ОБИДА

Приходилось ли вам слышать, что обида — это чувство детское, свойственное людям незрелым и не умеющим себя защитить? Я в силу своей профессии много говорю с людьми об их переживаниях, а потому довольно часто встречаю такое мнение. Но нет детских и взрослых эмоций, есть разные способы их выражения, распознавания и применения.

Дети действительно чащи демонстрируют обиду — эти дрожащие губки, полные слез глазки, изменившиеся голосок, нежелание разговаривать, поворот головы в другую сторону. Но ребенок начинает обижаться не с младенчества, он учится это делать, а до этого он кричит и требует.

Обида — это переживание, которое состоит из двух: агрессия и то, что ее останавливает.
Агрессивный импульс может быть связан и с яростью, если ситуация связана с неким вторжением и нарушением целостности, и со злостью, если не удается получить желаемое.
Интересно то, что его останавливает.
Иногда говорят, что это страх, но я так не думаю. Мы обижаемся на родителей и детей, на любимых, друзей и соратников, но мы не обижаемся на незнакомцев или просто знакомых, на коллег и даже на начальство.
Почему-то отдавая грабителю кошелек в темном переулке, никто не чувствует обиду, даже если очень напуган.
Агрессия трансформируется в обиду, когда ее останавливает очень конкретный страх — страх разрушить ценные отношения.

В ярости, в злости, в гневе другой присутствует только как источник проблем, угроза, препятствие или виновник. А обида подразумевает, что есть не только другой, но и отношения с ним, которые не хочется терять. Эта эмоция позволяет предъявить и прожить два трудно совместимых переживания: агрессию к другому и любовь к нему.

Обида — это сигнал любимому человеку о том, что он делает больно. Обида сигнализирует о том, что мне одновременно важен другой, но важно чтобы он остановился и прекратил делать то, что причиняет мне страдание.

Но важно различать обиду как переживание и обиду как инструмент давления на другого. В первом случае человек молчит потому, что больно, а во втором случае — «Угадай, что я хочу, и сделай по-моему».
Игнорирование является одной из форм эмоционального насилия, но только в том случае, если человек таким образом пытается склонить другого действовать в своих интересах. И это важно различать.

ПРАКТИКА

Вспомните человека, на которого вы обижены.
Возьмите лист бумаги и сверху напишите его имя, а затем разделите лист на два столбика, первый из которых будет называться «Я злюсь», а второй «Я ценю».
Заполните оба столбика соответствующими пунктами.

Например, если сверху написано «Муж», то в первый столбик я напишу: «Я злюсь, что он забывает о наших совместных планах». Во втором столбике будет: «Я ценю его за то, что он поддерживает меня и помогает выбираться из приступов самоедства». И так далее.

Заполните весь лист и перечитайте список.

Задача — замечать и признавать оба полюса переживания и интегрировать его через осознание того, что вы одновременно можете и злиться на человека, и любить его, и ценить, и быть в ярости. Словно переступаем с ноги на ногу и так обнаруживаем баланс.

Это упражнение я придумала сама, а потом прочитала о сходном взгляде Перлза об этом переливании и работе с ним в его «Гештальт-семинарах».

Отрывок из моей книги «Любить нельзя гнобить»

А не слишком ли много психологов развелось, раз у них клиентов нету?

А не слишком. Даже еще совсем немного.

Категория психологическое консультирование и немедицинская психотерапия продолжает оставаться развивающейся, а вовсе не зрелой.

Зрелая категория — это зубные щетки: все знают, зачем они нужны, и почти все используют. А вот зубные нити — еще не зрелая.

Психологов, которых, якобы много…
Их немного. Их стало больше, чем было. И стало больше, чем было начинающих специалистов.

Тут вот в чем дело.

Во-первых, на становление в профессии (любой) нужно время. Чтобы дерево выросло нужно время, чтобы вырос профессионал нужно время. Три, пять, семи лет… Но точно не годик.

Во-вторых, наша профессия, как и некоторые другие, где не «работаешь на дядю» — это зона рискового земледелия. В том смысле, что никто не гарантирует наличие клиентов и дохода, а чтобы они появились придется что-то делать самому. Много делать.

Вот приходишь джуном в контору, тебе платят твою маленькую денежку, ты растешь потихонечку, денежка тоже…

А в нашей профессии такого нету, потому что сам себе хозяин и никто тебе не указ.

А на становление в профессии нужно время. Пока отрастет достаточно душевной емкости, чтобы туда клиенты начали помещаться…Почему-то кажется, что сразу так должно быть, а нет — этому нужно время.

И да, начинающему в психотерапии сложнее, чем джуну в IT, потому что ему самому приходится делать много такого (поиск и общение с клиентами, планирование бюджета, продвижение и т.д. и т.п), что айтишному сотруднику на начальному уровне и не снилось.
И супервизор это не начальник. И деньги ты ему платишь, а не он тебе.

Психотерапия это очень не простая профессия, на становление в которой нужно не только время, не только силы — а их надо немало, но еще и деньги, которые она сама может начать приносить совсем не сразу.

И это просто какая-то такая дурацкая правда про нашу профессию, которую я очень люблю. И именно моя к ней любовь подтолкнула меня написать этот текст и завершить его так:

Если вы в начале пути или даже уже немного прошли и вам сложно или даже очень сложно, то это не потому, что вы что-то не так делаете, а потому что действительно сложно.

А психологов все еще немного.
Пока просто клиентов слишком мало.

Кому принадлежит ваше тело и насколько вы свободны в том, как обращаться с ним?

А если вы мужчина, призывного возраста?
А если вы женщина, детородного возраста?
А если кто-то близкий или наоборот далекий комментирует вашу внешность и ваш образ жизни?
А если партнер или партнерка просит похудеть/поправится/подкачаться/побриться/набить/убрать тату, пирсинг и т.п.
А если болезнь и мастоэктомия?
А если… а если?

Кажется, что очевидно: мое тело - мое дело. Но кому в действительности принадлежит тело человека в 20–е годы 21 века?

Точно ли человеку? А не государству, индустрии красоты, его близким или кому-то еще?

Это на такой уж тривиальный вопрос. Это приглашение к размышлению.

А если к этому вопросу «Кому принадлежит мое тело?» отнестись не как к философскому размышлению, провоцирующему возвращать тело себе или отказываться от свободы воли, а… как к медитации на разотождествление.
И позволить себе раствориться в пространство социального и/или биологического?

Мне ли принадлежит мое тело, когда я выбираю брить или не брить ноги и делать или на делать из этого высказывание?

И мне ли принадлежит мое тело, когда я отказываюсь от никотина или ночной жизни ради здоровья детей, которые еще не зачаты?

И мне ли принадлежит мое тело, когда я глотаю кишку эндоскопа, чтобы подтвердить хронический гастрит и откосить от армии?

И мне ли принадлежит мое тело, когда я взбудораженная новостями не могу уснуть?

И мне ли принадлежит мое тело, когда небольшое нарушение гормональной регуляции провоцирует меня выбирать сладкую еду?

И мне ли принадлежит мое тело, когда на околозвуковой скорости к месту, где нахожусь я несется боевой снаряд?

Мне ли принадлежит мое тело, когда пыльца, которую я даже не вижу, каждую весну не дает мне свободно дышать?

Мне ли принадлежит мое тело, когда даже незнакомы мне люди придумывают законопроекты, регулирующие то, как и когда оно должно исполнять свою детородную функцию?

Мне ли принадлежит мое тело, когда мое сердце бьется сильнее, когда приходит сообщение, которое я очень жду?

И так далее и так далее…

Этот текст написан весной 22-го года, он приглашение к размышлению и исследованию. И только.

Если сделать все правильно, то… не факт, что произойдет то, чего ждешь, или наоборот, не случится то, чего избегаешь.

Иногда, в определенных условиях, где правила действительно есть, следование им может привести к нужному результату.

Но в основном мы живем в ситуациях, где четких правил и инструкций нет, может быть, расплывчатые договоренности и примерные ориентиры, а может, и их нет… А может, только кажется, что есть, потому что так спокойнее, но инстаграм опять поменял алгоритмы.

Так спокойнее. Следовать правилам, даже если их нет, но кажется, что они должны быть — это способ держать в узде свою тревогу.

Ритуалы — это такие попытки придумать правила там, где их нет, чтобы было немного спокойнее. И тут можно было бы углубиться в описание обсессивно-компульсивного опыта, и мог бы получиться такой правильный пост от гештальт-терапевта.

Но мне лень.

Я жую вяленный инжир и думаю о том, что ритуал — это, во-первых, красиво.
А во-вторых, утомительно.

И я гештальт-терапевт, а не жрец в храме забытого божества, и моя задача дать место тревоге развернуться в живое пламя жизни, а не упаковывать ее в очень красивые узоры ритуализированного действа.

За тревогой я ищу желание, за тревогой я ищу аппетит и жажду, за тревогой я ищу способ изменить этот мир, и, если мне хватает терпения и смелости, нахожу их.

Или не нахожу.
Так тоже бывает. Не потому, что их там нет. А потому что я слишком хорошо искала и все делала по правилам.

Три уровня запроса в психотерапии:

– Я всё-таки хочу жить.
– Я хочу жить.
– Я хочу жить лучше.

Жила была одна маленькая девочка. Маленькая-маленькая. Ей было всего 42 годика.
У маленькой девочки была огромная коллекция маленьких носочков с маленькими бантиками, рюшечками и цветочками. И еще одна — не менее большая, но с маленькими футболочками, на которых были нарисованы маленькие животные: котята, лисята, цыплята…

Маленькая девочка жила в большой светлой квартире, в которой всегда был идеальный порядок, в поддержании которого девочке помогали робот-пылесос и обсессивно-компульсивное расстройство.

Каждое утро маленькая девочка надевала маленькие носочки и, маленькую футболочку, и какую-то другую маленькую одежду и шла на свою маленькую работу, с которой были связаны её большие-большие амбиции.
На работе она зарабатывала денюжки, не большие, и не маленькие, средненькие денюжки, которых как раз хватало на новые футболочки и носочки. А еще на онлайн курсы вышивания и лепки.

Жила маленькая девочка все равно на деньги своего мужа, а на маленькую работу ходила из-за своих больших-больших амбиций. И чтобы все время быть занятой, как большая взрослая тетя. Ну, и чтобы покупать футболочки и носочки.

И конечно, маленькая девочка хотела власти и зверских убийств. Желательно большим острым ножом. И сказка должна завершиться этим.
Но если кого-нибудь тыкать большим острым ножом, то кровь испачкает пол и даже большой белый диван, поэтому лучше сразу еще раз сделать уборку, постирать носочки и футболочки, вышить что-нибудь маленькое и миленькое, а завтра снова пойти на маленькую работу с очень средними денюжками, но большими амбициями.

Жила была одна маленькая девочка. Маленькая-маленькая. Ей было всего 42 годика. Она хотела власти и зверских убийств, а еще быть хорошим человечком.

И не просто хорошим, а самым-самым хорошим. И не человеком — а человечком. Самым хорошим и самым светлым.

Но хотелось власти и зверских убийств.

Но быть самым хорошим и самым светлым человечком хотелось еще сильнее.

Но власти и убийств тоже…

Но и самым хорошим человечком…

Но тут муж, наконец-то, догадался приготовить еду и даже не забыл убрать потом посуду в посудомойку, и даже стол вытер от крошек.

Поэтому в этот раз снова победило добро. И свет. И девочка осталась человечком.

А не собой.

Да-да, два вредненьких текстика про маленькую девочку.

Когда не замечаешь границ, то ничто тебя не ограничивает и ничто не останавливает.

Когда не замечаешь границ, то не на что опереться и не за что поддержаться.

Краткий и вольный пересказ «Искусства любви» Эриха Фромма от гештальт-терапевта

Любовь начинается с того, что мы получаем подарок.

Любовь начинается с того, что вся моя жизнь стало просто фоном для тебя и моих чувств тебе.
Ты и то, что я чувствую к тебе — фигура моего восприятия. Яркая, выраженная, захватывающая мое внимание почти полностью. Это происходит само собой. Это подарок.

А я и твои чувства ко мне — фигура в твоем восприятии на фоне твоей жизни

Это длится какие-то время. И дарит нам обоим радость.

А потом… а потом…

Динамика фигуро-фонового взаимодействия восстанавливается. Происходящее в жизни больше не может быть только фоном для моих чувств, оно захватывает мое внимание…

Может быть, это происходящее в жизни — это наша с тобой совместность, наш быт, может быть, что-то еще… Но на только это.

Так вот вдруг ты и мои чувства к тебе оказываются в фоне, ты мое внимание приковано к чему-то другому.

И с тобой происходит похожее.

И чем больше стабильности в наших отношениях, тем легче ты словно растворяешься становясь фоном для чего-то другого. Может, даже для нашего совместного ребенка или ремонта в нашей квартире.
А может, для моих карьерных амбиций. А может, доя других таких красивых и интересных людей..

Ты и мои чувства к тебе больше не фигура, а фон.

Я и твои чувства ко мне больше не фигура…это

Любовь начинается с того, что мы получаем подарок, а продолжается, когда я научаюсь снова делать тебя фигурой на фоне того, что происходит.

И делать фигурой своего восприятия тебя и твои чувства, а не свои.

Я фокусируюсь на тебе произвольно, потому что я люблю тебя.
А не я люблю тебя, потому что меня на тебе фокусирует, как это было в начале.

Это и есть искусство любить — уметь делать фигурой того, кого любишь и его чувства, отпуская все остальное в фон.

Потому что любовь это не про залипнуть в своих переживаниях, а быть с другим.
Потому что любовь это не то, что захватывает, а то, сто создается каждый день.

Потому что любовь это не просто подарок, а искусство, в котором каждый может стать мастером, если позволит себе замечать любимого не меньше, чем самого себя.

На этой неделе у меня завершился второй поток курса «Тот, кто пишет».
Сейчас идет последняя двухдневка первого семестра базового курса гештальта в Миге.
А в понедельник начнется последний модуль третий ступени во Французском институте гештальт-терапии, о котором я пишу в рубрике #учусь_у_робина

И про все про это хочется написать отдельно. Отдельно насладиться послевкусием. Отдельно завершить. Отдельно ассимилировать.

Потому что каждое важно.
И каждое ценно.

А не получается.
Эти завершения слипаются во времени. И в моей голове.

Но я все равно их разделю, но я все равно найду каждому место в моем сердце и в моей истории.

Потому что «Тот, кто пишет» — мое любимое гештальт-детище.
Потому что со студентами базового курса и моим соведущим Вадимом Ивановским связаны следующие 3,5 года моей жизни.
И потому что учась у Робина я выросла как специалист и открыла доя себя неведомые мне ранее горизонты в гештальт и в профессии.

Я обязательно этом напишу… а пока я немножко побегу.
Или побежу, как говорила моя белорусская бабушка.
Побежу дальше учить и учиться🫰🏻

Дать как можно больше поддержки, но ровно столько, сколько нужно — я придерживаюсь этого сформулированного Лорой Перлз принципа и в своей терапевтической работе, и на курсе «Тот, кто пишет», второй поток которого завершился в конце мая.

Потому что творец, человек пишущий, часто оказывается ранен. А если нет, то он и не приходит ко мне на курсы он и так пишет много и с большим удовольствием.

А это и есть моя цель на курсе — поддержать пришедших ко мне коллег писать больше и с большим удовольствием. Не правильною, не как-то эффективно, не как-то продающие… не как-то так как учили в школе, в универе, наставляла бабушка учительница литературы, или рассказывали на каких-нибудь курсах по продвижению.

Я верю, что если человек пришел ко мне на курс и остался на нем, то его не надо учить писать, выражать свои мысли — он уже это умеет и, возможно, даже имеет собственный уникальный стиль. И что раз он ко мне пришел, значит, ему нужно что-то другое.

Вот я сейчас в поездке. Люди вокруг меня говорят на французском, испанском и английском. Смысл сказанного на первом я иногда улавливаю, но в основном нет, на втором — что-то понимаю и даже могу сказать пару фраз, на третьем — можем даже немного поговорить о политике и психотерапии.
Но блин! Я ловлю себя на том, что таки пытаюсь говорить правильно, а не так чтобы выразить свою мысль и быть понятой. И если я забываю верную глагольную форму или артикль, то начинается пупупу…

Аналогично с текстами. Мы теряем удовольствие от их создания, когда слишком полагаемся на правила, а что скажут люди (коллеги?), еще привлечение клиентов и все такое. В предыдущем предложении я совершила несколько грамматических ошибок, но вы его почему-то поняли)

Я думаю, что люди приходят ко мне на курсы, чтобы быть свободнее и счастливее со своими текстами. И кажется это у них получается. По крайней мере мне уже дважды повезло увидеть таких чуть более счастливых людей.
Им стало писать легче, мягче, радостнее, интереснее, текст перестал быть мукой.
А я для этого даю как можно больше разнообразной поддержки, но, надеюсь, только столько, сколько нужно. Упражнения придумываю, любуюсь, иронизирую, присутствую, а не учу.

Пока я не знаю, когда будет третий поток «Тот, кто пишет», но он точно будет.

И огромное спасибо тебе, кто пришел ко мне в этот раз — это был очень ценный опыт исследовать с каждым из вас вашу писательскую идентичность и вновь обнаруживать, что вам нужны не инструкции и знания, а тот, кто любуется, а дальше все завертелось само.

#тот_кто_пишет

Поводом для встречи супервизора и супервизанта не являются жизненные сложности клиента.
Даже если вдруг клиент так думает, или даже сам супервизант, то есть терапевт, в этом уверен.
Поводом для встречи супервизора и супервизанта являются сложности, с которыми столкнулся сам терапевт в своей работе.

И они могут иметь самую разную природу. Возможно, с недостатком чего-то в сфере теории. или методологии. Может быть, правда, терапевту стоит пройти какую-то специализацию, или почитать умную книжку, или послушать лекцию, или что-то спросить у своего ю более опытного коллеги, то есть супервизора.

Но эти сложности могут быть совершенно о другом.
Они могут быть связаны с личностными ограничениями супервизанта, то есть терапевта, или с тем, как сильно его затрагивает та жизненная ситуация, которую приносит клиент, или с тем, как много чувств у него поднимаются в контакте с этим клиентом. И это все говорит не о недостатках этого терапевта, которые надо поправить или проработать.

Нет.
Это, во-первых, о чувствительности этого специалиста, которую стоит исследовать, рассматривать и развивать.
А во-вторых, о феноменах той терапевтической ситуации, в которой находятся этот клиент и этот терапевт, и которую он принес своему супервизору, чтобы вместе с ним что-то в итоге понять про своего клиента и работу с ним.

В супервизии в гештальт-подходе гораздо более интересным является исследование именно вот этой эмоционально-чувственной сферы... Почему не методологические направления или теоретические изыскания? Ну, например, потому что мы верим, что сам супервизант сам способен пойти почитать книжку, послушать лекцию или записаться на специализацию.
Если он этого не делает, то происходит что-то более интересное, чем то, что можно решить указанием на то, что супервизант чего-то не знает или не умеет.

Это означает, что терапевт почему-то теряет способность адаптироваться в ситуации и изобретать способы для решения возникающих в ней сложностей. Получается, что сложность находится где-то там, где терапевт оказывается либо слишком захвачен, либо потерян, либо очень очень затронут тем, что происходило между ним и клиентом.

И вот эти сложности привели его к супервизору. Вроде бы очень про его субъективный опыт рядом с клиентом. Но при этом это очень про клиента тоже. Точнее… очень про то, как этим двум людям, этому клиенту и этому терапевту, вместе делать эту конкретную терапию.

Но супервизия — это далеко не всегда только про сложность. Супервизия очень часто про достижения, про то, чтобы заметить то хорошее, что получилось, что поры присвоить и идти дальше.

А еще супервизия часто про любопытство, про интерес и про удовольствие.

Что возбуждает любопытство супервизанта, то есть терапевта, в его работе с клиентами?

Что пробуждает его интерес к тому, что происходит в контакте между ним и клиентом?

В чём его удовольствие быть терапевтом и развивать свою практику?

#супервизия

«Не гугли симптомы» — так звучит название и припев ироничной песенки, записанной врачами, ее можно найти на ютюбе.

Ну, она о том, что самостоятельная постановка диагноза через поисковик по симптомам и анализам нередко приводит пациента без медицинского образования вовсе не к излечению, а к приступу тревоги или даже паники.

Вот в психологии и психотерапии какая-то аналогичная ситуация. Ну, вот эти все типы привязанности, личностные расстройства и расстройства настроения, синдром дефицита внимания (хотела написать «модный», но теперь в моде нарциссическая травма🤷🏼‍♀️), которые люди ставят себе и окружающим по рилсам и текстам в соцсетях.

Этот текст вы тоже, скорее всего читаете в соц сети или даже мессенджере.

Так вот… ну в рилсах и даже в текстах, оно как бы это сказать… несколько упрощено. В жизни все сложнее, интереснее и многообразнее.

За модным СДВГ может скрываться генерализованное тревожное расстройство или комплексное посттравматическое стрессовое расстройство.

У ужасного нарца, который вас бросил, может быть все что угодно и даже нарциссическое расстройство личности. А может вовсе не оно.

А за избегающим типом привязанности мы можем обнаружить не пережитое горе.

А может, что-то другое. И это будет гораздо интереснее и сложнее, чем любой психологический ярлык из интернета.

Но с ярлыками, конечно, проще.
И конечно, интереснее оперировать терминами нарцисс или пограничная организация, чем просто говорить «мудак» или «мне очень-очень больно и сложно и я не знаю, как с этим быть».

Только психотерапии недостаточно?
Да.

Только психотерапии недостаточно для того, чтобы изменить свою жизнь. Хотя бы просто потому, что у терапевта нет такой задачи. Такая задача может быть у самого клиента.

Терапия не меняет жизнь человека. Человек может использовать терапию для того, чтобы изменить свою жизнь. Терапевт не меняет жизнь своего клиента. Клиент может изменить свою жизнь с терапевтом, который сопровождает клиента в его изменениях, помогает осознавать, замечать, чувствовать, поддерживает, когда человек не решается сделать новый шаг, поддерживает в случае неудачи и в случае успеха тоже.

Но терапевт не может наладить личную жизнь клиента, найти ему работу, закрыть его ипотеку, отдать его долги, уехать от его мамы, решиться переехать в другую страну.
Иначе это была бы не терапия.
Иначе это было бы как в известном мультике: «Что вы и есть за меня будете?»

Раньше я воспринимала своего терапевта как научного руководителя в проекте «Моя жизнь», к которому приходила каждую неделю и исследовала с ним, что я сделала и что я могу сделать дальше. Он меня фокусировал на каких-то сложных моментах, которые мы, то, что называется, прорабатывали. Сейчас я мой терапевт — это тот человек, вместе с которым почти каждую неделю я обсуждаю, разбираю то, что я делаю в своей жизни и что в ней происходит.

Я в терапии 10 лет и за это время многое изменилось в моей жизни и многое я поменяла в ней.
Но мне точно недостаточно было одной психотерапии. Мне понадобилось еще множество разнообразных телесных практик, силового троейборья до аутентичного движения. Много путешествий снаружи и внутрь себя. Много людей, много книг, много фильмов, разных ретритов и практик. И даже моя старая работа сделала гораздо больше для развития моих социальных навыков, чем психотерапия.

Но… без психотерапии я бы не смогла изменить свою жизнь.
Одной её недостаточно, но и без нее невозможно.
Великая сила осознования — вот катализатор изменений.

Можно представить себе бусы. Где каждая бусина — это разнообразные жизненные обстоятельства, которые дали мне опыт, знания, навыки… а вот терапия, точнее особый вид осознaвания, который имеет место на терапевтической сессии, это и нить, скрепляющая эти бусины, и узор, в который они уложены.

Одно психотерапии недостаточно.
Но без нее было бы что-то совсем другое.

Что за кризис в 30 лет?

Этот кризис описывают по-разному. Сейчас его называют кризисом осознания своей смертности.

Я думаю, об этом кризисе можно сказать такими словами: 30 лет - это время неприятных открытий о себе самом, и это время принять какие-то тяжелые решения.

Тяжелые, сложные и, конечно, как-то связанные с этими неприятными открытиями самих себе.

И это самое осознание своей смертности — это катализатор этой химической реакции.

Осознавая, что мы не вечны, мы открываем правду о самих себе и обнаруживаем свои слабые, непростые или темные стороны.
Осознавая, что мы не вечны, мы находим стимул и импульс принять те самые сложные решения для того, чтобы изменить свою жизнь.

Может быть, еще год назад жизнь казалась такой ясной и понятной, идущей в ту самую сторону, в которую хотелось бы, чтобы она шла.
Но сейчас нужно сделать что-то совсем другое.

И да, дело не только в переменах вокруг, но и в переменах внутри, которые о том, что мы всегда живем на чистовик и переписать прожитое не выйдет.

Иногда страх предупреждает об опасном или неизведанном.
А иногда он форма, в которую оборачиваются любопытство и восторг.
Потому что бояться, привычнее и проще, чем дерзать.
Потому что продолжать идти, зажмурив глаза от страха, проще и привычнее, чем когда они распахнуты от восторга.

«Расслабился» и другие родительские послания

«Сергей, успешный мужчина около 40 лет, переживающий острый личностный кризис, на одной из терапевтических сессий вспомнил, что его мать использовала глагол «расслабился» как ругательство. Она была учителем и таким образом комментировала снижение успеваемости у своих учеников, а еще случаи, когда ее муж выпивал, и каждый раз, когда она мотивировала Сергея, она говорила ему, чтобы он не расслаблялся.
И он как-то научился жить, не делая этого. А потом выяснил, что жить в вечном напряжении сил невозможно, что расслабляться нужно хотя бы на приеме у массажиста или психотерапевта, а он не может, потому что расслабиться для него равно опуститься, проиграть и вызвать неудовольствие матери, которой, кстати, уже давно не было в живых. Это пример непрямого агрессивного послания, содержащего требования и оценку, которое было усвоено» — это отрывок из моей книги «Любить нельзя гнобить».

Но у меня никогда не было никакого клиента Сергея, в этом отрывке я описываю собственный опыт и рассказываю о своей маме.

Она была врачом, а не учителем, но именно этими слова комментировала чей-то (и мой) неуспех, будучи неврологом, она постоянно страдала от мигреней и болей в спине, а расслабляться ей помогал алкоголь.

А я свою невозможность расслабиться и отпустить контроль осознала около 30. Тогда я часта сталкивалась с пристыживанием за это — «контролерша!», «живешь в голове» — от массажистов и преподавателей йоги.
И конечно, дело было не только в мамином послании, тоже стыдящем, но как раз за расслабление.

Не только в нем, но и в нем тоже.

Я вспомнила о нем, потому что эта неделя выдалась богатой на исследования вместе с клиентами тех разнообразных и неожиданных посланий, которые они получили от родителей.
Тех разнообразных и неожиданных посланий, которыми люди,не осознавая того, до сих пор регулируют себя.
Тех разнообразных и неожиданных посланий, которые уже давно никому не помогают.

Как мамино «расслабилась» не помогало и не помогло и ей самой.
Но потом переданное мне, но, к счастью осознанное мною, оно стало историей, которую я рассказала в своей книге.

Наверное, и вас есть такие послания, которые могли всплыть, пока вы читали этот текст.
Пусть они окажутся осознанными.
Пусть они перестанут портить вам жизнь. Пусть они станут историями.

Не обязательно додумывать каждую пришедшую в голову мысль.
Не обязать доедать каждое блюдо.
Необязательно дочитывать каждую книгу.
И даже каждый текст необязательно дописыва

СОВМЕСТНОСТЬ

Бывает так, что в паре пропадает секс и пропадает надолго. Выспаться, съездить в отпуск, посмотреть фильм доя взрослых, сходить на вечеринку для взрослых, использовать игрушки или что-то еще… помогает, но на совсем короткое время. Секс вдруг становится редким гостем у этой пары.

И не только он.

Ведь секс - это форма совместности, форма создания и проживания совместного опыта, в котором много уязвимости, много возбуждения, много ценности своей, другого и вашей общей.

И вот так бывает, что оба в паре почему-то перестают продуцировать (пусть будет именно такое слово) эту самую совместность и именно друг с другом. Возможно, они проживают ее где-то еще, и не обязательно сексуальную, но не друг с другом.

Где-то еще это может быть и футбольный матч, и молебен в обычной или специфичной церкви, и большая-большая дружба, и стартап, и поход или регата, и обучение, и терапия даже.

Совместность оказывается где-то на стороне, а не в паре.

Вначале отношений сама природа в виде специфического гормонального коктейля создает эту совместность, в основном сексуальную как раз.

А потом надо как-то самим суметь ее продуцировать, то есть создавать. В том числе в диалоге. И особенно в нем, потому что можно, конечно, и ремонт затеять и ребенка родить, но лучше начать больше говорить друг с другом, проживая вместе и уязвимость, и ценность, и разное там возбуждение.