Джоан Пети-Фрер (Гаити / США). "Переодевая корону". Лицевая маска из заплетённых волос на основе традиционных причесок, которые носили женщины Гаити в доколониальный период. Проект в развитии с 2015 года.

Группа инженеров компании Philips совместно с учёными из Университетов Париж-Сите и Гарварда разработали нейросеть, которая предсказывает внезапную остановку сердца за две недели до её наступления. Исследователи обработали более 240 тысяч амбулаторных электрокардиограмм, после чего бот научился предсказывать смерть с вероятностью в 70%

Технология считается перспективной и может быть внедрена в больничные мониторы, а в дальнейшем в носимые устройства (например, в умные часы). Отмечается, что традиционные методы диагностики зачастую не могут предсказать внезапную остановку сердца - ежегодно по всему миру от этого умирает не менее 5 млн человек. Подробности - здесь.

Неизвестный художник. "Вышли на охоту", XV век, роспись по дереву. Дом культурного наследия, Лаграс, Франция

Из жизни нечеловеческих агентов

Николай Бернштейн — советский психофизиолог, лингвист и музыкант — начинал свою научную деятельность в 1922 году в Центральном институте труда (ЦИТ) под руководством поэта и профессионального революционера Алексея Гастева. В биомеханической лаборатории ЦИТа он разработал основы биомеханики и стал одним из первых учёных в мировой науке, которые рассматривали движение как ключ к пониманию работы мозга (нам нравится по умолчанию думать о себе, как о когнитивных существах, но релевантнее рассматривать работу мозга через конкретику телесного действия).

Именно Бернштейн открыл фундаментальное явление "сенсорных коррекций" — механизмов управления движением, которые впоследствии стали известны в кибернетике под названием "обратных связей".

Фото: Стерео-циклограммы траекторий суставов пианиста в процессе игры. Центральный институт труда (ЦИТ) и Государственный институт музыкальных наук (ГИМН), 1925 г. Из архива А.Смирнова.

Эпическое полотно поэта, художника и отца русского футуризма Давида Бурлюка - "Ленин и Толстой", 1925-1930 гг. Из коллекции The Burliuk Foundation, Флорида.

К вопросу о коллективной ответственности россиян

В эфире – клуб любителей бесплатных интересных книг. В 1966 году Лев Термен опубликовал в обществе “Знание” брошюру на 32 листах под названием “Физика и музыкальное искусство” (Москва, 1966.). В этом небольшом издании он описывает роль науки и техники в развитии музыки, упоминает ряд важных с его точки зрения электроустройств и гаджетов (грифово-реостатный инструмент “Виолена”, 1924 г.; “Катодный гармониум”, 1925 г.; клавишно-грифовый электроинструмент “Экводин”, 1933 и т.д.), а также описывает новые методы получения звука и управления звуком. Термен убеждён, что будущее – за освобождённым от физического труда музыкантом, сосредоточенным исключительно на управлении звуковой материей. “Все способности исполнителя, – пишет он, – должны выражаться в управлении музыкальной тканью и не отвлекаться для снабжения инструментов своей механической энергией”.

Книга в PDF – здесь.
Б-Е-С-П-Л-А-Т-Н-О!

Лев Термен – ученик Петербургской первой мужской гимназии, ок. 1910 г. Уже в третьем классе Лев заинтересовался физикой, а в четвёртом он демонстрировал "резонанс типа Тесла". Гимназию Лев Термен окончил с серебряной медалью в 1914 году. Кадр из киножурнала "Новости дня / хроника наших дней", №10-1987.

Epic Win! А ты не расстраивайся, просто ты – неудачник!

В Мексике родился первый в мире ребёнок, "зачатый" с помощью ИИ и робота, заявили учёные из биотехнологической компании Conceivable Life Sciences. Процедура называется ИКСИ: сперматозоид вводился в яйцеклетку посредством робота-манипулятора и под управлением ИИ. Человек только давал подтверждение на совершение действий. "Такой уровень автоматизации снижает вероятность ошибки со стороны человека, которая может повлиять на результат", - прокомментировали эксперты. Успешно сформированный эмбрион пересадили пациентке, которая ранее не могла забеременеть - через 9 месяцев у неё прошли здоровые роды.

Хочу поделиться разочарованием. Оно, как известно, настигает каждого – сегодня настигло и меня. Ситуация: ко мне обратилось иноязычное издание с предложением написать статью. Мы оговорили условия, текст можно было прислать на русском – есть переводчики и редакторы-нейтивы – короче, сел писать.

Несколько дней напряжённой работы. Иллюстрации, разрешения от владельцев, сверки цитат – всё, как обычно. Специфика любых текстов, а особенно об истории технологического искусства – внимание к деталям (дьявол кроется в деталях, да). И от того, какое внимание ты уделяешь точности технических описаний, фактам, датам и т.д. – зависит представление о тебе, как о профессионале.

Сегодня я вычитал всё в последний раз и написал сопроводительное письмо с просьбой перед публикацией прислать мне перевод для сверки деталей и согласования. И каково же было моё удивление, когда из редакции получил ответ: «На согласование мы тексты не высылаем». Перевод статьи будет опубликован на сайте, а если потом автор найдёт несоответствия – «исправим».

Сказать, что я удивился – это значит ничего не сказать. За тридцать лет я опубликовал немало статей за рубежом. В том числе, в самых серьёзных местах – типа MIT Press и Springer. И я помню, как мне выносили мозг переводчики и редакторы, стремясь максимально соответствовать тексту и деталям. Иногда я был уже готов согласиться на всё, только чтобы они отстали. И в этом был их профессионализм.

Так вот, на моё сообщение, что сверка и согласование перевода – это основа, из редакции мне ответили, что вот так. Я предложил компромисс: ок, пусть перевод будет загружен на сайт в скрытом режиме, а после оперативной сверки – открываем публикацию. Снова: нет.

Я знаю, что меня читают журналисты, редакторы, молодые специалисты. Хотел сказать простую вещь: редакционная политика хороша ровно до тех пор, пока в ней содержится уважение к автору и его работе. Ведь именно автор подписывает текст – и именно он несёт за него ответственность. А если в вашей редакции сложилось как-то по-другому, то это – непрофессионально. И к таким изданиям отношение – соответствующее.

Поздравляю вас с Днём космонавтики и напоминаю фрагмент эпического текста о Лакане и Леонтьеве: 

“За ужином Лакан и Леонтьев хранили молчание. Когда за столом заговорили о Гагарине, Лакан заявил: “Космонавтов не бывает”. Расценив это как выпад против СССР, Леонтьев стал горячо доказывать, что полет Гагарина – не вымысел, а достоверный факт. Лакан пояснил свою мысль: “Космонавтов не бывает потому, что не существует космоса. Космос – это форма духа”. Он не стал разъяснять, что сам термин “космос” принадлежит к докоперниканской науке и обозначает гармоническую систему мира, то есть является понятием средневековой метафизики. Именно поэтому полеты в “космосе” невозможны. На Леонтьева столь непонятные речи произвели негативное впечатление, и сотрудничество не сложилось.” (А.Дьяков. Жак Лакан. Фигура философа)

Читал сегодня о графе Хвостове. Как о нём отзываются литературоведы – возможно, самом бездарном поэте XVIII-XIX веков. Причем настолько, что он превратился в феномен "антипоэта", олицетворение графомании. От его неуемного творчества охреневали Пушкин и Державин, а наследие всерьёз изучал Лотман, полагая Хвостова предтечей психоделии в русской литературе. Например, в одном из его стихов "голубь грызёт зубами узелки", в другом – "уж становится на колени", а в третьем – "червяк искусно лапкой загребает". Короче, мякотка.

Но иногда Хвостов, как и сломанные часы, точно показывал время. Например, однажды он велел своим крепостным высечь его стихотворения на мраморных плитах и зарыть в саду около поместья. Так граф хотел облегчить труд будущим исследователям своего творчества (понимаю). Прочитав это, я сразу вспомнил перформансы замечательного немецкого поэта-концептуалиста и “тотального” художника Тима Ульрихса – тот тоже писал свои тексты и потом высекал их на мраморных плитах. Правда, без помощи крепостных.

После того как в 1910 году был выделен чистый радий, США и Европу охватила радиевая лихорадка. Радиоактивность превозносили как чудо науки, ей посвящали стихи и спектакли. Учёные, врачи и предприниматели считали радий очень полезным и включали его в состав самых разных товаров – от питьевой воды и хлеба до зубной пасты и кремов, придающих коже “естественное сияние”. Ведь радий мог всё. Особенно повезло жителям Филадельфии, где в продажу поступили презервативы с радием – они невероятным образом усиливали мужскую потенцию за счёт “высокого уровня лучистой энергии”. В эфире была моя еженедельная рубрика “Труп выходного дня”. Обнимаю вас этими презервативами!

На фото: презервативы с радием NUTEX, 1930-е годы. Из коллекции Музея радия, США.

Дима на кружках биотехнологий.
Проект qualia.gymnasium

На фото – бронзовая статуя периода правления Бенито Муссолини под названием “Гений фашизма”. После Второй мировой войны название поменяли на “Гений спорта”. Отличный пример на тему того, как устроен лингвистический аппарат искусства – ничто не может быть названо своими именами, потому что ни у чего нет своих имён.

От Алексея Гастева (ЦИТ, 1920-е годы) до нейросетей 2020-х – всего один шаг. И имя ему – Бернштейн. В 1950 году Николай Бернштейн – основоположник биомеханики, чей пионерский вклад в кибернетику признавал сам Норберт Винер – был уволен со всех должностей, лишён преподавания и статуса члена-корреспондента Академии наук. Причин было сразу две (джекпот!): “безродный космополитизм” (национальность) и ересь против самого академика Павлова в 1920-х. Если Павлов видел в рефлексе одностороннюю реакцию организма на раздражитель, то Бернштейн настаивал на “сенсорных коррекциях” – механизме, который спустя два десятилетия стал основой кибернетики под именем “обратной связи”.

Когда тебя лишают работы, и ты подвергаешься гонениям – это тяжело. Люди, которые прежде считались друзьями и коллегами, завидев Бернштейна переходили на другую сторону улицы. Тем же, кто отваживался с ним здороваться – на вопрос: “Вы до сих пор нигде не работаете?” Бернштейн со свойственной ему мягкостью отвечал: “Что вы, я все время работаю – просто до сих пор нигде не служу”. При этом, когда известному психологу Лурии однажды поручили передать Бернштейну предложение покаяться – с обещанием смягчить участь – тот отказался наотрез: “Лучше я умру”.

Однако были и те, кто, несмотря на публичную травлю Бернштейна на страницах “Правды”, решились открыто выразить ему своё уважение. Например – Чуковский. Лично с Бернштейном он не был знаком, но специально приехал из Ленинграда, чтобы “просто пожать руку”. И вот, что меня поразило в воспоминаниях домашних – когда Бернштейн проводил Чуковского в дом, они в общении сразу перешли на английский. На недоуменный вопрос дочери, почему дома они говорили по-английски, Бернштейн ответил: “Ты еще маленькая. Можешь сболтнуть кому-нибудь, а люди из-за этого пострадают”. /Deep media studies/

Мои воспоминания о Париже