Пока нет сильных дождей в свободное время делаю новую крышу на полусгоревшем доме на поселке Горького.
Прилет был в соседний двор. Там не живёт никто. А мне посекло новую обрешётку.
Ох я и матерился сверху. Долго и во весь голос. Не от злости. От обиды, что, блин, опять переделывать...

Ничего. Все равно отстроимся.

Пишут, что умер Гавриил Лубнин.
Покой, Господи.
Царствие небесное.

Разговор служивых возле домика, где живут недалеко от линии фронта:
- Серёга, приходила твоя собака и съела твое мясо.
- Да это не моя собака.
- Не пиzzди. Она сказала, что она твоя собака.

Ещё пара коротких стишков для поднятия духа:

В голод, мор, мороз и зной
Ной не ныл, и ты не ной.

Раз решился воевать,
То запомни это сразу:
Артиллерии плевать
Из какого ты спецназа.

Интересно, а группа АРИЯ и прочие будут и дальше продолжать петь песни на слова вот этого произносителя слов?

И вдруг ты узнаешь, что из тех, с кем последний год с лишним вместе жил рядом, тащил им носки, ботинки, одеяла, лекарства, генераторы, глушители, ночники и прочий бесконечный список нужного чтобы побеждать, уцелела только пятая часть. Четыре пятых живы теперь только на твоих смешных видеоотчетах, снятых в вечной спешке на дрожащую камер замызганного телефона.
А ты только сам собрался идти, по тому, как знаешь уже что и как, и лучше ты, чем кто-то с дальней стороны, не врубающийся напрочь, что здесь происходит. А у тебя ещё новые подгоны, которые с грехом пополам только привёз с большой земли и собирался раскидать по своим максимально плотно, чтобы по чуть-чуть, но всем хватило.
И тебе звонит поздним вечером один и самых близких из тех оставшихся в живых и кричит в трубку, чтобы не ходил никуда, что сегодня мы, завтра вы и нет этому конца. И ты говоришь, - спасибо. Спасибо, что живой ты, я, сосед, вон тот водитель водовозки, проезжающей за окном. И молчание. Долгое молчание, по тому, как не ты не он не знаем, что сказать.
Который день я не знаю, что сказать.

С утра был сильный дождь и было тихо. После обеда распогодилось и тут же по нам полетело. Клали сильно куда попало от Путиловки до Ясиноватой.
Но это дело обычное и уже привычное. Под дых я получил оттуда, откуда вообще не ждал
https://www.supportisrael23.com/ru
Ну, так то понятно все и список участников прогнозируемый и тут нате вам - Федоров Леонид.

Знаете, есть вещи пострашнее снарядов.
Валентиныч, ну ты то куда?
Молчал же все это время, ну и помалкивал бы дальше.
Вы ж, богема, жильцы вершин , блин. Не? Фига в кармане не уместилась? Сама вылезла?
Да ну как же это сильно выбивает...
Ладно. Живите дальше как хотите, творцы. Но не удивляйтесь, если где-то по башке бить начнут. Могут. Ибо любому терпению тоже есть пределы.
Жаль, что из всей вашей просветленной компании, мужиком отказалась одна Татьяна Гринденко.

Путиловка.
Солнечное утро.

Сегодня по сроку был день очередной сдачи крови.
Обычно просто сдаешь. Иногда просят сдать для конкретного человека.
Вышел как раз такой случай. Республиканская детская больница. Егор Сорокин.
Выздоравливай, дружок.
Рад был помочь.
Ну, и лишний раз напоминалка, что иногда помочь можно вот таким простым способом - стать донором.
И да, в основном у нас доноры, - это военные. На службе быстро понимаешь что и как, и ребята сами без вопросов при первой же возможности торопятся на станцию переливания.
Гражданских, увы, в разы меньше.
Неплохо было бы, если гражданка подтянулась.

Всем здоровья.
Будем жить.

До войны и всю войну с 14 года работал на скорой помощи. Обычный фельдшер. Был большой обстрел и завалы. Приехали одними из первых. Вытащили. Отвезли в больницу. Сделали вторую ходку и возили так до позднего вечера. В ночи уже вернулся домой. Поужинал. Лёг спать. Умер во сне. Острая сердечная недостаточность.
С 14 года ушел в ополчение. Воевал три года. Потом надо было зарабатывать и подался в Россию на стройки. То тут то там получалось что-то выкружить и как-то обеспечивать семью. Потом февраль 22 года. Мобилизовали. Брал Мариуполь. Через год дали отпуск. Приехал домой. Лёг спать. Умер во сне. Острая сердечная недостаточность.
С апреля 14 года от самого Славянска пять лет воевал. Потом по ранению комиссовали. Пошёл работать в службу газа. После прилёта выехали на вызов. Множественные разрывы на трубопроводе. С утра до поздней ночи провозились в грязи под декабрьским дождём. Сделали. Дали тепло на посёлок. К утру вернулся домой. Лёг спать. Умер во сне. Оторвался тромб.
Жил на Урале. Отслужил в армии в ВДВ. Потом шалопайничал и валял дурака. Много пил. Семьи не завёл. Родственники отвернулись.
Случилась Русская Весна. Летом 14 года собрал рюкзак и двинул на Луганск. Воевал. Учил воевать. В период минских затосковал и снова запил. Подавался в СОЧа, забулдыжничал. Были вынуждены уволить. Подрабатывал как получалось по ремонту квартир. В марте 22 года пошел добровольцем. Воевал, учил воевать. Под Святогорском вывел свой взвод из окружения без единого трехсотого. Был представлен к ордену Мужества. Вернулся в располагу. Лёг спать. Умер во сне. Сердце остановилось.
Сколько ещё таких историй есть и будет. Не сосчитать.
И, да, когда их находили уже бездыханными, они улыбались.

https://www.youtube.com/watch?v=tCAE1Z9kVw0
Когда артисты, резко ставшие за последние пару лет патриотами, публично сейчас выясняют между собой, кто там из них первый запел про русских, становится в очередной раз неловко.
Нормальное чувство нормального патриотизма нормального человека, превратили в соревнование. Как пел Летов: "Кто здесь самый главный анархист?"
В этом соревновании точно ни на что не претендую. Просто песня 2007 года рождения. Вышла на альбоме "Левит" в 2013 году.
Да и дело даже не в датах. В воспитании больше, наверное.
Какая разница какой год, когда ты с этим вырос, жил и живёшь?

Как становятся народными? Телеграмм канал "Вифлеемская звезда" рассказывает: "В Волгограде есть памятник маленькой девочке, которая в Сталинграде ходила в госпитали к раненым бойцам и играла им на трофейном аккордеоне. Эту девочку раненые бойцы ждали и каждый раз встречали ее аплодисментами. Имя девочки - Саша Пахмутова".
Впоследствии эта девочка стала народным композитором Александрой Пахмутовой. И вот здесь вопрос на засыпку: если бы девочка, вместо того, чтобы ходить играть к раненым под бомбами и снарядами в Сталинграде, уплетала колбасу и играла часами на скрипочке в Перми или Ташкенте в эвакуации - стала бы она народной? Оказалась бы она своей - для русского народа? Ответ, думаю, очевиден.