Сепарация в терапии
#статьи_автора
Сепарация разворачивается на фоне более-менее развитой привязанности, поэтому описываемые мной процессы чаще всего начинают проявляться уже через какое-то время регулярной работы с терапевтом. Когда выстроено доверие и точно известно, что эти отношения безопасны, стабильны и имеют определенную ценность.
Сепарационный процесс всегда запускается вокруг договоренностей и границ. А границы в терапии очень ясные и четкие. У нас есть 60 минут, за которые я, используя свои профессиональные навыки, помогаю клиенту в решении его сложностей, а клиент, в свою очередь, оплачивает мою работу. Вот и все. В этих отношениях не должно быть никаких других пересечений: терапевт не может быть вам ни другом, ни любовником; вы не можете работать над одним проектом или ходить вместе обедать; вы не должны подвозить своего терапевта до места проведения сессии или «стрелять» у него сигареты и т.п. У всего этого есть довольно четкие обоснования, но это уже отдельная тема. Главное — границы есть. И терапевт их соблюдает.
Понятное дело, что в стабильных и безопасных отношениях у обоих участников процесса запросто могут появляться теплые чувства друг к другу, и это нормально. В конце концов, долгосрочная терапия в том числе рассчитана на работу с отношениями и привязанностью. Однако цель терапевтической работы — не «додать» клиенту все то, что не было дано ему в детстве. Здесь нет безусловной материнской любви (к сожалению, возможность ее получения ушла безвозвратно), но все же есть и надежность, и поддержка, и определенная ценность.
Как я уже писала, сепарация формирует способность встречаться с границами другого, не разрушая при этом ни себя, ни его, ни ваши с ним отношения. И это действительно сложно. Вот пара примеров из моей личной работы.
***
— Ты замечаешь, что я остаюсь рядом с тобой?
— Конечно, ты никуда не уходишь, ведь я плачу тебе за это деньги (это моя «любимая» форма обесценивания, к слову).
— Ты действительно платишь деньги за мою работу, но мое отношение к себе ты купить не сможешь.
— Все равно я для тебя не так значима, как мне бы того хотелось.
***
— Как бы ты могла почувствовать свою значимость?
— Вот если ты проведешь внеочередную бесплатную сессию, когда мне станет очень плохо... тогда я пойму, что тебе на меня не все равно. А пока мы остается в рамках работы, я этого не чувствую.
***
— Как бы я могла тебя поддержать сейчас?
— Не важно, как ты будешь меня поддерживать, потому что время супервизии закончится, и ты уйдешь.
***
Ощущается это так, будто само наличие границ делает невозможным признание важности отношений и удовлетворение потребности в принятии. Здесь клиент попадает в пограничное расщепление: либо значимый другой — терапевт или кто угодно другой — полностью хороший и отвечает всем моим потребностям (и тогда я сам ощущаю себя значимым), либо какие-то важные потребности остаются не удовлетворены, и тогда я вообще ничего для него не значу, да и сам он уже не такой хороший, каким казался ранее. И только с течением времени (и с помощью грамотных реакций терапевта) клиент учится брать то важное, что ему предлагают, несмотря на все ограничения.
#статьи_автора
Сепарация разворачивается на фоне более-менее развитой привязанности, поэтому описываемые мной процессы чаще всего начинают проявляться уже через какое-то время регулярной работы с терапевтом. Когда выстроено доверие и точно известно, что эти отношения безопасны, стабильны и имеют определенную ценность.
Сепарационный процесс всегда запускается вокруг договоренностей и границ. А границы в терапии очень ясные и четкие. У нас есть 60 минут, за которые я, используя свои профессиональные навыки, помогаю клиенту в решении его сложностей, а клиент, в свою очередь, оплачивает мою работу. Вот и все. В этих отношениях не должно быть никаких других пересечений: терапевт не может быть вам ни другом, ни любовником; вы не можете работать над одним проектом или ходить вместе обедать; вы не должны подвозить своего терапевта до места проведения сессии или «стрелять» у него сигареты и т.п. У всего этого есть довольно четкие обоснования, но это уже отдельная тема. Главное — границы есть. И терапевт их соблюдает.
Понятное дело, что в стабильных и безопасных отношениях у обоих участников процесса запросто могут появляться теплые чувства друг к другу, и это нормально. В конце концов, долгосрочная терапия в том числе рассчитана на работу с отношениями и привязанностью. Однако цель терапевтической работы — не «додать» клиенту все то, что не было дано ему в детстве. Здесь нет безусловной материнской любви (к сожалению, возможность ее получения ушла безвозвратно), но все же есть и надежность, и поддержка, и определенная ценность.
Как я уже писала, сепарация формирует способность встречаться с границами другого, не разрушая при этом ни себя, ни его, ни ваши с ним отношения. И это действительно сложно. Вот пара примеров из моей личной работы.
***
— Ты замечаешь, что я остаюсь рядом с тобой?
— Конечно, ты никуда не уходишь, ведь я плачу тебе за это деньги (это моя «любимая» форма обесценивания, к слову).
— Ты действительно платишь деньги за мою работу, но мое отношение к себе ты купить не сможешь.
— Все равно я для тебя не так значима, как мне бы того хотелось.
***
— Как бы ты могла почувствовать свою значимость?
— Вот если ты проведешь внеочередную бесплатную сессию, когда мне станет очень плохо... тогда я пойму, что тебе на меня не все равно. А пока мы остается в рамках работы, я этого не чувствую.
***
— Как бы я могла тебя поддержать сейчас?
— Не важно, как ты будешь меня поддерживать, потому что время супервизии закончится, и ты уйдешь.
***
Ощущается это так, будто само наличие границ делает невозможным признание важности отношений и удовлетворение потребности в принятии. Здесь клиент попадает в пограничное расщепление: либо значимый другой — терапевт или кто угодно другой — полностью хороший и отвечает всем моим потребностям (и тогда я сам ощущаю себя значимым), либо какие-то важные потребности остаются не удовлетворены, и тогда я вообще ничего для него не значу, да и сам он уже не такой хороший, каким казался ранее. И только с течением времени (и с помощью грамотных реакций терапевта) клиент учится брать то важное, что ему предлагают, несмотря на все ограничения.
Сегодня не только о психологии. Последние дни я очень затронута всем происходящим и не могу не высказаться по этому поводу.
***
Еще с подросткового возраста я задумывалась о том, что вообще происходит с обществом, куда мы все движемся, и как можно исправить положение. Задумывалась я об этом в связи с тем, что отчетливо видела, как взрослые, пусть нехотя и не со зла, но калечат психику своим детям. Просто потому, что не знают, как иначе. Просто потому, что с ними делали ровно то же самое. Единственным вариантом, к которому я тогда пришла, стало всеобщее психологическое просвещение и образование, делающее отношение людей друг к другу и к окружающему миру в целом более осознанным. Мне действительно хотелось изменить мир. Такой вот максимализм в отдельно взятой 17-летней девочке.
— Я хочу быть художником, мама.
— Это не профессия, иди в юридический.
— Я люблю свою подругу, мама.
— Выкинь это из головы и найди уже себе мальчика.
— Я хочу прыгать по лужам, мама.
— Не выходи из песочницы, посмотри — все нормальные дети сидят и тихо лепят куличики.
Совершенно бессмысленные для личности ограничения, обслуживающие потребность мамы в том, чтобы она не тревожилась. Поддерживающие ее оторванные от реальности представления о мире. Сдерживающие внутренний огонь и выжигающие из человека жизнь. Не важно, сколько вам лет. Эти ограничения становятся плацдармом для того, чтобы в будущем человек не смел вылезать из песочницы, отведенной ему кем-то извне.
Позже я стала обучаться психологии и психотерапии, и мне открылось совершенно невероятное. Смотревшие только в одну сторону, начинали оглядываться вокруг. Знавшие о себе лишь со слов взрослых, начинали узнавать себя и с удивлением замечать, что они совсем не такие. Что их ценности отличаются. Что их потребности в другом. Что им тесно, душно и хочется на волю.
Я сама прожила это осознание, и то, что казалось несбыточной мечтой, постепенно стало воплощаться в реальность. Мне стало проще глубоко и всей грудью дышать, слышать свои желания, идти туда, куда действительно хочется, и оставлять позади то, что тащить за собой уже не хватало сил.
И это большой прогресс для меня лично. Но. Я хочу видеть такой — свободной, осознанной и счастливой — не только себя, но и людей вокруг. Я хочу, чтобы те, с кем я контактирую, получали удовольствие от своей работы. Чтобы горели их глаза. Чтобы на почве из принятия и поддержки у каждого из нас получилось взрастить в себе то невероятно ценное, что есть. Наверное, несмотря на всю циничность и скептицизм, приобретенные в медуниверситете, я все еще остаюсь идеалисткой.
Для того, чтобы побороть внешние ограничения, нужно договориться со своими внутренними барьерами и оковами. Пока ты являешься заложником собственных страхов, снаружи ничего не изменишь. Желаю нам всем смелости в том, чтобы быть счастливыми. И в том, чтобы заявить право на это счастье. Потому что это и правда сложно.
***
Еще с подросткового возраста я задумывалась о том, что вообще происходит с обществом, куда мы все движемся, и как можно исправить положение. Задумывалась я об этом в связи с тем, что отчетливо видела, как взрослые, пусть нехотя и не со зла, но калечат психику своим детям. Просто потому, что не знают, как иначе. Просто потому, что с ними делали ровно то же самое. Единственным вариантом, к которому я тогда пришла, стало всеобщее психологическое просвещение и образование, делающее отношение людей друг к другу и к окружающему миру в целом более осознанным. Мне действительно хотелось изменить мир. Такой вот максимализм в отдельно взятой 17-летней девочке.
— Я хочу быть художником, мама.
— Это не профессия, иди в юридический.
— Я люблю свою подругу, мама.
— Выкинь это из головы и найди уже себе мальчика.
— Я хочу прыгать по лужам, мама.
— Не выходи из песочницы, посмотри — все нормальные дети сидят и тихо лепят куличики.
Совершенно бессмысленные для личности ограничения, обслуживающие потребность мамы в том, чтобы она не тревожилась. Поддерживающие ее оторванные от реальности представления о мире. Сдерживающие внутренний огонь и выжигающие из человека жизнь. Не важно, сколько вам лет. Эти ограничения становятся плацдармом для того, чтобы в будущем человек не смел вылезать из песочницы, отведенной ему кем-то извне.
Позже я стала обучаться психологии и психотерапии, и мне открылось совершенно невероятное. Смотревшие только в одну сторону, начинали оглядываться вокруг. Знавшие о себе лишь со слов взрослых, начинали узнавать себя и с удивлением замечать, что они совсем не такие. Что их ценности отличаются. Что их потребности в другом. Что им тесно, душно и хочется на волю.
Я сама прожила это осознание, и то, что казалось несбыточной мечтой, постепенно стало воплощаться в реальность. Мне стало проще глубоко и всей грудью дышать, слышать свои желания, идти туда, куда действительно хочется, и оставлять позади то, что тащить за собой уже не хватало сил.
И это большой прогресс для меня лично. Но. Я хочу видеть такой — свободной, осознанной и счастливой — не только себя, но и людей вокруг. Я хочу, чтобы те, с кем я контактирую, получали удовольствие от своей работы. Чтобы горели их глаза. Чтобы на почве из принятия и поддержки у каждого из нас получилось взрастить в себе то невероятно ценное, что есть. Наверное, несмотря на всю циничность и скептицизм, приобретенные в медуниверситете, я все еще остаюсь идеалисткой.
Для того, чтобы побороть внешние ограничения, нужно договориться со своими внутренними барьерами и оковами. Пока ты являешься заложником собственных страхов, снаружи ничего не изменишь. Желаю нам всем смелости в том, чтобы быть счастливыми. И в том, чтобы заявить право на это счастье. Потому что это и правда сложно.
Про свободу, легкость и танцы
Ребята. Я возжелала очередной совместной активности. К свободе можно идти не только через психологию. Можно через танцы. Расскажите, как у вас с этим обстоят дела, а я расскажу, что придумала на этот раз.
Ребята. Я возжелала очередной совместной активности. К свободе можно идти не только через психологию. Можно через танцы. Расскажите, как у вас с этим обстоят дела, а я расскажу, что придумала на этот раз.
Anonymous Poll
24%
Танцую с удовольствием, легко и прытко, и не важно, что вокруг люди
44%
Легко танцую только перед зеркалом (или в одиночестве), чужие взгляды сковывают
32%
Сложно раскрепоститься в танце даже наедине с собой
Когда меня спрашивали, не отягощена ли у меня наследственность (стандартный вопрос психиатра, т.к. многие ментальные заболевания обусловлены в том числе генетически), я сказала только про дедушку с алкоголизмом. А сейчас вот вспомнила, что мои близкие родственники в прошлом очень активно интересовались эзотерикой и всерьез утверждали, что могли видеть ауру.
И вот я думаю. Это результат моды на псевдопсихологическую хтонь того времени и успешное самовнушение, или мне стоит начать беспокоиться?
И вот я думаю. Это результат моды на псевдопсихологическую хтонь того времени и успешное самовнушение, или мне стоит начать беспокоиться?
Признание и стыд (или «я мог бы и лучше»)
#статьи_автора
Этот текст можно рассматривать как подчасть к руководству о добыче дополнительных ресурсов или как способ укрепления собственной самоценности — кому как подходит.
Знакомо вам такое? Хвалиться плохо, нужно быть скромным, и если я буду стараться, люди вокруг сами все увидят и оценят меня по достоинству. Когда кто-то делает мне комплимент, нужно обязательно смутиться и чуть снизить градус напряженности бытовым обесцениванием («да я могла бы и лучше...»). В ситуациях, когда нужно говорить о своих заслугах, во рту пересыхает, начинают подрагивать руки, а голова пустеет.
До сих пор я слегка пренебрежительно отзываюсь о своем красном дипломе. Да, я правда им не пользуюсь и никому не показываю. Да, мне действительно не требовалось прикладывать значительные усилия для его получения. Но все же он у меня есть. И дали мне его не просто так, а за бесконечное количество курсовых работ, которые я всегда писала самостоятельно; за нервотрепку на экзаменах, которые я сдавала без шпаргалок; за активность и бесконечный интерес к психологии, который был далеко не у всех. Будем честны, я его заслужила. Пусть не потом и кровью, но все же. При этом я могу обесценить результат 5,5 лет обучения в медвузе как по щелчку пальца. Автоматическая реакция, конечно. Просто я так привыкла.
Но ведь так привыкли многие. Потребность в признании есть у всех нас, и ее удовлетворение дает нескончаемый поток внутреннего ресурса. Да только как ее удовлетворить, если ты сам постоянно занижаешь свои достоинства и требуешь от себя чего-то большего? Просто остановись и заметь. В чем ты хорош? Что у тебя получается хорошо? (Ответ «ничего» не принимается, сравнения с другими отбрасываются в сторону — здесь нет никого, кроме тебя) Сойдут даже мелочи! Не обязательно строить из себя Эйнштейна, чтобы почувствовать свой вес (верю, что без личной теории относительности это сделать сложновато, но мы будем стараться).
— Я делаю исключительно вкусный рататуй. Мне очень нравится.
— Впервые в жизни я почти две недели живу одна в квартире с котом, и мы оба до сих пор живы и здоровы.
— К своим 25 годам я зарабатываю себе на жизнь и могу накормить себя дыней, когда мне этого захочется.
— Я о себе забочусь и даю себе возможность не писать, когда не пишется. И писать только то, что хочется.
Самое главное, конечно, отмечать сложнее всего. Я с легкостью могу подсчитать деньги и время, вложенные в мое профессиональное обучение гештальт-терапии, привести часы проведенных индивидуальных сессий и групповых занятий, указать количество клиентов, которых я веду единовременно. Но сказать «я — хороший терапевт» с такой легкостью не могу.
Что мешает? То же, что и другим, когда они принижают собственные достижения, когда прячут лицо от чужих комплиментов и неистово сравнивают себя с сыном маминой подруги. На том месте, где могла бы быть гордость, возникает стыд. В попытках избежать это чувство я могу бесконечно заниматься самоедством и неистово качать самые разнообразные навыки, но единственный способ подобраться к признанию своих достижений — это встретиться со стыдом от осознания своей неидеальности и прожить его.
Я не идеальный психотерапевт. Чего-то не замечаю. Где-то спешу и мешаю процессу идти своим чередом. Где-то, наоборот, пугаюсь и не включаюсь (а надо бы). Я хочу, чтобы каждый мой шаг был выверен и отточен, однако реальность другая, и признаваться в этом очень стыдно. Несмотря на это, я люблю свою работу и делаю ее хорошо.
Не идеально. Хорошо.
Фух...
#статьи_автора
Этот текст можно рассматривать как подчасть к руководству о добыче дополнительных ресурсов или как способ укрепления собственной самоценности — кому как подходит.
Знакомо вам такое? Хвалиться плохо, нужно быть скромным, и если я буду стараться, люди вокруг сами все увидят и оценят меня по достоинству. Когда кто-то делает мне комплимент, нужно обязательно смутиться и чуть снизить градус напряженности бытовым обесцениванием («да я могла бы и лучше...»). В ситуациях, когда нужно говорить о своих заслугах, во рту пересыхает, начинают подрагивать руки, а голова пустеет.
До сих пор я слегка пренебрежительно отзываюсь о своем красном дипломе. Да, я правда им не пользуюсь и никому не показываю. Да, мне действительно не требовалось прикладывать значительные усилия для его получения. Но все же он у меня есть. И дали мне его не просто так, а за бесконечное количество курсовых работ, которые я всегда писала самостоятельно; за нервотрепку на экзаменах, которые я сдавала без шпаргалок; за активность и бесконечный интерес к психологии, который был далеко не у всех. Будем честны, я его заслужила. Пусть не потом и кровью, но все же. При этом я могу обесценить результат 5,5 лет обучения в медвузе как по щелчку пальца. Автоматическая реакция, конечно. Просто я так привыкла.
Но ведь так привыкли многие. Потребность в признании есть у всех нас, и ее удовлетворение дает нескончаемый поток внутреннего ресурса. Да только как ее удовлетворить, если ты сам постоянно занижаешь свои достоинства и требуешь от себя чего-то большего? Просто остановись и заметь. В чем ты хорош? Что у тебя получается хорошо? (Ответ «ничего» не принимается, сравнения с другими отбрасываются в сторону — здесь нет никого, кроме тебя) Сойдут даже мелочи! Не обязательно строить из себя Эйнштейна, чтобы почувствовать свой вес (верю, что без личной теории относительности это сделать сложновато, но мы будем стараться).
— Я делаю исключительно вкусный рататуй. Мне очень нравится.
— Впервые в жизни я почти две недели живу одна в квартире с котом, и мы оба до сих пор живы и здоровы.
— К своим 25 годам я зарабатываю себе на жизнь и могу накормить себя дыней, когда мне этого захочется.
— Я о себе забочусь и даю себе возможность не писать, когда не пишется. И писать только то, что хочется.
Самое главное, конечно, отмечать сложнее всего. Я с легкостью могу подсчитать деньги и время, вложенные в мое профессиональное обучение гештальт-терапии, привести часы проведенных индивидуальных сессий и групповых занятий, указать количество клиентов, которых я веду единовременно. Но сказать «я — хороший терапевт» с такой легкостью не могу.
Что мешает? То же, что и другим, когда они принижают собственные достижения, когда прячут лицо от чужих комплиментов и неистово сравнивают себя с сыном маминой подруги. На том месте, где могла бы быть гордость, возникает стыд. В попытках избежать это чувство я могу бесконечно заниматься самоедством и неистово качать самые разнообразные навыки, но единственный способ подобраться к признанию своих достижений — это встретиться со стыдом от осознания своей неидеальности и прожить его.
Я не идеальный психотерапевт. Чего-то не замечаю. Где-то спешу и мешаю процессу идти своим чередом. Где-то, наоборот, пугаюсь и не включаюсь (а надо бы). Я хочу, чтобы каждый мой шаг был выверен и отточен, однако реальность другая, и признаваться в этом очень стыдно. Несмотря на это, я люблю свою работу и делаю ее хорошо.
Не идеально. Хорошо.
Фух...
Позволю себе немножко пассивной агрессии.
Если у вас есть потребность все-все-все чувства и эмоции делить с партнером и не дай бог не растрачивать их на других людей; если вы до смерти боитесь, что партнер будет иметь близкие отношения с кем-то другим; если вы не представляете свою жизнь без текущего партнера; и если это происходит не на этапе бурной влюбленности в первые месяцы отношений, поздравляю — у вас ярко выраженная созависимость. Слезать с нее будет так же сложно, как с тяжелой наркоты. И я не преувеличиваю.
Здоровой автономии всем нам.
Если у вас есть потребность все-все-все чувства и эмоции делить с партнером и не дай бог не растрачивать их на других людей; если вы до смерти боитесь, что партнер будет иметь близкие отношения с кем-то другим; если вы не представляете свою жизнь без текущего партнера; и если это происходит не на этапе бурной влюбленности в первые месяцы отношений, поздравляю — у вас ярко выраженная созависимость. Слезать с нее будет так же сложно, как с тяжелой наркоты. И я не преувеличиваю.
Здоровой автономии всем нам.
Не помню момент, когда в ответ на комплименты вместо того, чтобы смущенно рассыпаться в благодарностях, стала говорить «да, я знаю», улыбаясь аки чеширский кот. Однозначно считаю данное приобретение очень полезным. Признания в этом случае удается отхватить в двойном объеме — за себя и за Сашку, как говорится.
Интересный факт.
Появление психосоматики у психотически организованных лиц считается хорошим знаком в терапии. Одно дело — выносить свои переживания вовне (галлюцинации, бред), и совсем другое — присваивать их себе, пусть даже в форме телесных симптомов.
Появление психосоматики у психотически организованных лиц считается хорошим знаком в терапии. Одно дело — выносить свои переживания вовне (галлюцинации, бред), и совсем другое — присваивать их себе, пусть даже в форме телесных симптомов.
Ребята. Я добавила в группу чат, попасть в него можно через кнопку «обсудить» внизу справа. Если у вас нет такой кнопки — обновите телеграм.
И начать обсуждение я предлагаю с такой штуки, как поддержка. Напишите, что для вас является поддерживающим, какая форма вам подходит, и насколько вам просто или сложно запрашивать эту поддержку.
И начать обсуждение я предлагаю с такой штуки, как поддержка. Напишите, что для вас является поддерживающим, какая форма вам подходит, и насколько вам просто или сложно запрашивать эту поддержку.
Памятка для тех, кто хочет получить поддержку
#статьи_автора
Способность запрашивать поддержку — одна из базовых вещей, необходимых для сохранения психического здоровья и благополучия. Вместе с тем мне, как специалисту, становится совершенно очевидным тот факт, что этот навык зачастую оказывается неразвитым. Можно сколько угодно вкачивать скиллы самоподдержки, но как только человека с головой накрывает негативными переживаниями, на одной лишь самоподдержке он далеко не уедет. При этом я понимаю, что сама идея обращения за помощью встречается в голове человека с невообразимым количеством страхов, вынесенных из прошлого опыта. Однако здесь (как, впрочем, и везде) приходится выбирать между риском, связанным с реакцией другого человека, и тем состоянием, из которого практически невозможно выбраться без посторонней помощи. Не самый легкий выбор. Однако другого нам не дано.
Итак, как максимально обезопасить себя в ситуации, когда необходима поддержка?
1. Постарайтесь четко определить, какого рода поддержка вам нужна и в чем. Вспомните, что ранее оказывалось для вас поддерживающим. Поспрашивайте у других людей, что является поддерживающим для них (это может подойти и вам). Если вы сами не знаете, что вам подходит, велика вероятность того, что и другой человек, даже искренне желающий вас поддержать, не сможет угадать подходящую форму. А идея о том, что другой ДОЛЖЕН угадывать, сама по себе далека от реальности и сводит к нулю вероятность успеха.
2. Когда вы знаете, какое поведение является для вас поддерживающим, нужно определить людей, к которым можно обратиться. Зачастую бывает так, что поддержку человек рассчитывает получить в тех отношениях, в которых ее получить по каким-то причинам невозможно. Проанализируйте опыт общения с конкретным человеком и свой эмоциональный ответ на него. Вспомните конкретные ситуации, когда он вел себя поддерживающим или, наоборот, фрустрирующим образом. Опираясь на это знание, выберите тех людей (желательно — нескольких), которые потенциально могут оказать вам помощь. Также важно учитывать то, в чем конкретно вам нужна поддержка, потому как один человек запросто сможет поддержать вас в злости и вместе с вами позлиться на вашего бывшего, но не выдержит грусти и начнет давать ненужные советы. В то время как другой более свободно чувствует себя в проживании депрессивных чувств и сможет побыть с вами в них, однако злиться при нем — не лучшая идея.
3. Поддержку важно именно запросить. Даже суперподдерживающий человек прямо сейчас может быть не в ресурсе, и обращение к нему в таком состоянии не даст вам ничего, кроме очередного негативного опыта (а зачем он вам?). Поэтому выстраивание диалога и договоренностей играет здесь большую роль. Скажите о своей потребности, о том, что ждете от человека, и спросите, может ли он прямо сейчас вам это дать.
— Мне сейчас нужна поддержка, можешь мне в этом помочь?
*адресат соглашается или отказывается*
В случае соглашения конкретизируйте свою просьбу («я буду просто ныть, а ты слушай», «мне нужно, чтобы ты обнимал меня пару минут», «мне нужно набраться смелости в принятии решения уволиться с работы, поддержи меня в нем, пожалуйста» и т.п.)
4. По окончании важно прислушаться к себе и понять: подошла ли вам эта поддержка? Если нет, то в чем было несоответствие: человек неверно понял вашу просьбу или вы неверно определили, что вам нужно? В первом случае можно попробовать подробнее описать необходимую помощь. Во втором — вернуться на этап 1 и постараться найти подходящую форму. Если у вас нет опыта получения поддержки, может потребоваться множество попыток, пока вы не наткнетесь на то, что вам действительно подходит. Это нормально. Если поддержка оказалась подходящей, запомните этот опыт и используйте его в дальнейшем.
В нашем групповом чате можно поболтать про поддержку (и не только) и ознакомиться с тем, что о ней думают другие участники. Дорога в чат через кнопку «обсудить» внизу экрана.
#статьи_автора
Способность запрашивать поддержку — одна из базовых вещей, необходимых для сохранения психического здоровья и благополучия. Вместе с тем мне, как специалисту, становится совершенно очевидным тот факт, что этот навык зачастую оказывается неразвитым. Можно сколько угодно вкачивать скиллы самоподдержки, но как только человека с головой накрывает негативными переживаниями, на одной лишь самоподдержке он далеко не уедет. При этом я понимаю, что сама идея обращения за помощью встречается в голове человека с невообразимым количеством страхов, вынесенных из прошлого опыта. Однако здесь (как, впрочем, и везде) приходится выбирать между риском, связанным с реакцией другого человека, и тем состоянием, из которого практически невозможно выбраться без посторонней помощи. Не самый легкий выбор. Однако другого нам не дано.
Итак, как максимально обезопасить себя в ситуации, когда необходима поддержка?
1. Постарайтесь четко определить, какого рода поддержка вам нужна и в чем. Вспомните, что ранее оказывалось для вас поддерживающим. Поспрашивайте у других людей, что является поддерживающим для них (это может подойти и вам). Если вы сами не знаете, что вам подходит, велика вероятность того, что и другой человек, даже искренне желающий вас поддержать, не сможет угадать подходящую форму. А идея о том, что другой ДОЛЖЕН угадывать, сама по себе далека от реальности и сводит к нулю вероятность успеха.
2. Когда вы знаете, какое поведение является для вас поддерживающим, нужно определить людей, к которым можно обратиться. Зачастую бывает так, что поддержку человек рассчитывает получить в тех отношениях, в которых ее получить по каким-то причинам невозможно. Проанализируйте опыт общения с конкретным человеком и свой эмоциональный ответ на него. Вспомните конкретные ситуации, когда он вел себя поддерживающим или, наоборот, фрустрирующим образом. Опираясь на это знание, выберите тех людей (желательно — нескольких), которые потенциально могут оказать вам помощь. Также важно учитывать то, в чем конкретно вам нужна поддержка, потому как один человек запросто сможет поддержать вас в злости и вместе с вами позлиться на вашего бывшего, но не выдержит грусти и начнет давать ненужные советы. В то время как другой более свободно чувствует себя в проживании депрессивных чувств и сможет побыть с вами в них, однако злиться при нем — не лучшая идея.
3. Поддержку важно именно запросить. Даже суперподдерживающий человек прямо сейчас может быть не в ресурсе, и обращение к нему в таком состоянии не даст вам ничего, кроме очередного негативного опыта (а зачем он вам?). Поэтому выстраивание диалога и договоренностей играет здесь большую роль. Скажите о своей потребности, о том, что ждете от человека, и спросите, может ли он прямо сейчас вам это дать.
— Мне сейчас нужна поддержка, можешь мне в этом помочь?
*адресат соглашается или отказывается*
В случае соглашения конкретизируйте свою просьбу («я буду просто ныть, а ты слушай», «мне нужно, чтобы ты обнимал меня пару минут», «мне нужно набраться смелости в принятии решения уволиться с работы, поддержи меня в нем, пожалуйста» и т.п.)
4. По окончании важно прислушаться к себе и понять: подошла ли вам эта поддержка? Если нет, то в чем было несоответствие: человек неверно понял вашу просьбу или вы неверно определили, что вам нужно? В первом случае можно попробовать подробнее описать необходимую помощь. Во втором — вернуться на этап 1 и постараться найти подходящую форму. Если у вас нет опыта получения поддержки, может потребоваться множество попыток, пока вы не наткнетесь на то, что вам действительно подходит. Это нормально. Если поддержка оказалась подходящей, запомните этот опыт и используйте его в дальнейшем.
В нашем групповом чате можно поболтать про поддержку (и не только) и ознакомиться с тем, что о ней думают другие участники. Дорога в чат через кнопку «обсудить» внизу экрана.
Что мешает удовлетворять свои потребности?
Часть 1. СЛИЯНИЕ
#статьи_автора
#мпз
Периодически встречаюсь с таким мнением, что в гештальт-терапии не принято разъяснять клиентам теоретические положения работы. Я примерно догадываюсь, из какого посыла исходит данное убеждение, но мне самой больше импонирует ясность и возможность самостоятельного обучения параллельно работе с терапевтом. Возможно, со временем я стану лучше переносить тревогу и перестану делиться этой информацией, однако на данный момент не смею отказывать себе в этом удовольствии.
Если прям очень грубо, основная суть теории состоит в том, что у всех нас есть потребности, удовлетворяя которые мы делаем себе хорошо. Работа построена на исследовании того, как мы самостоятельно мешаем удовлетворению своих потребностей. В гештальт-терапии эти феномены называются способами прерывания контакта или механизмами психологической защиты (мпз).
Как можно НЕ удовлетворять свою потребность?
Самое простое — ее можно просто не услышать. За то, чтобы потребность оставалась нераспознанной, отвечает такой механизм защиты как слияние. Кстати, слияние — это основа зависимых отношений и любого другого зависимого поведения. Помните то чувство, когда чего-то хочется, но чего именно — не ясно? Согласитесь, переживать такое неприятно. Но через подобное состояние и происходит выход из слияния. Чтобы вычленить потребность, человеку для начала нужно пережить этот период неопределенного дискомфорта и тревоги, из которых впоследствии что-то начнет вырисовываться. Понятно, что гораздо проще уйти в слияние с объектом зависимости (закурить, заесть, написать любимому человеку, зависнуть в ютубе), чем оставаться в этой неопределенности и ждать, пока проявится истинная потребность. Тем более, что ожидание это может затянуться.
Как можно заметить, что я в слиянии? Чаще всего это низкоэнергичное состояние, когда как будто бы ничего особенно не хочется и все «нормально». Такая серость, отрешенность, смазанность и безжизненность. Часто клиенты приходят на терапию именно в слиянии, когда все вроде бы в порядке, да вот осадочек какой-то, помогите разобраться.
Зачем такой способ защиты может понадобиться? Ну, во-первых, это позволяет избежать травматические переживания. Во-вторых, в слиянии мы уходим от ответственности за осознание и удовлетворение своей потребности. Потому что мало ли чего мне там может хотеться? Вдруг чего-то такого, с чем я не готов иметь дело? А в-третьих, если мы сливаемся с другим человеком и его потребностями, это позволяет нам избежать конфликтных ситуаций (когда вместо того, чтобы заявить о своем желании посидеть с книжкой в одиночестве, я соглашаюсь с предложением другого человека посмотреть фильм; вместо того, чтобы, согласно своему желанию, выйти из отношений, я в них остаюсь).
Какова цена такого способа защиты? Нечувствительность к переживаниям приводит к смазанности во всех эмоциональных проявлениях. То есть вы не только страх/злость/горе не ощущаете. Приятные эмоции в их полноте и яркости так же становятся вам недоступны, что заметно обедняет жизнь. Помимо прочего, теряется контакт со своим телом (а заметным оно становится только в том случае, если что-то заболит). Из менее очевидного — контакт с другими людьми так же становится поверхностным и слабо наполняет внутреннюю нужду в социуме.
Выход из слияния осуществляется через регулярные и монотонные вопросы «Чего я сейчас хочу? Что я сейчас чувствую?», осознанное внимание к телесным проявлениям и их усилению, работу с образами.
Часть 1. СЛИЯНИЕ
#статьи_автора
#мпз
Периодически встречаюсь с таким мнением, что в гештальт-терапии не принято разъяснять клиентам теоретические положения работы. Я примерно догадываюсь, из какого посыла исходит данное убеждение, но мне самой больше импонирует ясность и возможность самостоятельного обучения параллельно работе с терапевтом. Возможно, со временем я стану лучше переносить тревогу и перестану делиться этой информацией, однако на данный момент не смею отказывать себе в этом удовольствии.
Если прям очень грубо, основная суть теории состоит в том, что у всех нас есть потребности, удовлетворяя которые мы делаем себе хорошо. Работа построена на исследовании того, как мы самостоятельно мешаем удовлетворению своих потребностей. В гештальт-терапии эти феномены называются способами прерывания контакта или механизмами психологической защиты (мпз).
Как можно НЕ удовлетворять свою потребность?
Самое простое — ее можно просто не услышать. За то, чтобы потребность оставалась нераспознанной, отвечает такой механизм защиты как слияние. Кстати, слияние — это основа зависимых отношений и любого другого зависимого поведения. Помните то чувство, когда чего-то хочется, но чего именно — не ясно? Согласитесь, переживать такое неприятно. Но через подобное состояние и происходит выход из слияния. Чтобы вычленить потребность, человеку для начала нужно пережить этот период неопределенного дискомфорта и тревоги, из которых впоследствии что-то начнет вырисовываться. Понятно, что гораздо проще уйти в слияние с объектом зависимости (закурить, заесть, написать любимому человеку, зависнуть в ютубе), чем оставаться в этой неопределенности и ждать, пока проявится истинная потребность. Тем более, что ожидание это может затянуться.
Как можно заметить, что я в слиянии? Чаще всего это низкоэнергичное состояние, когда как будто бы ничего особенно не хочется и все «нормально». Такая серость, отрешенность, смазанность и безжизненность. Часто клиенты приходят на терапию именно в слиянии, когда все вроде бы в порядке, да вот осадочек какой-то, помогите разобраться.
Зачем такой способ защиты может понадобиться? Ну, во-первых, это позволяет избежать травматические переживания. Во-вторых, в слиянии мы уходим от ответственности за осознание и удовлетворение своей потребности. Потому что мало ли чего мне там может хотеться? Вдруг чего-то такого, с чем я не готов иметь дело? А в-третьих, если мы сливаемся с другим человеком и его потребностями, это позволяет нам избежать конфликтных ситуаций (когда вместо того, чтобы заявить о своем желании посидеть с книжкой в одиночестве, я соглашаюсь с предложением другого человека посмотреть фильм; вместо того, чтобы, согласно своему желанию, выйти из отношений, я в них остаюсь).
Какова цена такого способа защиты? Нечувствительность к переживаниям приводит к смазанности во всех эмоциональных проявлениях. То есть вы не только страх/злость/горе не ощущаете. Приятные эмоции в их полноте и яркости так же становятся вам недоступны, что заметно обедняет жизнь. Помимо прочего, теряется контакт со своим телом (а заметным оно становится только в том случае, если что-то заболит). Из менее очевидного — контакт с другими людьми так же становится поверхностным и слабо наполняет внутреннюю нужду в социуме.
Выход из слияния осуществляется через регулярные и монотонные вопросы «Чего я сейчас хочу? Что я сейчас чувствую?», осознанное внимание к телесным проявлениям и их усилению, работу с образами.
#от_лица_клиента
Почему меня не предупреждали о побочных эффектах психотерапии?! Один из самых мешающих — совершенно неподдающаяся никакому логическому объяснению избирательность. В работе, досуге, людях, фильмах и книгах. Сейчас вот ищу себе жилье в Питере, и внутренний диалог звучит примерно так.
— Хочу 2 комнаты, паркет ёлочкой, белые стены и метро рядом.
— Смотри, тут евроремонт и нормальная мебель.
— Паркет.
— Вот недорого и рядом с метро.
— Ёлочкой.
– Спать ты где собираешься?
— ... можно прямо на паркете.
P.S. Если вы знаете квартиру, похожую на это описание, маякните мне. И в этом мире будет на одного счастливого психолога больше.
Почему меня не предупреждали о побочных эффектах психотерапии?! Один из самых мешающих — совершенно неподдающаяся никакому логическому объяснению избирательность. В работе, досуге, людях, фильмах и книгах. Сейчас вот ищу себе жилье в Питере, и внутренний диалог звучит примерно так.
— Хочу 2 комнаты, паркет ёлочкой, белые стены и метро рядом.
— Смотри, тут евроремонт и нормальная мебель.
— Паркет.
— Вот недорого и рядом с метро.
— Ёлочкой.
– Спать ты где собираешься?
— ... можно прямо на паркете.
P.S. Если вы знаете квартиру, похожую на это описание, маякните мне. И в этом мире будет на одного счастливого психолога больше.
Зачем мне антидепрессанты?
Меня уже несколько раз спросили, как там моя депрессия, и, наверное, пришла пора рассказать про это чуть подробнее.
Дело в том, что у меня нет депрессии. Есть скачки настроения, большую амплитуду которых я стала замечать где-то год назад. Уже несколько месяцев я конспектирую свое состояние каждый день, и выяснилось вот что. Периоды апатичности, сниженного фона настроения и тотальной усталости длятся около 7-10 дней и произвольным образом (без значительного участия внешних событий) сменяются 2-4 днями высокой энергичности и подвижности, когда я бездумно трачу большие суммы денег, срываюсь в другие города и вписываюсь в сомнительные мероприятия.
Сменяемость периодов не зависит от количества работы, гормонального фона или чего-то еще, за чем можно бы было проследить (ну или я еще просто не обнаружила причину). На способность работать это практически не влияет и адаптацию не нарушает. Однако когда на всю эту историю наложились разрыв зависимых отношений и резкая смена работы, стало не очень. Одна из врачей, которых я посетила, предположила циклотимию, однако для постановки диагноза нужно еще понаблюдать.
Антидепрессанты (в очень маленькой дозировке) были выписаны в том числе ради небольшого седативного эффекта, который проявился на пятый день приема. Тогда я впервые ощутила на себе действие психотропного препарата: тело наливается свинцом, эмоции сильно смазываются, плюс ко всему у меня немного дрожали руки. Это действие продлилось всего 3-4 дня, и я искренне сочувствую всем тем, кому приходится принимать более серьезные препараты и дозы. К сожалению, в этой сфере лечение имеет множество неприятных побочек.
С момента начала приема прошло ровно 3 недели, какого-то особенного антидепрессивного эффекта я пока не заметила (антидепрессанты начинают действовать через 2-4 недели после начала приема), хотя вот появляющиеся гнетущие мысли уже не так угнетают, потому как негативные переживания тоже как будто бы немного смазались. Посмотрим, что будет дальше.
P.S. Мой внутренний исследователь хлопает в ладоши, конечно. Несмотря на все сложности, наблюдать за работой психики невероятно увлекательно.
Меня уже несколько раз спросили, как там моя депрессия, и, наверное, пришла пора рассказать про это чуть подробнее.
Дело в том, что у меня нет депрессии. Есть скачки настроения, большую амплитуду которых я стала замечать где-то год назад. Уже несколько месяцев я конспектирую свое состояние каждый день, и выяснилось вот что. Периоды апатичности, сниженного фона настроения и тотальной усталости длятся около 7-10 дней и произвольным образом (без значительного участия внешних событий) сменяются 2-4 днями высокой энергичности и подвижности, когда я бездумно трачу большие суммы денег, срываюсь в другие города и вписываюсь в сомнительные мероприятия.
Сменяемость периодов не зависит от количества работы, гормонального фона или чего-то еще, за чем можно бы было проследить (ну или я еще просто не обнаружила причину). На способность работать это практически не влияет и адаптацию не нарушает. Однако когда на всю эту историю наложились разрыв зависимых отношений и резкая смена работы, стало не очень. Одна из врачей, которых я посетила, предположила циклотимию, однако для постановки диагноза нужно еще понаблюдать.
Антидепрессанты (в очень маленькой дозировке) были выписаны в том числе ради небольшого седативного эффекта, который проявился на пятый день приема. Тогда я впервые ощутила на себе действие психотропного препарата: тело наливается свинцом, эмоции сильно смазываются, плюс ко всему у меня немного дрожали руки. Это действие продлилось всего 3-4 дня, и я искренне сочувствую всем тем, кому приходится принимать более серьезные препараты и дозы. К сожалению, в этой сфере лечение имеет множество неприятных побочек.
С момента начала приема прошло ровно 3 недели, какого-то особенного антидепрессивного эффекта я пока не заметила (антидепрессанты начинают действовать через 2-4 недели после начала приема), хотя вот появляющиеся гнетущие мысли уже не так угнетают, потому как негативные переживания тоже как будто бы немного смазались. Посмотрим, что будет дальше.
P.S. Мой внутренний исследователь хлопает в ладоши, конечно. Несмотря на все сложности, наблюдать за работой психики невероятно увлекательно.
Доброе утро, ребятки.
Год назад я пугалась 5 клиентов в неделю и не брала больше, а сейчас понимаю, что помимо текущих клиентов мне хватает времени, сил и желания еще на двух человек.
Поэтому если хотите ко мне в терапию — пишите сюда @genhor_reithen
Год назад я пугалась 5 клиентов в неделю и не брала больше, а сейчас понимаю, что помимо текущих клиентов мне хватает времени, сил и желания еще на двух человек.
Поэтому если хотите ко мне в терапию — пишите сюда @genhor_reithen
Что мешает удовлетворять свои потребности?
Часть 2. ИНТРОЕКЦИЯ
#статьи_автора
#мпз
Я уже описывала пару примеров своих интроектов здесь и здесь, а теперь пришло время обговорить это чуть подробнее. Интроект — это готовый шаблон принятых извне норм, правил, убеждений и способов поведения без их проверки на совместимость лично с вами и вашими потребностями. Интроекция срабатывает перед тем, как потребность в полной мере доходит до осознания, поэтому у человека даже не появляется возможности свободного осознанного выбора. Он просто делает/думает/оценивает что-то на автомате, даже не задумываясь о том, насколько это подходит именно ему. Жениться нужно один раз и на всю жизнь. Обманывать — плохо. К 35 годам уже должен быть ребенок (или два). Критика не включается, сомнениям нет места — просто так правильно и точка. Конечно, у всех интроекты будут свои.
В воспитании используется огромное разнообразие интроектов («ножом играть нельзя», «не суй пальцы в розетку», «переходя дорогу, держи меня за руку», «не отбирай у малыша игрушки»), без которых ребенок может и не выжить. Так же на интроектах построена социальная культура, нормы и законы, и их соблюдение позволяет адаптироваться в обществе. Однако многие правила, привитые с детства, могут не соответствовать реальности самого человека: к примеру, женщина, пережившая сексуальное насилие, может осознанно (или не очень) внушать своему ребенку идеи о том, что мужчинам доверять нельзя / секс — это плохо / мир очень опасен и нужно всегда быть начеку. Так травматизация распространяется и на ребенка, хотя непосредственной травмы у него не было. Более подробно процессы передачи родовых травм (вследствие войн, смертей, тяжелых заболеваний и прочего) описаны в системной семейной психотерапии, и все это очень интересно.
Узнать интроект можно по жестким, не терпящим возражений и проверки обобщениям («все чиновники воруют», «хорошие девочки не ругаются матом», «мальчики не показывают свою слабость»), долженствованиям («я должна учиться на одни пятерки», «у меня должна быть престижная работа», «я должна соответствовать ожиданиям своей семьи») и запретам («нельзя расстраивать маму», «нельзя прилюдно ссориться», «нельзя проходить в регистратуру без очереди»). Непроверенные и неподходящие интроекты вызывают чувства тошноты и отвращения даже на физиологическом уровне, однако человек может привычным образом не обращать внимание на подобные сигналы от тела.
В чем выгода? Помимо очевидной социальной адаптации, следование интроектам неплохо экономит энергию, потому что одно дело проверять и разжевывать усвоенные с детства правила, переживая неприятные чувства по этому поводу («мама говорила, что нельзя ориентироваться на свои желания, и вот я прожил 20/30/40 лет, совсем не обращая на них внимания, а ведь можно было по-другому!»), и совсем другое — автоматические реакции, не требующие особенной включенности в процесс и ответственности за принятые решения (ну потому что так правильно, черт возьми, я ничего не выбираю, и моей ответственности в этом нет). Кроме того, жизнь по чьим-то законам позволяет ощутить чувство принадлежности, идентифицироваться с кем-то значимым, а так же поддержать чувство собственной правильности и хорошести (очень многие интроекты завязаны на понимании «хорошего человека», достойного любви и принятия: не будешь злиться — будешь принят).
Цена использования интроекции — потеря чувства свободы выбора, невозможность жить своей жизнью, утрата себя и смысла дальнейшего существования.
Как с этим работать? Подвергать критике найденные убеждения и правила. Откуда они у меня? Всегда ли они верны? Можно ли найти ситуацию, в которой они не будут работать? Что случится, если я буду думать/поступать иначе?
Однако даже заметить свои интроекты самостоятельно очень сложно, потому что человек безусловно доверяет им. На помощь в этом случае придет другая защита (они часто работают в паре) — проекция.
Продолжение следует.
Часть 2. ИНТРОЕКЦИЯ
#статьи_автора
#мпз
Я уже описывала пару примеров своих интроектов здесь и здесь, а теперь пришло время обговорить это чуть подробнее. Интроект — это готовый шаблон принятых извне норм, правил, убеждений и способов поведения без их проверки на совместимость лично с вами и вашими потребностями. Интроекция срабатывает перед тем, как потребность в полной мере доходит до осознания, поэтому у человека даже не появляется возможности свободного осознанного выбора. Он просто делает/думает/оценивает что-то на автомате, даже не задумываясь о том, насколько это подходит именно ему. Жениться нужно один раз и на всю жизнь. Обманывать — плохо. К 35 годам уже должен быть ребенок (или два). Критика не включается, сомнениям нет места — просто так правильно и точка. Конечно, у всех интроекты будут свои.
В воспитании используется огромное разнообразие интроектов («ножом играть нельзя», «не суй пальцы в розетку», «переходя дорогу, держи меня за руку», «не отбирай у малыша игрушки»), без которых ребенок может и не выжить. Так же на интроектах построена социальная культура, нормы и законы, и их соблюдение позволяет адаптироваться в обществе. Однако многие правила, привитые с детства, могут не соответствовать реальности самого человека: к примеру, женщина, пережившая сексуальное насилие, может осознанно (или не очень) внушать своему ребенку идеи о том, что мужчинам доверять нельзя / секс — это плохо / мир очень опасен и нужно всегда быть начеку. Так травматизация распространяется и на ребенка, хотя непосредственной травмы у него не было. Более подробно процессы передачи родовых травм (вследствие войн, смертей, тяжелых заболеваний и прочего) описаны в системной семейной психотерапии, и все это очень интересно.
Узнать интроект можно по жестким, не терпящим возражений и проверки обобщениям («все чиновники воруют», «хорошие девочки не ругаются матом», «мальчики не показывают свою слабость»), долженствованиям («я должна учиться на одни пятерки», «у меня должна быть престижная работа», «я должна соответствовать ожиданиям своей семьи») и запретам («нельзя расстраивать маму», «нельзя прилюдно ссориться», «нельзя проходить в регистратуру без очереди»). Непроверенные и неподходящие интроекты вызывают чувства тошноты и отвращения даже на физиологическом уровне, однако человек может привычным образом не обращать внимание на подобные сигналы от тела.
В чем выгода? Помимо очевидной социальной адаптации, следование интроектам неплохо экономит энергию, потому что одно дело проверять и разжевывать усвоенные с детства правила, переживая неприятные чувства по этому поводу («мама говорила, что нельзя ориентироваться на свои желания, и вот я прожил 20/30/40 лет, совсем не обращая на них внимания, а ведь можно было по-другому!»), и совсем другое — автоматические реакции, не требующие особенной включенности в процесс и ответственности за принятые решения (ну потому что так правильно, черт возьми, я ничего не выбираю, и моей ответственности в этом нет). Кроме того, жизнь по чьим-то законам позволяет ощутить чувство принадлежности, идентифицироваться с кем-то значимым, а так же поддержать чувство собственной правильности и хорошести (очень многие интроекты завязаны на понимании «хорошего человека», достойного любви и принятия: не будешь злиться — будешь принят).
Цена использования интроекции — потеря чувства свободы выбора, невозможность жить своей жизнью, утрата себя и смысла дальнейшего существования.
Как с этим работать? Подвергать критике найденные убеждения и правила. Откуда они у меня? Всегда ли они верны? Можно ли найти ситуацию, в которой они не будут работать? Что случится, если я буду думать/поступать иначе?
Однако даже заметить свои интроекты самостоятельно очень сложно, потому что человек безусловно доверяет им. На помощь в этом случае придет другая защита (они часто работают в паре) — проекция.
Продолжение следует.
Стабильность vs Изменения
#статьи_автора
Всю нашу жизнь можно упростить до двух стремлений — к безопасности, стабильности, предсказуемости и к дальнейшему исследованию, изменениям. Эти стремления живут в нас одновременно, конфликтуют друг с другом и добавляют сложностей в принятии решений. Уволиться с работы (которая вроде бы устраивает) или остаться еще на какое-то время? Закончить отношения (в которых вроде бы комфортно) или попробовать сделать что-то еще, оставаясь в них? Решиться на новый проект (такой пугающий и желанный одновременно) или пока повременить? Если ситуация, в которой вы находитесь, становится невыносимой, а альтернативный вариант — возможным, пойти на изменения проще. Ну а если и сейчас все неплохо? Тормозить могут еще и знакомые, которые со всех сторон недоумевают: «Куда тебя тянет? Все у тебя хорошо, грех жаловаться».
Я всегда остро чувствую этот конфликт, когда уезжаю в другой город. Поезд трогается с платформы, и внутри зарождается страх и грусть по дому (пусть даже я скоро вернусь). Как проверить, верным ли было это решение? Я представляю, что вот прямо сейчас отказываюсь от этой поездки и возвращаюсь домой с вещами. В этой фантазии меня накрывает еще большей тоской — я просто не могу не уехать, это будет противоречить мне и моему актуальному состоянию. И тогда решиться на перемены становится проще.
Стабильность — это безопасность, комфорт и уверенность, но в ней нет никакого возбуждения.
Изменения — это страх, энергия, непредсказуемость и возможность чего-то нового.
Что перевесит у тебя сегодня?
#статьи_автора
Всю нашу жизнь можно упростить до двух стремлений — к безопасности, стабильности, предсказуемости и к дальнейшему исследованию, изменениям. Эти стремления живут в нас одновременно, конфликтуют друг с другом и добавляют сложностей в принятии решений. Уволиться с работы (которая вроде бы устраивает) или остаться еще на какое-то время? Закончить отношения (в которых вроде бы комфортно) или попробовать сделать что-то еще, оставаясь в них? Решиться на новый проект (такой пугающий и желанный одновременно) или пока повременить? Если ситуация, в которой вы находитесь, становится невыносимой, а альтернативный вариант — возможным, пойти на изменения проще. Ну а если и сейчас все неплохо? Тормозить могут еще и знакомые, которые со всех сторон недоумевают: «Куда тебя тянет? Все у тебя хорошо, грех жаловаться».
Я всегда остро чувствую этот конфликт, когда уезжаю в другой город. Поезд трогается с платформы, и внутри зарождается страх и грусть по дому (пусть даже я скоро вернусь). Как проверить, верным ли было это решение? Я представляю, что вот прямо сейчас отказываюсь от этой поездки и возвращаюсь домой с вещами. В этой фантазии меня накрывает еще большей тоской — я просто не могу не уехать, это будет противоречить мне и моему актуальному состоянию. И тогда решиться на перемены становится проще.
Стабильность — это безопасность, комфорт и уверенность, но в ней нет никакого возбуждения.
Изменения — это страх, энергия, непредсказуемость и возможность чего-то нового.
Что перевесит у тебя сегодня?
Доброе утро вам)
У меня тут несколько объявлений. Во-первых, мест на терапию больше совсем нет и не будет еще как минимум месяц. Сама не заметила, как вместо трех выходных у меня остался один. Фриланс — это какой-то вызов моей организованности.
Во-вторых, с 28 августа на неделю я ложусь в больницу и выйду оттуда с симпатичным (я надеюсь) шрамом на шее. Ничего угрожающего жизни, но работать в эту неделю я по понятным причинам не смогу. С каждым клиентом еще обговорю это отдельно. Пока буду там, запущу конкурс, чтобы не скучать :)
В-третьих, с 14 сентября я буду жить в Питере. Вопросов здесь пока больше, чем ответов, а страха пополам с любопытством. Но стабильности мне в ближайшем будущем не видать, это уж точно.
У меня тут несколько объявлений. Во-первых, мест на терапию больше совсем нет и не будет еще как минимум месяц. Сама не заметила, как вместо трех выходных у меня остался один. Фриланс — это какой-то вызов моей организованности.
Во-вторых, с 28 августа на неделю я ложусь в больницу и выйду оттуда с симпатичным (я надеюсь) шрамом на шее. Ничего угрожающего жизни, но работать в эту неделю я по понятным причинам не смогу. С каждым клиентом еще обговорю это отдельно. Пока буду там, запущу конкурс, чтобы не скучать :)
В-третьих, с 14 сентября я буду жить в Питере. Вопросов здесь пока больше, чем ответов, а страха пополам с любопытством. Но стабильности мне в ближайшем будущем не видать, это уж точно.
#от_лица_психолога
В гештальт-терапии значительная часть обучения отводится на то, чтобы терапевт умел различать свои собственные эмоции. Это важный инструмент и для диагностики, и для реализации эмпатии, и для установления доверительного контакта. И забавно смотреть на то, как терапевты (и я в их числе) учатся обходиться со своими переживаниями. В самом начале большой радостью для меня было вообще заметить, что я сейчас что-то такое чувствую. Не было никакого понимания, откуда эти эмоции, к чему они относятся, что с ними теперь делать. На обучающих группах я могла запросто заявить что-то вроде «я на тебя сейчас злюсь!», не ощущая, зачем я это делаю, и в чем здесь будет польза для клиента (как хорошо, что есть обучающие группы, где можно так резво косячить). Понятно, ни к чему хорошему это не приводило. Зачастую эмоции, проявляющиеся в терапевтической сессии, относились лично ко мне и сигнализировали о недостаточной проработанности (к примеру, раньше меня сильно злила разного рода рационализация и уход от эмоций: «Мы тут гештальтом занимаемся, на минуточку. Убери свой интеллект, дай мне чувства!»).
Но, сдается мне, этот этап проходят так или иначе все. Только со временем начинаешь потихоньку различать, что именно сейчас происходит. Вот это желание давать непрошенные советы — это мой страх показаться неэффективной, или клиент ведет себя таким образом, что возникает соблазн занять позицию всезнающего гуру? Вот это чувство стыда за собственную некомпетентность — это отражение моих реальных способностей, избегание собственной неидеальности или я славливаю стыд клиента, который он не замечает, но неосознанно привносит в фон работы? Вот эта злость, которая возникает в ответ на какие-то действия клиента, — это особенность исключательно нашего с ним контакта, или она возникает в подавляющем большинстве его отношений? А то, что разболелась голова (мой личный психосоматический маркер), это моя невнимательность к своему состоянию, или клиент что-то удерживает, и я это славливаю?
Безумно люблю всякие детективные истории, а здесь открывается широкое поле для такого рода исследований. И да, порой это чертовски сложно. Но жутко интересно.
В гештальт-терапии значительная часть обучения отводится на то, чтобы терапевт умел различать свои собственные эмоции. Это важный инструмент и для диагностики, и для реализации эмпатии, и для установления доверительного контакта. И забавно смотреть на то, как терапевты (и я в их числе) учатся обходиться со своими переживаниями. В самом начале большой радостью для меня было вообще заметить, что я сейчас что-то такое чувствую. Не было никакого понимания, откуда эти эмоции, к чему они относятся, что с ними теперь делать. На обучающих группах я могла запросто заявить что-то вроде «я на тебя сейчас злюсь!», не ощущая, зачем я это делаю, и в чем здесь будет польза для клиента (как хорошо, что есть обучающие группы, где можно так резво косячить). Понятно, ни к чему хорошему это не приводило. Зачастую эмоции, проявляющиеся в терапевтической сессии, относились лично ко мне и сигнализировали о недостаточной проработанности (к примеру, раньше меня сильно злила разного рода рационализация и уход от эмоций: «Мы тут гештальтом занимаемся, на минуточку. Убери свой интеллект, дай мне чувства!»).
Но, сдается мне, этот этап проходят так или иначе все. Только со временем начинаешь потихоньку различать, что именно сейчас происходит. Вот это желание давать непрошенные советы — это мой страх показаться неэффективной, или клиент ведет себя таким образом, что возникает соблазн занять позицию всезнающего гуру? Вот это чувство стыда за собственную некомпетентность — это отражение моих реальных способностей, избегание собственной неидеальности или я славливаю стыд клиента, который он не замечает, но неосознанно привносит в фон работы? Вот эта злость, которая возникает в ответ на какие-то действия клиента, — это особенность исключательно нашего с ним контакта, или она возникает в подавляющем большинстве его отношений? А то, что разболелась голова (мой личный психосоматический маркер), это моя невнимательность к своему состоянию, или клиент что-то удерживает, и я это славливаю?
Безумно люблю всякие детективные истории, а здесь открывается широкое поле для такого рода исследований. И да, порой это чертовски сложно. Но жутко интересно.
Мнение о том, как выбрать терапевта, которое мне бесконечно импонирует.