ГОСТИ | ПРОЕКТ «ГОЛОСА»: аудиоатлас Казани, горожане-исследователи и роль бизнеса в краеведении

Новый спецвыпуск подкаста «Крот Казанский» мы записали прямо на веранде студии. А как проходит ваше лето?

Поговорили с коллегами о важном. Как выглядит современный формат аудиогида? О чём местные жители могут рассказать лучше любого экскурсовода? Кто сегодня вкладывает деньги в краеведение?

В гости к Кроту пришли основатели проекта «Голоса». Вместе мы обсудили новый формат исторического просвещения — аудиоатлас. Три казанских маршрута для него «Голоса» создали вместе с ЦСК «Смена» и презентовали на Летнем книжном фестивале.

Гости: Митя Ганопольский и Константин Лялин — создатели проекта «Голоса».
Ведущий: Михаил Остудин — основатель «Крота Казанского».

Крот Казанский — локальная история и культура Татарстана в подкастах и гидах.

​​Самурайская честь или мешок картошки: японцы в Казани

В мае-июне 1946 года в Казани можно было увидеть странную сцену: японские офицеры при холодном оружии играют с ребятней в футбол. После окончания Второй мировой войны в Советском союзе находилось до полумиллиона пленных японских солдат. В ТАССР центром их содержания была Елабуга и тамошний офицерский лагерь №97. Но некоторых японцев отправили в Казань для допросов перед готовящимся Токийским процессом.

Их поселили недалеко от Центрального железнодорожного вокзала, на улице Новая дамба. Сегодня это район улицы Протопопа Аввакума и пляжа «Локомотив». Там располагались Стекольный завод и склад №1 Казгортопа. Лагерь японцев был разбит в низине, которую во время половодья часто затапливало. В своих палатках и шалашах расселились около сотни солдат и офицеров. Огнестрельное оружие у японцев изъяли, но клинки, по какой-то причине, остались у владельцев. Казанцы беспрепятственно ходили в лагерь японцев из любопытства или обменять продукты и вещи на японские редкости: зеркала, гребни, бритвы. Некоторые не без сожаления расставались со своими офицерскими клинками. Но один — для сэппуку — всегда оставляли.

Внутри лагеря, за японцами постоянно наблюдали несколько десятков вооруженных солдат. Поэтому к японцам без всякого страха прибегали и дети — поглазеть, поболтать, а то и погонять по полю мяч. Пленные офицеры пробыли в Казани чуть больше месяца, а после окончания допросов лагерь полностью опустел.

На снимке: Вид на стекольный завод со стороны железной дороги и Новой Дамбы, 1928 год.

Крот Казанский — проект о локальной истории и культуре Казани и Поволжья.

Вдевала ли язык свой по-татарски?

Страстные поцелуи, которые мы сегодня называем «французскими», долгое время (по меньшей мере до начала XVIII века) именовались в России «татарскими». Во время исповеди в XIV-XVII веков священник мог спросить девицу: «Вдевала ли язык свой, сказать, вкладывала ли по-татарски или тебе кто тако ж?». При этом имелся в виду именно поцелуй с открытым ртом и взаимной лаской языком. Наказанием за подобное поведение мог быть строгий пост вплоть до 20 дней.

Культура поцелуев на Руси имела строго устоявшиеся традиции. Троекратным поцелуем награждали дорогих гостей, «дипломатическим» поцелуем – руки государя и послов, к ушибам и ссадинам прикладывались поцелуем «защитным». Сакральную роль имели целование земли и креста. К поцелую в губы, пусть и даже между супругами, на Руси относились с опаской.

Племена монголов, пришедшие с Востока, пусть и не ввели новую моду, но открыто демонстрировали совсем иные способы проявления чувств. Они целовались взасос, могли при встрече тереться щеками или облизывать их друг другу. Очень скоро за страстными поцелуями закрепилось слово «татарский».

«Французским» поцелуй стал в петровскую эпоху. Причём ничего собственно французского в этом жесте не было. Просто публично выражали свои эмоций “офранцуженные” дворяне, которые уже и одевались в иностранное платье, и говорили на французском языке. А церковь продолжала осуждать эти поцелуи и в XVII, и в XVIII веках.

Крот Казанский – проект о локальной истории и культуре Татарстана и Поволжья.

Лекция про Зиланта в Кремле: история как появился знаменитый татарский дракон

Команда лектория «Миллиард.Татар» продолжает регистрацию на лекцию доктора исторических наук Дианы Файзуллиной «Откуда пошел Зилант татарский и что у него общего с китайским драконом»

Мероприятие состоится в казанском выставочном зале «Манеж» музея-заповедника «Казанский Кремль» (адрес: территория Казанского Кремля, 11), 2 августа (пятница) в 18:00.

Входной билет в Манеж – 200 рублей.

Формат лекции подразумевает выступление спикера (до 50 минут) и ответы на вопросы по теме ивента (20-30 минут).

Зарегистрироваться на событие можно здесь: https://milliardtatar.timepad.ru/event/2977673/

Дополнительная информация и новые анонсы находятся в чате лектория тут: https://news.1rj.ru/str/+zqGltRGvJDtmYmU6

СПРАВКА
Диана Файзуллина - доктор исторических наук, доцент кафедры музеологии, культурологии и искусствоведения Казанского государственного института культуры

Чем занимается хозяин фотоателье в дореволюционной Казани? Делает семейные карточки для уважаемых господ и скучает над бухгалтерией? А вот Константин Софонов путешествовал по всему Поволжью, помогал университету и выставлял свои работы на научных выставках.

Расскажем про казанского фотохудожника и исследователя в нашей новой статье.

Чтение Пушкина «попирает всякое чувство стыдливости, и обнаруживает безнравственный взгляд»

27 ноября 1860 года в Перми разразился скандал, который разделил читающую публику страны. Дочь казанского профессора Эверсмана, Евгения Толмачёва продекламировала всего одно стихотворение на литературном вечере. Но этого хватило. В чём же дело?

В тот год в Казани интеллигенция зачитывалась романом «Подводный камень» Михаила Авдеева. Там про женскую эмансипацию, свободу распоряжаться своим телом. В общем, скандальный текст. Но многим понравилось.

Евгения Толмачёва тоже вдохновилась. Её мужем был статский советник Александр Толмачёв. Служил он в Перми. И вот на одном из литературных вечеров его супруга Евгения вышла на сцену в «костюме Клеопатры» и прочитала отрывок из «Египетских ночей» Пушкина. Читала эмоционально. На строфах «Скажите, кто меж вами купит // Ценою жизни ночь мою?» зрители стали кричать: «Я! Я! Я!».

Поэт Пётр Вейнберг в журнале «Век» написал критическую статью. В ней он назвал Пушкина безнравственным поэтом и осудил замужнюю даму, которая читала на публике его стихи. Но прогрессивные авторы девушку стали защищать в прессе и личных разговорах. Поддержали Толмачёву Николай Некрасов, Александр Герцен, Николай Чернышевский, философ Николай Страхов. Поэт Всеволод Крестовников писал, что историю эту обсасывали в прессе ещё два года. А Евгению Толмачёву были рады видеть в столичных литературных салонах.

Батюшка Евгении — зоолог Эдуард Эверсман — тоже интересный персонаж. Но о нём как-нибудь в другой раз.

Крот Казанский — проект о локальной истории и культуре Казани и Поволжья.