Интервью Андрею Петрику для программы «Экспертиза» («Спутник-Молдова»)

1. Начну с медийного парадокса. Журналист из Кишинева по идее (согласно утвердившимся стереотипам) должен быть более нюансированным, осторожным и политически корректным, а российский эксперт- «глаголом жечь сердца людей» a la Первый канал или канал «Россия», как минимум. Но в нашем случае ситуация перевернута upside down. Интервьюер сыплет направо-налево медийно-сетевыми клише и жесткими оценками, а московский гость старается придать «цветущей сложности» проблеме.
2. Главной темой беседы стала поствыборная ситуация в Молдавии. Обозначил несколько важных тезисов. Да, у власти в Кишиневе откровенно антироссийские силы. Они стремятся в ЕС (НАТО в уме, а внутриполитическая санация уже в практике), пытаясь совершить «бегство от России». Но было бы упрощенчеством рассматривать сандовскую PAS исключительно, как результат внешнего вмешательства и внешнего же «конструирования». Корни внутренние, уровень поддержки внутри Молдавии тоже имеется, не стоит все сводить к фактору диаспоры и поддержки из Брюсселя.
3. Проблема не только во власти, но и в оппозиции. Да, совокупно ее потенциал по итогам выборов мало чем уступил провластному объединению. По форме все правильно, но ведь по сути – издевательство! Как в одну телегу впрячь Усатого и Воронина, Додона и Костюка. Разные же силы! Здесь и идеологические, и личностные разногласия! Хотя в молдавской политике в разные годы одни и те же люди успели побывать и «русофилами», и «русофобами». Более того, победи в сентябре условные «русофилы», смогли бы они перебороть в текущих (гео)политических обстоятельствах мейнстрим? Не уверен! Вот и мой собеседник со мной согласился! Если уже в 2003 году команда коммунистов во главе с Владимиром Ворониным «бортанула» «план Дмитрия Козака». Так тогда европейское засилье влияние было в разы меньшим, чем сейчас.
4. Разобрали выборы-2024 и особенно кампанию-2025 не как конкуренцию идеологий и проектов будущего, а как борьбу страхов. Страх пророссийский против страха проевропейского. Иррационализация молдавской политики как вызов! Впрочем, не только политики, но и структур «повседневности».
5. Поговорили про возможности возвращения к прагматике. И речь ведь не о том, что в таком случае Кишинев и Москва сойдутся в экстазе любви и дружбы. Проблемы останутся, но для России предпочтительнее иметь дело с Молдавией, ориентированной на собственные цели и задачи, а не на фантомы «европейского единства»,
6. Полную запись см. по ссылке. Настоятельно рекомендую читать и смотреть дальше заголовков! https://md.sputniknews.ru/20251117/moldova-v-rukakh-globalistov-narod-lishen-suvereniteta---za-nego-vybirayut-vremenschiki-68353975.html

Южная Осетия: отмена 2.0?

1. «Никакой Южной Осетии нет в грузинском политическом или правовом пространстве». Профессиональная деформация- страшная сила! И в роли телеграм-комментатора мне очень хочется включить преподавателя и задать вопрос: «Кому принадлежит вышеприведенная цитата?» Уверен, что процентов 90 (если не все 100) слушателей моих спецкурсов ответят, что автор- Звиад Гамсахурдиа (1939-1993) или кто-то из грузинских националистов-«романтиков» времен «перестройки» и распада СССР. Действительно на фоне статусных конфликтов между автономными образованиями и союзных республик кейс Южной Осетии был одним из самых ярких в последние годы существования «единого Союза». Во многом он и рухнул потому, что не смог найти эффективных ответов на эти вызовы. Как бы то ни было, а в декабре 1990 года (почти четверть века назад) Верховный Совет Грузии в ответ на требования Юго-Осетинской АО повысить ее статус не нашел ничего лучше, чем отменить саму автономию. К слову сказать, практически синхронно с принятием того постановления началась блокада Южной Осетии, конфликтные узлы крепко затянулись!
2. Вернемся, однако же, к нашему вопросу об авторстве цитаты. Нет, не экстравагантный Звиади- ее автор. Про «отсутствие» Южной Осетии заявил ныне действующий спикер парламента Грузии Шалва Папуашвили. Человек, уже успевший полюбиться многим отечественным «творцам смыслов» в силу своей жесткой риторики в отношении к ЕС. А к чему вообще Папуашвили вдруг вспомнил про Южную Осетию?
3. Правительство Грузии приняло решение об упразднении Временной администрации Южной Осетии и Антикоррупционного бюро. Обе эти институции были созданы во времена президентства Михаила Саакашвили. Первая – его собственная инициатива, а вторая – добрый совет со стороны Евросоюза. Не разобравшись с сутью проблемы (как обычно, ничего нового) некоторые наши комментаторы поспешили обрадоваться. И выразить очередной респект по поводу решимости грузинских властей порвать с наследием мрачных времен Мишико!
4. Но знание мат. части никто не отменяет! Т.н. Временная администрация Южной Осетии была создана Саакашвили указом № 297 от 10 мая 2007 года. Создавалась она по двум причинам. Тогда грузинские власти вели активную «разморозку» двух конфликтов в Абхазии и в Южной Осетии. В обоих случаях они пытались изменить рамки мирного урегулирования, расширив состав участников переговорного процесса. Конечно, эти политико-дипломатические инициативы дополнялись «разогревом» «на земле», а также медийными кампаниями на Западе в поддержку «маяка демократии». Если кто забыл, таким был в 2004-2008 гг. неофициальный титул Грузии в США, НАТО и ЕС. Смысл этих начинаний состоял в дискредитации имевшихся и достаточно эффективных форматов- Смешанной контрольной комиссии (СКК) и Смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ). На роль «своего осетина» был избран Дмитрий Санакоев, начинавший свою карьеру в Цхинвале и даже достигший в Южной Осетии позиции фактически второго человека (премьер-министра), но рассорившегося с республиканским руководством.
5. В 2008 году история Временной администрации Южной Осетии (made in Georgia) де-факто завершилась. Но, оказывается, юридически эта структура продолжала жить. Вчера грузинские власти решили ее упразднить. Непраздный вопрос, а от какого наследства товарищи отказываются? От наследия «темных времен» Саакашвили? Прекрасно! Но зачем тогда сопровождать это тезисами из 1990-х годов про отсутствие Южной Осетии и про «грузинскую землю Самачабло» (то есть владения князей Мачабели? Разве это поможет диалогу грузин и осетин, Тбилиси и Москвы? Или снова расчет на то, что чудесным образом удастся договориться с Россией без этих «пришельцев, осетин и апсуйцев»? То, о чем так много говорили как раз «романтики» -националисты начала 1990-х! И то, что пытался сам Звиади делать в Казбеги в марте 1991 года. Казалось бы, история давно все расставила по своим местам! Ан нет же! Прямо как по Блоку, «и повторится все, как встарь»
6. Впрочем, для нашей отечественной публики важный урок. Не все то золото, что прикрывается критикой ЕС и борьбой с тлетворным наследием Мишико!

Украина: как пробиться к содержательному разговору через инфошум

1. У мировых медиа выдался очередной повод поговорить о новом «мирном плане» по Украине. Вашингтон активизировался, Кремль «подает сигналы», Зеленский отправился в Турцию, Эрдоган выразил готовность модерировать процесс, Умеров то ли релоцировался, то ли начал выполнение особой дипломатической миссии. Для конспирологов наступил просто «пир духа». Коррупционный скандал на Украине («дело Миндича») подается, как один из инструментов для punishment for peace. То ли американский, то ли российско-американский!
2. Впрочем, не уверен, что пересказы этих многочисленных версий и «сплетен в виде версий» имеют высокий КПД. Предлагаю оставить в стороне этот инфошум и попробовать сфокусироваться на вещах содержательных.
3. С началом СВО многие коллеги из КНР, Индии, Африки, Ирана, Бразилии, Сербии, Боснии, и даже государств ЕС или из Штатов (те из двух крайних категорий, кто не считает нас, россиян «токсичными» и экспертную идентичность ставит выше сиюминутной конъюнктуры) задавали и продолжают задавать один вопрос: «Когда война закончится?» Мой простой контрвопрос «Сможете ли Вы назвать точную дату завершения индо-пакистанского конфликта (естественно, не пиар-версии Дональда Трампа), а также дэдлайн для решения проблем Кипра, Газы, окончания противостояний в ЦАР и в Мали?» повергал их в некоторое смятение. Если не сказать в недоумение. Почему-то про такой поворот темы никто из них не думал.
4. Полагаю, ученым еще предстоит изучить такой феномен, как восприятие постсоветских конфликтов за рамками пределов бывшего СССР. Ну почему для иранца или китайца конфликт в Газе - это «всерьез и надолго», а мир на Украине (или ранее в Грузии) должен наступить по созвону Путина с Трампом (или кем-то из его предшественников в Белом доме)? Почему Кипр с Кашмиром - это глубокие корни, а Кавказ, Днестр или Днепр- всего лишь болезни распада СССР?
5. Причин здесь множество, но главная среди них - слабая погруженность в постсоветский контекст, банальное незнание матчасти, вызванное отстраненностью от чужих проблем. Скажем честно, и у нас же далеко не все спецы по Украине и Грузии хорошо представляют себе проблемы Тибета, Кашмира, Хузестана или сложности у шиитов в Саудовской Аравии. Не наша тема, значит и не сложная! Отсюда и периодические медиа-концерты о «скором мире» и «плане», который «навсегда и окончательно».
6. Вернемся однако же к тому, с чего начали, с Украины. Это- крайне сложный многоуровневый конфликт. Он касается и внутреннего измерения (национально-государственного строительства на постсоветской Украине), и международного. Выбирая между многосоставным «государством-нацией» и «нацией-государством» (наспех скроенным из галицийского, эмигрантско-диаспорного и постсоветско-транзитного элементов), украинские элиты предпочли второй вектор. Выбрав, говоря словами одного одиозного сетевого (анти)героя, «землянку УПА» , они обрекли собственную страну на раскол и на внешнее вмешательство. При этом со всех сторон одновременно. «Ветер с Востока» ведь не просто так появился, во многом он стал запоздалой (в силу наших же инерции, лени и банальной нелюбознательности) реакцией на «западные ветры».
7. СВО не тождественно «украинскому вопросу». Она - лишь одна из фаз конфликта, который в форме противостояния низкой и средней интенсивности шел с 2014 года, а в форме идентитарной борьбы даже не с 1991, а с момента Первой мировой и краха двух империй- Российской и Австро-Венгерской. Добавим к этому кризисы легальности и легитимности, сопровождавшие два распада- СССР и ялтинско-потсдамской системы. И Вы на полном серьезе станете утверждать, что с помощью одной Аляски, хитрого Уиткофа и других комбинаций проблему можно закрыть? Если ее Сталин с Пилсудским и Кравчук с Ельциным не закрыли!
8. Перемирие и ceasefire - не конец «украинского вопроса». Это всего лишь новое динамическое равновесие. Не разобравшись со всеми уровнями проблемы, Вы просто обеспечите некий статус-кво. До новых потрясений или до полного «выгорания» конфликта. Впрочем, это уже совсем другая история!

Новый (3/2025 году) номер «Международной аналитики» ждет читателей!

1. Известный американский антрополог Эдвард Твитчелл Холл (1914-2009), исследуя взаимосвязь и взаимовлияние природного и общественного начал в человеке, определил технологическое развитие как «продолжение биологической эволюции» и как ключевой фактор, ускоряющий естественные процессы». Успехи науки и техники, становление новых технологических укладов меняли (и продолжают менять) не только отдельные аспекты социально-культурных коммуникаций или экономического устройства тех или иных обществ, но и саму природу социального, а значит и политического.
2. Технологическое развитие стало (и останется в будущем) важнейшим фактором изменения соотношения сил в мире. Оно создает условия для оспаривания прежних международных авторитетов, выхода на первый план игроков, ранее считавшихся едва ли не аутсайдерами. Примеры Китая, в семидесятые годы описывавшегося как «отсталое аграрное государство», Индии, ОАЭ или государств Юго-Восточной Азии говорят сегодня сами за себя.
3. Третий номер нашего журнала посвящен научно-техническому сотрудничеству в современном мире. Понятное дело, что там, где есть сотрудничество, присутствует и конкуренция, а также их сложные диалектические сочетания. Изначально этот номер задумывался как общий проект редакции журнала и коллектива авторов из Института востоковедения Российской академии наук. Большая часть материалов, представленных в номере, подготовлена, российскими исследователями-востоковедами. И неслучайно вступительная статья к номеру написана мною совместно с заместителем директора ИВ РАН Василием Кузнецовым, нашим постоянным автором и рецензентом.
4. Однако при дальнейшей подготовке издания мы немного расширили предметное поле, пригласив к участию ученых из различных академических центров, включая и Объединенный института ядерных исследований. Считаем крайне важной кооперацию представителей гуманитарных и естественнонаучных вузов, академических центров.
5. Номер открывается интервью с Иреком Сулеймановым, в котором разбираются сложные коллизии между национальными интересами разных государств и глобальным характером самой науки.
6. Далее мы публикуем научные тексты Дмитрия Стефановича и Артема Мальцева, Ирека Сулейманова и Анастасии Задориной, Нины Мамедовой и Мехрубона Ашурова, Вячеслава Ахмадуллина, Руслана Мамедова, Дмитрия Полякова, Андрея Евграфова, Алексей Чихачева, обзорные статьи Ирины Дерюгиной, Наталии Яндзиковой. Завершает номер рецензия Анастасии Толстухиной. Рецензируемая книга Александра Карпа и Николаса Замиски произвела значительный резонанс в экспертной среде. Ее рассматривают, с одной стороны, как некий политико-технологический манифест новой американской администрации, а с другой как попытку переосмыслить процесс технологических трансформаций в современном мире, определить его воздействие на расклад сил на международной арене.
7. Таким образом, нам удалось показать широкую палитру моделей сотрудничества, соперничества, конкуренции в области науки и высоких технологий в современном мире. Мы прекрасно осознаем, что перечень возникающих дилемм и коллизий, представленный, в нашем издании далеко не полный. Но главной нашей целью было заострить внимание на вопросах, связанных с научно-технологическим развитием нашей страны, ее союзников, попутчиков и оппонентов. Мир меняется под влиянием прогресса в разных областях знания, но многие фундаментальные вопросы международных отношений остаются неизменными. Важно понять, как эти изменения способны обеспечивать лидерство на мировой арене, и напротив, создавать сложные проблемы в будущем.
8.Мои традиционные слова благодарности лучшему редакционному коллективу. Наталье Самойловской, Ульяне Якутовой, Евгении Лариной, Анастасии Павловой, Евгению Панкову, Александру Чечевишникову, а также самому креативному верстальщику- Алексею Талалаевскому.
9. Ссылка на третий номер здесь: https://www.interanalytics.org/jour/issue/viewIssue/44/36

В какой точке находятся отношения Москвы и Баку сегодня?
Дебаты, проект «Эхо Баку»

1. В канун очередного уик-энда обсудили текущее состояние и перспективы российско-азербайджанских отношений с Ризваном Гусейновым, директором бакинского Центра истории Кавказа. Мой визави известен как жесткий и темпераментный диспутант. Но нынешняя траектория отношений Москвы и Баку предполагает размеренный тон и разговор на «холодную голову». «Кризис эмоций позади». Не исключено, что впереди будут и другие. Но сегодня стороны не стремятся к «разогреву». И даже недавний инцидент вокруг азербайджанского посольства в Киеве с последующим вызовом посла РФ Михаила Евдокимова в Баку в МИД Азербайджана не нарушил движения к «старой нормальности». Свидетельством чему встреча заместителя министра иностранных дел России Михаила Галузина и посла Азербайжана в Москве Рахмана Мустафаева 21 ноября.
2. Чем лично для меня была полезна дискуссия? Не то, чтобы были открыты какие-то «америки», все-таки не первый год в профессии. Но выступление Ризвана Гусейнова стало очень точным системным изложением подходов лоялистской части азербайджанского экспертного сообщества. Замечу, не стоит преувеличивать его гомогенность, что у нас делают сплошь и рядом. Общие фундаментальные пункты консенсуса у экспертов прикаспийской республики, конечно есть (карабахнаш, прежде всего). Но есть и отличия, например, в отношениях к Западу. Мой визави не из тех, кто готов равняться на Вашингтон и Брюссель. Более того, он весьма скептически оценивает «вульгарный прогрессизм» и линейное восприятие внешнеполитических процессов. И Россию, как сильного игрока он готов принимать в расчет. Повторюсь еще раз, эта позиция выглядит как репрезентативная в лоялистской части азербайджанского экспертного спектра. Но, если я правильно понял, внутри нее примерно так трактуют ситуацию: пока для России важнее не Кавказ, а иные направления (та же Украина), Баку и Анкара будут занимать образовавшиеся пустоты. В случае же «возвращения» и более активного вовлечения Москвы, с ее (то есть нашим) мнением будут считаться намного больше. Берем на заметку!
3. Позицию нашего модератора Мовсуна Гаджиева я бы определил, как «критический патриотизм». Будучи безусловным сторонником сильного Азербайджана и его внешнеполитической самостоятельности на международной арене, он последовательно критикует «головокружение от успехов», разного рода «перегибы», особенно по внутриполитической части. При этом в отличие от большинства азербайджанских «критических патриотов» Мовсун не делает кумиров из ЕС и США, хотя в оценках России и ее линии наш модератор, пожалуй, более критичен. Интересно то, какая в наших спорах наличествует диспропорция восприятия. Это проявилось в обсуждении вопроса о том, закрыт ли карабахский кейс для России. И что стало поводом? Недавнее интервью Алексея Венедиктова армянскому проекту «СivilNet». Некий тезис заявлен «говорящей головой» из России. И ничего, что таковая включена в список аж в 2022 году, а его детище, проект «Эхо Москвы» более не вещает. Многократно повторял (и повторю еще раз) важный тезис: нашим коллегам из-за рубежа (неважно, «ближнего» или «дальнего») наши внутренние споры и разборки малоинтересны или не интересны вовсе. Их волнуют другие вопросы. Будет ли Россия наращивать свое влияние на Кавказе (поставьте вместо этого региона Юго-Восточную Азию, Африку или Ближний Восток)- вот предмет первостепенной заботы.
4. Таким образом, получается, что при спокойной беседе за рамками приевшихся клише времен «кризиса эмоций» открывается много полезного и интересного. К слову сказать, в нашем диалоге с Ризваном обозначились и отличия нашего восприятия по фактору Запада. Если для нас различия между разными американскими администрациями носят преимущественно стилистически-эстетический характер (по крайней мере, на сегодня), то эксперты из Баку обнаруживают принципиальные несходства на кавказском направлении.
5. Полную запись дебатов см.: https://www.youtube.com/watch?v=SpeP_f0wEGI

Приднестровские выборы в тени молдавских

1. В последний понедельник ноября в Приднестровье начинается досрочное голосование. Жителям непризнанной республик предстоит избрать депутатов Верховного Совета ПМР VIII созыва, а также местных законодателей и глав сельских и поселковых администраций. Избирательная кампания завершится в последний ноябрьский день. Он станет Единым днем голосования.
2. На первый взгляд, нет серьезных поводов для обсуждения. Особой интриги в кампании нет. Скорее всего, старый внутриполитический статус-кво будет воспроизведен, все останутся при своих. Система в ПМР де-факто полуторопартийная. Есть гигант- правящая партия «Обновление», за ними с большой дистанцией идут коммунисты. И все остальные в пределах статпогрешности. Конечно, нельзя не сказать о «республикообразующем» холдинге «Шериф», который местные жители называю «ФирмА» с ударением на последнем слоге. Не партия, не политический блок, но ключевой игрок во всех приднестровских процессах.
3. Но призвал бы не рассматривать нынешнюю кампанию исключительно, как «электоральную вещь» в себе. Прекрасно понимаю, что многие политики, дипломаты и эксперты из Кишинева и стран ЕС (хотя и далеко не все) склонны иронизировать по поводу приднестровской политии. Мол какая там конкуренция? В «последнем заповеднике коммунизма», «форпосте Кремля» и «мафиозной зоне»? Но если отбросить мифы и клише, то мы увидим, что сам приднестровский феномен родился благодаря и высокой гражданской активности, и протестной деятельности, и конкуренции. Были времена, когда харизматический «отец-основатель» ПМР Игорь Смирнов, не сумев вовремя уйти, проигрывал кампанию в первом туре, не попадая даже во второй. И его сменщик Евгений Шевчук уступал пост Вадиму Красносельскому, отработав лишь одну легислатуру. Мы помним времена, когда и нынешний политмонополист «Обновление» знал в своей истории и бунтарские оппозиционные времена (кто в курсе, вспомнит про «инициативу шестнадцати» от 2009 года).
4. Приднестровье пережило определенный «закат демократии» и конкурентной политики (или откат от нее). Но причина ведь не только в трендах на левом берегу Днестра. У любого де-факто государства есть такая особая электоральная мотивация как попытка доказать «материнскому образованию» свою бОльшую эффективность. Этот алгоритм работал тогда, когда Кишинев и Тирасполь худо ли бедно ли, но вели диалог. После провалов пакетов «Берлин+» и «Вена+» и фактической «заморозки» переговорного процесса еще под конец 2019 года (затем COVID и СВО забетонируют это положение), никому (а значит и некому) не нужно было что-то доказывать. В Кишиневе в ПМР перестали видеть партнера по диалогу. Пускай и неудобного, но партнера. Стигматизация «сепаратистов» набрала стремительные обороты, события 2022-2025 гг. позволили достать из сундуков то, о чем еще году эдак в 2020 было неприлично говорить! И даже голосование приднестровцев-обладателей молдавских паспортов за Майю Санду в количестве целых 30% (хотя и более половины, но и не 80% были против) ничего принципиально не изменило. В этом плане весьма показательно заявление вновь назначенного Спецпосланника президента по европейским делам и стратегическим партнерствам (экс-главы МИД) Нику Попеску о том, что вся страна «не должна зависеть от решений Тирасполя».
5. Нет диалога, не будет и конкурентной политики! Тем паче в самом «материнском государстве» кампаниями 2021, 2024 и особенно 2025 гг. таковая сведена к нулю. В Тирасполе сегодня с тревогой наблюдают за ситуацией в Гагаузии. Башкан в тюрьме, выборы в новый созыв Народного собрания (легислатура старого истекла 12 ноября) пока не проводятся. В общем, секьюритизация вместо электоральной борьбы.
6. Выборы закончатся. И 30 ноября, и 1 декабря жители непризнанной ПМР будут думать о непростой демографической ситуации, энергетических проблемах, экономике. Хорошо, если бы эти мысли попадали в унисон с размышлениями о повышении эффективности европейской безопасности и всестороннем учете всех жителей «большой Европы», даже тех, кто не имеет пока четко определенного статуса.

Интеграционные и дезинтеграционные проекты на Большом Кавказе
Полемические размышления на полях научного форума

1. В Ростове-на-Дону в моей alma mater, Ростовском государственном университете (наследнике Донского и Варшавского императорского, носящем ныне название Южный федеральный) 25-26 ноября прошел очередной, уже семнадцатый по счету научный форум «Мир Кавказу». То, что он стал уже традицией, а пул экспертов каждый год расширяется и за счет российских специалистов, и за счет участников из стран зарубежья (пускай, преимущественно, и «ближнего») - хороший знак.
2. В рамках конференции состоялся «круглый стол», посвященный диалектике интеграционных и дезинтеграционных процессов на Большом Кавказе. Сразу оговорюсь, под этим политико-географическим определением мы понимаем страны Закавказья (де-юре и де-факто), а также российский Северный Кавказ. Поделюсь некоторыми тезисами моего выступления, которые, надеюсь, в обозримой перспективе превратить в научный текст.
3. В своем анализе беру за точку отсчета распад СССР. В случае с Большим Кавказом- это не просто дань определенной научной (и тем более политической) моде. В самом деле, только дважды в истории этот регион практически полностью (хотя и с некоторыми территориальными нюансировками) находился под единым суверенитетом. Сначала Российской империи, а затем и СССР. И хотя оба этих проекта имели разную идеологическую «начинку», а также весьма отличались друг от друга в плане административно-хозяйственных практик, единый суверенитет обеспечивал устойчивые интеграционные связи в сфере безопасности, экономики, инфраструктуры, стратегического развития территорий, социальной сферы (в спектре от образования, науки и до организации здравоохранения). Конечно же, «за гранью дружеских штыков» тушились многочисленные конфликты, их эскалация была не нужна не монархам Романовым, ни советским генсекам. Конечно, и в первом, и во втором случае мы не ведем речи о «рае на земле». Во-первых, имперский и советский менеджмент знал не только успехи, но и провалы, переживал кризисы, а какие-то и сам создавал. Во-вторых, многие внутренние и внешние процессы вроде развития и укрепления местных национализмов, международная конкуренция зачастую не зависели от (не)желания управленцев из Санкт-Петербурга и Москвы.
4. Но факт остается фактом. Как в 1918 году, так и в 1991 году, единое пространство Большого Кавказа перестало существовать, пошла борьба за его обустройство в новых реалиях. Без единого суверенитета, а значит и единых стандартов в национально-государственном строительстве, внутренней и внешней политики. На что накладывались проблемы с легитимностью новообразований, конфликты республиканских центров с автономиями. Во многом отказ от всестороннего учета многосоставности при строительстве независимых образований, а также игнорирование годами наработанных связей и уход от прагматики к идеологическому «пуризму» создал проблемы на будущее.
5. Если попытаться описать систему кавказской региональной безопасности какой-то единой формулой или метафорой, то на ум приходи образ оживленного и плохо регулируемого перекрестка. С одной стороны, наблюдается конкуренция «регулировщиков». С другой стороны, сами движущиеся государства норовят следовать то одному, то другому своду правил, н слишком сообразуясь с прошлыми договоренностями и просто с прагматикой!
6. Уроки прошлого не пошли впрок. Сколько просуществовали в общей сложности Закавказский комиссариат и Сейм в 1918 году? 3 месяца! В 1990-х никакой единой силы, способной сплотить Большой Кавказ воедино не нашлось. Не радуемся и не печалимся по этому поводу, констатируем. И потому проектов интеграции много, «все побывали тут». НАТО и ОДКБ, ЕС и ЕАЭС, ОТГ и ШОС. Не пропустим и «Один пояс-один путь». Заметим, что доминирует интеграция извне, хотя и с участием стран Большого Кавказа. Между тем, задача преодоления итегро-дефицита была крайне важна для региона. Не забываем и про Россию, конечно, как самую крупную кавказскую державу!

Италия-Азербайджан: торжествующий реализм

1. В спорах между экспертами из России и стран Евросоюза (по крайней мере, до 2022 года, когда велся полноценный диалог без «отмены» «российских имперцев») любимым аргументом европейской стороны был следующий. Москва ценностям и «нормативной силе» предпочитает старый проверенный Realpolitik, а реализм на просторах РФ вообще превратился в некую светскую религию. Напомню, что автор концепции «нормативной силы» Ян Маннерс постулировал, что суть политики Евросоюза во власти «над мировоззрением», способности определять, «что является нормальным». Не станем сейчас углубляться в спор о том, что между «либеральными ценностями» и просто «ценностями» (в разной их трактовке) дистанция такая же, как между «государем» и «милостивым государем». Общий тренд был и остается таковым: ЕС четко соблюдают нормы и ценности, а Россия уважает силу и выгоду.
2. Понимаю, что словосочетание «не все так однозначно» у многих читателей вызывает неодобрение. Однако стоило бы от общих теоретических конструкций перейти к отдельным кейсам. Предвижу возражения уже на берегу, мол де не надо отождествлять ЕС и политику отдельных стран-членов интеграционной структуры. Но разве общий паззл не складывается из отдельных деталей и фрагментов?
3. Италия. Одна из «матерей-основательниц» европейской интеграции, третья по размеру экономика в ЕС (после Германии и Франции) по номинальному ВВП, страна, обладающая собственной солидной промышленной базой и важный донор «единой Европы» и имеющая одну из самых многочисленных фракций в Европарламенте. Ее представители, как правило, неплохо представлены и в Еврокомиссии. При этом одним из ключевых партнеров Рима на постсоветском пространстве является Азербайджан.
4. Интенсивность двусторонних контактов достаточно высока. В конце сентября 2025 года итальянский президент Серджо Маттарелла (тот самый, который во время выступления в Марсельском университете допустил параллели между действиями РФ на Украине и «планами Третьего рейха в Европе») посетил Баку, а в конце ноября этого же года глава МИД Азербайджана Джейхун Байрамов побывал в Риме. Премьер-министр Италии Джорджа Мелони (вступившаяся за своего президента после риторического демарша российской дипломатии, назвав мнение из Москвы «оскорбительным») посещала Баку в ноябре 2024 года для участия в 29-й Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата.
5. Азербайджан выступает одним из основных поставщиков энергоносителей в Италию: значительная часть итальянского импорта нефти и газа приходится на прикаспийскую республику. По данным азербайджанского национального статистического комитета, в январе-июле 2025 года 26 % внешнеторгового оборота Азербайджана пришлась на долю Италии (для сравнения, доля Турции- 11,7%, России- 10,6%). По прошлогодним импортировал из Италии товаров на сумму 515,8 млн. долларов США. Важным приоритетом является и военно-техническое сотрудничество, выгодное и Риму, и Баку. Заметим, что итальянские политики, столь щепетильные в оценках ситуации с правами человека или демократическими свободами в различных странах, неприятных вопросов Азербайджану не задают.
6. Выводов из этой истории, как минимум, три. Во-первых, Баку продолжает успешно диверсифицировать свою внешнюю политику, не обращая внимания на риторику, продвигая свой интерес. Тем паче, что партнеры из ЕС это позволяют. Респект! И вопросы не к азербайджанской дипломатии, а как раз к европейской, объявляющей себя хранительницей высших «норм и ценностей». Во-вторых, оказывается, и старый добрый реализм порой стучится в сердца высших представителей «Старого света». И даже довольно громко! В-третьих, никакого генерального выбора между Азербайджаном и Арменией в ЕС (в целом, и в отдельных государства-членах объединения) никто делать не собирается. Если кто-то в Ереване этому не верит, экономическая и иная статистика доступна в открытых источниках!

Тень Клаузевица над Украиной
Валерий Залужный о войне и мире

1. Валерий Залужный, генерал и дипломат (в июле 2021- феврале 2024 гг.- главком украинских вооруженных сил, в мае 2024 года назначен послом Украины в Великобритании) в последний субботний день ноября опубликовал статью «Политика и война. Реальность против ожидания», в которой кратко представил свои взгляды по текущему моменту.
2. К эпистолярному жанру Залужный обращается не впервые. В декабре прошлого года генерал анонсировал выход книги «Моя война», которую хотел бы развить до трилогии. В колонке для издания «Vogue» (июль 2025 года), пронизанной пафосом «стратегического одиночества», он обозначил десять уроков для Украины. Налицо стремление Залужного позиционировать себя в качестве главного военного аналитика и даже теоретика времен СВО. Неслучайно в своей новой колонке он неоднократно ссылается на труды Карла Клаузевица (1780-1831).
3. Но «военный писатель» Залужный не был бы столь интересен экспертам по Украине, если бы не демонстрировал в явной или в латентной форме свои политические амбиции. Скажем прямо, делает он это аккуратно, не вступая в открытый клинч с руководством страны (чью волю он по идее и должен выполнять в Лондоне). Но образ генерала-фрондера и возможного преемника Владимира Зеленского успешно поддерживают СМИ, многочисленные блоггеры и социологи, демонстрирующие высокие рейтинги Залужного. Впрочем, как гласит знаменитая социологическая теорема Томаса, «если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям».
4. Тональность текстов Залужного подчеркнуто спокойная и рациональная, нет никаких истерик по поводу «москалей». Эдакий образ «Captain Obvious». Но давайте без иллюзий! «Военный писатель» говорит о стремлении украинцев к «полной победе», понимаемой им как «распад Российской империи». Типичный взгляд восточноевропейских националистов, не делающих никаких особых различий между РФ, СССР собственно имперским проектом. Так что «очевидность» для Залужного не в нашу пользу. В то же самое время он говорит о том, что победы, говоря боксерским языком «за явным преимуществом» в войнах- это редкость, а не правило. Обнаруживая поразительное сходство в описании ситуации с многими российскими обозревателями. И если военного нокаута не предполагается, «есть варианты». Для Украины таким «поражением за явным преимуществом» Залужный определяет ее «оккупацию» и государственный коллапс.
5. Что же в «конструктивной части» произведения? Залужный дает свою версию ответа. Это- «вариант долгосрочного (на годы) прекращения войны» ради борьбы с пресловутой коррупцией, экономического роста и всего хорошего против всего плохого. Фактически генерал-дипломат представляет формат «войны в другой форме», так как «полные победы» - это два коллапса России или Украины. Все остальное, принятое под «давлением очередных информационных поводов» (мягко пнул «план Трампа»), - передышка, перерыв без отказа от главной цели. Что тут скажешь? Мнение весьма репрезентативное для нынешнего украинского политикума (и без иллюзий, значительной части общества, хотя всякая социология по Украине сегодня соткана из оговорок и допущений). Затихнуть, заболтать мирные инициативы, а уж опосля…. Но есть два нюанса. Во-первых, провальный опыт двух «Минсков» научил Москву опасаться «заморозки» как варианта временного и ненадежного. И во-вторых, а кто сказал, что ситуация для Украины через месяц или год не станет хуже, чем сейчас? Надежда на «скорый распад империи»? Так себе стратегия, вне зависимости от отношения к России! Кстати, сам Залужный прямо говорит о том, что для Киева предлагаемые условия не становятся лучше.
6. И последнее (по порядку, но не по важности). Наш противник даже при всей нескрываемой ненависти к России не отрицает общих корней с нами. В своих прежних статьях Залужный апеллировал и к военной прозе Александра Куприна (1870-1938), на которой он вырос, и к достижениям российской военной мысли, в особенности же к трудам генерала Валерия Герасимова. Тем сложнее поиск прочного мира, если под таковым не понимать очередную медиа-скороспелку!

Кавказ без Минского процесса

1. В последний день последнего осеннего месяца ОБСЕ закрыла все институты, связанные с Минской группой (МГ). Структура, проработавшая более трех десятилетий, прекратила свое существование. Однако в данном случае речь идет о чем-то большем, чем о рутинном бюрократическом экзерсисе внутри не самой эффективной международной организации.
2. По МГ, скорее всего, не напишут реквиемов и скорбящих будет немного. Однако судьба Группы весьма поучительна, как минимум, в двух контекстах- мирного урегулирования армяно-азербайджанского этнополитического конфликта и трансформации ландшафта безопасности в Закавказье.
3. Почему возник запрос на саму Группу? Прежде всего, потому, что в одном из самых непростых регионов Евразии возник вакуум безопасности. СССР, который «за гранью дружеских штыков» почти семь десятилетий обеспечивал «генеральное межевание» между некогда «братскими республиками», не говоря уже об их развитии в духе «пролетарского интернационализма», приказал долго жить. Сами новые независимые государства предпочли на «новом витке» спирали воспроизвести опыт национально-государственного строительства времен «первых республик» 1918-1920 гг., когда основополагающим принципом являлось достижение полного и окончательного совпадения «политической и национальной единиц».
4. В начале 1990-х гг. Россия и Запад еще не сошлись в конфронтации, в чем-то более жесткой даже по сравнению с «холодной войной». РФ переживала первичный шок от советского распада, а Запад занимался тремя проблемами (задумывался о преодолении «геополитического лимба» путем расширения НАТО и ЕС, по пути «замиряя» бывшую Югославию). В итоге на Кавказе появился коллективный посредник, претендующий на поиск оптимального урегулирования конфликта между двумя молодыми постсоветскими государствами.
5. Сегодня модно ругать МГ. Но как учил нас Хилон Спартанский (600-520 до н.э.), «De mortuis nil nisi bonum». Все мирные проекты, основанные на принципе «победа-победа», были предложены Баку и Еревану именно Минской группой. Не ее вина, а, скорее, беда в том, что страны-соседи предпочитали (да и чего греха таить, предпочитают) модель «мой триумф-унижение соседа». И давайте не поддаваться «скромному обаянию» идеи «Реальной Армении» имени Никола Пашиняна! Не случись катастрофы 2020 и 2023 гг., был бы по-прежнему Арцах и все знаки препинания до конца.
6. Но не только самой философией мирного процесса (с ее пафосом взаимных уступок и компромиссов) была интересна и важна МГ. Она долгие годы была уникальной площадкой взаимодействия России и Запада. Даже после того, как стало ясно: США и ЕС не готовы к равноправному сотрудничеству с Москвой, а движение НАТО в сторону российских границ превратилось в безальтернативную стратегию (и тактику тоже). Однако МГ успешно пережила и «пятидневную войну» 2008 года, и Крым-2014 и даже начальную фазу конфликта в Донбассе. Прекрасно помню восторженные Мэтта Брайзы по поводу Майендорфской декларации-2008 (подписанной при решающей роли России) или не менее комплементарные оценки Джеймса Уорлика по поводу санкт-петербургской встречи (Путин-Алиев-Саргсян) 20 июня 2016 года. Тогда Москва «потушила» пожар «четырехдневной войны» в Карабахе. И ведь ни Брайза, ни Уорлик ни минуты не были Putinversteherer.
7. Компромисса между враждующими сторонами не получилось, вышло старое доброе «принуждение к миру», достигнутое военной победой одного из участников конфликта. Конфронтация между Россией и Западом вышла на такой уровень, когда всякие «особые площадки», нюансы и полутона оказались невостребованными. МГ, как структура, порожденная надеждами на «новый справедливый миропорядок» после «холодной войны», стала просто не релевантна новым реалиям. Как какой-нибудь героический мушкетер или рыцарь, не соответствующий требованиям современной войны. Однако, провожая в последний путь покойного, мы не забудем, что и философия компромисса, и идея сотрудничества государств «с разным общественно-политическим устройством» живы. Они, говоря словами поэта, «лишь затаились на время»…

Сенсация без сенсации
Что означает публикация «карабахского пакета»?

1. На сайте правительства Армении появилась публикация под названием «Документы переговорного процесса по урегулированию карабахского конфликта». Тринадцать материалов вышло на русском, армянском и английском языках. Впрочем, этот экспромт был хорошо подготовлен. И даже публично анонсирован. 8 ноября глава республиканского кабмина Никол Пашинян заявил о планах обнародовать документы переговорного процесса по карабахскому урегулированию. Премьер мотивировал свое намерение прекращением работы Минской группы (МГ) ОБСЕ. По его словам, выходило, что «конец истории» этой структуры снимает некие моральные ограничители на обнародование щепетильных материалов.
2. Однако тот контент, что появился на правительственном сайте, способен вызвать удивление разве что у студента, делающего свои первые робкие шаги в изучении конфликта в Нагорном Карабахе. К завтрашнему семинару надо найти хоть что-то по истории мирного урегулирования. И здесь каждое лыко в строку, тем более целых тринадцать документов!
3. Но любому эксперту, погруженному в «матчасть» переговорного процесса, «открытие» правительства Армении покажется публикацией хорошо известных фактов. Во-первых, на сайте «вывешен» ряд материалов, которые уже имелись в публичном доступе. Например, Декларация Будапештского саммита ОБСЕ-1994. Публикаторы также приятно «удивили» «Мадридскими принципами», которые в разных пересказах-версиях были положены и в основу «плана Уорлика», и «казанской формулы»! Во-вторых, даже то, что претендует на относительную «новизну», известно. Ведь основные предложения по урегулированию конфликта были «на столе», как минимум, с 1997 года. Все эти «пакетный», «поэтапный» планы, проекты «обмена территориями» и «общего государства». Конфликт имел «две корзины» - деоккупацию районов, смежных с бывшей НКАО и статус Нагорного Карабаха. Самоопределение vs. оккупация. Именно вокруг этого и строились все переговоры. Ширина коридора между Арменией и Карабахом, обсуждение мирогарантийной операции, освобождение земель за пределами «ядра» бывшей НКАО. Все известно давно, как простая гамма. И уже не раз изложено, хоть в блестящей книге Владимира Казимирова (1929-2024) «Мир Карабаху», хоть в аналитической антологии Али Абасова и Арутюна Хачатряна. Вы скажете, но про проекты 2014-2019 гг. в этих прекрасных трудах ничего нет! Все верно, но в том-то и дело, что все материалы последних предвоенных лет опирались на то «меню», что лежало на столе за пару десятилетий до того. В общем, см выше!
4. Зачем же тогда кабмин Армении инициировал публикацию документов? Кого хотел шокировать или впечатлить? Отвечая на эти вопросы, надо иметь в виду, что Никол Пашинян – не источниковед и не археограф. Его задача- не проведение исторического исследования и не публикация архивных материалов. Он- политик, на носу у него масленица парламентские выборы. В этом и надо искать его главный мотив. Триггером для публикации стало заявление бывшего президента Армении Сержа Саргсяна в подкасте «Имнемними» по поводу причин второй карабахской войны-2020. По его мнению, она стала неизбежной из-за серьезных дипломатических ошибок и просчетов правительства. Как следствие, стремление нынешних властей доказать: в мирном процессе среди первых лиц Армении не было ангелов. Все демонстрировали готовность к уступкам и компромиссам. И значит ответственность- одна на всех!
5. Таким образом, мы видим очередную, впрочем, совсем не первую попытку инструментализации истории конфликта. К ней не раз прибегали и «бывшие», и «нынешние». Непраздный вопрос, а как от этого перейти к стратегической программе развития страны и ее безопасности. Ведь публикация сенсаций хороша для медиа- сферы, но не всегда для государственного управления. Тем более сенсаций сомнительных!

Россия-НАТО: «десоветизация» отношений

1. В первую среду декабря в Брюсселе состоялся натовский министериал. Генсек объединения Марк Рютте сообщил коллегам-соратникам по Евро-Атлантике о роспуске Совета Россия-НАТО. Глашатаем этого решения выступил министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский. «Сегодня мы создаем европейскую безопасность против России. И это нашло свое институциональное выражение», - резюмировал Пан министр. Впрочем, при нынешнем уровне конфронтации между Россией и Западом удивительна не «сенсация» от Рютте-Сикорского, а то, что Совет и Акт до сих пор хотя бы формально еще существовали.
2. Сегодня излюбленным нарративом политиков и исследователей из США и стран ЕС является следующий: ни случись Крыма и «аннексионистско-ревизионистской политики» Кремля, так бы и работал Совет Россия-НАТО. И было бы всем счастье. Но Москва, пойдя на «изменение границ в Европе», сорвала этот впечатляющий «конец истории». Хотелось бы добавить к данной картине несколько деталей, без чего наш геополитический ландшафт не будет полным.
3. Итак, в 1991 году распались Варшавский договор и Советский Союз. Новая Россия поспешно выводила свои войска не только из Германии, но и республик Прибалтики, занималась вопросом «денуклеаризации» своего «ближнего зарубежья». Беловежские соглашения из 14 пунктов во многом были прямыми заимствованиями из Парижской Хартии Новой Европы, в которой будущее Старого Света рисовалось внеблоковым. Само блоковое мышление было руководством РФ осуждено как атавизм «холодной войны», а первая постсоветская Концепция внешней политики РФ (1993) провозглашала «конец борьбы идеологий» и утверждение в России демократического устройства.
4. Стало ли все это препятствием для расширения НАТО на Восток? Или приглашением России войти в Альянс как другу-союзнику, сбросившему «коммунистическое иго»? Ничуть не бывало! «Мы ожидаем и будем приветствовать расширение НАТО, которое охватит демократические государства нашего Востока, как часть эволюционного процесса» - отрывок из Брюссельского коммюнике от 1 декабря 1994 года. Продолжением этого великолепного старта стало формирование привилегированной эксклюзивной системы безопасности в Европе, основанной как раз примате блоковых принципов. Славными «вехами» этого пути были «гуманитарные интервенции» на Балканах, расширение зоны ответственности Альянса за пределами Евро-Атлантики, подмена Альянсом международных институций. В итоге получилось то, что многие западные исследователи называли уничтожением «геополитического лимба», то есть постепенным сжиманием всего ненатовского пространства вокруг РФ.
5. Обратил бы особое внимание на один принципиальной важности момент. НАТО зафиксировало, что «не представляет собой угрозы для России» и хочет выйти на уровень «истинного стратегического партнерства» с Москвой только в ноябре 2010 года на саммите в Лиссабоне. Не прошло и девятнадцати лет с момента распада СССР! Заметим, все это время никаким Крымом и не пахло! Не поэтому ли Альянс с такой легкостью в 2016 году официально признал новую Россию «главной угрозой безопасности».
6. Все эти годы руководство Альянса и его адвокаты рассматривали Основополагающий Акт Россия-НАТО (1997) и создание Совета Россия-НАТО (2002) едва ли не как милость или дар для Москвы. Но все эти замечательные вещи не предотвратили ни югославский кризис-1999 (первое системное противостояние после «холодной войны»), ни «пятидневную войну» -2008. Ибо главного в Брюсселе так и не поняли! России нужны не милости, а полноценное участие в формировании основ европейской безопасности! Не приняли и не оценили ни предупреждения Бориса Ельцина еще из декабря 1994 года о «холодном мире», сменившем «холодную войну», ни российских возражений по Боснии и Косово, ни путинских предупреждений о судьбах Грузии и Украины. «Головокружение от успехов» не позволило, стремление отметить очередной общеевропейский success убило всю прагматику и притупило инстинкты. Создаете безопасность в Европе против России? Ну так nihil novum sub sole. Плавали, знаем. «US in, Germany down, Russia out!» Тот же предмет, только в профиль!

Когда предпосылки отсутствуют

1. Сначала несколько цитат. «Предпосылки для возобновления политдиалога России с Грузией отсутствуют, поскольку Тбилиси придерживается занятой еще режимом Саакашвили позиции об увязке возобновления дипотношений с отказом России от признания Абхазии и Южной Осетии». С такой оценкой выступил российский МИД, комментируя текущую ситуацию в отношениях Москвы и Тбилиси для «Известий». «Конечно, этот [территориальный]вопрос не подлежит никаким компромиссам. Деоккупация - это красная линия, которую мы, естественно, пересматривать не собираемся», - заявил премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе. «Весь мир заинтересован в том, чтобы остановить Россию. Как, по вашему мнению, мы сможем вернуть свои территории, если будем вести себя агрессивно по отношению к России? Есть ли какой-то другой способ вернуть наши территории? Мы не являемся страной-членом НАТО. НАТО отказала нам. Грузия не является и страной-членом ЕС…- констатирует грузинский президент Михаил Кавелашвили.
2. После того, как официальный Тбилиси год назад «заморозил» переговоры с Евросоюзом о вступлении, а антиправительственные протесты выдохлись, в медиапространстве нашего Отечества широко распространилось мнение о «развороте» Грузии с Запада на Север. Эти мнения сильно укрепляли многочисленные заявления высокопоставленных еврочиновников не жалевших красок для обвинений Бидзины Иванишвили и К в «русофильстве», а также ответная жесткая риторика первых лиц Грузинского государства.
3. Но риторика риторикой, а факты совсем другие! Реальный политический диалог между Москвой и Тбилиси за текущий год так и не начался. Более того, для него, заметим, обе стороны не видят предпосылок. Экономические контакты развиваются, туристы в Тбилиси и в Батуми едут, ассортимент авиарейсов расширяется. Но первые (и даже вторые) лица двух государств, по сути, так и не начали субстантивный обмен мнениями. В чем заключается этот парадокс.
4. Начнем с грузинской внутренней политики, которая, как правило, плохо знакома среднестатистическому комментатору из России. Да, в прошлом году оппозиция проиграла провластной партии. Но ее совокупный потенциал составил порядка 38% голосов. С точки зрения внешнеполитических приоритетов эти силы настроены откровенно антироссийски. Притом, что и «Грузинская мечта» нацелена на вступление в ЕС и в НАТО. Ее спикеры проговаривают это при каждом удобном случае. Какое правительство сможет игнорировать данную проблему? Заметим, в 2025 году в стране прошли общенациональные муниципальные выборы, они сопровождались и протестными акциями (пускай и незначительными). «Русский вопрос» в Грузии давно и прочно инструментализирован. И всякое движение в сторону Москвы чревато масштабными перекройками внутри страны.
5. Не следует недооценивать и жесткости (и неприятия абхазско-югоосетинской «самости») в рядах нынешнего руководства «Грузинской мечты» и правительства. Эта тема давно консенсус в национальном политикуме Грузии. «Никакой Южной Осетии нет в грузинском политическом или правовом пространстве», - слова не оппозиционера-радикала от «националов», а ныне действующего спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили. Грузинские медиа, эксперты, обыватели долгие годы относились к абхазам и осетинам как к «марионеткам Кремля», «пришельцам» и т.п. С чего бы поменять это отношение в одночасье, если две частично признанных республики воспринимаются не как партнеры, а как противники (да еще и неравноправные)?
6. И крайний тезис. Увлекаясь «занимательной геополитикой», многие отечественные «творцы смыслов» искренне убеждены: отказ от дружбы с США и ЕС автоматически гарантирует пророссийские симпатий. Но это не так! Не пресловутые «евро-атлантические ценности» сформировали постсоветский грузинский проект (они приклеились к нему впоследствии), а борьба с автономиями, воспринимаемыми исключительно, как орудие Кремля по «покорению свободной Грузии». Для реальной «смены вех» в российско-грузинских отношениях потребуется радикальный пересмотр данной историософии. Впрочем, это потребует отдельного обстоятельного разговора!

Политическое источниковедение: еще раз о «карабахском досье
Интервью Нверу Мнацаканяну для проекта РусАрмИнфо

1. Археографическая ценность публикации армянского правительства стремится к нулю. Никакой новизны в еще одной ссылке на материалы Будапештского саммита ОБСЕ или Мадридские принципы нет. Что касается различных «выбранных мест из переписки с друзьями», то они и до 2025 года ходили по рукам экспертов, исследовавших историю армяно-азербайджанского конфликта.
2. Но дело не в науке! Мне вспомнился почему-то киногерой из известного отечественного оскароносного фильма, провозглашавший скорый приход «одного сплошного телевидения». Сегодня внутренняя политика Армении- это «одни сплошные парламентские выборы». Они диктуют и внешнеполитическую повестку, определяют цели по «церковному вопросу». В этом контексте и нужно рассматривать «политическое источниковедение» от армянского правительства. Оно стремится рассредоточить ответственность за утрату Карабаха/Арцаха, уйти от монополии на эту тему. Не мы проиграли, все проигрывали!
3. Что же при этом упускается? То, что все без исключения лидеры Армении прошлого и настоящего (!) не могли уйти от обсуждения «цены уступок». Она могла быть большей или меньшей, но на столе это меню находилось всегда от Тер-Петросяна до Пашиняна. Жирайр Липаритян (в 1994-1997 гг. главный советник президента Левона Тер-Петросяна по урегулированию конфликта) уже после завершения второй карабахской войны констатировал: «С момента перемирия [1994 года] международное сообщество говорило нам, что не признает независимость Карабаха». Были нюансы по поводу деоккупации районов (по схеме 5+2) и юридически обязывающего референдума о статусе спорного на тот момент региона. Но и без публикации на сайте правительства Армении всем, кто хотя бы мало-мальски разбирался в теме, было ясно: самоопределения по схеме НКАО+ 7 районов просто физически не было, как опции. И потому трудно не согласиться с оценкой российского публициста Глеба Кузнецова о том, что опубликованные документы «фиксируют анатомию катастрофы, в которой виноваты все».
4. Нынешнее армянское правительство хочет словно заправский футболист передать мяч (в виде ответственности) своим оппонентам и критикам. Но разве не оно само возгоняло планку ожиданий общества требованиями посадить представителей непризнанной НКР за стол переговоров, слоганами про Арцах-Армению с точкой и сравнениями героев Сардарапата с участниками «разморозки» пограничного конфликта летом 2020 года? Вопросы, вопросы.
5. Обсудили с ведущим вопрос об «обмене территориями», уделили внимание фигуре Пола Гобла. И установили важный факт: все мирные инициативы предлагались Баку и Еревану извне, сами стороны желали полной и окончательной победы друг на другом. Впрочем, в данном контексте слово «друг» явно лишнее.
6. Интересным было завершение нашей беседы. Нвер Мнацаканян процитировал эс-министра иностранных дел (в 1998-2008 гг.) Армении Вардана Осканяна о том, что Карабах «исторически и морально всегда был армянским». Предвидя критику со стороны моих азербайджанских и армянских читателей, не могу не сказать одну вещь принципиальной важности. Сам этот конфликт возник потому, что регион рассматривался (и рассматривается сегодня), как эксклюзивный этнический домен. Но никуда мы не денем ни армянские меликства, ни величественный Гандзасар, ни Карабахское ханство, ни фигуру Панах Али-Хана (1693 — 1763). И потому в конструктах, эмоциях, пафосе побед, травм и утрат эта тема останется в умах и армян, и азербайджанцев.
7. См. запись интервью здесь: https://www.youtube.com/watch?v=FmnNSDDm0tY