Алексей Горинов выступает с последним словом.

«Я думаю, или мне всегда казалось, что наше общее прошлое диктует нам несколько главных уроков.

Мой отец вернулся со Второй Мировой войны инвалидом. Как и его брат. Им еще повезло. Но они выполняли, – и выполнили! – свой священный долг по защите Отечества от врага.

Я еще застал Москву 60-х. С ветеранами – без рук, без ног, слепыми. Немало таких было и в нашем доме. Я рос среди них.

Выжившие в той войне были скупы на рассказы про нее. С возрастом я понял, почему. Потому что война – сама по себе, как человеческое занятие, каким бы синонимом ее не назови – самое последнее, самое мерзкое и грязное дело. Дело, недостойное звания человека, на которого Вселенной и эволюцией возложена забота о сохранении и приумножении всего живого на нашей планете».

«Я в этом убежден: война – самое быстрое средство расчеловечивания, когда стирается грань между добром и злом. Война всегда есть насилие и кровь, разорванные тела и оторванные конечности. Это всегда смерть. Я это не приемлю и отторгаю.

Этому меня учило наше общее прошлое. И, наверное, не только меня, - в Уголовном кодексе России есть статьи 353 и 354, предусматривающие суровую ответственность за подготовку, ведение и пропаганду агрессивной войны. И я полагаю, что Россия исчерпала свой лимит на войны еще в двадцатом веке.

Однако наше настоящее – это Буча, Ирпень, Гостомель… Вам что-нибудь говорят названия этих городов? Поинтересуйтесь, кто еще не знает, что там произошло. И не говорите потом, что ничего не знали».

«Пять месяцев на территории соседнего государства Россия ведет военные действия, стыдливо называя это «специальной военной операцией».

Нам обещают победу и славу. Отчего же тогда немалая часть моих сограждан испытывает стыд и вину? Почему многие уехали из России и продолжают уезжать? И почему нашей страны вдруг появилось так много недругов?

Может быть, это в нас что-то не так? Давайте подумаем! Дайте нам возможность хотя бы обсудить происходящее. Обменяться мнениями. Это, в конце концов, наше конституционное право!»

«Собственно, я это и сделал. На заседании муниципального совета я высказал моё мнение, человеческое отношение к предмету голосования. Это мнение, это отношение я мотивировал, исходя из своих убеждений. И был поддержан большинством присутствующих!

И теперь я в суде».

«Похоже, и это – как будто из нашего общего прошлого, ещё один невыученный урок. Преследования за слово, сфабрикованные дела, скорый суд, запоздалое прозрение: «как же так, мы не знали!»

В годы сталинского террора моего деда обвиняли в призывах к свержению советского строя, в создании и укреплении которого он участвовал самым непосредственным образом. Дед дожил до полной реабилитации, - через полвека.

Надеюсь, для моей реабилитации потребуется гораздо меньше времени.

Но пока что я здесь, в зале суда.
Моё уголовное дело слушается одним из первых, но в России возбуждены сотни таких уголовных дел против моих сограждан, которые думают и высказываются о том, что происходит. Разрушают семьи, ломают жизни молодых людей.

И, выступая здесь, я говорю за всех них, ещё не представших перед судом».

«Несколько фраз, произнесенных мною на будничном заседании Совета депутатов, были исследованы под микроскопом. Сформирована следственная группу из девяти следователей, шестеро из которых – «по особо важным делам». Пятеро экспертов – лингвисты и психологи. Покопались в моих мыслях, пытаясь понять: что же в действительности стоит за мнением, высказанным мною моим коллегам–депутатам по одному из вопросов повестки заседания. Каков был мой тайный смысл и скрытый посыл? Что в действительности стоит за этими моими фразами? Породили две экспертизы на 120-ти листах…»

Пока Алексей Горинов выступает с последним словом, судья смотрит в стол…

«Между тем, статья 29 Конституции России гарантирует каждому свободу мысли и слова, - если речь не идет о пропаганде ненависти, вражды, превосходства. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. … Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

«В дни августовского путча 1991 года я тоже был депутатом. Вместе с другими защитниками я был у здания Верховного Совета республики – «Белого дома». Мы защищали наше будущее. Наше право жить свободно, - а значит, свободно говорить, выражать свои мысли, собирать информацию и делиться ею.

Если бы тогда сказали, что через тридцать лет меня будут судить уголовным судом за слова, за мнение – я бы не поверил. Причины столь печального итога, к которому пришло наше общество, потребуют тщательного исследования и осмысления историками. Потребуют не только осмысления, но и выводов. Это будет непросто, но мы должны будем признать, что война — это война. Должны будем реабилитировать жертв и судить преступников. Должны будем восстанавливать доброе имя своего народа, своей страны.

А пока нашей власти желаю благоразумия.

Суду – мудрости.

Всем, на кого накатывается новая волна репрессий – стойкости, как и всему украинскому народу.

Себе – стать в будущей России ее послом в Украине.

Всем, кто меня поддерживал непосредственно или на расстоянии – не унывать! Я с вами».

Слушатели аплодируют. Приставы грозно просят прекратить это делать.

Судья уходит в совещательную комнату на приговор.

Оглашение состоится завтра в 10:00 в зале 333.

В Мещанском районном суде скоро начнётся оглашение приговора по делу Алексея Горинова.

Напомним, прокурор Светлана Журавлева просила назначить Алексею 7 лет лишения свободы в колонии общего режима.

Обвинение считает, что Алексей не только распространял фейки о ВС РФ, но и делал это с использованием служебного положения, по предварительному сговору с депутатом Еленой Котёночкиной, по мотивам политической ненависти.

Вину Алексей не признаёт. Адвокат Катерина Тертухина просит суд оправдать Горинова.

Начало в 10:00, зал 333, судья Олеся Менделеева.

Заседание задерживается уже на 30 минут.

Адвокат сообщает, что Алексея вывезли из СИЗО.

Ждём.

Весь третий этаж суда заполнен людьми, которые пришли поддержать Алексея Горинова.

Зал заседания оградили скамейкой, приставив к нему шесть сотрудников ФССП.

Приставы сообщают, что Алексея уже привезли в суд.

Сейчас начнут пускать прессу.

Алексей в клетке в наручниках.
Конвой отказывается их снимать.
Алексей говорит о нарушении.
Конвой ссылается на приказ.

Наручники сняли после споров.

А потом надели обратно с применением силы…

Алексея уводят в конвойное помещение.

Алексея привели в зал.
Заходит пресса.

Фото: Василий Полонский