Тула, медик группы, карачай из Дагестана.

Очень добрый. Носит про запас микро-истории на любой случай, которые всё время и травит, не давая никому впасть в уныние.

Например:

Иду я как-то на пвд и вижу - негр стоит. У него ещё кепка ‘я русский’ в глаза бьёт. Я ему:

- Салам алейкум, брат!

Он мне:

- Уа алейкум ассалям!

Спрашиваю его:

- Вы случайно не с моей республики? А то одно лицо!


Группа Каштана | СпН ‘Ахмат’

⬆️ Обязательно посмотрите ролик!

Максимально внятно характеризует службу в их отряде ))

А если есть вопросы, задавайте в комментариях.

Спецназ ‘Ахмат’ - подразделение, которым усиливают сложные участки фронта. Нами решают точечные вопросы, всегда разные: от освобождения Курской области до присмотра за участком границы, где ожидается прорыв.

Соответственно, внутри спецназа есть разнокалиберные отряды, группы и батальоны, которые заточены под выполнение разнотипных задач.

Батальон 'Каштана', где я работаю сейчас - штурмовое подразделение, которое в моменте исполняет своё прямое предназначение: штурмует. И здесь я себя чувствую, как будто снова вернулась в родной бывший полк.

Ведь пехота - это не проблемы со снабжением, в них все как-то выкруживают. И даже не командиры-мясники: бывают горящие своим делом комбаты и дельные командиры полков.

Пехота - это когда все, кого ты любил, умерли.

В плохие дни мне кажется, что я и сама давно уже лежу где-то под Клещеевкой. И глаза мои выжгло солнце, а тело высохло, и кожа как пергамент, и ветер щекочет остатки формы. А всё что творится вокруг сейчас - только туман и сон.

Но плохие дни заканчиваются. Кто-то снова говорит:

- Пацаны, нас по ходу проиграли в кости.

и его слова встречает дружный хохот,

и снова помнишь, что жизнь хороша. Особенно, если скоро можно будет помыться. Особенно, когда чья-то мама прислала короб домашних пельменей и голубцов.

Будем беречь живых
и отпускать своих мёртвых.

Буфонит - командир взвода. Один из самых молодых на направлении.

Строгий. Но кто бы ни спустился к ним в блиндаж, не уйдёт с пустыми руками.

Когда бойцы заканчивают отчитываться или обсуждать дела, Буфонит расщёлкивает ящик из-под 82-х мин, где провизию прячут от мышей, и раздаёт гостям всё, чем богаты сами: хлеб, копчёности, орехи. На прошлой неделе были ещё мандарины.

Группа Каштана | СпН ‘Ахмат’

Выехали из опасной зоны, отработав сложную задачу, на которую ушло два дня и две тонны нервов. Останавливаемся перевести дух.

Шторм понимает, что выронил где-то свой счастливый нож, выпрыгивает из пикапа и возвращается пешком в лес поискать: вдруг где-то рядом лежит.

Старший группы сверлит задумчивым взглядом его удаляющуюся спину:

- Как мне нравится оставлять людей в лесу, чтобы они не знали, где находятся. Этот уже четвёртый.

Подслушано в отряде.

Часто вижу, как маются мужчины, привыкшие работать на боевых, когда их переводят служить в штаб.

Бывшие штурмовики и снайперы, как им чужды эти придворные условности, как тяжело перестроиться.

И вроде это твой личный рост, вроде давно уже заслужил право спать в кровати и чистить зубы над умывальником, но от этого не легче.

Не хватает свободы, скорости, чтобы кровь вскипала до шума в ушах, чтобы опасность, чтобы мураши на затылке, чтобы всем телом переживать абсолютную включённость в жизнь и её сладость.

Так что многие командиры продолжают двигаться со своими бойцами.

Например, Шрам, командир отряда своего имени, говорит:

- Как я отправлю людей туда, где сам ещё не прошёл ногами?

И проходит первый, и восстанавливается потом после ранений в госпиталях.

Или зачем далеко искать. Наш генерал, Апти Аронович, по-прежнему любит без предупреждения нагрянуть на боевые позиции, подводя к инфаркту всех, кто его окружает.

Но командирам проще: они сами себе хозяева. Сами устанавливают правила для себя.

И как же трудно быть бойцом без реальной власти в руках, которого внезапно начали беречь.

- Да я сам такой, меньше знаешь, крепче спишь.
(пауза)
Правда я знаю много, сплю некрепко.

Подслушано в отряде

- Здравствуйте, товарищи. А чего вы здесь сегодня все собрались?
- У самурая нет цели.

Заехала к связистам снять награждение отличившихся. Как сказал их командир Тимсо,

- На всех медалей не хватит,

так что премировали, в основном, клинками, топориками и ножами из его личной коллекции.

Пока монтировала, вглядываюсь в них. Какие же глаза хорошие у парней. В них детская радость, боль, предвкушение, усталость, смущение, волнение, любовь. А злобы - ни у одного. Думаю в который раз: как же я благодарна быть частью этой семьи.

Любимый эпизод в конце:

- Смотри, нас снимают. Нас так долго будут снимать?
- До завтра, наверное.
- Не двигайся.

Заехала на новую позицию. Собрав челюсти с пола, бойцы затеяли между собой игру: кто матюгнётся, скидывает 5 к в общак. А служба нервная.

Из интересного:

- Я пришёл сюда выпить кофе и разбить тебе лицо. И кофе уже заканчивается.

- Я не знаю, какими словами выразить все уровни моего негодования.

- Тебе не хватит ромашкового чая залить ярость в моей груди, брат.

- Перед нами супергерой ‘человек-осёл’. Это из 'Марвела'.

Тор скатывается в блиндаж

/ в прямом смысле, земляные ступеньки сейчас - как грязевая горка/

расчехлив телефон, извлекает оттуда кредитку и замашисто швыряет её о стол:

- На все.

Мы часто благодарим волонтёров, но редко пишем о том, как нам помогают наши старики. Те, что живут в приграничных районах Курщины и Белгородчины. Кого не смогла сковырнуть отсюда война.

Недавно провела пару дней в медпункте в Белгородской области.

Как он организован?

Наши медики снимают обычный дачный дом. На втором этаже живут сами, на первом разбита санчасть.

Узкая комната заставлена коробками с медикаментами и перевязочным материалом: всё, что может пригодиться, и немного больше. В самой просторной ставят уколы, капельницы, выдают таблетки. Если необходимо, оставляют отлежаться. Кровати всегда застелены свежим постельным.

Владельцы дома - живописная супружеская пара старичков. Людмила Владимировна - майор МВД в отставке. Ей 78 лет. Волевая, неутомимая, в высказываниях прямая, как спина советского офицера, с открытым взглядом и очевидно не вмещающимся в её грудь непомерным любящим сердцем. Муж - тихий, послушный, светлый и со всем смирившийся. Живут на том же участке, что и медики, только в другом доме.

Их дети давно отсюда уехали, поэтому вся скопившаяся за десятилетия нежность и потребность о ком-то заботиться растекаются по нашим бойцам, то отогревая, то вгоняя в краску.

Этот дом Людмила Владимировна построила своими руками. В прямом смысле. Как-то мужчины ужинали на кухне. Смотрят, она проходит деловито в ванную комнату, в руках швабра и ведро. Подумали, мыть полы. Через 15 минут Людмила Владимировна распахивает дверь и говорит:

- Я вам кран поменяла. Тёк.

Она запретила парням покупать стиралку: стирает всё у себя. Когда готовят сами, обижается. Когда убираются своими силами,
ладно,
так они пока даже не рисковали.

Вечером, накануне выезда на боевую задачу, заглядывает к нам в гости. Медики проверяют аптечки на выход. Драже снаряжает магазин своего автомата.

Людмила Владимировна наблюдает от двери, как он вщёлкивает патроны:

- Вам помочь зарядить?
- Не надо, спасибо.
- У меня руки-то ещё помнят.