Схема: как превратить оборонный завод в собственный банкомат

Вчера мы рассказали про виллы главы "Ростеха" Сергея Чемезова и его ближайших соратников в элитном дубайском комплексе. Сегодня объясним схему, по которой ростеховские "шейхи" выводят деньги из российской оборонки.

Для примера возьмем входящее в "Ростех" Раменское приборостроительное конструкторское бюро (РПКБ). Со времен СССР оно разрабатывает оборудование для большинства российских военных самолетов и вертолетов.

Для лучшего восприятия включите любимую Чемезовым песню – "Наколочку" Шуфутинского.

Шаг 1. Перехват: ставим своих людей на ключевые посты

🟩 В 2013-м "Ростех" переводит РПКБ под управление своего субхолдинга КРЭТ, которым на тот момент руководит сосед Чемезова по Дубаю Николай Колесов
🟩 Одновременно Колесов и еще один "дубайский" житель Александр Михеев входят в совет директоров РПКБ
🟩 Михеев также возглавляет "Вертолеты России" – входящий в "Ростех" субхолдинг, который является заказчиком РПКБ

Шаг 2. Контроль: передаем завод дружественным компаниям

🟩 2014 – 62% РПКБ получает фирма "Аэропроминвест", связанная с близким к Чемезову бизнесменом Виктором Григорьевым
🟩 2015 – совладельцем "Аэропроминвеста" (а значит и РПКБ) становится фирма из обоймы Колесова

Шаг 3. Вывод денег: "окешиваемся" за счет сделок и дивидендов

🟩 2017 – РПКБ за 520 млн рублей ($8,6 млн) покупает компанию Колесова и берет в его банке кредит на 1,5 млрд рублей ($25,9 млн)
🟩 2017 – 2018 – РПКБ начисляет акционерам дивиденды на 6,3 млрд рублей ($110 млн)
🟩 2018 – 2020 – РПКБ выкупает свои акции у акционеров. Это приносит компаниям, связанным с Колесовым, как минимум 19 млрд рублей ($259 млн)

Этих денег хватило бы на новый стадион к ЧМ-2018 или областной онкоцентр. Или на половину дубайского комплекса "22 карата", в котором расположены виллы Чемезова, Михеева и Колесова.

Подробности о "дубайском кооперативе" Чемезова читайте по ссылке: https://smarturl.click/zd4lb

Меньше жить и больше болеть. Корреспондент "Системы" Валерий Панюшкин – о том, как треть новых онкологических лекарств каждый год не доходит до России

Из 60-ти новых онкологических препаратов, одобренных в 2024 году FDA (Food and Drug Administration, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США) в России недоступны 22. Треть новых препаратов не доходит до российских пациентов. Такую статистику привела на Третьем молодежном онкологическом саммите в Москве кандидат медицинских наук онколог Ольга Гордеева.

Саммит в Москве – это конференция про конференцию, молодым российским врачам пересказывают материалы симпозиума ASCO (American Society of Clinical Oncology), важнейшего события в мире онкологии, которое проходит каждый год летом в Чикаго.

Вот уже три года с начала полномасштабной войны в Украине российские врачи испытывают трудности с попаданием на ASCO, в основном потому, что многие фармкомпании, финансировавшие участие врачей конференциях, сократили свое присутствие на российском рынке.

🟩 Могли бы жить, но умрут

Недоступность новых лекарств оборачивается тем, что тысячи пациентов, которые могли бы жить, умрут. Один из докладов ASCO, который цитировала доктор Гордеева, был посвящен сравнению двух препаратов – осимиртиниба и амивантамаба. Исследования показали, что если применять для лечения рака легких первый препарат, то пятилетняя выживаемость пациентов составляет 44%, а если применять второй препарат, пятилетняя выживаемость вырастает до 56%. Но в России амивантамаб практически недоступен.

Известный российский клинический фармаколог объясняет:

По решению медицинского консилиума и собрав миллион справок, пациент может получить разрешение на ввоз препарата в Россию, но это долго, трудно, и лекарство придется купить за свои деньги, например, в Турции, а курс амивантамаба стоит 28 тысяч долларов.

Каждый год раком легкого в России заболевает около 60 тысяч человек. Амивантамаб на 12% эффективнее осимиртиниба, однако, как поясняет "Системе" известный российский онколог:

Нельзя механически утверждать, что внедрение этого препарата спасло бы 7200 человек в год. Клиническая практика все же отличается от исследований. Мы имеем дело и с пожилыми пациентами, и с пациентами не приверженными лечению, и с пациентами, болеющими другими тяжелыми болезнями, кроме рака – со всеми теми, кого в исследования не включают. И все же тенденция очевидна: новые препараты не выходят на российский рынок, и пациенты от этого будут меньше жить и больше болеть.

Многие фармкомпании перестали выводить свои препараты на российский рынок – он небольшой, а выйти на него очень дорого, с 2022-го года к тому же возникли значительные логистические проблемы и проблемы с патентным правом. Российская медицина еще долго продержится на уровне 2022-го года, но прогрессировать она уже перестала и медленно деградирует.

🟩 Научная изоляция

Врач лечит не только лекарствами, но и подходами к лечению, поясняет "Системе" сосудистый хирург Александр Ванюков:

Эти самые подходы как раз и вырабатываются на конференциях. Доступность научной информации едва ли не важнее, чем доступность лекарств. А на крупные международные конференции российские врачи стали ездить значительно реже. И потому что большие фармкомпании перестали оплачивать врачам эти поездки, и потому что значительно труднее и дороже стало попасть, например, в Чикаго.

Несмотря на все трудности, российские врачи в этом году на ASCO все же были и двое даже представили для публикации (не для устного пленарного доклада) материалы своих исследований. Но чтобы оценить степень вовлеченности российской медицины в мировую науку, надо понимать, что в конференции участвовало 44 тысячи человек.

Имена некоторых источников скрыты из соображений безопасности.

👍 Подписывайтесь на "Систему"