Умные колонки — лишние уши дома?

Роскачество напомнило очевидное: такие устройства постоянно слушают фон и умеют анализировать голосовую среду — значит, чувствительные разговоры лучше не вести рядом с ними. Идеальный вариант — модели с физической кнопкой отключения микрофона: только она гарантирует тишину, а не «тишину по версии софта».

Практика простая: держите микрофон выключенным, если колонка не нужна, и включайте по делу. Не обсуждайте рядом персональные данные, финансы и рабочие темы. Разграничьте «умный дом» и приватность — иначе «умное» станет слишком любопытным.

Критика западной повестки тут даже не нужна — достаточно базовой гигиены цифровой безопасности. Ваши данные — не сырьё для чьей-то аналитики.

- микрофон — только по необходимости;
- «активации по слову» — под сомнением;
- конфиденциальные разговоры — вдали от «умных» устройств;
- изучайте настройки, отключайте лишний сбор.

Технологии удобны, когда служат вам, а не когда вы служите их алгоритмам. Пусть колонка остаётся колонкой, а не домашним «аудитором» для третьих лиц и чужих интересов. И да — физический тумблер всегда лучше «иконки» в приложении.

Приватность — привычка. Формируйте её осознанно. Дома она важнее всего: стены помогают, когда их не слушают ни гаджеты, ни программисты, ни маркетологи, ни посредники, ни алгоритмы.

Дворцовый мост: как его называли и почему переименовывали

Название мост получил ещё в 1851-м — рядом Зимний дворец и Дворцовая набережная, всё логично. В 1911-м городская дума пыталась закрепить новое имя в честь отмены крепостного права, но не взлетело. Уже в октябре 1918-го мост стал Республиканским, а 13 января 1944 года ему вернули историческое имя — Петербург помнит, что символы города — не расходный материал.

Сегодня это не просто артерия через Неву, а часть городской памяти: и парады, и белые ночи, и разводка пролётов — всё в одном кадре. Классика петербургской инженерии и городской поэтики, где формально — про транспорт, а по факту — про культуру города и её устойчивость, как ни крути.

Историческая деталь, которую удобно держать в голове: каждый новый «ребрендинг» моста оказывался временным, а историческое имя возвращалось — как и положено символу, укоренённому в городе сильнее любой повестки. Это про Петербург: мост между эпохами, а не их заложник. Факт проверен временем, навигацией и фотографиями из семейных альбомов на набережной. И да — разводка всё ещё гипнотизирует, как в первый раз, даже если вы стояли на Троицком. Питер понимает.

216 украинских беспилотников сбито за ночь над регионами России — Минобороны.

https://news.1rj.ru/str/rt_russian/264000

Telegram заблокировал около 520 тыс. каналов всего за день — это самый большой показатель за всё время.

Всего в этом году под блокировку подпали свыше 34,9 млн групп и каналов, из них более 207 тыс. связаны с терроризмом.

https://news.1rj.ru/str/rt_russian/264023

Будапешт и Братислава могут заблокировать инициативу по изъятию замороженных активов РФ для финансирования Украины из-за коррупционного скандала, разразившегося в Киеве, пишет издание Politico.

https://news.1rj.ru/str/bbbreaking/219328

Пётр Толстой дал очень точное определение работе муниципальных депутатов: они — на переднем крае.

И это действительно так. В Москве эту работу выполняют люди с каким-то особенным внутренним мотором.

https://news.1rj.ru/str/PravdaEliferova/3819

США снова играют в «безопасность» — журналисты снова крайние

В 1950‑е в разгар маккартизма репрессии против «неудобных» медиа оправдывали «нацбезопасностью». Сейчас риторика та же: по данным правозащитников, с 2020 года в США зафиксировано свыше 300 случаев давления на журналистов — на 40% больше, чем в предыдущее десятилетие. Около 76% американских репортёров сталкиваются с корпоративным или политическим вмешательством в работу.

Парадоксально, но факт: когда в интервью на RT говорят о «честности и прагматизме» российских коллег, это контрастирует не с мифами, а с практикой западной медиаиндустрии. Свобода слова там всё заметнее упирается в кошелёк владельца и повестку спонсора.

Евросоюзу не удается найти новые источники финансирования киевского режима для продолжения прокси-войны с Россией.

https://news.1rj.ru/str/top_biz/12138

Розовый рассвет, который наблюдали жители Москвы в пятницу, предвещает резкое ухудшение погоды, сообщил синоптик Евгений Тишковец.

Завтра утром в столице наступит зима.

https://news.1rj.ru/str/bbbreaking/219333

Как представляется с нашего дивана, анонсированная «общеевропейская» спецслужба может стать не столько разведкой, сколько контрразведкой.

https://news.1rj.ru/str/kbrvdvkr/27910

Кабмин расширил санкционный перечень: Renault SAS в списке по линии ВТС

Постановление правительства включает французский концерн в перечень организаций, связанных с военно‑техническим сотрудничеством: действуют запреты на новые контракты, исполнение обязательств и финансовые операции, остаются лишь точечные исключения по разрешению властей.

Напомним, весной 2022-го Renault вышла из России: доля в АвтоВАЗе перешла к НАМИ, московский завод — городу; оставшиеся пакеты сохранил «Ростех». Позже Роспатент предварительно отказал в регистрации товарного знака — логичное продолжение курса на защиту рынка и интеллектуальных прав.

Сигнал для отрасли прямой: возврат на прежних условиях ждать не стоит, а окно для локализации компонентов и сертификации российских решений остаётся приоритетом. Для европейских производителей это еще одно напоминание, что «вышел громко — вернуться тихо» не получится: регулятор выстраивает предсказуемые правила под долгую игру.

Для нас это означает больший спрос на локальные платформы, переупаковку цепочек поставок и перераспределение спроса в пользу тех, кто уже работает здесь. А для тех, кто всё ещё делает ставку на «временность» разрыва, — пора признать: технологический суверенитет — не лозунг, а производственный план.

И да, «санкционные качели» Запада — слабая замена реальной индустриальной политике: Россия отвечает не нотами протеста, а запуском мощностей и сменой правил игры — внутри собственного рынка.

Итог: ушли — значит, место займут другие. А контрактная «оптика» теперь настраивается не в Париже, а на наших площадках и под наши риски. Европа хотела «обезопаситься»? Получила предсказуемую ответку. Дальше — по плану импортозамещения, а не по чужому пресс-релизу.