Forwarded from Политота
Из кузницы кадров сислибов НИУ ВШЭ выходит на связь маститая профессура, дискурсивно оформляя актуальные державные «Смыслы»:
О пользе коррупции и вреде от её отсутствия
«На самом деле из–за коррупции, даже очень высокой, никакого особенного урона государству не наносится, потому что даже украденные деньги все равно остаются в экономике. Коррупционер тратит эти деньги точно так же, как тратил бы честно заработанные, а попади эти деньги в государственный бюджет, так, возможно, они тоже отправились бы за океан и были бы вложены в американские ценные бумаги. Попади эти деньги “честному бизнесмену”, он купил бы на них дом в Лондоне. Попади эти деньги обычному работяге, он промотал бы их на курорте в Турции, где “все включено”» — Профессор Высшей школы экономики Олег Матвейчев
О пользе коррупции и вреде от её отсутствия
«На самом деле из–за коррупции, даже очень высокой, никакого особенного урона государству не наносится, потому что даже украденные деньги все равно остаются в экономике. Коррупционер тратит эти деньги точно так же, как тратил бы честно заработанные, а попади эти деньги в государственный бюджет, так, возможно, они тоже отправились бы за океан и были бы вложены в американские ценные бумаги. Попади эти деньги “честному бизнесмену”, он купил бы на них дом в Лондоне. Попади эти деньги обычному работяге, он промотал бы их на курорте в Турции, где “все включено”» — Профессор Высшей школы экономики Олег Матвейчев
А помните ангольский спутник, который ещё в прошлом году запускали в России? Тот самый который вначале не отвечал, потом ответил? А история-то на самом деле имеет продолжение. Спутник снова в отключке. Официально - неконтролируемо дрейфует. Говорят, что некие проблемы с электропитанием. В апреле планируют попытаться ещё раз его оживить. А пока - кирпич.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
4th Attack Reconnaissance Battalion Mass Landing
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
AH-64D Apache Longbow Helicopter Landing for Park Cities Fourth of July Celebration
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Apache performing a dangerously low level flight_ Cockpit POV Footage
Человек и кошка.
… Я сижу на широком подоконнике, и Она сидит напротив, изящно курит и искоса игриво смотрит на меня.
- А ты чего? – спрашивает Она.
- После десяти вечера не курю, - отвечаю я.
- Опять примета? - Она смешно морщит носик. – Зачем ты придумываешь себе эти дурацкие приметы?
- Они сами придумываются, - отшучиваюсь я.
Она по-кошачьи фыркает и демонстративно смотрит в окно. На самом деле, я придумываю разные приметы, которые выполняю с усердием параноика, чтобы придать хоть какую-то определенность своей жизни. Мною управляет Страх. Страх с большой буквы. Каждый день, каждую ночь я жду, что за мной придут. Или за Ней. Я – троюродный брат врага народа, она - имеет весьма скверное классовое происхождение, а кроме того - в отличие от меня - совсем ничего не боится. Она не боится говорить то, что думает. Это опасно. Особенно с фамилией Плещеева.
Мы соседи. Мы живем в соседних комнатах одной огромной коммунальной квартиры. Среди людей, имеющих правильное происхождение и законопослушных родственников. Я боюсь их, так как вижу в их глазах ненависть.
- Чего ты? – Она тычет в меня голой ступней. – Э-эй, ты тут?
- Да, - отвечаю я. – Я здесь, я с тобой.
- Ты опять не спишь? – Недовольно спрашивает Она. – Спи нормально. Сходи к нам, пусть тебе снотворных пилюль выпишут.
Она работает медсестрой в больнице. Много читает. Много курит. И много думает.
- Я не люблю спать, - отвечаю я. – Потеря времени.
Ты знаешь, что ты сумасшедший? – Смеется Она.
- Да, так мне проще жить.
И это действительно так. И я, и Она живем будто последний день. Тем радостнее просыпаться утром.
*
- Если за мной придут, я не им дамся, - Она говорит очень серьезно, не глядя на меня. Она смотрит на свои ногти. – Выпрыгну из окна.
- Со второго этажа? Не уверен даже, что ты что-нибудь сломаешь, - я стараюсь шутить, но делаю это через силу. Мне страшно даже думать о том, что за Ней придут.
- Тогда отравлюсь, - парирует она. – Принеси мне какой-нибудь химикат с твоего завода.
- Не говори так.
- Ну, хорошо… Тогда я… Я превращусь в кошку. В черную. И черта-с два они меня найдут, - Она изображает царапающеюся кошку, после чего заливается смехом. Потом вдруг становится серьезной. – Я и правда, могу превратиться в кошку. Меня бабушка научила. А ее – ее бабушка.
- Ты и так кошка. Безо всяких превращений, - отвечаю я.
- Не веришь, - констатирует она. Она совершенно серьезна. – Тебе доказать?
- Докажи.
- Докажу. Потом. Потому что превратиться можно только раз. И обратно никак.
- Хитро придумала, - отвечаю я.
Мы сидим, молчим и смотрим в окно.
*
Страх обманчив. Иногда, когда живешь с ним очень долго, то свыкаешься с ним. И уже не замечаешь. И именно когда ты перестал его замечать, он дает тебе под дых.
Вернувшись с работы, я обнаруживаю черную кошку. Она сидит посреди комнаты и смотрит мне прямо в глаза. И не отводит их, как это обычно делают все звери.
- Как это ты тут оказалась? – Спрашиваю я, после чего выбегаю в коридор, чтобы посмотреть на соседнюю дверь. Дверь опечатана.
Пожилая соседка – все время забываю как ее зовут – испуганно прошмыгивает мимо меня и резко захлопывает дверь в свою комнату.
“Дверь опечатана. Они приходили, - мысли лихорадочно крутятся в моей голове. – Кошка какая-то…” Я возвращаюсь в свою комнату и запираю дверь. Резко разворачиваюсь. Кошка сидит там же, где я ее и оставил пару минут назад.
- У тебя получилось, - то ли спрашиваю, то ли утверждаю я, медленно оседая на большой деревянный стул, стоящий у входа. Кошка удовлетворенно потягивается и направляется к подоконнику. А я еще минут двадцать сижу, прижав к своей груди портфель, и наблюдаю за Ней.
Я зову Ее по имени. Она отзывается.
- Я… Слушай, они приходили, да? – Кошка безразлично смотрит на меня, но мне кажется, что за безразличием этим что-то скрывается.
Мы молчим.
… Я сижу на широком подоконнике, и Она сидит напротив, изящно курит и искоса игриво смотрит на меня.
- А ты чего? – спрашивает Она.
- После десяти вечера не курю, - отвечаю я.
- Опять примета? - Она смешно морщит носик. – Зачем ты придумываешь себе эти дурацкие приметы?
- Они сами придумываются, - отшучиваюсь я.
Она по-кошачьи фыркает и демонстративно смотрит в окно. На самом деле, я придумываю разные приметы, которые выполняю с усердием параноика, чтобы придать хоть какую-то определенность своей жизни. Мною управляет Страх. Страх с большой буквы. Каждый день, каждую ночь я жду, что за мной придут. Или за Ней. Я – троюродный брат врага народа, она - имеет весьма скверное классовое происхождение, а кроме того - в отличие от меня - совсем ничего не боится. Она не боится говорить то, что думает. Это опасно. Особенно с фамилией Плещеева.
Мы соседи. Мы живем в соседних комнатах одной огромной коммунальной квартиры. Среди людей, имеющих правильное происхождение и законопослушных родственников. Я боюсь их, так как вижу в их глазах ненависть.
- Чего ты? – Она тычет в меня голой ступней. – Э-эй, ты тут?
- Да, - отвечаю я. – Я здесь, я с тобой.
- Ты опять не спишь? – Недовольно спрашивает Она. – Спи нормально. Сходи к нам, пусть тебе снотворных пилюль выпишут.
Она работает медсестрой в больнице. Много читает. Много курит. И много думает.
- Я не люблю спать, - отвечаю я. – Потеря времени.
Ты знаешь, что ты сумасшедший? – Смеется Она.
- Да, так мне проще жить.
И это действительно так. И я, и Она живем будто последний день. Тем радостнее просыпаться утром.
*
- Если за мной придут, я не им дамся, - Она говорит очень серьезно, не глядя на меня. Она смотрит на свои ногти. – Выпрыгну из окна.
- Со второго этажа? Не уверен даже, что ты что-нибудь сломаешь, - я стараюсь шутить, но делаю это через силу. Мне страшно даже думать о том, что за Ней придут.
- Тогда отравлюсь, - парирует она. – Принеси мне какой-нибудь химикат с твоего завода.
- Не говори так.
- Ну, хорошо… Тогда я… Я превращусь в кошку. В черную. И черта-с два они меня найдут, - Она изображает царапающеюся кошку, после чего заливается смехом. Потом вдруг становится серьезной. – Я и правда, могу превратиться в кошку. Меня бабушка научила. А ее – ее бабушка.
- Ты и так кошка. Безо всяких превращений, - отвечаю я.
- Не веришь, - констатирует она. Она совершенно серьезна. – Тебе доказать?
- Докажи.
- Докажу. Потом. Потому что превратиться можно только раз. И обратно никак.
- Хитро придумала, - отвечаю я.
Мы сидим, молчим и смотрим в окно.
*
Страх обманчив. Иногда, когда живешь с ним очень долго, то свыкаешься с ним. И уже не замечаешь. И именно когда ты перестал его замечать, он дает тебе под дых.
Вернувшись с работы, я обнаруживаю черную кошку. Она сидит посреди комнаты и смотрит мне прямо в глаза. И не отводит их, как это обычно делают все звери.
- Как это ты тут оказалась? – Спрашиваю я, после чего выбегаю в коридор, чтобы посмотреть на соседнюю дверь. Дверь опечатана.
Пожилая соседка – все время забываю как ее зовут – испуганно прошмыгивает мимо меня и резко захлопывает дверь в свою комнату.
“Дверь опечатана. Они приходили, - мысли лихорадочно крутятся в моей голове. – Кошка какая-то…” Я возвращаюсь в свою комнату и запираю дверь. Резко разворачиваюсь. Кошка сидит там же, где я ее и оставил пару минут назад.
- У тебя получилось, - то ли спрашиваю, то ли утверждаю я, медленно оседая на большой деревянный стул, стоящий у входа. Кошка удовлетворенно потягивается и направляется к подоконнику. А я еще минут двадцать сижу, прижав к своей груди портфель, и наблюдаю за Ней.
Я зову Ее по имени. Она отзывается.
- Я… Слушай, они приходили, да? – Кошка безразлично смотрит на меня, но мне кажется, что за безразличием этим что-то скрывается.
Мы молчим.
*
- Я скучаю по тебе, - говорю я Ей иногда. Она, конечно, ничего не отвечает, лишь иногда начинает ластиться.
Мы живем так уже несколько месяцев. И я никак не могу к этому привыкнуть.
Я скрываю Ее от соседей, выпуская гулять через форточку.
В Ее комнате уже поселили целую семью. Муж каждый день пьет и бьёт жену, ребенок ревет. В такие моменты Она шипит на стену и недовольно смотрит на меня.
- Это не мое дело, - говорю я, примирительно поднимая руки. Она фыркает и уходит на подоконник.
*
Мы сидим на подоконнике. Как и прежде. Только теперь она занимает гораздо меньше места. И не курит. Курю теперь за нас двоих я.
- Если за мной придут, - инструктирую я кошку, - я не хочу, чтобы тебя схватили. Убежишь через форточку.
Кошка удивленно смотрит на меня.
- Когда меня будут бить, я все расскажу. Про тебя, - объясняю я, хрустя суставами пальцев. - Я не выдержу и все расскажу. Я трус. Поэтому ты должна быть далеко.
Она жалобно смотрит на меня, подходит и ложится на колени. Я глажу Ее. Мне страшно.
*
- Надо бы сообщить куда следует, – шепчутся за моей спиной соседки. - Подожжет он нас к чертовой матери. Или еще чего…
Они верят во вредителей и саботажников, тысячи которых проникли на фабрики, в колхозы и даже в политбюро ЦК ВКП(б). Враги повсюду – таков их символ веры. Теперь враг я. Этого следовало ожидать. Особенно мне, ведь это мой троюродный брат пытался поджечь цех завода, на котором работал заместителем главного инженера.
Уже через несколько часов в мою дверь громогласно стучат.
- Откройте!
Я хватаю Кошку и сажу на форточку, толкая, чтобы она выпрыгнула. Она упирается, недовольно смотрит на меня.
- Ну, давай, пожалуйста, - умоляю я. – Давай, прыгай.
Она фыркает, но все-таки выпрыгивает в окно.
В это время моя хилая дверь слетает с петель. Я оборачиваюсь, но вижу совсем не тех, кого ожидал.
*
- Как вы себя чувствуете, молодой человек? – Спрашивает меня Александр Викторович. Мой лечащий врач-психиатр вот уже на протяжении года.
Я молчу. Но его это не расстраивает. Он видит, что я в здравом уме. Я ненавижу это состояние, но его это не беспокоит. Он знает, что я не склонен к суициду. Он меня уже хорошо изучил.
- Вот и славно, - он хлопает меня по плечу и уходит.
*
Я лежу на жесткой больничной подушке и вспоминаю.
…. Я просыпаюсь среди ночи. Кто-то пугающе стучит в мою дверь.
- НКВД, открывайте, - доносится наглый начальственный голос.
Мыслей нет. Никаких.
Открываю дверь. Три колючих взгляда обшаривают меня, а затем смотрят в темноту моей комнаты.
- Гражданка Плещеева здесь живет? – Осведомляется тот, что стоит в центре – бесцветный тип небольшого роста.
- Следующая комната, - дрожащим голосом говорю я. Они проходят дальше. Я закрываю дверь и, как и все остальные соседи, прикладываю то ухо, то глаз к замочной скважине. Меня всего колотит… … Она сопротивляется. Сначала просто скандалит и отказывается куда-либо идти, но когда ее выволакивают в коридор, она царапает одного из чекистов по лицу. Тот удивленно трогает себя за щеку, внимательно смотрит на окровавленный палец, а потом со всей силы бьёт ее кулаком в живот.
Я вижу это. Я до крови прокусываю себе язык.
Она падает. И беззвучно корчится от боли. Тогда другой конвоир пинает ее своим черным, начищенным до блеска сапогом в спину.
- Вставай, гнида, - командует он.
Ярость. Животный ужас. Пульсирующая ненависть. Какое-то безумное желание остановить все это. Жажда мести и ощущение нереальности происходящего. Все это выталкивает меня из комнаты со сжатыми кулаками.
- Ты чего? – Грубо спрашивает меня ближайший чекист, другой медленно тянется за револьвером.
Я превращаюсь в ничто, в червя, в тень.
- Да я так… Подумал, что может помочь надо…, - я узнаю этот голос. Этот голос мой собственный.
- Иди спать, - властно приказывает мне ближайший чекист. Я разворачиваюсь и, еле передвигая абсолютно ватными ногами, покорно иду свою комнату. Но перед этим я встречаюсь с Ней глазами. На долю секунды…
*
Иногда я просыпаюсь счастливым. Александр Викторович в такие дни недоволен. Он качает головой и обсуждает что-то с медсестрой.
- Я скучаю по тебе, - говорю я Ей иногда. Она, конечно, ничего не отвечает, лишь иногда начинает ластиться.
Мы живем так уже несколько месяцев. И я никак не могу к этому привыкнуть.
Я скрываю Ее от соседей, выпуская гулять через форточку.
В Ее комнате уже поселили целую семью. Муж каждый день пьет и бьёт жену, ребенок ревет. В такие моменты Она шипит на стену и недовольно смотрит на меня.
- Это не мое дело, - говорю я, примирительно поднимая руки. Она фыркает и уходит на подоконник.
*
Мы сидим на подоконнике. Как и прежде. Только теперь она занимает гораздо меньше места. И не курит. Курю теперь за нас двоих я.
- Если за мной придут, - инструктирую я кошку, - я не хочу, чтобы тебя схватили. Убежишь через форточку.
Кошка удивленно смотрит на меня.
- Когда меня будут бить, я все расскажу. Про тебя, - объясняю я, хрустя суставами пальцев. - Я не выдержу и все расскажу. Я трус. Поэтому ты должна быть далеко.
Она жалобно смотрит на меня, подходит и ложится на колени. Я глажу Ее. Мне страшно.
*
- Надо бы сообщить куда следует, – шепчутся за моей спиной соседки. - Подожжет он нас к чертовой матери. Или еще чего…
Они верят во вредителей и саботажников, тысячи которых проникли на фабрики, в колхозы и даже в политбюро ЦК ВКП(б). Враги повсюду – таков их символ веры. Теперь враг я. Этого следовало ожидать. Особенно мне, ведь это мой троюродный брат пытался поджечь цех завода, на котором работал заместителем главного инженера.
Уже через несколько часов в мою дверь громогласно стучат.
- Откройте!
Я хватаю Кошку и сажу на форточку, толкая, чтобы она выпрыгнула. Она упирается, недовольно смотрит на меня.
- Ну, давай, пожалуйста, - умоляю я. – Давай, прыгай.
Она фыркает, но все-таки выпрыгивает в окно.
В это время моя хилая дверь слетает с петель. Я оборачиваюсь, но вижу совсем не тех, кого ожидал.
*
- Как вы себя чувствуете, молодой человек? – Спрашивает меня Александр Викторович. Мой лечащий врач-психиатр вот уже на протяжении года.
Я молчу. Но его это не расстраивает. Он видит, что я в здравом уме. Я ненавижу это состояние, но его это не беспокоит. Он знает, что я не склонен к суициду. Он меня уже хорошо изучил.
- Вот и славно, - он хлопает меня по плечу и уходит.
*
Я лежу на жесткой больничной подушке и вспоминаю.
…. Я просыпаюсь среди ночи. Кто-то пугающе стучит в мою дверь.
- НКВД, открывайте, - доносится наглый начальственный голос.
Мыслей нет. Никаких.
Открываю дверь. Три колючих взгляда обшаривают меня, а затем смотрят в темноту моей комнаты.
- Гражданка Плещеева здесь живет? – Осведомляется тот, что стоит в центре – бесцветный тип небольшого роста.
- Следующая комната, - дрожащим голосом говорю я. Они проходят дальше. Я закрываю дверь и, как и все остальные соседи, прикладываю то ухо, то глаз к замочной скважине. Меня всего колотит… … Она сопротивляется. Сначала просто скандалит и отказывается куда-либо идти, но когда ее выволакивают в коридор, она царапает одного из чекистов по лицу. Тот удивленно трогает себя за щеку, внимательно смотрит на окровавленный палец, а потом со всей силы бьёт ее кулаком в живот.
Я вижу это. Я до крови прокусываю себе язык.
Она падает. И беззвучно корчится от боли. Тогда другой конвоир пинает ее своим черным, начищенным до блеска сапогом в спину.
- Вставай, гнида, - командует он.
Ярость. Животный ужас. Пульсирующая ненависть. Какое-то безумное желание остановить все это. Жажда мести и ощущение нереальности происходящего. Все это выталкивает меня из комнаты со сжатыми кулаками.
- Ты чего? – Грубо спрашивает меня ближайший чекист, другой медленно тянется за револьвером.
Я превращаюсь в ничто, в червя, в тень.
- Да я так… Подумал, что может помочь надо…, - я узнаю этот голос. Этот голос мой собственный.
- Иди спать, - властно приказывает мне ближайший чекист. Я разворачиваюсь и, еле передвигая абсолютно ватными ногами, покорно иду свою комнату. Но перед этим я встречаюсь с Ней глазами. На долю секунды…
*
Иногда я просыпаюсь счастливым. Александр Викторович в такие дни недоволен. Он качает головой и обсуждает что-то с медсестрой.
Но мне все равно. Я счастлив, потому что я знаю, что Кошка убежала. И теперь им до нее не добраться. Я все-таки спас Ее. Все-таки спас…
(с)
(с)
В Сирии сбит Су-25. Российский. Пилот катапультировался. По имеющимся данным пилот приземлился в зону контролируемую боевиками.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Самолёт российский. Су-25. Судьба пилота пока не известна.
Немножко предварителки по имеющимся данным. Судя по видео самолёт получив попадание в движок какое-то время продолжал полёт с горящим двигателем. Су-25 способен после попадания в один двигатель закончить полёт на оставшемся и приземлиться. В данном же случае с высокой вероятностью из-за пожара перегорели тяги управления и самолёт пошёл в землю. Стандартный сценарий, который неоднократно был продемонстрирован в Афганистане. Реклама неудержимого прогресса российского ВПК в области систем противодействия ПЗРК не помогла. Су-25 сбивается так же как и 30 лет назад.
У жителей Сирии сегодня небольшой праздник. Детские радостные крики и все дела. Спонсор праздника - ВВС РФ.
https://news.1rj.ru/str/varlamov_news/2346
https://news.1rj.ru/str/varlamov_news/2346
Telegram
Varlamov News
Еще одно видео из Идлиба: пилот российского Су-25 спускается на парашюте.
Бгггг. Поцреотические канальчики обращаются к благородству и просят не постить видяйку с мёртвым пилотом. Что характерно, сами эти ребята не парясь постят фоточки-видяйки с лютой расчленённкой своих недругов, с лицами и деталями.
https://news.1rj.ru/str/karaulny/43628
https://news.1rj.ru/str/karaulny/43628
Telegram
Караульный
Большая просьба к агрегатором военных новостей, для которых Россия не синоним слова "враг". Не надо в погоне за сомнительным рейтингом расшаривать видео с убитым пилотом. Побойтесь Бога, а если атеисты - не уподобляйтесь обезьянами, кто все это делали и снимали.…