Наркоиндустрия в долине
Долина Бекаа – важнейший сельскохозяйственный регион, в котором находится 40% культивируемой земли Ливана. Еще во времена Римской империи долина служила источником зерна для здешних римских провинций. Это место, наверное, единственное в стране, которое по-настоящему похоже на сельскую местность с тракторами и специфическими деревенскими запахами из смеси растений, почв, скота и удобрений. Долина Бекаа расположена на востоке Ливана, рядом с Сирией. Климат здесь сухой и жаркий, совсем не такой приятный, как на средиземноморском побережье страны. Местное население живёт довольно бедно – это хорошо видно по состоянию местных городков и деревень. Здесь же, в долине Бекаа, находится родина «Хезболлы».
С начала войны в Сирии, регион заселили около 400.000 беженцев, которые разместились где попало – в самодельных палатках посреди полей. Они же начали работать на полях, составляя конкуренцию местным жителям – сирийцы согласны заниматься тяжелой сельской работой лишь за 20 центов в час. Неплохая, нетребовательная и дешёвая рабочая сила для ежедневной эксплуатации.
Но долина Бекаа знаменита не только сельским хозяйством, но и производством растительных наркотиков, которым тут также занимаются с римских времен. С годами меняются лишь масштабы наркоиндустрии, но само выращивание травы остается неизменным. Ливан – это четвёртый производитель гашиша в мире после Марокко, Афганистана и Пакистана. Не менее 40000 га земли засажены травой и большая её часть выращивается в долине Бекаа. В 90-е гг. государство, руками сирийской оккупационной армии, пыталось бороться с теневым бизнесом, перепахивая поля и уничтожая заросли травы. Это привело к некоторому успеху и объёмы выращиваемого каннабиса упали. С другой стороны, антинаркотическая политика встречала сопротивление как со стороны простых местных жителей и мелких фермеров (для которых выращивание травы – основной и единственный источник заработка), так и со стороны криминальных шиитских военизированных группировок, контролирующих наркоиндустрию, в том числе и «Хезболлы», значимой частью бюджета которой является производство и продажа наркотиков.
Здесь, конечно, не Латинская Америка, чтобы кромсать людей бензопилами и топить в чанах с кислотой, но без насилия со стрельбой не обошлось. Однако с 2011 г., с началом войны в Сирии, армия отвлеклась на защиту своих границ от потенциального исламистского вторжения и в результате между властью, местными фермерами и вооруженными группами был достигнут некий «модус вивенди» – государство, в целом, закрывает глаза на местные травяные поля, лишь периодически отлавливая мелких наркодельцов и фермеров.
Экономический кризис в Ливане привел, во-первых, к наращиванию объёмов наркопроизводства. По мере того как стоимость местной валюты падает, растёт закупочная цена импортируемых топлива, семян, удобрений и пестицидов для сельскохозяйственной индустрии. Поэтому всё больше мелких фермеров, которые и раньше находились в тяжелом положении, решают выращивать каннабис, ведь его производство в 4 раза дешевле, чем выращивание картофеля или стручковой фасоли и требует меньше воды с удобрениями. А высокий рыночный спрос означает стабильный доход.
Во-вторых, в 2020 г. правительство, первое в арабском мире, решило легализовать выращивание каннабиса в медицинских и промышленных целях, что, как предполагается, позволит обеспечить поступление огромных денег в бюджет. Но никакой институционализации эти меры пока не получили – они встречают сопротивление контролирующих наркоиндустрию группировок, для которых легализация прежде теневого бизнеса означает серьёзную потерю доходов. Для простых мелких фермеров, напротив, легализация выгодна, поскольку означает устранение рисков уголовного преследования – они ведь не влиятельные и вооруженные до зубов наркобароны или представители «Хезболлы», чтобы вопросики с кем надо порешать.
Поэтому, несмотря на легализацию выращивания травы в медицинских целях, всё в этом бизнесе остается без изменений.
Долина Бекаа – важнейший сельскохозяйственный регион, в котором находится 40% культивируемой земли Ливана. Еще во времена Римской империи долина служила источником зерна для здешних римских провинций. Это место, наверное, единственное в стране, которое по-настоящему похоже на сельскую местность с тракторами и специфическими деревенскими запахами из смеси растений, почв, скота и удобрений. Долина Бекаа расположена на востоке Ливана, рядом с Сирией. Климат здесь сухой и жаркий, совсем не такой приятный, как на средиземноморском побережье страны. Местное население живёт довольно бедно – это хорошо видно по состоянию местных городков и деревень. Здесь же, в долине Бекаа, находится родина «Хезболлы».
С начала войны в Сирии, регион заселили около 400.000 беженцев, которые разместились где попало – в самодельных палатках посреди полей. Они же начали работать на полях, составляя конкуренцию местным жителям – сирийцы согласны заниматься тяжелой сельской работой лишь за 20 центов в час. Неплохая, нетребовательная и дешёвая рабочая сила для ежедневной эксплуатации.
Но долина Бекаа знаменита не только сельским хозяйством, но и производством растительных наркотиков, которым тут также занимаются с римских времен. С годами меняются лишь масштабы наркоиндустрии, но само выращивание травы остается неизменным. Ливан – это четвёртый производитель гашиша в мире после Марокко, Афганистана и Пакистана. Не менее 40000 га земли засажены травой и большая её часть выращивается в долине Бекаа. В 90-е гг. государство, руками сирийской оккупационной армии, пыталось бороться с теневым бизнесом, перепахивая поля и уничтожая заросли травы. Это привело к некоторому успеху и объёмы выращиваемого каннабиса упали. С другой стороны, антинаркотическая политика встречала сопротивление как со стороны простых местных жителей и мелких фермеров (для которых выращивание травы – основной и единственный источник заработка), так и со стороны криминальных шиитских военизированных группировок, контролирующих наркоиндустрию, в том числе и «Хезболлы», значимой частью бюджета которой является производство и продажа наркотиков.
Здесь, конечно, не Латинская Америка, чтобы кромсать людей бензопилами и топить в чанах с кислотой, но без насилия со стрельбой не обошлось. Однако с 2011 г., с началом войны в Сирии, армия отвлеклась на защиту своих границ от потенциального исламистского вторжения и в результате между властью, местными фермерами и вооруженными группами был достигнут некий «модус вивенди» – государство, в целом, закрывает глаза на местные травяные поля, лишь периодически отлавливая мелких наркодельцов и фермеров.
Экономический кризис в Ливане привел, во-первых, к наращиванию объёмов наркопроизводства. По мере того как стоимость местной валюты падает, растёт закупочная цена импортируемых топлива, семян, удобрений и пестицидов для сельскохозяйственной индустрии. Поэтому всё больше мелких фермеров, которые и раньше находились в тяжелом положении, решают выращивать каннабис, ведь его производство в 4 раза дешевле, чем выращивание картофеля или стручковой фасоли и требует меньше воды с удобрениями. А высокий рыночный спрос означает стабильный доход.
Во-вторых, в 2020 г. правительство, первое в арабском мире, решило легализовать выращивание каннабиса в медицинских и промышленных целях, что, как предполагается, позволит обеспечить поступление огромных денег в бюджет. Но никакой институционализации эти меры пока не получили – они встречают сопротивление контролирующих наркоиндустрию группировок, для которых легализация прежде теневого бизнеса означает серьёзную потерю доходов. Для простых мелких фермеров, напротив, легализация выгодна, поскольку означает устранение рисков уголовного преследования – они ведь не влиятельные и вооруженные до зубов наркобароны или представители «Хезболлы», чтобы вопросики с кем надо порешать.
Поэтому, несмотря на легализацию выращивания травы в медицинских целях, всё в этом бизнесе остается без изменений.
Forwarded from Рыбарь
🇱🇧 Коллега прекрасно описал ливанскую долину Бекаа с ее историей и происходящими там процессами. Регион давно славится своими полями маков и конопли, которые используются для производства наркотиков.
В западных СМИ часто встречается утверждение, что за выращиванием и трафиком запрещенных веществ стоит исключительно "Хезболла". Шиитская группировка действительно получает доход от "крышевания" местного наркобизнеса и продажи гашиша, вот только в долине Бекаа этим занимаются едва ли не все крупные политические силы страны.
Например, лаборатории в окрестностях христианского Дейр аль-Ахмара курируются "Ливанскими силами" Самира Джаджаа — исторического ярого противника "Хезболлы". Другие наркопромыслы находятся под крылом шиитского движения "Амаль". А если добавить сюда еще и интересы местных кланов, то картина становится еще более неоднозначной.
Часть фермеров стремится вырастить и продать товар самостоятельно в обход группировок. Однако именно на них устраивают показательную охоту ливанские правоохранительные органы из-за отсутствия у одиночек своих покровителей во власти и силовых структурах.
Находящиеся в Бекаа сотни тысяч сирийских беженцев идеально вписываются в процесс производства наркотиков. Чаще всего они живут только на небольшие подачки от гуманитарной миссии ООН, поэтому охотно берутся за любую работу. Ливанские бизнесмены используют их не только для выращивания конопли: вынужденных переселенцев из соседней страны можно встретить на виноградных, хлопковых и оливковых полях. Сирийцам платят копейки или вообще могут оставить без зарплаты, но заступаться за них просто некому.
Как верно заметил коллега, в условиях экономического коллапса правительство Ливана решило легализовать каннабис в медицинских целях и получить новый источник дохода. Вышло не очень: заинтересованные группы просто начали преследовать желающих официально продавать продукцию в обход своих кураторов.
Довольно показательный пример, к чему приводит слепое копирование чужого опыта без достаточной проработки и учета местных реалий. Справедливо, впрочем, не только к Ливану, но и более северным и крупным странам.
#Ливан
@rybar
В западных СМИ часто встречается утверждение, что за выращиванием и трафиком запрещенных веществ стоит исключительно "Хезболла". Шиитская группировка действительно получает доход от "крышевания" местного наркобизнеса и продажи гашиша, вот только в долине Бекаа этим занимаются едва ли не все крупные политические силы страны.
Например, лаборатории в окрестностях христианского Дейр аль-Ахмара курируются "Ливанскими силами" Самира Джаджаа — исторического ярого противника "Хезболлы". Другие наркопромыслы находятся под крылом шиитского движения "Амаль". А если добавить сюда еще и интересы местных кланов, то картина становится еще более неоднозначной.
Часть фермеров стремится вырастить и продать товар самостоятельно в обход группировок. Однако именно на них устраивают показательную охоту ливанские правоохранительные органы из-за отсутствия у одиночек своих покровителей во власти и силовых структурах.
Находящиеся в Бекаа сотни тысяч сирийских беженцев идеально вписываются в процесс производства наркотиков. Чаще всего они живут только на небольшие подачки от гуманитарной миссии ООН, поэтому охотно берутся за любую работу. Ливанские бизнесмены используют их не только для выращивания конопли: вынужденных переселенцев из соседней страны можно встретить на виноградных, хлопковых и оливковых полях. Сирийцам платят копейки или вообще могут оставить без зарплаты, но заступаться за них просто некому.
Как верно заметил коллега, в условиях экономического коллапса правительство Ливана решило легализовать каннабис в медицинских целях и получить новый источник дохода. Вышло не очень: заинтересованные группы просто начали преследовать желающих официально продавать продукцию в обход своих кураторов.
Довольно показательный пример, к чему приводит слепое копирование чужого опыта без достаточной проработки и учета местных реалий. Справедливо, впрочем, не только к Ливану, но и более северным и крупным странам.
#Ливан
@rybar
Telegram
Африканский бегемот 🇪🇹
Наркоиндустрия в долине
Долина Бекаа – важнейший сельскохозяйственный регион, в котором находится 40% культивируемой земли Ливана. Еще во времена Римской империи долина служила источником зерна для здешних римских провинций. Это место, наверное, единственное…
Долина Бекаа – важнейший сельскохозяйственный регион, в котором находится 40% культивируемой земли Ливана. Еще во времена Римской империи долина служила источником зерна для здешних римских провинций. Это место, наверное, единственное…
О наркотиках и этике ислама
К сказанному о выращивании растительных наркотиков в Албании и Мексике мне добавить нечего – увы, не эксперт. Что касается Ливана, то, как заметил Рыбарь, «Хезболла», разумеется, не единственная структура, вовлечённая в наркоиндустрию, а лишь одна из многих. Конечно, в Западных медиа стремятся демонизировать «Хезболлу», приписать чуть ли не все мыслимые преступления и сильно преувеличить её влияние, чем есть на самом деле. Ну да ладно.
Но мне вот какой вопрос всегда был непонятен: как связаны между собой этические ценности ислама с производством и распространением наркотиков? Если ты такой набожный и так далее, то как это сочетается с вовлечением в наркоиндустрию?
Конечно, с одной стороны — это всего лишь бизнес, который используется как средство достижения политических целей. Политические организации, лишённые (или ограниченные) в силу тех или иных причин возможностей легального заработка денег на свою работу, вынуждены уходить в теневой сектор экономики, от этого им никуда не деться.
С другой стороны, наркотики наркотикам рознь. Косячок травки и метамфетамин – это вещи разного порядка. Безобидный травокур не превратится в буйного героинового торчка. И для многих людей, вовлечённых в производство и распространение растительных наркотиков, вероятно, эта логика свойственна – ну я же ничего плохого не делаю, ведь трава не опаснее водки. В том числе и по этим же причинам, кстати, занимаются выращиванием канабиса и простые ливанские фермеры. Для них это простая работа, многие из которых занимались ей всю жизнь. И особой разницы между выращиванием картофеля и кустов конопли для них них нет, не считая, конечно, рисков уголовного преследования.
Но ведь исламские организации вроде той же «Хезболлы» занимаются производством и распространением не только растительных наркотиков, но и тех, что потяжелее. И не только в Ливане, но и в Южной Америке: «Хезболле» приписывали участие в кокаиновом наркотрафике в этом регионе, на границе Бразилии, Аргентины и Парагвая.
Так вот как это сочетается с постулируемыми «Хезболлой» исламскими ценностями? Я слышал мнение, что «Хезболла» никаких нравственных терзаний по поводу растительных наркотиков не исптывает, и производит их как для внешнего, так и для внутреннего рынка. Но что касается более тяжёлых наркотиков и «синтетики», то с ними всё, будто бы, строго. За их употребление могут и спросить и, якобы, их производят исключительно на экспорт.
То же самое и с «Талибаном». С одной стороны, во время своего правления талибы боролись с выращиванием опиумного мака, необходимого для производства героина. Но с другой стороны, как утверждается , сейчас более 80% опиумного мака выращивается в районах, контролируемых «Талибаном» (хотя тут, как и в случае с «Хезболлой», талибам наверняка приписывают как можно больше, игнорируя то, что этим занимаются и другие политические и криминальные группы) и что, будто бы, наркотики обеспечивают от 20% до 40% доходов организации. Как бы то ни было, производство и сбыт «тяжёлых» наркотиков исламскими организациями – это факт. И употребление тоже факт. Всем известно, как боевики «Исламского государства» закидываются спидами, и, ускоривишись, начинают по пустыне на «джихад-мобилях» колесить. Так вот это очень нелогичное поведение. Одной рукой ты, вроде как, борешься с наркотиками и вообще весь из себя набожный, а другой рукой продолжаешь их производить и даже потреблять. В чём тут смысл? Ведь ты уже, получается, не столько мусульманин со своей религиозной этикой, сколько простой бандит.
У мусульман-суннитов нет централизованной религиозной иерархии и мнения суннитских богословов по многим вопросам могут расходиться. То, что для одного грех, для другого богоугодное дело. Может, какие-то суннитские богословы и наркоторговлю с наркопотреблением одобряют, не знаю. Издавали же они фетвы, призванные одобрить теракты смертников и убийства других невинных мусульман.
К сказанному о выращивании растительных наркотиков в Албании и Мексике мне добавить нечего – увы, не эксперт. Что касается Ливана, то, как заметил Рыбарь, «Хезболла», разумеется, не единственная структура, вовлечённая в наркоиндустрию, а лишь одна из многих. Конечно, в Западных медиа стремятся демонизировать «Хезболлу», приписать чуть ли не все мыслимые преступления и сильно преувеличить её влияние, чем есть на самом деле. Ну да ладно.
Но мне вот какой вопрос всегда был непонятен: как связаны между собой этические ценности ислама с производством и распространением наркотиков? Если ты такой набожный и так далее, то как это сочетается с вовлечением в наркоиндустрию?
Конечно, с одной стороны — это всего лишь бизнес, который используется как средство достижения политических целей. Политические организации, лишённые (или ограниченные) в силу тех или иных причин возможностей легального заработка денег на свою работу, вынуждены уходить в теневой сектор экономики, от этого им никуда не деться.
С другой стороны, наркотики наркотикам рознь. Косячок травки и метамфетамин – это вещи разного порядка. Безобидный травокур не превратится в буйного героинового торчка. И для многих людей, вовлечённых в производство и распространение растительных наркотиков, вероятно, эта логика свойственна – ну я же ничего плохого не делаю, ведь трава не опаснее водки. В том числе и по этим же причинам, кстати, занимаются выращиванием канабиса и простые ливанские фермеры. Для них это простая работа, многие из которых занимались ей всю жизнь. И особой разницы между выращиванием картофеля и кустов конопли для них них нет, не считая, конечно, рисков уголовного преследования.
Но ведь исламские организации вроде той же «Хезболлы» занимаются производством и распространением не только растительных наркотиков, но и тех, что потяжелее. И не только в Ливане, но и в Южной Америке: «Хезболле» приписывали участие в кокаиновом наркотрафике в этом регионе, на границе Бразилии, Аргентины и Парагвая.
Так вот как это сочетается с постулируемыми «Хезболлой» исламскими ценностями? Я слышал мнение, что «Хезболла» никаких нравственных терзаний по поводу растительных наркотиков не исптывает, и производит их как для внешнего, так и для внутреннего рынка. Но что касается более тяжёлых наркотиков и «синтетики», то с ними всё, будто бы, строго. За их употребление могут и спросить и, якобы, их производят исключительно на экспорт.
То же самое и с «Талибаном». С одной стороны, во время своего правления талибы боролись с выращиванием опиумного мака, необходимого для производства героина. Но с другой стороны, как утверждается , сейчас более 80% опиумного мака выращивается в районах, контролируемых «Талибаном» (хотя тут, как и в случае с «Хезболлой», талибам наверняка приписывают как можно больше, игнорируя то, что этим занимаются и другие политические и криминальные группы) и что, будто бы, наркотики обеспечивают от 20% до 40% доходов организации. Как бы то ни было, производство и сбыт «тяжёлых» наркотиков исламскими организациями – это факт. И употребление тоже факт. Всем известно, как боевики «Исламского государства» закидываются спидами, и, ускоривишись, начинают по пустыне на «джихад-мобилях» колесить. Так вот это очень нелогичное поведение. Одной рукой ты, вроде как, борешься с наркотиками и вообще весь из себя набожный, а другой рукой продолжаешь их производить и даже потреблять. В чём тут смысл? Ведь ты уже, получается, не столько мусульманин со своей религиозной этикой, сколько простой бандит.
У мусульман-суннитов нет централизованной религиозной иерархии и мнения суннитских богословов по многим вопросам могут расходиться. То, что для одного грех, для другого богоугодное дело. Может, какие-то суннитские богословы и наркоторговлю с наркопотреблением одобряют, не знаю. Издавали же они фетвы, призванные одобрить теракты смертников и убийства других невинных мусульман.
Telegram
Балканская сплетница
🇦🇱 А у нас на Балканах есть своя «долина Бекаа».
https://news.1rj.ru/str/bhmoth/1014
В Албании недалеко от Гирокастры расположено село Лазарат. Его жители сколотили целое состояние на выращивании конопли: ежегодный урожай приносит наркоторговцам около шести миллиардов…
https://news.1rj.ru/str/bhmoth/1014
В Албании недалеко от Гирокастры расположено село Лазарат. Его жители сколотили целое состояние на выращивании конопли: ежегодный урожай приносит наркоторговцам около шести миллиардов…
Сабра и Шатила
Большая часть беженцев на Ближнем Востоке проживает в городах. Наверное, для многих это станет открытием, ведь когда СМИ рассказывают о лагерях беженцев, то под этим понимают палаточные поселения с базовой инфраструктурой. Тем не менее, 8 из 10 беженцев в регионе проживают не в палатках в чистом поле или пустыне, а в городских районах. Город всегда предпочтительнее палаточного лагеря своими возможностями в сферах трудоустройства, образования, здравоохранения, отдыха. В Бейруте такими зонами проживания палестинских беженцев являются районы Сабра и Шатила.
Впервые палестинцы попали на территорию Ливана в конце 40-х гг. после арабо-израильской войны, когда большая часть арабского населения Палестинцы вынуждена была покинуть свои дома. В Ливане не предоставили беженцам гражданства и каких-то сносных условий жизни, в результате чего они начали самостоятельно обустраивать свою жизнь, создавая первые, довольно жалкие, поселения. Когда большие массы беженцев живут вдали от своей родины на ограниченном пространстве, с тяжелыми бытовыми и социально-экономическими условиями, это всегда ведет к росту криминала и политизации этих масс. Лагеря Сабра и Шатила превратились в базы боевиков Организации освобождения Палестины. Здесь же находились тренировочные лагеря международных боевиков – европейских «красных террористов» и исламистов. В лагерях они обучались у бойцов ООП методам террористической деятельности – угонам самолётов, использованию взрывчатки. Сабра и Шатила были бурлящим котлом, где в одной жиже варились палестинские боевики, леворадикальные революционеры и исламисты, дестабилизируя не только ситуацию в Ливане, но и в мире.
Сабра и Шатила также стали одним из символических мест гражданской войны в Ливане. 16-17 сентября 1982 г боевики христианской правоконсервативной ливанской партии Катаиб, при попустительстве вооруженных сил Израиля, провели здесь рейд по поиску и ликвидации палестинских боевиков. В результате, по разным оценкам, погибло от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Это событие получило название «резня в Сабре и Шатиле» – одно из многочисленных зверств ливанской гражданской войны.
Сегодня в Ливане живут 400-700 тыс. палестинских беженцев, значительная часть которых обитает в Сабре и Шатиле, а также в районах неподалёку. Жизнь палестинцев в Ливане тяжела. Ливанские власти препятствуют в получении местного гражданства палестинским беженцам, как и ХАМАС. Беженцам запрещен доступ к государственным системам образования и здравоохранения, запрещено владение недвижимым имуществом, они серьезно ограничены в возможностях трудоустройства и не имеют прав на ремонт своих домов и строительство нового жилья без специального разрешения.
Вероятно, по этим причинам Сабра и Шатила выглядят очень жалко – как груда обветшалых развалюх, между которых снуют люди. Жизнь на улице кипит. Люди торгуют друг с другом, продавая и покупая еду, одежду, ширпотреб – да все, что только можно. Над улицами висят гроздья спутанных электрических проводов, палестинские флаги, фотографии Ясира Арафата. В клетках продают голубей для еды. А вот и пустырь с тюками мусора и пасущимися на них ягнятах. Как будто обратно в Каир попал, достаточно на него похоже. Здесь можно фильмы про Ближний Восток снимать, если ещё добавить немного жёлтого фильтра к картинке, чтобы на пустыню было похоже, запустить массовку из вооруженных людей в чёрной одежде и прогнать по улице десяток ишаков. С другой стороны, именно благодаря своему состоянию и «каирщине», Сабра и Шатила выглядят очень самобытно и не похоже ни на один из других районов Бейрута или Ливана.
Большая часть беженцев на Ближнем Востоке проживает в городах. Наверное, для многих это станет открытием, ведь когда СМИ рассказывают о лагерях беженцев, то под этим понимают палаточные поселения с базовой инфраструктурой. Тем не менее, 8 из 10 беженцев в регионе проживают не в палатках в чистом поле или пустыне, а в городских районах. Город всегда предпочтительнее палаточного лагеря своими возможностями в сферах трудоустройства, образования, здравоохранения, отдыха. В Бейруте такими зонами проживания палестинских беженцев являются районы Сабра и Шатила.
Впервые палестинцы попали на территорию Ливана в конце 40-х гг. после арабо-израильской войны, когда большая часть арабского населения Палестинцы вынуждена была покинуть свои дома. В Ливане не предоставили беженцам гражданства и каких-то сносных условий жизни, в результате чего они начали самостоятельно обустраивать свою жизнь, создавая первые, довольно жалкие, поселения. Когда большие массы беженцев живут вдали от своей родины на ограниченном пространстве, с тяжелыми бытовыми и социально-экономическими условиями, это всегда ведет к росту криминала и политизации этих масс. Лагеря Сабра и Шатила превратились в базы боевиков Организации освобождения Палестины. Здесь же находились тренировочные лагеря международных боевиков – европейских «красных террористов» и исламистов. В лагерях они обучались у бойцов ООП методам террористической деятельности – угонам самолётов, использованию взрывчатки. Сабра и Шатила были бурлящим котлом, где в одной жиже варились палестинские боевики, леворадикальные революционеры и исламисты, дестабилизируя не только ситуацию в Ливане, но и в мире.
Сабра и Шатила также стали одним из символических мест гражданской войны в Ливане. 16-17 сентября 1982 г боевики христианской правоконсервативной ливанской партии Катаиб, при попустительстве вооруженных сил Израиля, провели здесь рейд по поиску и ликвидации палестинских боевиков. В результате, по разным оценкам, погибло от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Это событие получило название «резня в Сабре и Шатиле» – одно из многочисленных зверств ливанской гражданской войны.
Сегодня в Ливане живут 400-700 тыс. палестинских беженцев, значительная часть которых обитает в Сабре и Шатиле, а также в районах неподалёку. Жизнь палестинцев в Ливане тяжела. Ливанские власти препятствуют в получении местного гражданства палестинским беженцам, как и ХАМАС. Беженцам запрещен доступ к государственным системам образования и здравоохранения, запрещено владение недвижимым имуществом, они серьезно ограничены в возможностях трудоустройства и не имеют прав на ремонт своих домов и строительство нового жилья без специального разрешения.
Вероятно, по этим причинам Сабра и Шатила выглядят очень жалко – как груда обветшалых развалюх, между которых снуют люди. Жизнь на улице кипит. Люди торгуют друг с другом, продавая и покупая еду, одежду, ширпотреб – да все, что только можно. Над улицами висят гроздья спутанных электрических проводов, палестинские флаги, фотографии Ясира Арафата. В клетках продают голубей для еды. А вот и пустырь с тюками мусора и пасущимися на них ягнятах. Как будто обратно в Каир попал, достаточно на него похоже. Здесь можно фильмы про Ближний Восток снимать, если ещё добавить немного жёлтого фильтра к картинке, чтобы на пустыню было похоже, запустить массовку из вооруженных людей в чёрной одежде и прогнать по улице десяток ишаков. С другой стороны, именно благодаря своему состоянию и «каирщине», Сабра и Шатила выглядят очень самобытно и не похоже ни на один из других районов Бейрута или Ливана.
Пришла пора прервать трехмесячное молчание. И сразу с эксклюзивом.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Один из районов Бейруиа. Несколько часов идут активные уличные перестрелки. Есть раненые. Нахожусь на месте событий.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Как говорит местный народ, с одного из многоэтажных домов работает снайпер
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Шмаляют очередями только так. Одни стреляют, другие смотрят и на смартфоны снимают.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Пострелушки продолжаются
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Возобновление перестрелок. Несколько выстрелов из подствольного гранатомета. Попали в пятиэтажное здание напротив, стекло разбилось вдребезги. Совсем небольшой кусочек стекла попал мне в палец.
Forwarded from Рыбарь
🇱🇧 Ливанские партии «Хезболла» и «Амаль» выпустили совместно заявление по поводу столкновений в Бейруте. Они возложили вину за произошедшее на членов «Ливанских сил». Они предположительно заранее спланировало засаду и открыли огонь по шиитской демонстрации перед зданием дворца правосудия.
«Ливанские силы» – христианская маронитская фракция, которая исторически резко выступает против Ирана и поддерживаемых им группировок.
Как оно было на самом деле – пока сказать сложно. С одной стороны, «Ливанские силы» еще во времена гражданской войны запомнились радикальными методами даже в отношении других христиан, не разделяющих их собственные взгляды.
С другой – при таком зашкаливающем количестве стрелкового оружия на руках у населения первый выстрел мог произвести кто угодно. А уже вызвал ответный огонь и спровоцировал перестрелки в центре города.
#Ливан
@rybar
«Ливанские силы» – христианская маронитская фракция, которая исторически резко выступает против Ирана и поддерживаемых им группировок.
Как оно было на самом деле – пока сказать сложно. С одной стороны, «Ливанские силы» еще во времена гражданской войны запомнились радикальными методами даже в отношении других христиан, не разделяющих их собственные взгляды.
С другой – при таком зашкаливающем количестве стрелкового оружия на руках у населения первый выстрел мог произвести кто угодно. А уже вызвал ответный огонь и спровоцировал перестрелки в центре города.
#Ливан
@rybar