В новом выпуске тревел-выпуска журнала T Magazine (часть экосистемы The New York Times) рассматривается, как выпечка рассказывает историю культуры по всему миру. Для оформления обложек были приглашены три художницы. Улала Имаи выбрала мелонпан — японскую сладкую булочку, покрытую слоем хрустящего печенья и украшенную перекрёстным узором,— и потрёпанного плюшевого мишку, который является постоянным персонажем её работ. Художница из Нью-Йорка Анна Вейант говорит, что её «привлёк крокембуш своей красотой, строгостью и нелепостью, а также тем, что вся конструкция отбрасывает великолепные тени». На обложке художницы Шэрон Кор из долины Гудзона, штат Нью-Йорк, изображен французский клубничный шу-о-кракелин. Она также использовала узор из сахарной пудры, чтобы создать свой вариант логотипа в виде буквы «Т». «Мне понравилось, как гранулы сахара соотносятся с зернистостью плёнки или пикселями в фотографии», — говорит она.

Эксклюзив: Рекордный Айвазовский на Sotheby’s глазами очевидца

Утром во вторник, 25 ноября, в Лондоне состоялся аукцион Sotheby’s с креативным названием «Fabergé, Imperial & Revolutionary Art». По сути — это возрождённые «Русские торги», которые перестали проводиться после 24 февраля 2022 года. Топ-лотом стала, как говорилось в пресс-релизе, самая большая картина Айвазовского, когда-либо появлявшаяся в этом аукционном доме. «Выжившие» 1878 года ушли чуть выше верхней границы эстимейта, но всё же поставили рекорд для работ художника (в фунтах) — £4 188 000.

Торги начинались в 10:30. В начале зал был почти полностью заполнен. Почти все присутствующие, за редким исключением, говорили по-русски. Многие друг друга знали. За всеми было интересно наблюдать: у одного рядом лежал iPad с данными о котировках валютных фьючерсов в реальном времени, у некоторых были с собой распечатки с сайта, где они делали отметки. Самая высокая концентрация была на протяжении первых 23 лотов — после продажи последнего Айвазовского (их было 6+2, два — «приписываемые» художнику) зал заметно поредел почти вдвое. Но не залом единым — коллекционеры активно участвовали в торгах по телефону. Как раз рекордный Айвазовский ушёл одному из них (при этом у англоязычного специалиста), но коллекционер в зале, которому он не достался, потом «забрал» себе лот 23 — по цене молотка £800 тыс. (или чуть больше £1 млн со сборами).
В зале в этот момент было так:
— 3 миллиона 250 тысяч — ставка в зале.
— 3 миллиона 400 тысяч — у нас есть ставка по телефону!
— п…ц (раздаётся с первого ряда — от коллекционера, которому достался Айвазовский, лот 1).
— Продано!

Активно бились и за Кустодиева — «Крестный ход у собора Василия Блаженного» (1921). Ностальгический сюжет — Красная площадь, снег, иконы — сработал. При эстимейте £300–500 тыс. картина ушла за £952,5 тыс.

Интересно, что некоторые участвовавшие в аукционе в зале не находились, а сидели в кафе при входе и делали ставки онлайн. Таких было несколько; один из них — известный антикварный дилер.

Люди периодически появлялись в зале под определённые лоты, участвовали в торгах и уходили, затем снова возникали. Что интересно — с аукционистом иногда можно реально торговаться: предложить половину шага, когда он или она ждёт следующей ставки внутри зала. Иногда такие ставки не принимают или предлагают чуть больше — 3/4 шага. Но это частая и довольно интересная практика, особенно когда ставки переходят в миллионы.
3 миллиона 250 тысяч после 3 миллионов 200 появились в зале именно так. Но их перебил более «ресурсный» — или просто более упёртый — коллекционер.

Екатерина Макдугалл после торгов отметила, что многие ставки ей показались очень необычными: дорого уходили работы, которые, кажется, стоят реально значительно меньше. Например, её удивила борьба за позднего Рабина и почти отсутствие интереса к очень хорошему Булатову. Сама же она ушла с небольшой ранней работой Бакста.

«It’s an energy in the market!» — в какой-то момент воскликнул один из специалистов на телефоне. Интересно, последуют ли реинкарнации «русских торгов» в других аукционных домах.

Hauser & Wirth продолжают расширять свою вселенную вне галерейного бизнеса: после замка The Fife Arms в Шотландии в их арт-хоспиталити-портфолио вошла Chesa Marchetta — исторический отель и ресторан в сердце Силса. Место, куда Иван Вирт привёз Мануэлу Хаузер на их первое свидание, теперь стало их самым личным проектом.
Силс-Мария — небольшая деревня в долине Энгадин, давно ставшая магнитом для художников и мыслителей: Рильке, Гессе, Рихтер, Баския, Боуи. Компания семьи Вирт бережно реставрировала дом XV века.
Внутри — швейцарская сосна, локальный антиквариат и текстиль, 13 комнат, где соседствуют старые мастера, работы семьи Джакометти и современные художники.
Chesa Marchetta задумана как культурный центр региона: уже готовится выставка Альберто Джакометти, а литературную программу откроют материалы Аннемари Шварценбах.
Как говорит Иван Вирт: «Что можно привнести в место, где есть всё? Только культуру».