«Невозможно представить, сколько света, сколько тепла и сколько надежды вот в этом маленьком листочке бумаги, который тебе протягивает надзиратель… Меня очень поддерживали эти тысячи писем, которые приходили каждый месяц со всех уголков России, со всех уголков мира, в том числе отсюда, из Парижа. И спасибо вам огромное за это. И не забывайте о политзаключенных, пишите им».

«И царская империя в начале XX века, и советский режим в конце XX века рухнули за три дня… Путинский режим обрушится точно так же. Никто из нас не знает, когда и при каких конкретных обстоятельствах. Но я, как историк, могу точно сказать, что это будет вот так….
Мы не можем позволить себе быть неподготовленными к этим будущим изменениям... И поэтому я вижу одной из своих основных задач не только как политик, но и как историк помогать участвовать в подготовке дорожной карты, в подготовке проектов и планов будущих изменений, которые нам необходимо будет осуществить … после ухода этого режима, как внутри страны, так в международных отношениях. Потому что работа будет непочатый край, работы будет огромное количество.. Потому что … этот режим оставит после себя выжженное поле и в смысле институтов, и в смысле экономики, и в смысле репутации страны… и в смысле полностью разрушенных международных связей. И восстанавливать придется все из руин, из пепла. И вот когда это все посыплется, поздно будет садиться и думать, как и что нужно делать… Эту подготовку нужно делать сейчас».