Я вышла по собственному желанию, ранее также выходила на акции «Бессмертный полк». На момент своего решения, я не видела никаких анонсов в Telegram-каналах.

Это не было похоже на митинг. Никаких призывов я не видела, на меня никто не повлиял. Мне хотелось обсудить происходящее с людьми.

Я, конечно, возражаю против этого беспрецедентного ходатайства со стороны обвинения. В дальнейшем, по крайней мере, мы будем рассматривать это как злоупотребление правом со стороны обвинения, использующее меру пресечения для давления. Считаю данное ходатайство необоснованным.

Согласно статьям 97, 98, 109, 225 Уголовно-процессуального кодекса, мера пресечения в виде заключения под стражу и её дальнейшее продление допустимы только при наличии конкретных, реальных и подтвержденных данных о том, что подсудимый может скрыться от суда, продолжить преступную деятельность, угрожать свидетелям и так далее. Доводы, которые при каждом продлении приводит сторона обвинения, носят шаблонный, голословный характер, не подтверждены документально, никакими доказательствами.

Сторона обвинения ни разу не представила доказательств того, что Архипова пыталась оказать давление на свидетелей, вступала в какой-либо сговор, общалась с другими фигурантами по делу, находящимися в розыске, либо оказывала давление на каких-либо лиц. Никаких доказательств того, что Архипова пыталась уничтожить какие-либо доказательства по делу, также никогда не представлялось.
В настоящее время идет судебное следствие. Сторона обвинения представила все доказательства. Допрошены свидетели, исследованы материалы, которые обвинение намеревалось предоставить суду. Соответственно, утверждать, что изменение меры пресечения в отношении моей подзащитной каким-то образом может повлиять на правосудие, необоснованно.

Поэтому я считаю, что риски, на которые ссылается сторона обвинения, носят абстрактный характер и не подтверждены ни одним конкретным фактом. Сторона обвинения ссылается на то, что моя подзащитная обвиняется в совершении умышленных тяжких преступлений. Но хотелось бы обратить внимание, что тяжесть предъявленного обвинения и размер возможного наказания сами по себе не могут являться достаточным и единственным основанием для избрания и, тем более, для продления меры пресечения в виде заключения под стражу. Такой подход неоднократно оценивался высшими судебными инстанциями как противоречащий Уголовно-процессуальному кодексу. Непризнание вины, реализация права на защиту, обжалование действий и решений органов предварительного расследования и суда не могут рассматриваться в качестве обстоятельств, свидетельствующих о наличии оснований, предусмотренных статьей 97 Уголовно-процессуального кодекса, и оправдывающих дальнейшую изоляцию от общества.

Правильно сказала моя подзащитная: уже два с половиной года. Использование меры пресечения как средства давления с целью склонить к признанию вины недопустимо.
Архипова имеет возможность проживать в период судебного следствия в Санкт-Петербурге по указанному адресу. Ранее в материалы дела сторона защиты предоставляла заявление от собственника жилого помещения и документы, подтверждающие право собственности. В заявлении указано, что собственник не возражает против проживания Анны Николаевны в данной квартире в случае изменения меры пресечения. Домашний арест, в случае его избрания, также наложит на Архипову существенные ограничения, поскольку её поведение будет контролироваться уголовно-исполнительной инспекцией; соответственно, она не сможет скрыться или вступить в запрещенные контакты.

Исходя из изложенного, прошу отказать в удовлетворении ходатайства о дальнейшем продлении в отношении моей подзащитной меры пресечения в виде заключения под стражу и изменить её на домашний арест по указанному адресу, либо запрет определённых действий.

Я-то, конечно, возражаю. Я бы предпочла домашний арест или запрет определенных действий, вот я бы в парикмахерскую сходила. Но... Прошло уже два с половиной года, и я, в общем-то, смирюсь, если мы ещё на три месяца продлимся. Тем более мне вчера книжки принесли, есть чем заняться. Спасибо.