Естественно в результате один за одним начали взрываться банки, погребая под своими руинам вкладчиков и бизнес. В это время Уильям Джонс, выступая перед Конгрессом, говорил, что все хорошо, банк США контролирует ситуацию, и виноваты во всем спекулянты и народ. Ах да, еще британский империализм, который специально не покупает хлопок, и сам на пороге издыхания, но перед смертью сильно хочет насолить бедным американцам.
Джеймс Флинт, путешественник из Шотландии, писал из Джефферсона, штат Индиана, 3 мая 1820 года: "Купцы в Цинциннати, как и в других местах, имеют большие долги, имея не выкупленную по кредитам собственность и недвижимость. Законы теперь лишают должника имущества из-за долгов, и многие бы хотели перекредитоваться, чтобы пережить непростые времена, но банки кредитов не выдают."
Тем временем на передаче у Соловьева северяне и южане спорили, из-за чего возник кризис, и как из него выйти. Промышленный север начал поднимать цены на свои товары, поскольку импортные товары взлетели в цене до небес. Южане, матерясь, покупали нужные им товары втридорога, что естественно отражалось на цене хлопка, и многие из них разорялись. Жители Запада обвиняли во всем банкиров и спекулянтов, там даже возникло движение, призывающее не платить налоги, раз государство не выполняет своих обязательств.
Чтобы выжить, банки, финансировавшие покупку недвижимости, начали оказывать давление на заемщиков с целью вернуть кредиты, но у населения не было денег, и банки начали конфисковать имущество. Правительство США подсчитало, что с 1790 года оно продало земли на $44 млн, но из них выплачено было не более половины. Огромное количество должников лишилось собственности в счет непогашенных долгов. Остальные спешили избавиться от земельных участков, предчувствуя падение цен на них. Власти вскоре действительно снизили базовые цены на земельные участки до $1,25 за акр, чтобы не дать рынку недвижимости окончательно заглохнуть. Всеобщее стремление продать землю привело к ее обесцениванию, и банки разорялись, даже если им удавалось конфисковать недвижимость заемщиков. За этим последовал кризис рынка кредитования (а вместе с ним и всей финансовой системы), который привел к краху ряда отраслей промышленности и безработице.
Меры по спасению ситуации нащупали только в 1821-м,когда доллар стоил уже 400 рублей. А они оказались просты до невозможности. Прежде всего банкам запретили игры с РЕПО было указано иметь в офисах соотношение звонкой монеты и бумажных денег не менее, чем 1 к 3. Далее - были введены протекционистские тарифы для американской промышленности. Была ограничена выдача кредитов, особенно коммерческим банкам. Рефинансировали кредиты должников, растянув суммы выплат и уменьшив сами выплаты. Ах да, забыл - еще ограничили экспорт хлопка на законодательном уровне, чтобы не зависеть от цен на него и поднять на него цену. Кстати, на этих мерах резко взлетел вверх генерал Эндрю Джексон, который в 1829-м стал президентом США.
Полностью последствия кризиса удалось решить только к 1824 году.
Что касается Набиуллиной Джонса - он был уволен из правления Банка США в том же 1819 году, купил ранчо в Вифлееме, штат Пенсильвания, разводил коров и лошадей. Умер в 1842 году.

О пользе быстрой и качественной связи.
Из рубрики "Потому что в кузнице не было гвоздя...".
Все мы знаем, что Александр Первый был (ну или слыл) либералом, и даже после победы над Наполеоном просил и французского, и испанского короля о даровании своим подданным конституции. Но в 1820-21 годах скатился к махровой реакции и делать это перестал.
Одна из причин - почему.
Год 1820-й вообще был трудным для монархов Европы. Революционные брожения в южной Европе не прекращались с начала 1820 г. вплоть до 13 марта 1821 г., когда король пьемонтский, напуганный революционным движением в Турине, отказался от престола в пользу брата своего Карла-Феликса, а регентом назначил впредь до приезда Карла-Феликса принца Карла-Альберта, имевшего репутацию либерала.
Эта революция в стране, считавшейся до тех пор одною из консервативнейших в Европе, произвела на европейские правительства тем большее впечатление, что с января 1820 г. не прекращались брожения в Испании, Сицилии, Неаполе, Португалии. Еще до  усмирения неаполитанской революции Меттерниху понадобилось созвать конгресс представителей пяти великих держав, чтобы получить от них полномочия отправить австрийскую армию в пределы Неаполя.
В октябре 1820 г. конгресс собрался в Троппау, а весною 1821 г. переехал в Лайбах и 12 мая подписал важную декларацию против пьемонтской революции. Государи, бывшие на конгрессе (Александр I, австрийский император и прусский король), покинули Лайбах еще в мае, но дипломаты продолжали заседать до конца июля.
Австрийская армия, еще во время заседаний конгресса, вторглась в итальянские королевства, разбила конституционалистов и заняла Неаполь (22 марта 1821 г.). Самодержавие было восстановлено в Неаполе, как и желал того Меттерних, хотя сначала Александр I склонялся в пользу дарования королевству умеренно-либеральной конституции.
Так почему же Александр изменил свое мнение?
Дело в том, что в октябре в России произошло восстание Семеновского полка.
И во время заседаний конгресса пришло известие о так назыв. "семеновской" истории в Петербурге, т. е. о возмущении офицеров Семеновского полка против их  командира,  Шварца. Меттерних получил известие о восстании раньше царя и первый сообщил об этом Александру, представив ему дело в виде начинающейся революции. Этим и объясняется, что Александр в течение всего конгресса не играл той сдерживающей роли, как раньше, при слишком уж безоглядных реакционных вожделениях Меттерниха.
В результате  Пьемонт постигли страшные казни и репрессии, которые совершались под прямым воздействием Троппау-Лайбахского конгресса, а точнее - под воздействием реакции Александра на восстание Семеновского полка в пересказе Меттерниха. Такие дела.

Как проипать флот за пять минут. Краткое руководство.
Улисс Грант был избран президентом в 1868 году. Народ его любил как героя Гражданской войны, с ним связывали окончание вражды внутри Республиканской партии, военные связывали с ним надежды на развитие вооруженных сил.
Но к сожалению эти надежды не оправдались. Проблема была в том, что Грант пытался взять к себе в администрацию «каждой твари по паре», дабы примирить между собой все фракции и партии, в результате люди занимали места в правительстве не по способностям, а согласно непотизму. Современник писал про Конгресс, пораженный «грантизмом» (кстати, официальный термин в американской истории): «Нет, конечно, представить Конгресс  в образе загона для свиней – это слишком грубо. Но что действительно напоминал Конгресс в то время – так это биржу или аукцион, где парламентарии в своих речах добавляли немного патриотической банальности, дабы прикрыть ими свои частные имущественные интересы, и нахапать себе побольше в карман».
Новым секретарем по флоту США в администрации Гранта стал Адольф Бори (Borie), назначенный на эту должность сразу после инаугурации 5 марта 1869 года. О флоте Бори не знал ничего, он вообще до карьеры политика был торговцем в Пенсильвании. Его правой рукой, фактически – реальным руководителем флота, стал небезызвестный адмирал Дэвид Диксон Портер.
Надо сказать, что Портер был ретроградом и более всего не любил умников, к коим прежде всего причислял всяких инженеров. Первым делом он уволил Джона Лентхала, руководителя Бюро строительства и ремонта кораблей, далее последовала очередь главного механика флота Ишервуда, руководителя Бюро разработки паровых машин. Ну а далее было вообще решено заняться всем корпусом морских инженеров, дабы приструнить их.
Еще в далеком 1863 году секретарь по флоту Уэллес в табели о рангах приравнял главного механика (chief engineer) к капитану линейного корабля (line Captain). Так вот, Портер решил, что главный механик теперь будет приравнен к коммандеру, а просто механик – к лейтенанту. Понятно, что инженеры потеряли не только в звании, но и в деньгах, то бишь – в жаловании.
В общем, реформа закончилась бурей, потом отставкой Бори, и новым секретарем по флоту 15 июня 1869 года стал Джордж Робсон (Robeson), которого характеризовали «как отличного знатока вин, второразрядного рыболова форели, третьесортного адвоката из Джерси  и четырехсортного секретаря по флоту». Робсон был одним из самых коррумпированных деятелей периода «грантизма». При зарплате в 10 тысяч долларов в год он умудрился вложить в недвижимость в период между 1872 и 1876 годами 300 тысяч долларов. Понятно, что деньги он просто уворовал из флотского бюджета.
Так вот, Робсон выдвинул план реорганизации флота. Согласно видению секретаря флоту США нужно было 10 броненосцев (которые, согласно его словам, будут аналогом «железнобоких Кромвеля»», 30 больших и 40 малых деревянных фрегатов для крейсерских действий, 40 мониторов для защиты побережья и еще 26 деревянных кораблей «для различных целей». По идее, план представлялся разумным, надо было только быстро построить броненосцы, из них 4 уже были в постройке, а общее количество кораблей снижалось на 24 единицы относительно состава образца 1868 года. Но Конгресс финансирование не подписал.
Согласно Морскому Списку на март 1869 года флот США имел 203 корабля (из них 52 броненосца и монитора), но из них для реальной морской службы подходило не более 18 единиц. В списке присутствовали такие «раритеты» как фрегаты «Конститьюшн» и «Нью-Орлеан» или линейный корабль «Чиппева», который стоял на верфи, так как его не могли достроить с 1815-го. И ради экономии бюджета Робсон решил сделать ставку… на деревянные винтовые суда, тогда как Англия, Франция, Россия и даже, прости господи, Китай уже грезили о железных кораблях.
Началось строительство кораблей, которые были устаревшими по всем параметрам еще на стадии проектирования. Но военно-морские чиновники оправдывали это концепцией «крейсерской войны», мол, «Если завтра война», то наша стратегия – это набеги на побережье и атака торговли.

С учетом того, что морские инженеры и прогрессисты начали массовый исход из флота, опыт Гражданской войны в США был просто забыт напрочь.

Как проипать флот за пять минут. Продолжение
Опять американский флот 1870-х)

Множество американских морских офицеров, которые строили свою карьеру как командиры орудийных расчетов, начальники морской пехоты, и т.д. (в американском флоте их называли «fighters», «бойцы») были недовольны резким возвышением технических специалистов (engineers) во время гражданской войны. Первые считали вторых «третьим сортом», чье дело – лишь подвести корабль к нужному месту, а там уже «бойцы» своим напором и натиском организуют победу. В этом смысле, техническое развитие флота было для «бойцов» ударом поддых, ведь в условиях резкого роста технологий инженеры приобретали все большую значимость, а значит – и карьера их строилась быстрее, и денег им платили больше.
Вся молодость и учеба «бойцов» прошли на парусных деревянных кораблях, где все привычно и знакомо. Карьера тоже строилась на парусном флоте, и для них парусные корабли были гораздо привлекательнее «смердящих железных коробок» нового типа. И получилась парадоксальная ситуация, когда даже многие младшие офицеры, полностью игнорируя опыт Гражданской войны, говорили, что надо отойти от железных кораблей и начать строить деревянные парусно-винтовые, поскольку «если будет война, парусники будут дольше держаться в море».

Хорошее повтори)

Регис был интеллектуалом и обожал демонстрировать это. Была у него раздражающая привычка высказывать баналы и истины тоном и с миной пророка, на что, однако, мы вскоре перестали реагировать, поскольку высказываемые утверждения оказывались либо действительно истинными, либо звучали как таковые, либо были непроверяемы, что на поверку одно на одно выходило. Зато уж действительно несносной была Регисова манера отвечать на вопросы еще прежде, чем вопрошающий успевал вопрос сформулировать окончательно, а то и до того, как вопрос вообще был задан. Я это внешнее проявление якобы высокого интеллекта всегда считал скорее признаком хамства и невежества, а таковые терпимы разве что в университетской среде да в дворянских кругах, но трудно переносимы в коллективе, с которым день за днем идешь стремя в стремя, а ночью спишь под одной попоной. Однако до серьезных раздоров не дошло, за что благодарить следует Мильву. В отличие от Геральта и Кагыра, которых, видимо, прирожденный оппортунизм принуждал подлаживаться к манерам вампира, а порой и соревноваться с ним, лучница Мильва предпочитала решения простые и "непретенциозные". Когда Регис в третий раз ответил на ее вопрос, не дослушав и до половины, она резко обругала его, воспользовавшись словами и определениями, способными вогнать в краску даже заслуженного ландскнехта. Как ни странно, это подействовало — вампир мгновенно освободился от нервирующей манеры. Из чего следует, что в качестве самой эффективной защиты от интеллектуального превосходства следует принять максимально грубое облаивание пытающегося демонстрировать все преимущества интеллектуала.

Rutube | Youtube | ВКонтакте |Дзен
Введение, корабли от бронзового оружия до бронзовых орудий.

Поддержи наши проекты: http://tacticmedia.ru/donate/
Ранний доступ к нашим новостям и видео:
Sponsr: https://sponsr.ru/tacticmedia/
Boosty: https://boosty.to/tacticmedia

Началось все в 1554 году, когда Николя Дюран де Виллеганьон – на минуточку! – друг Франсуа Рабле, Пьера де Ронсара и вице-адмирал Бретани, достиг побережья Бразилии в районе Кабу-Фриу и решил организовать французский колонизационный проект в Новом Свете. В 1555 году он четыре часа доказывал нужность и прибыльность такой экспедиции перед королем Генрихом II и Дианой де Пуатье, и в результате получил разрешение. Более того, Генрих приказал адмиралу Гаспару де Колиньи выделить на вояж все необходимые средства и людей.
Колиньи выделил всего 10 тысяч ливров, но Виллеганьона уже было не остановить – он в Дьеппе договорился с тамошними арматорами, которые вложились в экспедицию деньгами и кораблями, и проехался по всем тюрьмам Нормандии, набирая себе поселенцев из числа заключенных.
14 августа 1555 года на трех кораблях с 600 переселенцами он отплыл от берегов Франции, 31 октября достиг Канарских островов, но пополнить запасы ему там не дали, отогнав артиллерией (Испания и Франция вели войну в Италии на тот момент), 10 ноября вошел в залив Гуанабара. Именно нам, в районе нынешнего пляжа Фламенго и было организовано французское поселение Анривилль (названное так в честь Генриха II). На острове Сериджипи (ныне остров Виллеганьона) была организована небольшая крепостица (форт Колиньи), которая по мысли авантюриста должна была стать началом «Антарктической Франции» (França Antártica).
Однако набранные из тюрем колонисты категорически не хотели работать и что-то строить, предпочитая либо поедать припасы с кораблей, либо воровать у местных. С большими сложностями и с привлечением местной рабочей силы французам удалось построить на Сериджипи пять батарей. А когда припасы закончились, в колонии начался бунт. Виллеганьон срочно направил королю просьбу прислать отряд из 3-4 тысяч солдат и хотя бы сотню женщин, которые должны были бы обеспечить размножение колонистов. Ну а пока, 14 февраля 1556 года Виллеганьон пережил первое из череды покушений. Спасся он только благодаря восьми шотландским гвардейцам, своим личным телохранителям.
Даже в этих условиях Виллеганьону удалось построить печь для обжига и начать кирпичное производство на острове. Кирпичи пошли на строительство Анривилля. Одновременно с этим он наладил отношения с туземцами, католические отцы даже основали две школы для детей аборигенов.
Тем временем до Колиньи дошли просьбы авантюриста, он обратился к королю и получил отказ – Генрих II был занят Итальянскими войнами, и далее по собственной инициативе адмирал Франции обратился к швейцарским кальвинистам – не хочет ли кто-либо поучаствовать во французском колониальном проекте? Колиньи, тогда еще католик, предложил кальвинистам забрать туда и французских гугенотов – мол, тем самым вы спасете их от преследования во Франции.
И 19 ноября 1556 года из Франции в Бразилию отплыли 300 гугенотов для пополнения колонии. Поскольку уже шла война с Испанией – на Канары заходить было нельзя, поэтому поступили просто – по пути следования атаковали встреченные испанские и португальские корабли и пополняли припасы. 26 февраля 1557 года колонисты достигли залива Гуанабара. Виллеганьон был разочарован столь малыми подкреплениями, да к тому же, как ревностный католик (все-таки, как-никак, командор Ордена Иоаннитов), ввязался в богословские диспуты с протестантскими пасторами. Закончилось все казнью троих пасторов и бегством гугенотов обратно во Францию, что, как понятно, положение в Антарктической Франции не улучшило. После ухода гугенотов в Бразилии осталось 80 французских колонистов.
Понятно, что прибывшие во Францию протестанты обвиняли Виллеганьона в деспотии, нетерпимости и тому подобном. К тому же только что вернувшийся из австрийского плена после обороны Сен-Кантена адмирал Колиньи объявил себя гугенотом, и это придало жалобам еще больший вес. И Виллеганьон не нашел ничего лучше, чем в 1559 году отплыть во Францию, дабы оправдаться, и объяснить, что его неправильно поняли.

И как раз в этот момент португальцы, давно с неприязнью наблюдавшие за французами, решили действовать. Новый генерал-губернатор Бразилии Мем де Са послал своего племянника Эстасио к заливу Гуанабара с небольшим отрядом, одновременно туда подошел флот Бартоломеу да Куньи из Анголы. 15 марта 1560 года была начата первая бомбардировка с моря. 16-го рано утром на острове Сериджипи был высажен десант, и 17-го форт Колиньи был взят на штурм. Французов уничтожили, а сами постройки сровняли с землей и сожгли.
Тем не менее, часть французов смогла бежать, и чтобы больше не допустить вторжений в этой части Бразилии 1 марта 1565 года был образован город Сан-Себастьян-Рио-де-Жанейро, ныне – просто Рио-де-Жанейро. Опираясь на Рио как на шверпункт, отряды Эстасио произвели несколько походов вглубь континента, оставшихся французов уничтожили, а поддерживавших их туземцев либо покорили, либо заставили их сделаться своими друзьями.

Опять про проипать флот.

Да что мы все об Америке, да об Америке) Ведь есть же Англия)
В 1672 году Сэмьюэла Пипса назначили секретарем Адмиралтейства и именно с этим человеком связано превращение заурядного вобщем-то флота в настоящую корпорацию и "машину для убийств".
А уже в мае 1679 года Пипс вместе с кораблестроителем Энтони Дином загремел в Тауэр. Нет, не за коррупцию. История очень интересная. Итак, 13 октября 1678 года начал раскручиваться Папистский заговор, вообще полностью сфабрикованная фальшивка. Правда ни Пипс, ни Дин не были тут никаким боком, более того, с католической партией они связей не имели вообще, если не считать того, что были подчиненными герцога Йоркского. Изначально на Пипса пытались зайти со стороны его клерка Сэмьюэла Аткинса, обвинив его в убийстве сэра Эдмунда Берри Годфри в октябре 1678 года. Но Аткинс оказался совершенно не при делах, и далее настал период обвинений со стороны полковника Джона Скотта.
Собственно, кто такой Скотт? Это товарищ, называвший себя полковником, примерно как Алатристе - капитаном, но никогда им не бывший. К армии он отношения никакого не имел, а занимался мошенничеством - продавал по нескольку раз разным людям одни и те же земли в колониях. Так вот, Скотт продал некоему майору Готерсону большие участи в Лонг-Айленде. Проблемы начались в 1678 году, когда майор умер, и его жена, Доротея Готерсон, решила произвести инвентаризацию активов. Оказалось, что никакие земли в Лонг-Айленде Готерсонам не принадлежат, и вдова подала прошение королю о возмещении ущерба. Король передал дело герцогу Йоркскому (он отвечал за колонии), а тот спустил дело Пипсу. Проверка Пипса показала, что Скотт не имел никаких земель и с помощью поддельных документов организовал торговлю чужими землями в Лонг-Айленде, Новой Англии, на Барбадосе, и даже... во Франции, Испании, Голландии. Эти результаты Пипс отдал Йоркскому, а герцог- в Парламент, который вызвал новоявленного Бендера на обвинительное слушание.
Скотт, понимая, что завяз по уши, и что ему грозит виселица, сказал, что он честный протестант, а обвинения Пипса подстроены, поскольку он тайный католик, и мало того - состоит в заговоре по убийству короля и передавал данные о Роял Неви во Францию.
И 22 мая 1679 Пипса и Дина прям на месте работы, в Адмиралтействе, арестовали и отправили в Тауэр. 2 июня состоялось первое заседание суда, на просьбу адвоката отпустить обвиняемых под залог ему было отказано. Правда потом разрешили, но сумму назначили космическую - 30 тысяч фунтов стерлинго. В тот же день новым секретарем Адмиралтейства назначили Томаса Хейтера.
Пипс за свой счет нанял адвоката Бальтазара Сент-Мишеля, и смог собрать доказательства свой невиновности. Когда они были представлены суду (12 февраля 1680 года) - Скотт снял все свои обвинения, и самое смешное - вышел из дела сухим. Джон Джеймс. бывший дворецкий Пипса, так же снял с него все обвинения в том, что хозяин тайно сменил религию, и сказал, что заявил об этом из-за угроз и по наущению члена Парламента от Тетфорда Уильяма Харборда.
Харборд был одновременно и сюрвейером флота и метил на место Пипса.
Тем не менее, ни Пипса, ни Дина в должности не восстановили. Вернули Пипса и Дина в Адмиралтейство только в 1684 году, и когда они посмотрели на флотское хозяйство, которые оставляли если не в образцовом, то в относительном порядке - охренели. Те, кто читал "Аугсбургскую лигу" - помнят: "К началу 1684 года знаменитый Ройал Неви насчитывал всего 24 боеготовых корабля с общей численностью экипажей в 3070 человек. Запасы провианта, пороха и стройматериалов флота оценивались всего в 5000 фунтов стерлингов, тогда как только на тимберовку (капитальную перестройку) полусгнивших кораблей требовалось около 120 000 фунтов стерлингов. Линкоры, построенные по королевскому эдикту 1677 года, уже через 5-6 лет тонули на своих стоянках, ни разу не побывав в море. Корабли гнили, стоя в реках, на бортах уже выросли, как известно из официального отчета, грибы-поганки размером с руку, обшивные доски рассыпались и разваливались под дождем и снегом". Ну в общем, партия порулила.

Напомню, все началось из-за обвинений "голубого воришки".
Ах да, освобожденный Скотт бежал в Голландию, но там добрые голландские чиновники поймали его, предъявили обвинение в том, что он кинул кучу голландских граждан на общую сумму в 7000 фунтов стерлингов, более того - он убил в Гааге Джона Батлера в 1672 году, и за это он должен быть непременно повешен, непременно за шею, и непременно на главной площади Гааги. Скотту удалось бежать, и он остановился в Бергене, в Норвегии, где пробыл до 1696 года. Далее он обратился к Вильгельму III Оранскому, получил прощение, и... вернулся в Англию.

https://tacticmedia.ru/articles/krugosvetnyy-voyazh-dzhordzha-ensona/

В статье об осаде Картахены уже рассказывалось о причинах «войны из-за уха Дженкинса» и о рейде английского адмирала Вернона к Картахене и Порто-Белло. Но в рамках колониальной англо-испанской войны 1739–1742 годов эта осада была далеко не единственным событием, достойным отдельного описания. Одним из таких эпизодов стала кругосветная экспедиция небольшой эскадры коммодора Джорджа Энсона.

Просто так конечно же.

"Для государства нет ничего опаснее, чем люди, которые пытаются управлять государством по правилам, вычитанным из книг".

Кардинал Ришелье. «Политическое завещание»
пер. Маркевича, стр. 347

Rutube| Youtube | ВКонтакте |

В этой части мы расскажем о проблеме поставок леса, пеньки, железа, льна и других сопутствующих материалов для Роял Неви, а также об особенностях кораблестроения в Англии XVIII века.

Смотри видео сейчас
Sponsr: https://sponsr.ru/tacticmedia/
Boosty: https://boosty.to/tacticmedia

TacticMedia в соцсетях:
Телеграм: https://news.1rj.ru/str/TacticMedia_Official
Дзен: https://zen.yandex.ru/tacticmedia
Rutube: https://rutube.ru/channel/23606772/
Вконтакте: https://vk.com/tacticmedia
YouTube: https://www.youtube.com/@TacticMediaChannel

Просто так.

Во Франции до революции флот часто называли просто - la Royale. Почему? Ответ самый простой.
Согласно феодальной традиции все армейские полки принадлежали либо дворянам, либо каким-то регионам. Это подразумевало, что данный конкретный Пикардийский полк содержит Пикардия, а полк графа де Розена - естественно граф де Розен.
А вот флот был собственностью короля, поэтому содержался исключительно на деньги Его Величества.
В более позднее время прозвище сохранилось, поскольку министерство флота, а потом и генеральный штаб флота долгое время располагались на улице рю Рояль (rue Royale).

А давайте, я вас удивлю?)
Наверное, все знают французских морских пехотинцев по одной из книг юности, просто никто не знает, что именно они были морскими пехотинцами Франции.
Итак, вспоминаем. Роман «Три мушкетера», д’Артаньян приехал в Париж, поссорился сАтосом, Портосом и Арамисом вызвал их на дуэль, и….
Вот тут как раз появляются французские морпехи.
Смысл самый простой. В 1626 году Его Преосвященство кардинал де Ришелье выбил у Людовика XIII право на личную охрану, которую назвали изначально «compagnie d'archers», «кардинальская рота стрелков» (да-да, некоторые читают – лучников, ибо французские стрелки ведут свою историю от лучников), которую позже начинают именовать просто - «gardes du Cardinal», кардинальской гвардией, теми самыми гвардейцами кардинала. Так вот, в том же 1626 году Ришелье становится Гроссмейстером и Генеральным суперинтендантом мореплавания, навигации и торговли, и в 1627 году из роты гвардейцев кардинала создается «Гвардия Гроссмейстера мореплавания», и название меняется на «garde-marine», или «морскую гвардию». Собственно, именно из рот морской гвардии комплектовались на корабли первые морские солдаты для абордажей. Гвардейцы очень скоро заслужили репутацию храбрых и умелых воинов, но совершенно высокомерных и неуправляемых людей, которые везде бравировали своей службой кардиналу.
То есть на самом деле у монастыря Кармелиток нечаянно встретились аналог ВДВ (королевские мушкетеры) и французские морпехи.
Такие дела.