самое мудацкое занятие на фоне войны это ругаться с друзьями по совсем личным поводам и именно этим я разумеется и занимаюсь

от отношений, длившихся, кажется, с 2007 года, остался один рассказик и два стихотворения, все хорошие; ну и ничего, помянем.

houellebecq

ночь происходит не принадлежа
направо от москвы спадает жатва
на поездах с остатком тиража
когда задрёмывает провожатый
и отвечает как из гаража

другие дети на вднх
лакают кровь, не знают, как распяться
но осыпаются, когда проспятся
уже как из песка издалека

мы всё прошли, и всё нам помогло
как бы благословение легло
на карты клубные без погашенья
всем видно нас, и к нам на afterglow
не нужно никакого приглашенья

разденься на платформе и оставь
иди в свой дом, сестра ничьей свободы
ключицами фарфоровыми вплавь
пока что марсианские билборды
просвечивают мартовский мазут
угадывают, как тебя зовут

2017

я не то чтобы не заинтересован в новом читателе (очень заинтересован на самом деле) - просто не особенно умею себя рекламировать, вообще фаталист и типа "играю вдолгую": кому надо - те однажды доберутся; а реакцией я очень тронут и взволнован, спасибо!

В конце мая Гаричев приезжал в Ереван, и немного рассказывал о своей книге. Может, кстати, и много, но я на встречу опоздала и просто уже никогда не узнаю, что там было в начале. Мне он тогда показался каким-то отстранённым, как будто не заинтересованным в том, чтобы найти нового читателя. И сейчас я из любопытства открыла Lakinsk project и пропала. Это настолько моя книга, что советовать никому не хочется. И все же рискну - вдруг она настолько же ваша, в этом случае не поделиться с моей стороны просто преступно.

коси коса пока асфальт

если чувствуешь что музыка начинает буквально сводить стаскивать сволакивать тебя с ума значит ты включил баллады шопена в исполнении петрова; вообще до войны для меня существовало всего два повода отменить любого человека: неприязнь к фильму "мой друг иван лапшин" и мнение что рубинштейн играет шопена пизже чем петров

девочки это очень загадочные существа

ух ты новые подписчики, never felt so alive:)

вчерашнее обращение мэра одессы к жителям одной северной страны в целом не такое чтобы выразительное, но в нем есть один важный как по мне акцент: он называет нас людьми "без роду и племени", передавая как будто привет первому философическому письму. вроде бы с начала войны мы услышали уже много проклятий и многие заставили нас взглянуть на себя (и не только на себя) по-другому, но вот эта формулировка кажется мне особенно "объясняющей"; любопытно, что сам я всегда считал эту "безродность" своим личным преимуществом, которое и сейчас помогает мне справляться с какими-то совсем тухлыми мыслями просто за счёт понижения градуса, и в этом, конечно, есть достаточно дьявольская ловушка (имя ей равнодушие)

русские опять ноют

Клава в свои отчаянные годы могла перепить краснодарского бармена, а я сегодня бармена РАЗБУДИЛ (в три часа дня), теперь не знаю кто из нас круче (знаю; всегда знал)

когда ещё существовали районные газеты, сводки из овд в них полагалось излагать что называется с лёгкой ебанцой; вот нашёл тут некий не самый блистательный но все же показательный образец из 1999 года, родная "волхонка" (у нас тут своя волхонка, не московская, имеем право)

где-то до конца нулевых в ногинске существовало общество книголюбов, в котором я благополучно состоял и мог предъявить жирный членский билет; при обществе была небольшая книжная лавка, где я никогда ничего не покупал а только смотрел вращал и ставил на место (и шёл в магазин школьник через улицу где та же книга была на пять-десять рублей дешевле). общество помещалось в первом этаже старого двухэтажного дома (кирпичный низ, бревенчатый верх); лет десять назад мы с К гуляли мимо и я решил завести её во двор, где прежде был вход в книголюбивые закрома, и сразу за поворотом с улицы мы встретили сидящего на люке персонажа, с которого будто бы только что сняли скальп: абсолютно вся голова его была покрыта жирной шевелящейся плёнкой крови. персонаж отрешенно курил и без особого интереса взглянул на нас; мы вызвали скорую, та приехала очень быстро, мы не успели особенно поговорить. и вот сегодня я опять из любопытства свернул в том же самом месте, чтобы узнать, что и дом-то, собственно, давно сгорел (с улицы он умело задрапирован - если проезжаешь мимо и не подумаешь ничего). и совершенно невозможно представить, что "здесь что-то было", какая-то стыдная, глупая хуета.

если украина после победы не запретит нам монстрации рассчитываю выйти с плакатиком КТО ЗДЕСЬ ПЛОТЬ (приснилось)

"Россия добилась значительных успехов в борьбе с курением за последнее десятилетие – ВОЗ", но мою мамку не может ушатать даже Россия (полсотни лет стажа, я столько даже не проживу) 💪

дорогая британская подруга вспомнила обо мне и поинтересовалась как я тут, а я два дня не мог ответить потому что бегал с некоторыми бумажными делами; наконец пишу значит прости что сразу не ответил had a couple of pretty tough days; и она разумеется понимаю мужик ты же живёшь в fully fascist state:(

поехали с Глашей (ей семь) разбирать тетины шкафы, достал ей не глядя том толстого с "русскими книгами для чтения"; через несколько минут вижу ребёнок сидит плачет (прочитала "бешеную собаку" из книги второй), в общем аккуратней с русской классикой. ну поговорили утешились; сам читаю теперь этсамое и узнаю чистый ледяной стиль "колымских рассказов", поразительно

третий стишок с начала года, разгоняемся:

***

с кем я тебя отпустил: о, иной левак
перечислил бы все их звания и скиллы,
задыхаясь над списком, но я никому не враг,
а скорее алтарничек из сиротского дома,
прибирающийся наконец после многих треб
в детской церкви, не знающий что первей отскоблить,
где еще задержаться, и как не оставить нигде
никакого следа по себе, как бы ни хотел.

тот блистательный мир, которому я проиграл
всё что было и не было у тебя под курткой,
оставался так ноюще рядом с изнанки своих
мокрых туннелей, несуществующих улиц,
выводивших все к той же московской реке под дождём
и с бесшумным хлопком забывавшихся за спиной,
чтобы так и стоять и чернеть тебе издали, плавясь
от смирения и непроглоченной правоты.

в комнате, где ты порой ночевала одна,
мне бы тоже хотелось побыть одному, подержать
твои книги, прислушаться что говорят
о тебе за стеной, но не так чтобы что-то расслышать:
только слипшийся шум, сообщающий разве что ты
не прошла, твоё имя теплеет, а остальное
я и сам мог придумать, задрёмывая над чужими
невероятными текстами не о тебе.

е, избавленник жатвы твоей отдает ей честь.
не они ли лежат неприбранными сейчас же
на бредовой земле или дизайнят в тбилиси
или дрочат за деньги кураторкам, добежав
до берлина и вены, пока мы на шатком краю
изумительно долго сливающейся воронки
ищем какие у нас есть ходы, и ты приезжаешь ко мне
в девять утра, чтобы уехать в пять.

нас колотит в объятьях как мобилизованных, alles
ständische испаряется без труда,
и мятеж затопляет центральную площадь, и русские
истребители падают с яблочным стуком в саду.
сложно остыть улыбнуться. сложно поверить,
столько еще можно спрятать у нас внутри
до того как они сдадут нас или мы сами
спалимся перед первым же патрулём.

yeah sex is cool but have you ever had sex with your own wife 🥰