В последних рекомендациях научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам, которые, между прочим, утверждены президиумом этого суда, прочитал очень удивившую меня вещь. По вопросу о том, считается ли регистрация лекарственного препарата, попадающего под чужой патент, угрозой нарушения права и что патентообладатель может с ней сделать, НКС написал буквально следующее:
«Регистрация в Минздраве лекарственного препарата, в котором использовано чужое изобретение, ЕГО ВВОЗ, ИЗГОТОВЛЕНИЕ и осуществление предельной отпускной цены сами по себе угрозу нарушения исключительного права не создают». И дальше пишет, что эти действия только в совокупности с иными факторами (попытки реализации лекарства, другие нарушения патентных прав этим же лицом, период времени до истечения действия патента) могут являться угрозой и могут повлечь запрет суда на введение лекарства в оборот.

С регистрацией препарата понятно. И хорошо, что СИП наконец-то на этот вопрос четко ответил. Но вывод о допустимости ввоза и изготовления продукции, которая подпадает под чужой патент, при отсутствии дополнительных факторов очень странный. Он противоречит статье 1358 ГК РФ, которая прямо называет эти действия использованием изобретения, а исключительным правом на использование наделяет патентообладателя. То есть по ГК РФ это даже не угроза нарушения, а именно нарушение, которое должно подлежать запрету, а товар - уничтожению.

Неужели теперь для пресечения импорта и изготовления контрафактного товара надо дополнительно доказывать предложение его к продажа либо реализацию? У меня пока нет ответа на этот вопрос, но есть ощущение допущенной в рекомендациях ошибки, которая дестабилизирует судебную практику.

Сегодня слушалось дело по нашим «обвинениям» ответчика в ведении недобросовестной конкуренции и одновременно в незаконном использовании товарного знака.

Он когда-то был оптовым продавцом леденца «Пятка», закупая ее у нашего клиента, а потом решил сам изготавливать одноименную карамель.
Разумеется, его карамель тут же заместила нашу в том канале реализации, который он контролировал.

И представляете, какой аргумент заявил в свою защиту ответчик в качестве основного? Что, дескать, мы своим иском неправомерно ограничиваем конкуренцию с его стороны! И даже при том, что пытался как-то ссылаться на то, что он с таким названием не один на рынке, а мы почему-то судимся только с ним, его позиция не могла не вызвать искренние эмоции, которые мы не очень-то пытались сдерживать.

Из наших процессуальных документов: «У ответчика какое-то свое фантастическое представление о конкуренции. Он, как мы видим, полагает, что конкуренцию правообладателя и нарушителя, добросовестного конкурента и недобросовестного подражателя-имитатора нужно оставить! И пусть-де они выпускают одноименную продукцию, а потребители пусть ее путают! А там уж кто больше продаст, тот и молодец. Подумать только: для него производитель контрафакта и оригинального товара - конкуренты, и эту конкуренцию нельзя ограничивать!»

Итог: требования удовлетворены, взыскана вся затребованная сумма компенсации (дело А40-190343/2022).

ТОВАРНЫЕ ЗНАКИ ПРОТИВ ПСЕВДОНИМОВ

Продюсеры часто регистрируют в качестве своих товарных знаков псевдонимы и даже имена своих подопечных, полагая, что тем самым защищают себя от ухода артистов к другому продюсеру. Забавный пример: товарный знак «Филипп Киркоров»
#168701, зарегистрированный в том числе в отношении культурно-развлекательной деятельности, с 1999 по 2010 год принадлежал лично Алле Борисовне Пугачевой.

Однако этот механизм подчинения себе артиста, как правило, не работает.

Еще в 2000 году арбитражные суды Московского округа отказали в иске бывшему продюсеру музыкальной группы «Балаган Лимитед» и правообладателю одноименного товарного знака, указав, что это словосочетание «используется в качестве наименования группы, произведения которой записаны на компакт-диске, и оно не выполняет функцию товарного знака, способствующего различению товара».

В деле А40-97350/2010 суды отказали в иске издательству, которое являлось правообладателем товарного знака ZOTOV и предъявило иск по поводу указания этого псевдонима на книгах автора Зотова Г.А. Суды сослались при этом на то, личное неимущественное право автора на псевдоним возникло ранее даты приоритета товарного знака.

В деле А40-166171/2015 лэйбл рэпера Guf-а выиграл спор у правообладателя одноименного товарного знака. Суды указали, что наличие этого псевдонима в музыкальных треках является выполнением обязательств издателя перед автором (читай: по указанию его псевдонима), а не использованием товарного знака.

И вот 09 января 2024 года вышло Постановление СИП по похожему спору (дело А27-9783/2022), где продюсер артиста Анастасии Высоцкой зарегистрировал на себя товарный знак 830719 с псевдонимом LADYNSAX, а потом попытался через суд запретить ей выступать под ним. Причем, как выяснилось, сама Анастасия Высоцкая дала согласие на регистрацию данного товарного знака, признавая тем самым правомерность возникновения исключительного права у истца. Но даже это не спасло бывшего продюсера от отказа в иске, причем на основании нормы статьи 10 ГК РФ о злоупотреблении правом: суды учли, что псевдоним начал использоваться артистом задолго до регистрации ТЗ. Но есть в этом судебном акте и уже знакомая нам мысль, что «право регистрации ее сценического псевдонима и фамилии, имени в качестве товарного знака не лишает ее права пользоваться данными обозначениями, так как данные права (видимо, имеются в виду личное право на имя/псевдоним) не могут быть ограничены, в т.ч. и зарегистрированным товарным знаком».

Признаться, последний довод я полагаю самодостаточным основанием для отказа в иске, и в этом смысле четкая мотивировка судебных актов по старому делу «Балаган Лимитед» мне больше нравится. Да, имя и псевдоним автора, исполнителя, музыкальной группы обозначают не товар или услугу, а самого творца как субъекта. Возможно, еще появятся более сложные столкновения прав на товарный знак и псевдоним (например, если товарный знак будет зарегистрирован в отношении организации культурно-массовых мероприятий ранее начала творческой деятельности музыкальной группы, а иск будет предъявлен по поводу концерта группы, имеющей такое же название). Но во всяком случае на данный момент ясно то, что привязать к себе артиста через регистрацию товарного знака продюсер не вправе. Даже если он сам этого артиста взрастил.

Суд по интеллектуальным правам исправился.

Та рекомендация, которая была мною раскритикована, содержалась в документе, который был утвержден Президиумом Суда 29.03.2024 за номером СП-22/4 (см. фото). Но уже 18.04.2024 Президиум принял и утвердил иной сборник рекомендаций НКС с таким же заголовком, а предыдущий просто исчез с сайта, как будто его и не было.

По затронутому мною вопросу теперь написано следующее: «Регистрация в Минздраве России лекарственного средства, в котором использовано чужое изобретение по действующему патенту, ИЗГОТОВЛЕНИЕ ОБРАЗЦОВ такого лекарственного средства с целью его реализации и осуществление регистрации предельной отпускной цены на лекарственный препарат сами по себе угрозу нарушения исключительного права на это изобретение не создают».

Изъятие из исключительного права «изготовления образцов с целью реализации» тоже дискуссионно, но во всяком случае это - понятная позиция, которая не вызывает удивления.

Кажется, мы с вами наблюдаем борьбу идей внутри СИПа и отслеживание критики в медиа, куда могло просочиться недоумение по поводу предыдущей версии документа.

Но способ исправления ошибки выбран не очень удачно. Он не позволяет четко понять, что предыдущие рекомендации были исправлены в той или иной части, и создает риск того, что кто-то будет руководствоваться распечаткой документа, сделанной ранее утверждения иных рекомендаций по этой теме. Было бы лучше оформить внесение изменений в документ или полностью отменить предыдущий с оставлением его в общественном пространстве, чтобы хронология всем была видна.

В IP не так много подделок документов и прочей жести, как, например, в банкнотных делах, но иногда она встречается.

Недавно наш клиент обнаружил зарегистрированный на имя своего конкурента товарный знак, который сходен до степени смешения с его, клиента, товарным знаком. Очень сходен. Окончание только поменяли.

Запросили материалы заявки, подняли другие заявки того же заявителя, и выяснили вот что.

Оказывается, этот же конкурент ранее уже подавал заявку на регистрацию того же самого обозначения, а когда Роспатент противопоставил товарный знак нашего клиента, то конкурент представил от него поддельное согласие на такую регистрацию. Но письмо было состряпано настолько неаккуратно, что Роспатент что-то заподозрил, посмотрел подпись и печать клиента в других его заявках и не принял это письмо, отказав в регистрации.

Но конкурента это не остановило! Он тут же подал еще одну заявку на регистрацию того же товарного знака, для которой подделал письмо-согласие более тщательно. И вот по этой заявке регистрация произошла. А на рынке появился конкурирующий продукт с этим названием.

Вот что должно быть у человека в голове, чтобы проявлять такое упорство!? Неужели он думал, что подделка не вскроется или не будет изобличена? Или он думает, что пока есть регистрация, он может законно выпускать свой продукт и ответственности за это не понесет? Да, если бы это была ошибка Роспатента или спорная степень сходства, то согласно судебной практике так бы и было. Но не в случае с подделкой документа, которая свидетельствует о злом умысле, а потому ответственность не только будет, но и будет более тяжелой, чем если бы конкурент выпустил свой продукт без такой регистрации.

Подали возражение против предоставления товарному знаку правовой охраны. Потом будут следующие меры. Проблема состоит только в том, что Роспатент вряд ли установит подделку, так как у него нет таких процедурных возможностей. Придется идти в СИП. Буду рассказывать об этом деле.

Сегодня рассматривался иск нашего доверителя о нарушении прав на товарный знак по поводу указания продавцом книг на своем сайте на то, что книги издал истец. При этом лишь в отношении половины книг такое указание было полностью ложным (истец такие книги не издавал), и в этой части дело видится тривиальным. А вот остальную часть книг действительно издал истец, и нарушением исключительного права на товарный знак мы назвали его искажение на сайте ответчика. Так, ответчик к товарному знаку почему-то добавил через дефис дополнительное слово, и это слово несколько искажало его восприятие.

Представьте, что ритейлер на ценниках оригинальных кроссовок adidas стал бы писать “abibas”. Это нарушение? Вот и я считаю, что да.

Судя по размеру взысканной компенсации, Арбитражный суд СПб и ЛО и в этой второй части книг, которую издал правообладатель, согласился с нами и установил нарушение исключительного права путем искажения товарного знака, взыскал компенсацию.

Еще один интересный момент - это книги, которые на сайте были представлены, но не в наличии. То есть не предлагались к продаже. Удалось доказать, что маркировка таких товаров в интернет-магазине - это использование товарного знака способом, прямо не поименованным в ГК РФ.

Интересное, в общем, решение будет: А56-5983/2024

Рубрика «Госорган хочет больше полномочий».

Клиент вез в Россию товар, законно изготовленный в другой стране местным правообладателем, и нарвался на арест его российской таможней по причине охраны в России товарного знака, принадлежащего российскому юрлицу. Этот российский товарный знак сходен до степени смешения с турецким.

По счастью, российский правообладатель не стал возражать против ввоза, и написал в таможню письмо. Оно не очень точно сформулировано, но смысл такой: нарушения наших прав не видим, против ввоза не возражаем.

Но таможню не остановить! Она ведь уже назначила экспертизу по сходству до степени смешения. И когда клиент потребовал выпустить товар, она ему заявила: российский правообладатель пытается отказаться от своего права, что не имеет юридических последствий, и вообще мы тут потребителей больше защищаем, а не только правообладателей, так что давайте-ка ваши объяснения, информацию и тп.

Ох уж эта защита потребителей в сфере товарных знаков! Кто еще думает, что их интересы тут в приоритете или равнозначны интересам правообладателей? Готов вступить в дискуссию в любом формате.

В общем, подготовили новое письмо от российского правообладателя с согласием на ввоз и пояснениями, что тем самым он распорядился своим правом на товарный знак своей волей и в своем интересе, в защите своего права в данном случае не нуждается, товар в этой связи не контрафактный, произвольное вмешательство в частные дела недопустимо, товар просит выпустить.

От импортера тоже будет письмо в духе «вы, таможня, защищаете от импорта правообладателей, а не потребителей, а правообладатель не против». Уверен, товар выпустят. Если нет, еще напишу об этом.