Специальная военная операция — это непростой период. Это время, когда наши люди, «не жалея живота», отдают долг Родине: военные, волонтеры, медики, жители прифронтовых регионов. И вот несмотря на то, что три с половиной года это продолжается, находится какая-то тварь, которая пытается воровать на гуманитарке для СВО.

Меня поражает, что отдельные персонажи пытаются использовать зону СВО как способ смыть свои коррупционные грехи. Я категорически против, чтобы такие люди, воровавшие на СВО, попадали в зону боевых действий как военнослужащие. Если ты своровал на гуманитарке или на оборонительных сооружениях, что тебе делать в зоне СВО? Чтобы ты, мразь, за деньги коррумпировал всех вокруг, сидел где-то в блиндаже, жрал тушенку и постил фоточки в стиле «я за вас воева»? Мы видели такие примеры — Эльман Пашаев позировал рядом с артиллерией в хаки.

Если ты своровал на теме СВО, ты должен не сидеть в СИЗО, а ехать в новые регионы и восстанавливать их своим трудом. Правильно было бы направить таких людей на восстановление жилищных объектов, соцстроек, школ, сельского хозяйства — те самые объекты, на которые правительство собирается выделить триллион. Там им будет что делать.

И я бы не ограничивалась только коррупционерами. Можно задействовать украинских военнопленных. Например, вторгались в Курскую область — на восстановительные работы в Суджу. И Смирнова к ним можно доставить, ворочавшего на оборонительных сооружениях и причастного к их вторжению. Пусть украинские военнопленные помогают восстанавливать Горловку, убирают последствия дрон-атак и ремонтируют дома.

Такой подход был бы справедлив. От того, что мы просто говорим: «вот такой-то проворовался», ничего не меняется. Надо, чтобы правоохранительные органы, суд и общество не только наказывали, но и направляли такие случаи на полезную работу для страны.

Магистральные планы «большой сделки» между Кремлем и Белым домом никуда не делись.
Одной из составных частей этих планов остается решение проблемы Украины — не мытьем, так катанием.

Озвучить условно согласованный план «давай сделаем вид, что мы не знаем» — никто не может себе позволить. Но, тем не менее, план А остается на повестке дня: организация в конечном итоге трехсторонних, потом двухсторонних переговоров и выход на подписание меморандума о последовательности после проведения выборов.

Либо, как хотят американцы, — смена президиума парламента с появлением легитимного подписанта, иного, нежели Зеленский, — и, соответственно, подписание соглашения.

Не надо слушать все эти бредни про «Томагавки», не нужно слушать эти заявления. Вообще не стоит обращать внимание на подобные вещи.

Сейчас заявляется про «Томагавки» лишь потому, что снова настал момент сыграть в конфликт и наезд на Россию.

Напомню: перед визитом Уиткоффа в Москву и встречей в Анкоридже сначала была история про «страшные санкции». Тогда все «эксперты» недели напролет рассуждали, как Трамп «влупит». Проходит время, и риторика разворачивается.

Все прекрасно понимают: есть задачи долгосрочные — заключение сделки, есть утилитарная задача завершения конфликта на Украине, и есть задача выборов в Конгресс следующего года. Это понимают и в Кремле. Поэтому где-то «подыгрывают».

История в треугольнике Киев–Москва–Вашингтон почти никак не корреспондируется с историей Киев–Вашингтон–Евросоюз или Киев–Вашингтон–Лондон, Берлин, Париж, Брюссель. Это параллельные процессы.

Европа, за редким исключением (Меллони или Стубб), находится в жесткой оппозиции к Трампу, хотя делает вид, что сохраняет паритет или коммуникации. На самом деле там осязаемая антитрамповская коалиция во главе с Британией.

Для США и России Европа — это «корм», блюдо на столе. И они это прекрасно понимают. Поэтому европейцы играют в затягивание войны, у них свои резоны, отличные от резонов Дональда Трампа.

Вопрос: дадут ли они показания в том виде, в каком мы их услышим? Сомневаюсь, что будет открытый процесс. Скорее всего, это отработка сценария информационного прикрытия. Эти люди получат сроки, возможно пожизненные, и их обвинят. Как было с «Боингом».

На самом деле действовала разведка: британская лодочная служба, норвежцы, датчане. Вероятно — шведы, и точно немцы. А этих украинцев вели с самого начала. Они верили, что подорвали «поток», но сделали это не они. Сейчас они просто отрабатывают повестку, их стали ловить плотнее.

Причина проста: все катится к завершению — дипломатическим или военным путем. В горизонте года Украина неизбежно надломится в военном смысле. В первую очередь — по кадровому вопросу, но и по другим тоже.

Поэтому «джентльменам» нужно подчищать хвосты. Потому что договариваться все равно придется. А договариваться удобно с «приличным лицом»: «Мы ни при чем, это сделали негодяи. Вот у нас решение суда».

Никаких других причин для этих процессов нет.

Театральное представление, коим являлась вся эта церемония в Пентагоне, было типичной для Штатов постановкой.

Нужно понимать, что Пит Хегсет — в недавнем прошлом сотрудник телевидения, человек медийный, который любит, умеет и часто практикует публичные выступления. Поэтому все, что он говорил, он говорил для собравшейся публики.

Вот это знаменитое Si vis pacem, para bellum («Хочешь мира — готовься к войне») и рассуждения про миссию ведения боевых действий — это, естественно, обращение к своим подопечным, к военнослужащим: «Хватит заниматься ерундой, мы же военные, надо заниматься войной, надо готовиться, надо тренироваться».

Вчера появилась информация о том, что в США очень большой недобор в арсеналах. На этом же выступлении Трамп сказал, что они все поставили Украине, у них ничего не осталось.

Выступление Трампа, конечно, поскольку он президент США, а не министр обороны, было больше направлено вовне. Но если заметить простую закономерность: после Генассамблеи, когда он подначивал Украину возвращаться к границам 1991 года, сейчас он делает то же самое в отношении России. Он говорит: «Я рассчитывал, что вы за неделю справитесь. Ха, вы за три года справиться не можете». То же самое — только теперь в сторону России.

Это ещё одна словесная интервенция, риторический пируэт, который Трамп выделывает для саморекламы. Часть месседжа направлена вовнутрь, на внутреннего зрителя. Часть — это подначивание России в том же стиле, что и неделю назад на Генассамблее. Ничего принципиально нового или агрессивного он не сказал.

Еще два года назад сам Трамп в интервью буквально кричал, что ядерные арсеналы США находятся в плачевном состоянии и их нужно срочно модернизировать. То же самое он говорил и про отдельные элементы военно-морских сил.

Это попытка одновременно выдать желаемое за действительное и сказать: «Мы по-прежнему лидеры, но нам срочно нужно действовать». Это очень американская манера речи: «Мы самые сильные, но у нас дофига проблем, и если будем продолжать так же, потеряем лидерство».

На деле же — никаких угроз, никакой холодной войны. И Трамп, и Хегсет прекрасно понимают реальное состояние армии и арсеналов США.

С бюджетом тоже надо уточнить: 1 триллион долларов — это военная часть бюджета, но в нее включено огромное количество статей, которые напрямую не относятся к Пентагону. Поэтому эта сумма весьма условна.

И, как и в случае с Генассамблеей, много пафоса, вызывающей риторики, но главный смысл — показать американцам, что США по-прежнему сильны. И что только Трамп, а не демократы, может удержать лидерство. Его типичная риторика: «Я закончил десятки войн и закончу еще сотни. Я великий лидер, миротворец, практически цезарь». Это в духе Трампа. К его словам надо относиться спокойно и смотреть, что он реально делает в отношении России.

У него есть суровая реальность, с которой он работает. Ему приходится договариваться с Россией (пусть и в меньшей степени), потому что это важный экономический контрагент. Есть Китай и Индия, без которых США просто не выживут при эскалации. С ними тоже надо договариваться.

Но и тех, и других он должен заставить думать, что США сильнее, что они ведут этот «танец». Именно этим он и занимается.

Трамп играет на публику, балансируя между реальностью и саморекламой. Снаружи — угрожающая риторика и «ядерный пафос», внутри — попытка доказать лидерство и успешность.

Россия же должна реагировать спокойно и хладнокровно, опираясь на свое евразийское спокойствие и терпение.

«Южная Осетия — близкий друг и союзник России. И мы будем продолжать помогать ей в обеспечении безопасности, стабильности и устойчивого развития. Особое значение, по нашей оценке, имеет укрепление международных позиций Южной Осетии, доведение до мировой общественности правды о событиях 2008 года и последующих событиях и о возможностях, конечно, современной Южной Осетии с точки зрения внешних контактов», — отметил глава МИД России.