Репейник.

Оптимизм.

Какой великий ужас - жить
Под стройной волей бога паука руками - лапами он начинает шить неясную пока
Субстанцию, за нитью терпеливо вьется нить, идти по нити, не пролить ни капли молока,
А может повернуть назад, зажмуриться и выйти...?
Закрыть глаза, уснуть, завыть от страха?
И пропустить уже начавшуюся суть
Сойти с пути, забыться, утонуть?
Кто жизнь призвал, могущественной силой
Готовность к жизни не спросил
И я ли виноват?
Меня с ума сведёт могущество его
Да и своего не понимаю
Пожалуй маловат
Мой бедный ум
Для жизни, для себя, для бога и людей
Для этой полноты - невыносимой!!!
Меня коробит этот шум
Идей. И музыка теперь мучительна для слуха моего
Она преследует везде и для чего?
Не знаю точно, но чувствую - ведёт меня к беде.
Ужасен и прекрасен этот фатом
Она во мне, и вместе с этим каждый атом
И я в её огне
Бессильно трепыхаюсь, будто муха
О как она мучительна для слуха!
Прошу, меня осводите!
Сорвите с рук моих божественные нити!
Я улетаю, падаю, все глубже...
Вы скоро все исчезнете совсем
И мир, безумный, милый мир
Хоть он меня уже и утомил -
Такой простой
С его теплом существованья
Где есть тарелка, и кровать
Который можно щупать, обнимать...
Все дальше улетает из под ног
Я остаюсь потерян, одинок
И только лишь безумие взрывное
Куда надежно можно провалиться -
Зашевелиться ткань, забудутся все лица, даже самое родное
Все станет, незнакомое, иное
Такое непохожее
Передо мною будут разбегаться
Прохожие, быстрее - кто куда
И я взлечу, останусь навсегда
Буйнопомешанным
Я измажусь в желтизне
Как умывают морду
Водой, которая бодрит
И ритм, и аккорды...
Сольется в монолит -
Зима, весна, и лето
Закрутиться планета сплошняком
Как будто то бы пластинку прокрутили
Тотчас её проглотит целиком
Паук, сидящий тихо в паутине
И все что есть, сольется во едино
Неотвратимо, неизбежно
Меня зовут и я иду на зов
Слегка навязчивый, но нежный...






Экспромт.

Галина была непосредственна и прекрасна в своём тигровом, обтягивающем одеянии. Она двигалась подобно растянутой по горизонтали лягушке, будто пытаясь за что то ухватиться, по очереди - то правой, то левой рукой, тряся при этом своим объемным животом. Я, находясь в восхищении, смиренно почесал подбородок. "Вот это женщина" - подумал я...

14 февраля
Я - полночь задумчиво дым.
Крича по тихоньку и корча...
На корточках был.
И точка, и корочка. Плыл.
Я валенок сиплый из скотча.
И цокая выл.
В тюлений затылочек ночи.
И гречневые заточки, готовили гордые точки
Для бронзового живота...

Сметана меня. Пахучая живность победы
Укроп полыхал у пупка.
Укромно скататься комочком
Сквозь сгнившие зубы
Пропеть дважды два молока.

Опять на прилавке ванильные губы
Пестрят и воняют слегка.
И мятные крылышки ног
Помятые в уличной давке
А ты - разбухайся и гавкни!..
Пусть знают как ты одинок.

Девочкам я никогда особо не нравился. Впрочем, конечно же нравился, только они не хотели мне в этом признаваться. Не при каких условиях. Я всегда был лучше и круче всех, за это меня все и ненавидели. Особенно училки. Я сидел на последней парте и скурпулезно выковыривал козявки из своего шикарного носа, которые тут же отправлял себе в рот, и жевал их, подобно жвачке, вызывающе чавкая.Мои соратники и соратницы изредка на меня оглядывались, но тут же, видимо ослепнув от моей красоты, отворачивались. Тогда я обнажал свои желтые, вонючие зубы и отвечал им - ыыыыыыыы...
Не могу перестать восхищаться тем как я это делал. Я был хорош. Необычайно хорош. На 23 февраля всем мальчикам делали подарки, а мне нет. И я этим гордился. Это освобождало меня от обязанности жертвовать денежные средства на 8 - ое марта. К своим одноклассникам, которые это делали, я чувствовал необычайное презрение. Они доставали мятые сотки из карманов своих брюк, пересчитывали мелочь... В то время как я гордо шёл в столовую и покупал себе самую большую булку. Меня все ненавидели, и это было именно то, чего я желал. Это давало мне свободу. Кроме 23 февраля и 8 - ого марта, был ещё один праздник, который мои неумные сородичи особенно жаловали. 14 - ое февраля. Сущий идиотизм. Дай бог, кому нибудь из моих самых смазливых соплеменников доставалась криво вырезанная валентинка, на который было еле видно написано - "ты классный :)". Они радовались этому как незнамо кто. Я же тыкал в эту валентинку пальцем и говорил - "на жопу похоже ыыыыы". Потом, как правило, убегал. Но однажды и со мной случилась беда. Передо мной посадили некую Викторию, видимо сослали за плохое поведение. Виктория была необычайных размеров, особенно её грудь, она буквально лежала на парте. Я ей завидовал. Мне тоже хотелось бы иметь такую грудь. Она бы хорошо скрывала мою пустую тетрадь, от проходящих мимо учителей. Я пододвинулся к ней поближе и прошептал - "слыш", она испуганно обернулась, и презрительно фыркнула. Продолжения диалога не последовало. Весь урок я мечтательно проглядел в окно. Вынужден признаться, я на неё запал. Она была так же омерзительна и прекрасна, как и я. Я решил посвятить ей стихотворение. Долго проворачивая в голове слова, я вырвал из тетрадки клочок бумаги, и написал на нём - "здорово блядина, с днём святого валентина". Мне это показалось романтичным и остроумным, я думал что она оценит. На следующей перемене я тайком подложил это послание в её розовый пенал, на котором была изображена феечка винкс, и принялся ждать когда она его обнаружит. Но она не спешила этого делать. Уже возвращаясь домой со школы, я почувствовал затылком её нежный взгляд. Она бежала ко мне. Я остановился, готовый принять её в свои объятия. Но она бежала ко мне вовсе не для этого. С разбега втямяшившись в меня своей тушей, она сбила меня с ног, да ещё и умудрилась зарядить мне коленом в подбородок. Царственно возвышаясь над моим упавшим телом, она проронила лишь несколько слов - "ты че ебанутый что ли совсем?..." С тех пор я больше таким не занимаюсь. Мне не нужно любви. Пусть меня ненавидят и дальше. Пусть оглядываются. Я лишь едко ухмыльнусь, обнажив свои желтые зубы и провозглашу своё гордое - "ыыыыы", как гимн моей непоколебимой независимости от общества и всех его дешевых игрищ...

Весна казалось бы все та же
Из года в год , приходит вновь
Тепло несёт, и может даже
Даёт кому нибудь любовь

Она бодрит и беспокоит
Повсюду солнце и говно
Но говорить о ней не стоит
Уже все сказано давно

Она отъебанна тотально -
Вокруг неё сомкнулся круг
Её и в уши, и анально
Потап и Настя,Тютчев, Круг -

Ебёт потряхивая пузом
И слышен только влажный стук
Она распущенная муза
Получше всех своих подруг

Но я за ней, пиит несчастный
Все так же вяло волочусь
По ней пускаю вздох напрасный
И от бессонницы верчусь

Возьму замызганный листочек
И ручку где то отыщу
И как и раньше, пару строчек
О ней пожалуй напишу

Что с завихренью, что банально
Совсем неважно, как пойдёт
Вторичным быть вполне нормально
Не в первый раз же тает лёд

Не в первый раз весна приходит
И не в последний раз придёт
Она всегда похоже в моде
И для неё ещё найдёт

Поэт забористое слово
Или все старые слова
Расставит так, чтоб от них снова
Вдруг закружилась голова

И я ли, удостоен чести
Но мне пожалуй все равно
Я напишу о ней без лести
Скажу про солнце и говно -

Собачка под ноги насрала
Сначала прошептавши "блять"
Все те же строки из централа
Я продолжаю повторять

Пускай все сказано, и лучше
Всё перетрахано, и пусть
Но вновь в окно заглянет лучик
И снова в душу влезет грусть

И пафос пестрый тонет куцо
В охапке бесконечных фраз
А я могу лишь улыбнуться
И повториться ещё раз

О том что все так классно стало
Все пробудилось ото сна
И вот весна, весна настала
Пришла, настала, блядь, весна!

19.02. 2025.

Я люблю вас нежно, левой пяткой
Взбудораженным от холода соском
Когда выпив всё, давясь закуской в сухомятку
В полусне встречая сумрачный восход

Лишь одни художники и маргиналы
Взгляд пустой ввинтив в свои бокалы
Населяют кабаки и рестораны
Я на вас уставился пока вы

Щеголяете той вежливой улыбкой
Что встречают неудачный каламбур
Вы проносите большую грусть так зыбко
Через весь вас окружающий сумбур

Только я эту трагедию заметив
Вас люблю, но вы не знаете меня
А меж тем вас все тут держат на примете
Шибким остроумием пленя

Я б хотел бы подойти подраться
С тем что обольщает вас опять
И в этой любви своей признаться
И слегка, по человечески обнять

Но увы эта напыщенная смелость
К сожалению отсутвует во мне
Жду чтобы само все разумелось
Ну а вы все без конца твердите "нет"

Бесконечнoму потоку кавалеров
Веренице нескончаемой мужчин
Отвергаете на право, и на лево
То достаток вам не то, то чин

Ну а что уж говорить про пианиста
Мой наружный вид уже противен вам
Я умел с листа играть когда то Листа
А теперь хожу трясусь по кабакам

Наполняю звуками ф - но лениво
То пространство, с головы до пят
Где после работы хлещут пиво
А потом напившись пива тихо спят

Клавиши частенько западают
Но я продолжаю вам играть
Хоть наверно не осмелюсь никогда я
О своей большой любви вам рассказать

За меня расскажут эти звуки
В них услышите вы эту вашу грусть
О какой то не случившейся разлуке
Да мы не знакомы, ну и пусть

22.11.2023.

Посмотри на небо
И разрежь его
Канцелярским ножом
Чтобы небо от боли
Вселенским дождем
Разревелось
Там буханками белого хлеба
Плывут облака
И разлитым пятном молока.

Это небо не Аустерлица
Это даже не небо столицы
В этом небе не видно границ
Только птицы летят
Так свободно и вольно
Куда захотят
Им не страшно, не больно
Летят и летят...

Бесконечное, общее небо
А ещё там летят самолёты
И усталые,грустные боги
С того неба понуро глядят
Под их взглядом, смешны и убоги
В раскорячку стоят города
И ползут бесконечно дороги
И так было, и будет всегда

Это небо кошмарят морозы
И тогда оно затвердевает
Только первые майские грозы
Разобьют эту корку опять
И так грозно, без всякой угрозы
Прогудит вновь раскат громовой
И в поверхности земли как занозы
Повтыкаются капли.

Протекает плацдарм навесной.
И тогда получается лето
Или что там идёт за весной.
Только небо кончается где то
И опять начинаясь, войной
Разрезается.
И усталые, грустные боги
Разбегаются по сторонам
Под сирену воздушнoй тревоги

Так разрежь канцелярским ножом
Бесконечное, общее небо
Чтобы в небе твоем и чужом
Громыхали другие раскаты
И как пиццей, раздольем куска
Наслаждайся его пожирая
Пусть не крутят тебе у виска
И пусть смерти тебе не желают.
То такая живая тоска
Ведь разрез этот не заживает.

15.03.2024.

Окропило как будто крапивой
Бестелесной, святою водою
Зашипела горячей плитою
Молодая, упругая кожа

А вода через миг стала дымом
Завопила любовь козьим голосом
Горло кровь затопила и волосы
Встали дыбом. Господи Боже -

Бесподобен твой свет изумительный
Я надрывно люблю, как умею
И любовь не совсем вразумительна
От любви я немного тупею

Я иду в перевалку, шатаясь
И ногами цепляюсь за почву
То хочу чтобы, то надеюсь
Что любовь не порвёт меня в клочья.

Чтоб любовь порвала меня в клочья
Растаскала на белые перья
По асфальту размазала сочно
Будто голубя, обращаюсь к тебе я

Не своими живыми словами,
Я молю тебя одновременно
И том, и об этом. Крылами -
Запархали вдруг ангелы, пену

Останавливаю губами.
И момент этот сладок, и гадок
А прохожие залипали
В тягомотной трясине догадок.

Но похоже случился припадок.
Ярко - белые коридоры
Будто свежие листья тетрадок
И проглядывает сквозь шторы
Этот свет.

Так должно было быть, так и надо
Я и сам засверкаю от счастья
И в лицо мне ударит вдруг ладан
Благовонным и ласковым дымом

Меня все ж разорвало на части
В горле кровь, и волосы дыбом
Это полное мне причастие
Ах, еще бы плеснули воды бы.

24.02.2025.

元についての俳句

Смотрите

. Посв. Эрику Сати
. . . . . . . . . . . . . . .. . ...

Люблю то место
  Где аисты и звёзды...
   И где безделья полные

штаны
И одиночества, и счастья...
Бревном набив желудок
Я пелеканом По бульвару побреду
Бревном набив желудок.

И кроме шуток  -Дайте денег на еду.

Я сижу в бургер кинге и концетрировано, целенаправленно не люблю людей. Это большой, большой грех. Я не наелся. Я заказал картошку по деревенски, как наиболее славянское и православное блюдо в меню этого сатанинского заведения. Еще я заказал ролл. Котлету из него я выкинул в мусорку. Я пощусь. За соседнем столом сидит какая то тетка, и говорит о полнейше херне, о каких то своих покупках, каких то бумажках. Я поражаюсь скудности человеческого существа. Впрочем кто я такой чтобы судить об этом. В бургер кинг вваливаются подростки. Они громко матерятся своим борзыми, еще не до конца доломанными голосами. Они меня бесят. Я их не люблю. И тетку я эту тоже не люблю. И себя не люблю. Мне место в аду. Я уже в нем. Это бургер кинг. И то что я ем православную картошку и выкидываю котлеты в мусорку меня не делает лучше. Меня уже ничто и никто не спасёт. Играет легкомысленная, надоедаюшая музыка. А люди жрут, жрут с максимально неодуховтворенными лицами, с какой то бесконечно тупой задумчивостью. Это никогда не кончится, легкомысленная музыка никогда не перестанет играть, люди никогда не перестанут жрать. Никому отсюда не выбраться. Может это не так плохо как могло бы быть - нет тут никаких чертей со сковородками, и вообще ничего такого. Не так это оказывается всё красочно и страшно, оказывается все гораздо скучнее. Всё очень скучно и безнадёжно. Ад - это абсолютный комфорт. В сущности тоже самое что и рай, в представлении большинства. В представлении большинства. Не люблю я людей. Прости меня господи, грешного...

мне радостно и грустно оттого
что нету никого, кто мог бы
одного хотя бы человека
рассказать. Во всей его невзрачной красоте, которую создатель на листе его лица одним движением начертать сумел - которая не портиться, ведь не стираем этот мел, об жизнь и всеобъемлющюю грязь. -

и мыслей его долгих вязь, и сложность, и порок, и свет.
как он страдает - плача и смеясь,
как только он, огромный он, и больше нет на белом свете ничего.
как мир в него небрежно упакован
и торчит, закованный в границы.

как пролетает перед миром мир - перед глазами лица.
и как он есть - банкир, бездомный, вор, убийца иль блудница.
глаза его огромный океан и волосы гигантские секвои
в них можно утонуть и заблудиться.

и как ему матрешкой не сидится, как он пытается из лап себя освободиться
и присоединиться к абсолюту
к такому же, но большому в масштабе - к самому себе, в другом.
стремиться быть куском и пирогом.

как чист он, омерзителен и свят одновременно, как страшен и жесток, умен и добр - как смотрит он под ракурсом удобным на врага и друга. Но все же - неприкосновенна, неизменна, красота его.

хоть он ее уродует и губит, и может про неё и не узнать, она неубиваема и вечна, ее так хочется порою рассказать, она собой грустна и человечна - как слеза собаки. Ее необходимо распознать во всех.

Она - вселенная. Вселенная - ты тоже человек. И каждый человек есть бог. Я говорю на ты - с листвою, с океаном, с потоком неизменной красоты. И с тобой. Ты бог и человек.

12.03.2025.