О ЧЁМ НА САМОМ ДЕЛЕ ГОВОРИТ ЕВРАЗИЙСТВО? Политолог и писатель Владимир Букарский разоблачает страхи и фобии националистов, пытающихся превратить великую историю в карикатуру
В последнее время мы наблюдаем системную и скоординированную атаку на евразийство как мировоззрение и историко-философскую традицию. В этой кампании участвуют фигуры, обладающие неким публичным и институциональным весом: доктор исторических наук Сергей Перевезенцев, викарий Патриарха Московского и всея Руси, председатель Синодального миссионерского отдела архиепископ Зеленоградский Савва (Тутунов), телеведущая каналов «Звезда» и «Спас» Анна Шафран и многие другие, «имя им легион». Их выступления различаются по интонации и жанру — от академической лекции до телевизионного разглагольствования и сетевого памфлета, — но сходятся в одном: евразийство объявляется либо ошибкой, либо угрозой, либо даже прямой формой русофобии.
Примечательно, что вектор критики заметно сместился. Если ранее основным объектом нападок был современный философ Александр Дугин, которого удобно было представить «маргинальным радикалом», «политическим провокатором» или «еретиком», то сегодня удар наносится уже по самим истокам евразийской мысли. Под сомнение ставятся идеи и научная добросовестность Николая Трубецкого и Петра Савицкого, философское наследие Льва Карсавина, историческая концепция Льва Гумилёва. Тем самым евразийство пытаются не просто оспорить, а делегитимировать ретроспективно, представить его случайным, искусственным и якобы изначально враждебным русской истории и православной традиции.
Принципиально важно подчеркнуть: эта атака не случайна ни по времени, ни по составу участников. Евразийство становится объектом давления именно в тот момент, когда прежняя западоцентричная модель мирового устройства переживает системный кризис, а Россия вновь вынуждена формулировать собственный цивилизационный проект — не декларативно, а экзистенциально. В такие периоды всегда обостряется борьба не за тактику, а за основания: за право определять, кто мы, откуда мы и в каком историческом времени живём. https://www.gumilev-center.ru/o-chjom-na-samom-dele-govorit-evrazijjstvo/

К сказанному Владимиром Букарским могу только добавить несколько слов о выступлении историка и писателя Сергея Перевезенцева (https://news.1rj.ru/str/serp1380/9754). Он ведь не первый, кто пытается «опровергнуть евразийство», обращаясь к письму Трубецкого к Савицкому от 8-10 декабря 1930 года, где первый пишет о своем разочаровании в некоторых идеях своей молодости (а не в евразийстве в целом), да и даже не в самих идеях, а в степени их разработки и формах изложения.
Судя по тому, что Перевезенцев приписывает евразийцам «синтез православия и ислама», евразийцев он не читал. Впрочем, как и Данилевского, которому он приписывает утверждение о существовании некоей «российской цивилизации» (на самом деле Данилевский писал о «славянском культурно –историческом типе», куда входит не только Россия, но и земли западных и южных славян). Вообще конечно поражает с каким апломбом и в каких выражениях доктор наук (!), профессор МГУ (!) рассуждает о научном направлении, созданном и развиваемым выдающимися русскими учеными (не только Трубецким, но и Георгием Вернадским, Петром Савицким, Романом Якобсоном, Николаем Алексеевым – никто из них не отрекался от евразийства) – «бессмыслица», «мешанина»! Если уж представитель российского академического сообщества так отзывается о русских учёных, признанных во всем мире, чего ж мы ждем от наших западных «оппонентов»? Западные русофобы ведь скажут: если они сами не уважают свое наследие, почему мы должны церемониться?
А теперь вернемся к письму Трубецкого, которое Перевезенцев явно читал (он цитирует фразу из него). А вот разъяснений к нему одного из крупнейших сегодня комментаторов и публикаторов евразийцев К.Б. Ермишиной он явно не видел. А Ермишина уже указывала на то, что известно всем специалистам по евразийству, которые судят о нем не по вырванным из контекста цитатам из одного частного письма, а по всей эволюции идей евразийцев.
Во-первых, Трубецкой писал это письмо, конечно, не рассчитывая, что его опубликуют, и, кстати, он тогда находился в глубокой депрессии и даже лечился от нее у психоаналитика. Мало ли что человек в депрессии скажет в частном письме! Но тут уже целую концепцию на основе этого опровергнуть тщатся!
Во-вторых, даже в этом письме Трубецкой вовсе не утверждает, что все евразийство – «бессмыслица» и «мешанина», что приписывает ему легкий на обобщения Перевезенцев. Трубецкой пишет, например, о своем с Савицким евразийстве: «Мы оказались великолепными диагностами...». Сожалеет он о том, что они тогда, будучи людьми молодыми, допускали «слишком широкие обобщения». Что ж, бывает, даже с людьми совсем не молодыми. Перевезенцеву вон уже 65 лет (Трубецкому, когда он писал это письмо, было 40), а он страсть как любит обобщения! – из фразы в частном письме вывел опровержение целой теории! А ведь из этого замечания вовсе не вытекает логически, что Трубецкой отрекся от евразийства в целом. И его дальнейшие проступки как раз это показывают. Ермишина уже писала, что и после написания этого письма Николай Сергеевич сотрудничал с евразийскими изданиями (так, он печатался в альманахе «Новая эпоха» (1932), в «Евразийских тетрадях» (1934)), переписывался с Савицким, выдвигал в письмах интересные евразийские идеи и даже приветствовал 1-ый съезд евразийской партии! (продолжение ниже)

https://news.1rj.ru/str/SMERSD/3864


Р. ФИЦО: ЕСЛИ ЖИЗНЬ РОССИЙСКОГО И УКРАИНСКОГО СОЛДАТА - ЭТО ДЕРЬМО ДЛЯ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ, ТО ЭТО НАПРЯМУЮ СВЯЗАНО С РАСПАДОМ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА.

1. Я уважаю право президента накладывать вето на любой закон. Петер Пеллегрини - президент Словакии, и я всегда буду относиться к нему именно так, несмотря на то, что он у меня учился. 

Я не знаю, кто ему посоветовал, но принимать решения, основываясь на рейтингах популярности статей в газете SME или газете N, или на внутриполитической ситуации в политической партии "Голос – СД", саморазрушительно. Вопрос вовсе не в том, какой именно технический закон был принят парламентом. Я благодарю правящую коалицию за то, что она сегодня повторно поборола президентское вето на закон об управлении по защите жертв преступлений и информаторов. 

Питер Пеллегрини не знает, каково это - сажать людей под стражу без доказательств или каково на вкус получить 9-миллиметровую пулю в живот. На мой взгляд, президент Словацкой Республики потерпел неудачу не из-за закона, а потому, что он встал на сторону людей, которые сажали нас и стреляли в нас. 

SMER-SSD всегда будет уважать президента СР. Он будет нашим президентом, но у него нет нашей поддержки на следующих президентских выборах.  

2. Сегодня у меня состоялся почти часовой телефонный разговор с президентом Европейского совета Коштой. Я полностью уважаю его, но пока он говорил о деньгах на войну за Украину, я продолжал повторять о бессмысленных ежедневных убийствах сотен и тысяч россиян и украинцев. 

Если Западной Европе наплевать на жизнь русского или украинца, я не хочу быть частью такой Западной Европы. Я сказал А. Коште, что не буду поддерживать ничего, даже если мы будем сидеть до Нового года в Брюсселе, что привело бы к поддержке военных расходов Украины. Как премьер-министр Словацкой Республики, я готов поддержать Украину в ее восстановлении на основе двусторонних переговоров между правительствами Словакии и Украины, но я отвергаю бессмысленные убийства. 

📃 В этом духе я направил письмо президенту Европейского совета А. Коште и всем премьер-министрам стран-членов ЕС, с которым вы можете ознакомиться ниже.

Владимир Букарский: антиевразийская кампания — атака на русскую цивилизацию

Историк, политолог и публицист Владимир Букарский разоблачил попытки националистов превратить многовековую историю России в карикатуру, назвав происходящее системной атакой на евразийство как мировоззрение и историко-философскую традицию.

По словам Букарского, в кампанию вовлечены публичные и институционально значимые фигуры — от докторов наук до духовных лиц и телеведущих, — которые представляют евразийство как ошибку, угрозу или форму русофобии. Ранее критика была сосредоточена на Александре Дугине, теперь же она направлена на само истоки евразийской мысли: Николая Трубецкого, Петра Савицкого, Льва Карсавина и Льва Гумилёва.

«Эта атака не случайна ни по времени, ни по составу участников», — подчёркивает Букарский. — «Она совпадает с кризисом западоцентричной модели и попытками России формулировать собственный цивилизационный проект».

Политолог отмечает, что критика исходит от тех, кто претендует на роль хранителя традиции, исторической памяти и православной идентичности, что делает её особенно опасной: евразийство объявляется «чуждым» именно теми, кто монополизирует право говорить от имени русского и православного.

Букарский подчёркивает, что антиевразийская критика спорит не с самой традицией, а с поверхностной карикатурой евразийства, объявляя Орду абсолютным злом, а историю России — простым противостоянием добра и зла. На самом деле, как напоминает историк, Орда была геополитическим и цивилизационным контекстом, в котором Русь смогла сохранить веру, язык, княжескую династию и государственные институты.

«Евразийцы не утверждали, что московская государственность полностью «произошла» от Орды. Но она сложилась в диалоге и конфликте с ордынской системой управления», — отмечает Букарский.

Он также развенчивает миф о том, что евразийство якобы противоречит православной традиции. Напротив, Трубецкой, Карсавин и Савицкий подчеркивали связь веры и цивилизационной модели, а Гумилёв вводил антропологический анализ русского этноса, рассматривая его формирование в контакте степного и лесного, кочевого и оседлого, христианского и дохристианского.

«Евразийство — это не догма, а метод осмысления власти, пространства и исторической ответственности», — резюмирует Букарский. — «Оно учит думать о России как о самостоятельном цивилизационном континенте, а не как о «Европе плюс». Именно поэтому его так яростно атакуют: оно лишает националистов удобных иллюзий».

По мнению Букарского, антиевразийская кампания — это борьба за право России мыслить свою историю самостоятельно, понимать сложность цивилизационного пути и формулировать стратегический выбор без оглядки на внешние каноны или внутренние догмы.

Источник

Подписаться|Facebook|YouTube|TikTok|Instagram|Рекламa|Прислать новость

“Партия PAS никогда не выступала в роли самостоятельного политического игрока”, - Владимир Букарский, политолог.

“Они служат лишь для перекраивания идентификации многонационального молдавского общества. Они служат чужому, западному, индивидуальному политическому проекту. Но такая практика всегда заканчивается для ведомых государств одинаково – утратой легитимности, политическим крахом. В самой Европе глобалистский проект вступил в фазу политического износа, ресурсы ЕС заканчивается. На этом фоне Молдова теряет остатки своего суверенитета”.

@rusputnikmd_2

Такое заявление МИД Молдовы - это не забота о гражданах, а симптом стратегического страха правящего режима. Кишинёв фактически признаёт: он проигрывает конкуренцию за собственное население. Когда государство не может предложить людям ни рабочих мест, ни социальной перспективы, ни внятного образа будущего, оно начинает демонизировать альтернативные маршруты выживания - в данном случае Россию. Речь идёт не о «рисках ВНЖ», а о рисках утраты контроля над обществом.

С точки зрения геополитики мы наблюдаем классический пример периферийной лояльности: молдавские власти ретранслируют антироссийские нарративы не потому, что они выстраданы национальным интересом, а потому что это ожидаемо и поощряемо внешними центрами. При этом парадокс в том, что именно Россия десятилетиями оставалась для Молдовы демпфером социальной катастрофы - рынком труда, источником переводов, пространством культурной и человеческой интеграции. Бить по этому каналу - значит сознательно ухудшать положение собственных граждан.

В более широком смысле это заявление вписывается в логику десуверенизации молдавской политики. Государство, уверенное в себе, не запрещает выбор - оно его выигрывает. Государство, утратившее субъектность, начинает пугать. И в этом смысле реакция Марии Захаровой точна: вместо мифологизации «российских угроз» Кишинёву следовало бы задать себе куда более неудобный вопрос - почему граждане массово ищут будущее вне страны и вне той модели, которую им навязывают под вывеской «евроинтеграции».

☦ Святитель Николай Чудотворец против безличного мира

19 ноября по новому стилю православный мир празднует день памяти святителя Николая Чудотворца, епископа Мир Ликийских.

В эпоху глобализма святитель Николай Чудотворец звучит почти вызывающе. Он из другого масштаба. Не из мира транснациональных регламентов, цифровых идентичностей и «ценностей без Бога», а из мира, где правда имеет лицо, милосердие - имя, а справедливость - адресата. Именно поэтому его почитание сегодня не архаика, а форма духовного сопротивления.

Глобализм предлагает человеку утешение без смысла и порядок без совести. Он заменяет личное - процедурным, общинное - абстрактным, веру - этикой комфорта. В таком мире нет места святителю Николаю. Потому что Николай всегда конкретен: конкретный бедняк, конкретный несправедливый суд, конкретный голод, конкретная опасность. Он не решает «проблемы человечества», он спасает человека.

Современная дехристианизация идёт не столько через прямое отрицание Бога, сколько через Его растворение. Христианство редуцируют до «культурного наследия», «частного выбора», «одной из традиций». Святитель Николай этому противостоит самим фактом своего народного почитания. Его не удалось запереть в музее религии. Он живёт в молитвах, обетах, дороге, страхе и надежде - там, где глобальный язык бессилен.

Важно и другое. Николай - святой, не связанный с идеологией. Он не символ империи и не знаменосец революции. Его авторитет не от институций, а от доверия. Это особенно важно сегодня, когда христианство либо подчиняют политике, либо вытесняют из общественной сферы. Николай напоминает: святость сильнее власти и долговечнее любых режимов.

В православном мире его почитание - это отказ принять логику безличности. Там, где человеку говорят: «таков алгоритм», Николай отвечает: «так нельзя». Там, где оправдывают несправедливость эффективностью, он вмешивается. В этом смысле он - антипод глобалистской этики, где главное не правда, а управляемость.

Не случайно именно святитель Николай остаётся самым «живым» святым для миллионов. Его не нужно объяснять. Он не требует богословского образования. Его понимают сердцем - и именно это делает его опасным для мира, строящегося без сердца. Глобализм боится не догм, а заступников.

Почитание святого Николая сегодня - это напоминание, что христианство не сводится к декларациям и диалогам. Оно живо, пока есть вера в личное заступничество, в вмешательство Неба в земную несправедливость, в то, что милость выше нормы, а правда - выше процедуры.

Святитель Николай актуален потому, что он - не символ прошлого, а вызов настоящему. Он говорит современному миру: человек важнее системы. И пока этот голос слышен в православной традиции, дехристианизация не победила.

Священноначальниче отче Николае, моли Бога о нас!

В этом спонтанном выступлении Игорь Додон неожиданно вышел за рамки привычного политического жанра — и именно этим оно зацепило.

Не было заученных клише, выверенных до запятой формулировок, канцелярского языка пресс-релизов. Не было попытки понравиться всем или спрятаться за общими словами. Вместо этого — жёсткая, местами резкая, но живая и человеческая интонация. Речь человека, который не изображает «лидера по методичке», а говорит о пережитом опыте, ошибках, цене компромиссов и личной ответственности.

Важно и другое: в его словах чувствовалось не только политическое обвинение PAS, но и внутренняя рефлексия над 2019 годом — над тем, что освобождение страны от режима Плахотнюка стало для социалистов и для него лично политическим жертвоприношением. Это редкое для молдавской политики качество — называть вещи своими именами, не лакируя прошлое и не делая вид, что всё было безболезненно и правильно.

Когда политик позволяет себе быть не функцией, а человеком, это всегда риск. Но именно поэтому такая речь звучит искренне. Люди чувствуют, где текст написан штабом, а где — продиктован внутренним убеждением и накопленной злостью за несправедливость, унижение и разрушение страны.

Можно соглашаться или спорить с Додоном, но нельзя не признать: в этот момент он говорил не как «бренд» или «роль», а как живой участник событий, который понимает масштаб происходящего и не прячется за условностями. И, возможно, именно такой — честный, неотредактированный — тон сегодня и ждёт общество от оппозиционных лидеров.

“Евроинтеграция для Молдовы – это процесс без точки прибытия”, - Владимир Букарский, политолог.

“Евросоюз не готов, не способен и не хочет интеграции такой сраны как Молдова. Ведь мы – государство с низким ВВП, демографическим коллапсом, с нерешенными территориальными проблемами, отсутствием консенсуса в обществе. Общество неоднозначно во мнениях насчет евроинтеграции, что показали результаты выборов и еврореферендума. Европейский курс используется нынешней властью лишь как инструмент внутренней мобилизации элит, нагнетания репрессий против оппозиции”.

@rusputnikmd_2

🇲🇩❌🇪🇺 А нужно ли Молдове вхождение в уставший и расколотый ЕС?

На протяжении последних лет молдавскому обществу настойчиво внушают простую формулу: вступление в Евросоюз - это безальтернативный путь к процветанию, безопасности и «нормальной жизни». Любые сомнения объявляются ересью, любой вопрос - «работой на Кремль». Но именно сейчас, когда ЕС переживает, возможно, самый глубокий системный кризис за всю свою историю, возникает элементарный, но принципиальный вопрос: а в какой именно ЕС нас зовут?

Европейский союз больше не является тем проектом экономического оптимизма и суверенного развития, каким он был в 1990-е и начале 2000-х. Сегодня это пространство затяжной стагнации, хронических бюджетных дефицитов, демографического вымирания и нарастающего социального напряжения. Германия - мотор ЕС - балансирует на грани деиндустриализации. Франция в режиме перманентных протестов. Южная Европа в долговой зависимости. Восточная в роли второсортного периферийного придатка.

Главная же проблема ЕС - утрата политического суверенитета. Ключевые решения по безопасности, энергетике и внешней политике принимаются не в интересах европейских народов, а в логике трансатлантической дисциплины. Украина стала не исключением, а правилом: миллиарды евро уходят на войну, тогда как собственные граждане сталкиваются с ростом цен, сокращением социальных программ и деградацией инфраструктуры.

В этом контексте Молдове предлагают не партнёрство равных, а встраивание в кризисную систему на правах младшего исполнителя. Нам не обещают индустриализацию — нам предлагают рынок сбыта. Нам не гарантируют защиту суверенитета - от нас требуют «гармонизации», то есть отказа от самостоятельной политики. Нам не дают права на собственный цивилизационный выбор - его делают за нас, прикрываясь словом «евроинтеграция».

Особенно цинично выглядит аргумент о «европейских ценностях», когда на практике речь идёт о давлении на Церковь, о переписывании истории, о демонтаже традиционных форм идентичности. ЕС сегодня - это не союз культур, а бюрократическая машина, всё менее терпимая к инакомыслию. Для малых стран это означает простую вещь: либо подчинение, либо маргинализация.

Наконец, есть экономическая реальность. Вступление в ЕС - это не только фонды и гранты, но и жёсткие ограничения, уничтожение остаточной промышленности, гибель сельского хозяйства под давлением квот и стандартов, массовая миграция трудоспособного населения. Для Молдовы, уже пережившей демографическую катастрофу, это путь не к развитию, а к окончательному опустошению.

Так нужен ли Молдове вход в ЕС, который сам теряет устойчивость, субъектность и стратегическое видение? Или стране необходим нейтральный, суверенный курс, ориентированный на собственные интересы, многовекторную экономику и сохранение культурной идентичности?

Евроинтеграция перестала быть символом будущего. Сегодня это, всё чаще, бегство в чужой кризис. А суверенное государство не должно подменять стратегию верой в мифы - особенно тогда, когда сами мифы рассыпаются на глазах.

О чём на самом деле говорит антиевразийская риторика

Текст Алексея Селиванова - показательный пример того, как вместо разговора с реальной идеей предлагается борьба с её вымышленным двойником. Перед нами не критика евразийства, а набор тревожных фантазий, склеенных из страхов перед историей, миграцией, советским прошлым и "азиатчиной".

Начнём с главного. Никто из классических евразийцев - ни Трубецкой, ни Савицкий, ни Карсавин, ни Гумилёв - никогда не призывал к “преклонению перед ордынским сапогом”. Это выражение - чисто публицистический жупел, призванный вызвать эмоциональное отторжение и заменить анализ истерикой. Евразийство рассматривало Орду не как объект поклонения, а как исторический фактор, повлиявший на формирование политической формы Руси. Анализ - не равно апология. Понимание - не равно подчинение.

Вторая подмена - отождествление евразийства с большевизмом. Это либо грубое невежество, либо сознательная ложь. Евразийство возникло как антибольшевистское движение русской эмиграции. Трубецкой, Савицкий, Карсавин считали большевизм продолжением разрушительной линии позднего западничества, а не её альтернативой. Приписывать евразийцам "прославление тоталитарных практик" - всё равно что обвинять славянофилов в поклонении Петру I.

Далее - стандартный приём запугивания: "за ордынством придёт азиатчина, иноверцы, запрет храмов". Это уже не аргументация, а эсхатологическая агитка. Ни в одном евразийском тексте нет идеи отмены Православия, запрета храмов или этнического растворения русских. Напротив: Православие у евразийцев - ось цивилизации, а русский народ - её государствообразующее ядро. Именно евразийство, а не его критики, последовательно отстаивает мысль о невозможности существования России без русского культурного и духовного стержня.

Особенно показателен тезис о "ненужности сверхидентичности".
Но евразийство не подменяет русскую идентичность, а описывает цивилизационную форму её исторического бытия. Русские - это не только этнос, но, в первую очередь, носители имперской ответственности, соборного мышления, континентального масштаба. Отрицать это - значит редуцировать русскость до фольклора и крови, что в истории всегда заканчивалось катастрофами.

Сравнение евразийства с украинизацией - откровенная и примитивная манипуляция. Украинская идентичность навязывалась взамен русской. Евразийство же говорит: русский народ - ядро, вокруг которого исторически складывалось полиэтническое государство. Не замена, а иерархия. Не растворение, а собирание.

Наконец, апелляция к Александру III. Именно при нём Россия была континентальной империей, управлявшей и Европой, и Азией, не отрекаясь от себя и не превращаясь в копию Запада. Это и есть евразийская логика - даже если слово кому-то не нравится.

Итог прост. Антиевразийская риторика сегодня - это не защита русской идентичности, а страх перед собственной исторической сложностью. Страх признать, что Россия - не этнографический музей и не этнонациональное государство западного образца, а цивилизация, выросшая на стыке леса и степи, веры и власти, Европы и Азии.

Евразийство не отменяет русских. Оно объясняет, почему Россия до сих пор существует. И именно поэтому его так боятся.

О «необольшевиках», новиопах и других фантомах

Продолжаем разбирать атаки на евразийство со стороны этнонационалистов. Текст Ивана Скорикова - это ещё один пример того, как сложную интеллектуальную традицию пытаются свести к набору удобных примитивных ярлыков: "необольшевики", "новиопы", "православный коммунизм с Чингисханом". За внешней резкостью здесь скрывается бегство от разговора по существу.

Начнём с главного. Евразийство не было “запасным вариантом” для большевиков - ни в 1920-е, ни в 1990-е, ни сегодня. Классическое евразийство возникло как эмигрантская антибольшевистская реакция на катастрофу 1917 года. Трубецкой, Савицкий, Карсавин рассматривали большевизм как одну из форм западнического нигилизма, разрушившего историческую Россию. Это общеизвестный факт, который можно проверить по первоисточникам, а не по публицистическим мифам.

Да, евразийцев в СССР репрессировали. Именно это обстоятельство Скориков использует как "убойный аргумент", не замечая, что он работает против него самого. Если евразийство - "советский обман", то зачем большевики уничтожали его носителей? Почему Карсавин погиб в лагере? Почему Савицкий прошёл тюрьмы? Почему само евразийство десятилетиями находилось под негласным запретом? Советская власть прекрасно понимала: евразийство - идеологически чуждое, опасное, неконтролируемое.

Следующая недобросовестная подмена - сведение евразийства к "православному коммунизму". Это уже не просто ошибка, а сознательная карикатура. Евразийство никогда не было ни коммунистическим, ни марксистским, ни "левым" в привычном смысле. Оно принципиально отвергало классовую редукцию человека, материалистическое понимание истории, утопизм "светлого будущего".

Православие у евразийцев — не агитационный камуфляж, а онтологический фундамент цивилизации. Чингисхан у евразийцев - не объект поклонения, а историческая фигура, через которую анализируется степная имперская форма. Анализ - не апология. Но именно эту разницу критики евразийства упорно отказываются видеть.

Тезис русских этнонационалистов о "прозелитизме среди добрых православных русских людей" тоже показателен. Он исходит из скрытого предположения, что русскому человеку нельзя доверять способность мыслить, что его обязательно "обманут" если предложат сложную историческую модель. Это не защита русских, а откровенное презрение к ним.

Что же на самом деле раздражает антиевразийцев?
То, что евразийство:
не вписывается в бинарную схему "красные - белые",
не принимает западническую картину истории, не сводит русскую идентичность к этнографическому гетто,
позволяет мыслить Россию как цивилизационный субъект, а не как обломок Европы или постсоветский заповедник.

Поэтому вместо разговора о географии, истории, власти и культуре нам снова предлагают охоту на "новиопов" и поиск скрытых коммунистов под каждой философской книгой.

Евразийство популярно не потому, что его "приняли необольшевики", а потому, что другого цельного языка для описания России и всего пространства бывшего СССР (территории ее исторической ответственности) как континентальной цивилизации сегодня попросту нет. Его можно не принимать, с ним можно спорить, но заменить его истеричными ярлыками невозможно.

Ребята, пишите ещё.

“Сегодня Евросоюз все больше превращается в идеологизированное и надгосударственное образование, где экономика находится в подчиненном положении”, - Владимир Букарский, политолог.

“Она подчинена геополитической лояльности стран и “ценностной дисциплине”. Свой изначальный экономический прагматизм сегодня ЕС разменял на лозунги “свободного мира”. А это – жесткая и авторитарная идеологическая концепция, которая существовала во многих государствах Европы в первой половине XX века”.

@rusputnikmd_2

Не разрыв, а преемственность: Орда как один из источников российской государственности

История России часто описывается как история "освобождения от Орды", как путь от порабощения к суверенитету. Эта схема удобна, но поверхностна. Она плохо объясняет, почему именно Московское государство, а не Литва, не Новгород, не Речь Посполитая, стало ядром огромной евразийской державы. Гораздо точнее сказать иначе: история России - это не отрицание Орды, а её продолжение в новой, христианской и оседлой форме.

Орда была не просто завоевательской империей. Это был первый в истории Евразии устойчивый проект континентального объединения пространств от Дуная до Алтая, от лесной Руси до степей Центральной Азии. Орда создала систему управления разнородными народами, религиями и укладами через вассалитет, налог, военную службу и признание верховной власти. И именно эта логика, а не романтический "европейский феодализм", оказалась органичной для Русского мира.

Московское княжество не "сломало" Орду - оно перехватило её функции. Москва унаследовала ордынскую практику централизованного сбора налогов, вертикаль власти, принцип единого суверена, стоящего выше удельных элит. Не случайно именно Москва стала сборщиком дани, а затем арбитром между землями. Иван Калита, а не какой-нибудь "освободитель", был ключевой фигурой этого перехода.

Даже символически преемственность очевидна. Московские государи получили признание как наследники ордынских ханов в глазах степной аристократии. Чингизиды входили в состав русской знати, получали княжеские титулы, земли, место при дворе. В XVI веке потомок Батыя - Симеон Бекбулатович - формально возглавил Московское государство. Такой факт невозможен в логике этнонационального "освобождения", но абсолютно логичен в логике имперской преемственности.

Ключевое различие заключалось не в миссии, а в основании легитимности. Орда держалась на сакральности Чингисханова рода; Россия на православном универсализме и идее Третьего Рима. Но геополитическая задача осталась прежней: удержание и объединение Евразии как единого пространства, защита её от внешнего контроля - сначала католического Запада, затем колониального, а позже атлантического мира.

Расширение России на восток - это не колониализм в западном смысле, а возвращение ордынского контура: Волга, Урал, Сибирь, степи Туркестана, Кавказ. Россия не разрушала местные элиты, а встраивала их, как когда-то Орда. Именно поэтому она смогла удержать пространства, которые распадались у европейских империй.

Отказ видеть в Орде один из источников российской государственности - это не научная позиция, а идеологический выбор. Он навязан в XIX–XX веках для "европеизации" исторического сознания. Но реальность иная: Россия - это крещёная Орда, оседлая империя, унаследовавшая континентальную миссию.
И пока Россия отказывается от этой правды, она теряет понимание самой себя, ибо её судьба - быть не окраиной Европы, а осью Евразии, как это уже неоднократно было в истории.

🚀 ОБЪЯВЛЯЕМ КОНКУРС "ГОЛУБЬ МИРА ОТ МОЛОДЁЖИ СТРАН ЕАЭС"!

🕊 Друзья, время объединиться во имя мира! Команда Общественной палаты ЕАЭС запускает вдохновляющий проект: молодёжь (18–30 лет) из всех стран мира создаст общемировое обращение к руководствам своих государств. Это не политика — это искренний голос сердца о единстве человечества, благодарности за дар жизни от Всевышнего и общих ценностях: семье, природе, мечтах. Без розни, без разделений — только гармония, надежда и свет единства через поколения и границы. Символ нашего послания — голубь мира: он несёт надежду и общие человеческие ценности.

❓ Как поучаствовать?
✅ Формат: Запишите видео-обращение (до 1 минуты) в горизонтальном формате (16:9) на смартфон или камеру. Говорите от души: прямое обращение к руководству вашей страны с личными размышлениями о мире. Один представитель от страны — для максимальной аутентичности!
✅ Стиль: Просто и душевно, без музыки, эффектов или текста — только ваш голос и взгляд в камеру.
✅ Количество людей: Можно записать в одиночку или с друзьями из вашей страны, но в общем ролике — по одному сегменту на страну.
✅ Язык: Говорите на родном языке или русском — как комфортнее.

⏰ Срок: Присылайте до 31 декабря, чтобы наши монтажёры успели собрать всё в единую трогательную историю!

✊ Что дальше?
Все видео разместим на Яндекс.Диске и опубликуем для всех! А из них выберем по одному от каждой страны и смонтируем единый ролик "Голубь мира" — с плавными переходами и нашим символом. Это станет мощным голосом молодёжи всего мира!

❤️ Если вы представляете страну и хотите присоединиться — welcome! Пригласите друзей и знакомых из других стран: поделитесь постом, расскажите о конкурсе. Вместе мы запустим волну добра и единства!

✍️ Присылайте ролики: @Kochetov_Government (Кочетов Даниил Сергеевич)

✨ Давайте сделаем мир ближе! Кто с нами?

#ГолубьМира #МолодёжьЕАЭС #МирДляВсех #ЕАЭС

Европа, которая не может принести мир: почему это опасно для Молдовы

Европейский Союз любит говорить о себе как о "проекте мира". Но реальная политика ЕС всё чаще превращает его в проект управляемой войны - чужими руками и на чужой территории. Украина стала главным примером. Молдова рискует стать следующим.

Дмитрий Саймс, знающий США и Запад изнутри, справедливо отмечает: Европа исторически не умеет быть посредником. Она умеет нагнетать страх, морализировать и перекладывать ответственность. Именно поэтому Брюссель так болезненно реагирует на любые попытки прямого диалога между США и Россией. Мир для ЕС - угроза для его политической роли.

Почему Европа не заинтересована в мире

Война на Украине стала для Евросоюза инструментом:

🔳 удержания внутренней дисциплины;

🔳 подавления инакомыслия;

🔳 милитаризации экономики под лозунгами "защиты европейских ценностей";

🔳 сохранения американского военного присутствия через образ "российской угрозы".

Мир означал бы неудобные вопросы: зачем санкции, рост цен, деиндустриализация, милитаризм? Поэтому ЕС объективно заинтересован в затягивании конфликта, а не в его завершении.

Почему Молдова для ЕС - не партнёр, а расходный материал

Для брюссельской бюрократии Молдова - не субъект, а буфер и плацдарм. Под флагом "евроинтеграции" нам навязывают:

🔳 размывание нейтралитета;

🔳 втягивание в военные схемы НАТО;

🔳 конфронтацию с Россией - ключевым рынком, поставщиком энергоресурсов и фактором региональной стабильности;

🔳 игнорирование Приднестровья и Гагаузии.

ЕС не предлагает Молдове ни безопасности, ни индустриального развития, ни энергетической устойчивости. Он предлагает роль приграничной зоны риска, как Украине до 2022 года.

Приднестровье: эскалация под видом "европейского подхода"

Молдова уже сталкивалась с этим. Формат "5+2" работал, пока ЕС не начал подменять переговоры идеологией и вытеснять Россию. Результат - заморозка урегулирования.

Компромисс для Брюсселя опасен, потому что он:

🔳 признаёт роль России;
укрепляет суверенитет Молдовы;

🔳 снижает внешний контроль.

США и Европа: разные интересы - шанс для Молдовы

Саймс точно подмечает: прагматическая часть американской элиты понимает пределы конфликта, европейская - нет.

Для нынешней администрации США конфликт - инструмент, который можно завершить сделкой. Для ЕС - способ существования политического класса.
Отсюда ключевой вывод: реальный мир возможен только через прямой диалог США и России, без брюссельских посредников.

Что это означает для Молдовы

1⃣ Нейтралитет — вопрос выживания, а не декларация.

2⃣ "Европейская солидарность"™️ в военных вопросах - путь к утрате государственности.

3⃣ Мир на Украине жизненно важен для Молдовы - и именно поэтому ЕС его боится.

4⃣ Диалог с Россией - экономическая и демографическая необходимость.

5⃣ Вмешательство ЕС в сферу безопасности Молдовы - прямой риск нового конфликта на Днестре.

***

Европа не может принести мир, потому что она боится мира. Боится суверенных государств. Боится договорённостей без своего контроля. Боится ответственности.

Молдова не должна повторить украинский путь иллюзий и разрушения. Мир возможен - но не через Брюссель и не ценой молдавского суверенитета.

Почему Сталин достоин букета гвоздик от патриота Русского мира

История - суровая учительница. Она не любит эмоций и мифов, а требует ясной оценки фактов и результатов. Сегодня, когда в разговорах о XX веке часто звучат клише, стоит вспомнить, что именно благодаря Сталину Россия выстояла и сохранила свою духовную и государственную сущность в самые опасные годы.

1⃣ Во-первых, Победа в Великой Отечественной войне. Это факт, который не оспаривает ни один здравомыслящий историк. Под руководством Сталина была создана индустриальная и военная машина, способная противостоять нацизму. Армия получила оружие, танки, авиацию и артиллерию в рекордные сроки. Жертвами и подвигами народа была выкуплена победа, но без жесткой мобилизационной вертикали Сталина мы бы не увидели ни освобождения Отечества, ни разгрома врага. Именно его умение объединять фронт, тыл и дипломатию дало стране шанс выстоять в войне, которую многие считали заранее проигранной.

2⃣ Во-вторых, создание сверхдержавы. Сталин не просто выиграл войну — он сделал из побеждённой страны глобального игрока. К концу 1940-х СССР обладал ядерным потенциалом, современной индустрией, собственной системой союзников. В мире, где США были единственным центром силы, Советский Союз стал равным партнёром, что давало России реальную стратегическую глубину и шанс отстоять свой суверенитет. Для православного патриота это значит: государство способно защищать свою землю, свой народ и свои духовные ценности.

3⃣ В-третьих, выдержка перед угрозой культурного и духовного упадка. Сталин понимал, что церковь - это не просто религиозный институт, а часть национальной ткани. И хотя он жестко регулировал её роль, именно при нём Церковь была восстановлена в годы войны и стала мощным моральным ресурсом для народа. Без этой опоры вера русского человека была бы ослаблена, а моральная устойчивость фронта под угрозой.

4⃣ Наконец, Сталин продемонстрировал стратегический прагматизм. Он делал ошибки, жестоко расправлялся с врагами, но одновременно умел учиться на катастрофах, опираться на профессионалов и принимать решения, которые спасали страну. История редко прощает мягкость там, где решается судьба миллионов. И в этом, как ни странно, проявляется забота о самом народе - о его жизни, будущем и возможности сохранить культуру и веру.

Можно спорить о методах, можно осуждать репрессии, но нельзя отрицать, что без Сталина Россия не выжила бы в 1941 - 1945 годах и не стала бы сверхдержавой, способной защитить себя и православные традиции в мире, полном угроз. Для патриота это не цифры статистики - это живой смысл того, что государство существует ради народа, а народ ради своей веры и земли.

Именно поэтому, даже взвешивая всю трагичность эпохи, православный патриот может признать: Сталин достоин букета гвоздик - символа уважения к человеку, который, несмотря на свою жесткость, обеспечил России шанс выжить, победить и сохранить себя.

31 год назад был принят Закон о создании Гагаузской автономии в составе Республики Молдова

Если смотреть на случай Гагаузии холодным аналитическим взглядом, без эмоций и лозунгов, то перед нами показательный кейс работающего евразийского компромисса на постсоветском пространстве.

Гагаузская автономия - редкий пример того, как полиэтническое государство не развалилось, а собралось. В 1994 году Кишинёв поступил не по лекалам "национального государства нового образца", а по логике зрелой имперской (в хорошем смысле) политики: признал особость, дал автономию, встроил регион в общую конструкцию. Это было решение не идеологов, а прагматиков.

И результат налицо: Гагаузия не стала "серой зоной", не ушла в перманентный конфликт, а превратилась в опорный регион молдавской государственности. Причём опорный именно в евразийском смысле - за суверенитет, нейтралитет, традиционные ценности, православную идентичность, баланс внешних связей между Востоком и Западом, а не бегство в один-единственный геополитический коридор.

Отсюда и нынешний конфликт. Давление на Гагаузию - это не про "право" и не про "борьбу с электоральной коррупцией". Это столкновение двух моделей государства. Одна - евразийская, договорная, многоуровневая, признающая сложность страны. Вторая - унитаристская, колониально-компрадорская, где регион допускается лишь как объект администрирования и электорального контроля.

Арест башкана, давление на Народное собрание, штрафы активистам - это классический инструментарий центра, который боится субъектности. Боится региона, способного голосовать консолидированно (82% — цифра, которую невозможно не заметить), формулировать собственную повестку и выстраивать внешние связи с Москвой и Анкарой без одобрения "кураторов".

Важно и другое. Крупнейшая оппозиционная Партия социалистов в своём заявлении фактически фиксирует: Гагаузия - не периферия и не разменная монета, а политический якорь. Защита автономии выводится в разряд системных приоритетов, а закон 1994 года - в статус "красной линии". Это уже не риторика оппозиции, а попытка задать рамку будущего политического урегулирования в стране в целом.

Выборы в Народное собрание в 2026 году в этом контексте - отнюдь не локальная история. Это тест: сохранится ли в Молдове пространство для евразийской модели - сложной, многослойной, договорной - или страна окончательно свернёт в упрощённую, внешне управляемую конструкцию.

Гагаузия сегодня - это не только про автономию. Это про альтернативу. И именно поэтому она так раздражает тех, кто привык мыслить Молдову как приложение к чужой стратегии, а не как самостоятельный политический субъект.

Евроинтеграция без иллюзий: ответ на тезисы Марка Ткачука

Марк Ткачук предлагает "умную" версию евроинтеграции: ЕС - не геополитический идол, а инструмент модернизации; не шоковая терапия, а "популярные реформы"; не отказ от суверенитета, а умение его отстаивать. Звучит респектабельно. Но именно в этой риторической аккуратности и скрыта главная проблема.

Начнём с реальности. Евросоюз сегодня - это уже не проект развития, а проект мобилизации под конфликт. Экономические санкции, военная поддержка Украины, отказ от стратегической автономии, жёсткая идеологизация внешней политики. Символ этой новой Европы - фигуры вроде Каи Каллас. Говорить в таких условиях о ЕС как о "внеполитическом источнике модернизации" - значит оперировать категориями вчерашнего дня.

Тезис о "суверенной евроинтеграции" также не выдерживает проверки практикой. ЕС не ведёт диалог с кандидатами - он предъявляет условия. Имплементация acquis означает подчинение внешней политики, санкционных режимов, правовой системы и ценностной повестки наднациональным решениям. Вопрос не в том, будут ли "зримые эффекты" до вступления или после. Вопрос в том, кто определяет содержание реформ и чьим интересам они служат.

Формула "сначала развитие - потом вступление" красива, но логически пуста. Если страна способна развиваться самостоятельно - защищать промышленность, сельское хозяйство, рынок труда, социальную сферу, - зачем ей вступать в ЕС, теряя тарифный, экономический и политический суверенитет? А если без внешнего диктата она не способна на развитие, то никакой "мягкой" евроинтеграции не будет: будут болезненные реформы, деиндустриализация, миграция и бесконечные обещания, что "потом станет лучше".

Наконец, главный вопрос, от которого уклоняются умеренные евроинтеграторы: как совместить курс на ЕС с нейтралитетом, с нормальными отношениями с Россией, с отказом от санкционной и военной логики? Ответ прост: никак. ЕС перестал быть экономическим клубом. Это геополитический блок, встроенный в стратегию Запада. Вступление в него - это не модернизация, а выбор стороны.

Опасность подобных текстов не в радикализме, а в успокаивающем тоне. Левому и левоцентристскому избирателю внушают, что можно сохранить суверенитет, социальную повестку и мирную внешнюю политику, одновременно встраиваясь в ЕС. Это иллюзия.

Евросоюз сегодня - это санкции, война и идеология ненависти. А Молдове нужен не "умный вход" в чужой проект, а собственный путь развития - без внешнего диктата и без участия в чужих конфликтах.