Мы запускаем аукцион книги Жанны Немцовой «Дочь своего отца» с её подписью.

Это редкая возможность сохранить важный документ времени в память о Борисе Немцове и поддержать «Вёрстку»!

Свобода слова — то, за что продолжает бороться Жанна Немцова, журналистка и основательница Фонда имени её отца. Её книга — не только личный рассказ, но и напоминание о том, как важно хранить память и поддерживать независимые медиа, которые продолжают эту борьбу.

В книге Жанна вспоминает детство, первые шаги отца в политике, его годы губернаторства и то, как его деятельность повлияла на семью. Несмотря на известность Немцова, книга получилась камерной и очень личной — ведь она написана самым близким человеком. Это не просто биография, а попытка понять прошлое и задаться вопросом: каким могло быть наше будущее?

Условия аукциона:
— стартовая ставка — 3000 рублей или 30 евро;
— шаг — 450 рублей или 5 евро, оставляйте его в комментариях;
— донат можно отправить в любой удобной валюте.

⏳Аукцион продлится до воскресенья, 12 октября, 23:59 (по Москве).

Спасибо Жанне Немцовой за поддержку — и каждому из тех, кто присоединится!

Сегодня мы публикуем доклад о замороженных в ЕС активах частных неподсанкционных лиц. Он подготовлен Ideas for Russia, исследовательским проектом фонда Бориса Немцова. Идея написать доклад возникла после того, как я поняла, что почти никто из чиновников и политиков в ЕС, занимающихся Россией, не в курсе этой проблемы и её массового характера. На самом деле это результат того, что западные СМИ почти не писали об этом: в основном публикации посвящены суверенным активам и активам подсанкционных олигархов.

Доклад отвечает на вопрос, почему около 3,5 миллиона клиентов российской финансовой системы оказались под де-факто санкциями, а также содержит данные одного из крупнейших российских брокеров, предоставленные на условиях анонимности.
Мы с командой социологов Social Foresight Group под руководством Анны Кулешовой провели количественный опрос и поговорили с пострадавшими и экспертами. В анкетировании участвовал 851 респондент. Данные брокера и собственный опрос позволяют составить портрет российского инвестора в иностранные ценные бумаги. В этом посте я собрала самое главное.

ПОЧЕМУ ТАК МНОГО ЛЮДЕЙ ОКАЗАЛИСЬ ДЕРЖАТЕЛЯМИ ИНОСТРАННЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ?
Есть несколько причин.
Во-первых, технологическая революция в сфере финансовых услуг: ценные бумаги можно было купить в несколько кликов — в том же приложении, где осуществляются платежи.
Во-вторых, кризис доверия к пенсионной системе России, который привёл к тому, что многие люди стали создавать накопления самостоятельно. Более того, в 2015 году в России появились индивидуальные инвестиционные счета, дававшие налоговые льготы инвесторам.
Наконец, мощная маркетинговая кампания инвестирования в иностранные ценные бумаги, которую проводили крупнейшие российские брокеры и банки.
Среди тех, кто подпал под эту меру, — сотни тысяч уехавших россиян, а также граждан других стран, пользовавшихся российской финансовой системой. Многие из них — представители среднего класса и ниже.

ПОЧЕМУ ИХ БУМАГИ ЗАБЛОКИРОВАНЫ В ЕВРОПЕЙСКИХ ДЕПОЗИТАРИЯХ EUROCLEAR И CLEARSTREAM?
Иностранные ценные бумаги учитываются в европейских депозитариях. Однако они не видят конечных бенефициаров, так как частные лица не могут быть их клиентами. В результате они видят, что бумаги находятся либо на балансе российского депозитария НРД, либо банков (если у них прямой мост, например с Euroclear), либо расчётного депозитария СПБ Биржи. Все эти элементы финансовой инфраструктуры России находятся под западными санкциями.

ОБЪЁМ ЗАМОРОЖЕННЫХ АКТИВОВ ЧАСТНЫХ ЛИЦ
Точных данных нет из-за нетранспарентности в этом вопросе европейских депозитариев и Минфинов Бельгии и Люксембурга, а также российского регулятора. Оценка — 14 млрд долларов.

ЕСТЬ ЛИ МЕХАНИЗМ РАЗБЛОКИРОВКИ ДЛЯ НЕПОДСАНКЦИОННЫХ ЛИЦ?
Да, он дорогой и долгий. За три с половиной года было выдано чуть больше 50 индивидуальных лицензий на разблокировку.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ БРОКЕРА
— 233 475 клиентов с замороженными активами, менее 1 % — юридические лица
— У 81,6 % заморожено менее 100 тысяч рублей
— У 15,1 % — от 100 тысяч до 1 млн рублей
— У 2,7 % — от 1 до 6 млн рублей

ПОКАЗАТЕЛИ НАШЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ
— 40,5 % респондентов не живут в России
— 37 % заняты в сфере IT и информационных технологий
— Медианное значение объема замороженных активов — 60 тысяч долларов США. Это типичная сумма для долгосрочных накоплений среднего класса.

НАШИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
У меня есть предложения, как можно решить эту проблему с учётом интересов Украины. Я озвучу их в ближайшее время в Брюсселе.

📄ЧИТАТЬ ДОКЛАД

Активы миллионов частных инвесторов из России заморожены в ЕС. Фонд Бориса Немцова надеется им помочь

В основном "застрявшие" активы хранятся в бельгийском депозитарии Euroclear, их общий объем - примерно 12 млрд евро. Число пострадавших инвесторов может достигать 5 млн человек. Речь о людях, против которых не действуют санкции - они оказались заложниками обстоятельств. Из-за санкций против инфраструктуры российского фондового рынка такие инвесторы не могут продать свои бумаги и получать по ним дивиденды, хотя формально сохраняют права собственности.

Согласно исследованию Фонда Бориса Немцова, среди инвесторов, чьи активы были заморожены, преобладают не богатые и сверхбогатые, а обычные россияне. Многие из них вкладывали деньги в различные финансовые инструменты (акции, облигации, доли в фондах и т. д.), чтобы защитить свои сбережения от инфляции и обеспечить себе старость.

В теории российские инвесторы, не внесенные в санкционные списки, могут попытаться добиться разблокировки своих активов, получив лицензию бельгийского казначейства, которое регулирует деятельность Euroclear. Но на практике получить ее крайне сложно: стоимость юридического сопровождения - десятки тысяч евро. Для большинства пострадавших инвесторов, у которых заморожено лишь несколько тысяч евро, такая процедура просто лишена смысла.

Брокер, предоставивший данные для исследования, сообщил, что блокировка активов затронула 233 тысячи его клиентов. Общий объем заблокированных средств - 81 млрд рублей. При этом у 82% инвесторов сумма замороженных активов не превышает 100 тысяч рублей. Еще у 17% было заблокировано от 100 тысяч до 3 млн рублей. Лишь 1% клиентов владел активами на сумму свыше 3 млн рублей.

Если вокруг проблемы удастся создать общественный резонанс, власти Бельгии (и Люксембурга, где также хранится часть активов), можно будет убедить разработать упрощенную процедуру разблокировки подобных активов, надеется Жанна Немцова. Но даже в этом случае воспользоваться таким механизмом смогут лишь те, кто имеет вид на жительство или гражданство западных стран.

Подробнее - на сайте DW.

@dwglavnoe

Фонду Немцова исполняется 10 лет. Главные лица нашей организации на этом фото.

Берлин, 7 ноября 2025

В Европе из-за санкций заблокированы 14 миллиардов долларов, принадлежащих сотням тысяч россиян — не олигархам, а розничным инвесторам из среднего класса

В Европе из-за санкций заморожены активы, принадлежащие российским розничным инвесторам. Это люди, которые до 2022 года вкладывали относительно небольшие суммы в западные ценные бумаги.

Речь идет о сотнях тысяч человек. Причем многие из них из-за войны уехали в Европу — и теперь лишены доступа к своим сбережениям.

Пересказываем основные тезисы Фонда Немцова о том, почему этот доступ им надо вернуть — и как это можно сделать.

Открыть с VPN | без VPN

@meduzalive

🧵 Today we’re publishing a report on frozen assets of private, non-sanctioned individuals in the EU.
It’s prepared by Ideas for Russia, a research project of the Boris Nemtsov Foundation.

The idea for this report came when we realized that almost no EU officials or politicians dealing with Russia knew about this issue — or its scale.
Western media rarely covered it, focusing instead on sovereign assets or those of sanctioned oligarchs.

Our report answers a key question:
👉 Why did about 3.5 million clients of the Russian financial system end up under de facto sanctions?

It also includes anonymized data from one of Russia’s largest brokers.

Together with sociologists from Social Foresight Group, we conducted a survey of 851 respondents and spoke with affected and experts.
The data helps us draw a portrait of a typical Russian investor in foreign securities.

Why did so many people hold foreign securities?
A few reasons:
1️⃣ The fintech revolution — you could buy stocks in a few clicks.
2️⃣ Distrust in Russia’s pension system — people started saving independently.
3️⃣ Tax incentives for individual investment accounts since 2015.
4️⃣ Massive marketing campaigns by major brokers and banks.

Many affected are emigrants and ordinary middle-class investors.

Why are their securities blocked in Euroclear and Clearstream?
Because European depositories don’t see the final beneficiaries.
They only see the Russian intermediaries — all of which are under sanctions (NRD, SPB Exchange, major banks).

Estimated frozen assets: about $14 billion.
Exact numbers are unknown due to the non-transparency of Europe’s depositaries and Belgian and Russian regulators in this matter.

Is there a mechanism to unlock funds for non-sanctioned individuals?
Yes — but it’s expensive and slow.
In 3.5 years, just over 50 individual licenses have been issued.

Key data from the broker:
• 233,475 clients affected (less than 1% are legal entities)
• 81.6% have < 100k RUB frozen
• 15.1% — between 100k and 1M RUB
• 2.7% — between 1M and 6M RUB

Survey insights:
• 40.5% of respondents live outside Russia
• 37% work in IT
• Median amount frozen: $60,000 — typical long-term savings for the middle class.

Read full report in English

Le Monde (English translation)

Anti-Kremlin Russians as Collateral Victims of Sanctions Against Moscow

The European Union’s measures targeting the Russian financial system have led to the freezing of assets belonging to Russians exiled in Europe after the start of the war in Ukraine. The Belgian institution Euroclear, which holds €13 billion in private Russian assets, says it cannot unblock their situation.

By Benjamin Quénelle (Brussels, special correspondent) Published 15 November 2025

A striking paradox. By sanctioning the Russian financial system, the European Union has ended up penalizing Russians who—anti-Kremlin and anti-war—left their country after the invasion of Ukraine in February 2022 and have since lived in exile in Europe.
“A little-known problem but with harmful consequences,” warns Zhanna Nemtsova, daughter of Boris Nemtsov, one of the opposition leaders assassinated on 27 February 2015, shot in the back on the bridge spanning the Moskva River, facing the Kremlin. Today, he remains an influential liberal figure among Russian dissidents abroad. To preserve her father’s memory, Janna Nemtsova created the Foundation for Freedom, based in Berlin, which defends democracy and human rights. She has just embarked on a new battle: to expose “how the European Union’s sanctions against the Russian financial infrastructure have resulted in the freezing of private capital belonging to people who themselves are not sanctioned.”
This is the noscript of her latest report, which, since its publication on 29 October, has been circulating widely on Russian exile social networks. Nemtsova has touched a sensitive and painful nerve for many opposition figures who have taken refuge in Europe and who have become collateral victims of the sanctions. The European Union has indeed imposed measures against the Central Bank of Russia, but also against the Russian depository, the National Settlement Depository, as well as against major banks and several other financial intermediaries. These entities had deposits with Euroclear; they are now frozen. Beyond the €180 billion belonging to the Central Bank of Russia, the institution also holds €13 billion in private Russian assets.
These assets belong to entities under sanctions. But their clients are not necessarily sanctioned, and they are not all oligarchs close to the Kremlin. “Among those affected are largely members of the Russian middle class, including tens of thousands of people who left the country after 2022, as well as individuals with more modest sums,” Nemtsova stresses.

A legal black hole
In her report, she publishes data provided anonymously by one of the largest Russian brokerage firms: nearly 82% of its clients have frozen assets not exceeding €1,000, and for more than 15%, the amounts are below €11,000. These Russians now need these funds, for the most part, to rebuild their lives in Europe.
Euroclear, like Clearstream in Luxembourg, maintains that it does not know the identity of the final beneficiaries of the frozen private assets. “We have no room for maneuver and no latitude to unblock this,” says Valérie Urbain, Euroclear’s CEO. “We have frozen omnibus accounts targeted by sanctions aimed precisely at paralyzing banks’ activities; the clients end up like passengers mixed together, some sanctioned, some not. We cannot extract an individual who is not sanctioned,” she argues.
For now, the deadlock is total. What’s more—another paradox—these non-sanctioned Russians have fewer possibilities to take legal action than oligarchs who are under sanctions: the former find themselves in a legal black hole, without any clear procedure, whereas the latter benefit from well-defined avenues under European law to challenge the measures. “We need a mechanism for unfreezing assets, one that is simple and accessible. Today, the system is not transparent and runs counter to the principle of protecting private property, which Europe holds dear,” says Zhanna Nemtsova, whom we met on November 2 during an anti-war forum.

Original