Абрахам Варгезе
«Рассечение Стоуна»
«Рассечение Стоуна» на обложке сравнивают с Салманом Рушди, в отзывах — с Халедом Хосейни, а, как по мне, проза Варгезе больше всего похожа на Джона Ирвинга. И отчасти даже на Ирвинга Стоуна.
Плотный, вязкий, густой, наваристый текст. В котором слова важнее смысла — не в ущерб и не в упрек смыслу. Просто это в первую очередь ли-те-ра-ту-ра, и только потом — сюжет, герои, история. Книга, которая хочет быть книгой — печатной, бумажной, тяжелой.
Такие тексты часто делаются неузнаваемыми в экранизации. Поначалу кажется, что Варгезе пишет, как для кино — с этакой яркостью, сочностью и географической точностью, что и снимать не надо. Места, люди, одежда, обстановка, еда (о, та еда!) — и без камеры всё рисуется, как живое — объемное, полнокровное, полноцветное, даже если грязное и отталкивающее. Это текст, который ты в и д и ш ь, когда читаешь, он сам себя невольно экранизирует. Текст, в котором каждый смотрит свой личный фильм.
Ради этого Варгезе и стоит читать. Завязка, кульминация, развязка, беременная монахиня, сиамские близнецы, военный переворот, женское обрезание и угнанный самолет — все это в книге есть. Но главным героем (даже в переводе) остается язык. Слова и буквы, из которых ткётся (есть такое слово?), вывязывается, как замысловатый восточный орнамент, как безупречный хирургический узел, стежок за стежком, петля за петлей, сама жизнь.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
«Рассечение Стоуна»
«Рассечение Стоуна» на обложке сравнивают с Салманом Рушди, в отзывах — с Халедом Хосейни, а, как по мне, проза Варгезе больше всего похожа на Джона Ирвинга. И отчасти даже на Ирвинга Стоуна.
Плотный, вязкий, густой, наваристый текст. В котором слова важнее смысла — не в ущерб и не в упрек смыслу. Просто это в первую очередь ли-те-ра-ту-ра, и только потом — сюжет, герои, история. Книга, которая хочет быть книгой — печатной, бумажной, тяжелой.
Такие тексты часто делаются неузнаваемыми в экранизации. Поначалу кажется, что Варгезе пишет, как для кино — с этакой яркостью, сочностью и географической точностью, что и снимать не надо. Места, люди, одежда, обстановка, еда (о, та еда!) — и без камеры всё рисуется, как живое — объемное, полнокровное, полноцветное, даже если грязное и отталкивающее. Это текст, который ты в и д и ш ь, когда читаешь, он сам себя невольно экранизирует. Текст, в котором каждый смотрит свой личный фильм.
Ради этого Варгезе и стоит читать. Завязка, кульминация, развязка, беременная монахиня, сиамские близнецы, военный переворот, женское обрезание и угнанный самолет — все это в книге есть. Но главным героем (даже в переводе) остается язык. Слова и буквы, из которых ткётся (есть такое слово?), вывязывается, как замысловатый восточный орнамент, как безупречный хирургический узел, стежок за стежком, петля за петлей, сама жизнь.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
👍8❤6
Джонатан Франзен
«Безгрешность»
— Чай готов!
— Не могу, у меня тут штурмуют Штази…
— Ты спать сегодня будешь?
— Не могу, тут украли ядерную боеголовку, надо выяснить, чем все закончится…
«Безгрешность» Франзена — очень увлекательный (невозможно оторваться!), очень умный и (по сравнению с более ранними «Поправками» и более поздними «Перекрестками») очень конъюнктурный роман.
Сюжет книги вертится вокруг героя с биографией Джулиана Ассанжа и миссией Джона Голта, по ходу дела впитывая (и выплёвывая) всю «актуальную повестку» — и политическую, и социальную, и собственно литературную.
В каком-то смысле Франзен — великий постмодернист. Его текст бесконечно прикидывается тем, чем не является — то политическим детективом, то семейной сагой, то любовным романом, то документальной прозой, то…постмодернистским текстом.
Ни одно ожидание в итоге не оправдается. Ни одно ружье ни разу не выстрелит. Секс обломается (трижды!). Даже ядерная боеголовка окажется липовой, как и сюжетная линия с ней связанная.
Строго говоря, вся «Безгрешность» — сплошное притворство: богатая девочка притворяется бедной, главный герой притворяется сразу и главным, и героем, болезнь притворяется любовью. И только автор посреди всего этого макабра и маскарада равен сам себе: бесстрастен, безупречен, безгрешен.
Главное ощущение от книги (когда все наконец закончилось): 800 страниц тебя водили за нос.
И ведь можно догадаться, что все так и будет! В конце концов, кто из нас без греха, ха? Но Франзену, его слогу и его слову, безоговорочно веришь. Обманываешься и снова веришь. Вплоть до последнего диалога, подслушанного через дверь. И даже потом тебе еще попытаются продать мысль, что «можно справиться». Но нет, спасибо, мы уже достаточно опытные, у нас 800 страниц за спиной.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
«Безгрешность»
— Чай готов!
— Не могу, у меня тут штурмуют Штази…
— Ты спать сегодня будешь?
— Не могу, тут украли ядерную боеголовку, надо выяснить, чем все закончится…
«Безгрешность» Франзена — очень увлекательный (невозможно оторваться!), очень умный и (по сравнению с более ранними «Поправками» и более поздними «Перекрестками») очень конъюнктурный роман.
Сюжет книги вертится вокруг героя с биографией Джулиана Ассанжа и миссией Джона Голта, по ходу дела впитывая (и выплёвывая) всю «актуальную повестку» — и политическую, и социальную, и собственно литературную.
В каком-то смысле Франзен — великий постмодернист. Его текст бесконечно прикидывается тем, чем не является — то политическим детективом, то семейной сагой, то любовным романом, то документальной прозой, то…постмодернистским текстом.
Ни одно ожидание в итоге не оправдается. Ни одно ружье ни разу не выстрелит. Секс обломается (трижды!). Даже ядерная боеголовка окажется липовой, как и сюжетная линия с ней связанная.
Строго говоря, вся «Безгрешность» — сплошное притворство: богатая девочка притворяется бедной, главный герой притворяется сразу и главным, и героем, болезнь притворяется любовью. И только автор посреди всего этого макабра и маскарада равен сам себе: бесстрастен, безупречен, безгрешен.
Главное ощущение от книги (когда все наконец закончилось): 800 страниц тебя водили за нос.
И ведь можно догадаться, что все так и будет! В конце концов, кто из нас без греха, ха? Но Франзену, его слогу и его слову, безоговорочно веришь. Обманываешься и снова веришь. Вплоть до последнего диалога, подслушанного через дверь. И даже потом тебе еще попытаются продать мысль, что «можно справиться». Но нет, спасибо, мы уже достаточно опытные, у нас 800 страниц за спиной.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
👍9🔥1
Делия Оуэнс
«Там, где раки поют»
Прекрасное чтение для долгого летнего вечера (в пределе — для двух).
По аналогии с comfort food книга Оуэнс — это comfort book. Неожиданно успокаивающее, светлое, мягкое, в хорошем смысле легкое чтение, несмотря на детективную завязку (сюжет стартует с убийства) и во многих смыслах тревожащую фабулу.
Жестокое обращение с женщинами и детьми, социальное неравенство, сиротство при живых родителях, пренебрежение родительскими обязанностями, педагогическая запущенность и разный другой abuse и neglect — имейте в виду, в книге есть триггеры. Которые, впрочем, странным образом не триггерят.
Сложно сказать, в чем дело, — в убаюкивающем языке Оуэнс, в жизнелюбии главной героини или в витальности южной природы, (которая в повествовании намного больше, чем фон), но «Там, где раки поют» — история, напрочь лишенная напряжения и тревоги.
Редкая книга о неожесточении сердца и неонемении чувств.
Читать? Стоит.
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский), не пробовала.
Экранизация: («Там, где раки поют», 2022), почти дословная, не смотрите, пока не прочитали.
#bookreviews
«Там, где раки поют»
Прекрасное чтение для долгого летнего вечера (в пределе — для двух).
По аналогии с comfort food книга Оуэнс — это comfort book. Неожиданно успокаивающее, светлое, мягкое, в хорошем смысле легкое чтение, несмотря на детективную завязку (сюжет стартует с убийства) и во многих смыслах тревожащую фабулу.
Жестокое обращение с женщинами и детьми, социальное неравенство, сиротство при живых родителях, пренебрежение родительскими обязанностями, педагогическая запущенность и разный другой abuse и neglect — имейте в виду, в книге есть триггеры. Которые, впрочем, странным образом не триггерят.
Сложно сказать, в чем дело, — в убаюкивающем языке Оуэнс, в жизнелюбии главной героини или в витальности южной природы, (которая в повествовании намного больше, чем фон), но «Там, где раки поют» — история, напрочь лишенная напряжения и тревоги.
Редкая книга о неожесточении сердца и неонемении чувств.
Читать? Стоит.
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский), не пробовала.
Экранизация: («Там, где раки поют», 2022), почти дословная, не смотрите, пока не прочитали.
#bookreviews
❤8
Ханья Янагихара
«Маленькая жизнь»
Раз уж заговорили про триггеры…
Про Янагихару я хотела просто опубликовать старую заметку, но открыла и поняла, что она резковата. Дело в том, что сразу после прочтения «Маленькая жизнь» мне совсем не понравилась.
Промышленные масштабы насилия, о которых пишет Янагихара, я тогда расценила как авторскую беспомощность и осталась с чувством брезгливого недоумения, как после дешевой манипуляции: спасибо за 850 страниц «принудительного катарсиса», как бы мы без вас справились.
5 лет спустя главный вопрос у меня все тот же: зачем она это делает? В чем смысл с кровожадным азартом множить, и множить, и множить страдания персонажа — в ущерб элементарной достоверности? Как будто у ада есть количественные характеристики.
Сейчас, с дистанции, я считаю это главным «парадоксом Янагихары». В случае с «Маленькой жизнью» невозможно ответить:
то ли автор — чертов гений и безошибочно нащупывает черту, за которой частная история становится притчей, а гиперболизация насилия открывает возможность для разговора на темы, которые в достоверных пропорциях не то, что обсуждать, называть — невыносимо;
то ли очередной не знающий меры «волшебник-недоучка», который «сделать хотел грозу, а получил козу», в том смысле, что целился в Питера Хёга, а получился Януш Леон Вишневский и его сто тридцать три способа выжать слезы из читателя: для тех, кого не проняла педофилия, селфхарм и попытка самоубийства, у нас в меню есть ампутация, автокатастрофа и смерть младенца. Кушайте на здоровье.
Есть подозрение, что Янагихара сама не в состоянии разрешить этот парадокс, и ее текст — отражение «раскоряки», в которую поставил себя автор.
Для притчи «Маленькая жизнь» слишком многословная и слишком «психологичная». Для психологической прозы, (в контексте которой ее чаще всего анализируют и оценивают), слишком надуманная и слишком условная (есть хорошее емкое слово: «ходульная»).
Из «четырех мушкетеров» Янагихары лично мне симпатичнее всего Малкольм и его история. Возможно, потому, что про него мы меньше всего знаем, а значит, есть пространство для интеллектуальной и душевной работы. Сюжетная линия Джуда (и ее антипод-перевертыш — история Виллема) уже не предусматривают интерпретаций за пределами нарратива: ад, ад, больше ада.
И если персонажам все равно (они вымышленные и готовы, как Иов, принять любую меру страданий), то читатель — живой и рано или поздно достигает порога, за которым гиперболизация насилия эмпатию не вызывает, а притупляет.
Если так и было задумано, и «Маленькая жизнь» — это нравственно-литературный эксперимент на определение меры нашей способности выносить невыносимое, то он удался.
Можете прочитать (или перечитать) и мысленно поставить засечку, в каком месте сюжета вы, как героиня из фильмов про «Дивергента», с облегчением сказали себе: It’s Not Real, обрушили любовно создаваемую автором иллюзию реальности и пошли спать спокойным крепким сном. В конце концов, никто не плачет над «Библией».
Читать? С большой осторожностью.
Язык перевода: отличный.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
«Маленькая жизнь»
Раз уж заговорили про триггеры…
Про Янагихару я хотела просто опубликовать старую заметку, но открыла и поняла, что она резковата. Дело в том, что сразу после прочтения «Маленькая жизнь» мне совсем не понравилась.
Промышленные масштабы насилия, о которых пишет Янагихара, я тогда расценила как авторскую беспомощность и осталась с чувством брезгливого недоумения, как после дешевой манипуляции: спасибо за 850 страниц «принудительного катарсиса», как бы мы без вас справились.
5 лет спустя главный вопрос у меня все тот же: зачем она это делает? В чем смысл с кровожадным азартом множить, и множить, и множить страдания персонажа — в ущерб элементарной достоверности? Как будто у ада есть количественные характеристики.
Сейчас, с дистанции, я считаю это главным «парадоксом Янагихары». В случае с «Маленькой жизнью» невозможно ответить:
то ли автор — чертов гений и безошибочно нащупывает черту, за которой частная история становится притчей, а гиперболизация насилия открывает возможность для разговора на темы, которые в достоверных пропорциях не то, что обсуждать, называть — невыносимо;
то ли очередной не знающий меры «волшебник-недоучка», который «сделать хотел грозу, а получил козу», в том смысле, что целился в Питера Хёга, а получился Януш Леон Вишневский и его сто тридцать три способа выжать слезы из читателя: для тех, кого не проняла педофилия, селфхарм и попытка самоубийства, у нас в меню есть ампутация, автокатастрофа и смерть младенца. Кушайте на здоровье.
Есть подозрение, что Янагихара сама не в состоянии разрешить этот парадокс, и ее текст — отражение «раскоряки», в которую поставил себя автор.
Для притчи «Маленькая жизнь» слишком многословная и слишком «психологичная». Для психологической прозы, (в контексте которой ее чаще всего анализируют и оценивают), слишком надуманная и слишком условная (есть хорошее емкое слово: «ходульная»).
Из «четырех мушкетеров» Янагихары лично мне симпатичнее всего Малкольм и его история. Возможно, потому, что про него мы меньше всего знаем, а значит, есть пространство для интеллектуальной и душевной работы. Сюжетная линия Джуда (и ее антипод-перевертыш — история Виллема) уже не предусматривают интерпретаций за пределами нарратива: ад, ад, больше ада.
И если персонажам все равно (они вымышленные и готовы, как Иов, принять любую меру страданий), то читатель — живой и рано или поздно достигает порога, за которым гиперболизация насилия эмпатию не вызывает, а притупляет.
Если так и было задумано, и «Маленькая жизнь» — это нравственно-литературный эксперимент на определение меры нашей способности выносить невыносимое, то он удался.
Можете прочитать (или перечитать) и мысленно поставить засечку, в каком месте сюжета вы, как героиня из фильмов про «Дивергента», с облегчением сказали себе: It’s Not Real, обрушили любовно создаваемую автором иллюзию реальности и пошли спать спокойным крепким сном. В конце концов, никто не плачет над «Библией».
Читать? С большой осторожностью.
Язык перевода: отличный.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
👍9❤7
Кейт Элизабет Рассел
«Моя темная Ванесса»
Это очень сложная книга, которая читается очень легко. «Мою темную Ванессу» можно проглотить за один вечер и потом переваривать целый год. Или целую жизнь.
Сюжетно книга Рассел это перевёртыш «Лолиты», который не стесняется и открыто отсылает к оригиналу (и в название тоже вынесена строка из Набокова).
По существу это очень частная (и очень честная) история про коллективный опыт, из которого выросла пресловутая «Новая этика».
Принцип согласия, возраст согласия, (сексуальная) эксплуатация, виктимблейминг, субъектность, созависимость, травма, защитные механизмы психики, «ответственность жертвы» и «почему она все это время молчала» — ни одного из этих слов в книге нет!
Это вообще не очень длинный и совершенно «не душный» роман. Без ярлыков, без врагов, без назойливых выводов, зато с массой тонких, нежных, до боли знакомых и мучительно достоверных деталей.
Золотая осень, рыжие волосы, острые коленки. Закрытая школа, ссора с подругой, конфликт с родителями. Новый учитель, он очень умный и хвалит мои стихи.
Кто-то и сейчас скажет, что это просто история первой любви.
Прочитайте сами и дайте прочитать своим дочерям.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
«Моя темная Ванесса»
Это очень сложная книга, которая читается очень легко. «Мою темную Ванессу» можно проглотить за один вечер и потом переваривать целый год. Или целую жизнь.
Сюжетно книга Рассел это перевёртыш «Лолиты», который не стесняется и открыто отсылает к оригиналу (и в название тоже вынесена строка из Набокова).
По существу это очень частная (и очень честная) история про коллективный опыт, из которого выросла пресловутая «Новая этика».
Принцип согласия, возраст согласия, (сексуальная) эксплуатация, виктимблейминг, субъектность, созависимость, травма, защитные механизмы психики, «ответственность жертвы» и «почему она все это время молчала» — ни одного из этих слов в книге нет!
Это вообще не очень длинный и совершенно «не душный» роман. Без ярлыков, без врагов, без назойливых выводов, зато с массой тонких, нежных, до боли знакомых и мучительно достоверных деталей.
Золотая осень, рыжие волосы, острые коленки. Закрытая школа, ссора с подругой, конфликт с родителями. Новый учитель, он очень умный и хвалит мои стихи.
Кто-то и сейчас скажет, что это просто история первой любви.
Прочитайте сами и дайте прочитать своим дочерям.
Читать? Однозначно!
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
❤12👍1
Кэтрин Бэннер
«Дом на краю ночи»
Я читала в переводе, но возьмусь утверждать, что это одна из тех книг, которые должны легко и с удовольствием читаться в оригинале — неспешное повествование, мягкий язык, много повторяющихся деталей (рекомендую тем, кто учит английский).
По форме и по сути «Дом на краю ночи» это традиционная семейная сага, где жизнь семьи на крошечном Средиземноморском острове показана на фоне большой и трудной истории ХХ века (а, может, наборот — мировая история показана через жизнь острова и семьи).
Сюжет цикличный — то ли расходится кругами по воде, то ли нарастает, как годовые кольца — неторопливо и неизбежно.
Родители уходят, дети взрослеют, внуки подрастают, правнуки приходят на смену и наводят свои порядки. Прошлое просвечивает в настоящем, как камни на морском дне просвечивают через толщу воды. Будущее уходит корнями в прошлое и цепляется за него, как стебли плюща цепляются за иссушенную южную почву.
Книга Бэннер сразу похожа и на Марину Степнову, и на Адриану Трижиани (меньше всего на Маркеса, которого зачем-то упоминает обложка), но чуть-чуть предсказуемее и проще, чем любая из них. Идеально для неторопливого завершения лета или для долгих осенних вечеров.
Читать? Стоит.
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
«Дом на краю ночи»
Я читала в переводе, но возьмусь утверждать, что это одна из тех книг, которые должны легко и с удовольствием читаться в оригинале — неспешное повествование, мягкий язык, много повторяющихся деталей (рекомендую тем, кто учит английский).
По форме и по сути «Дом на краю ночи» это традиционная семейная сага, где жизнь семьи на крошечном Средиземноморском острове показана на фоне большой и трудной истории ХХ века (а, может, наборот — мировая история показана через жизнь острова и семьи).
Сюжет цикличный — то ли расходится кругами по воде, то ли нарастает, как годовые кольца — неторопливо и неизбежно.
Родители уходят, дети взрослеют, внуки подрастают, правнуки приходят на смену и наводят свои порядки. Прошлое просвечивает в настоящем, как камни на морском дне просвечивают через толщу воды. Будущее уходит корнями в прошлое и цепляется за него, как стебли плюща цепляются за иссушенную южную почву.
Книга Бэннер сразу похожа и на Марину Степнову, и на Адриану Трижиани (меньше всего на Маркеса, которого зачем-то упоминает обложка), но чуть-чуть предсказуемее и проще, чем любая из них. Идеально для неторопливого завершения лета или для долгих осенних вечеров.
Читать? Стоит.
Язык перевода: хороший.
Язык оригинала (английский): не проверяла.
#bookreviews
👍5
J.K. Rowling
The Casual Vacancy
Через первые 100 страниц нужно прорваться (и я знаю тех, кто не смог), но как только в историю «вкатываешься», она летит, и ты летишь вместе с ней — затаив дыхание и напрочь забыв о времени.
Роулинг сделала нам роскошный подарок: The Casual Vacancy — блестящая сюжетная проза. Цельные, яркие, в умиляющих деталях прописанные характеры, многократные «твисты» сюжета, неповторимая атмосфера «английской деревни», горькая социальная проблематика и завораживающий глубиной и богатством язык (при встрече с которым в оригинале очень остро осознаешь, что твой английский не то что не fluent, но даже не advanced).
The Casual Vacancy — это такая альтернативная версия Поттерианы, где Дамблдор умер молодым, сова ошиблась адресом, и Гарри остался жить у Дурслей. Бескомпромиссная сказка для взрослых. Ненавязчивое напоминание, что подлинное волшебство, как и подлинное зло, творят не волшебники, а Волдеморт есть в каждом из нас.
Читать? Однозначно!
Язык оригинала (английский): блестящий.
Язык перевода: не проверяла, но он есть (Дж. К. Роулинг, «Случайная вакансия»).
Экранизация — британский мини-сериал с хорошим кастом, но сильно адаптированным сюжетом, после книги скорее разочаровывает.
#bookreviews
The Casual Vacancy
Через первые 100 страниц нужно прорваться (и я знаю тех, кто не смог), но как только в историю «вкатываешься», она летит, и ты летишь вместе с ней — затаив дыхание и напрочь забыв о времени.
Роулинг сделала нам роскошный подарок: The Casual Vacancy — блестящая сюжетная проза. Цельные, яркие, в умиляющих деталях прописанные характеры, многократные «твисты» сюжета, неповторимая атмосфера «английской деревни», горькая социальная проблематика и завораживающий глубиной и богатством язык (при встрече с которым в оригинале очень остро осознаешь, что твой английский не то что не fluent, но даже не advanced).
The Casual Vacancy — это такая альтернативная версия Поттерианы, где Дамблдор умер молодым, сова ошиблась адресом, и Гарри остался жить у Дурслей. Бескомпромиссная сказка для взрослых. Ненавязчивое напоминание, что подлинное волшебство, как и подлинное зло, творят не волшебники, а Волдеморт есть в каждом из нас.
Читать? Однозначно!
Язык оригинала (английский): блестящий.
Язык перевода: не проверяла, но он есть (Дж. К. Роулинг, «Случайная вакансия»).
Экранизация — британский мини-сериал с хорошим кастом, но сильно адаптированным сюжетом, после книги скорее разочаровывает.
#bookreviews
👍7❤4
ЧТО ЭТО ЗА КАНАЛ?
Это заметки о книжках, которые скоро некому будет читать.
Без выводов, без спойлеров и без рекламы.
Читает и пишет — один человек. Когда вы подписываетесь и лайкаете, человеку приятно. Спасибо.
Копировать и цитировать тексты отсюда можно. Но, пожалуйста, делайте это с указанием авторства и ссылкой на канал. Иначе человеку неприятно. Спасибо.
Книжный клуб BookLab, где мы читаем и обсуждаем хорошие книжки, живет здесь: https://news.1rj.ru/str/+l-CACk0dC5w5ZjYy. К нему можно присоединиться.
————————————————
Все, что написано и опубликовано в этом канале, не имеет претензии на научную ценность, непредвзятость и объективность. Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны. Все, что вы прочитаете и подумаете после чтения, может быть использовано против вас в суде. Роза — цветок, Россия — наше отечество, смерть неизбежна.
Это заметки о книжках, которые скоро некому будет читать.
Без выводов, без спойлеров и без рекламы.
Читает и пишет — один человек. Когда вы подписываетесь и лайкаете, человеку приятно. Спасибо.
Копировать и цитировать тексты отсюда можно. Но, пожалуйста, делайте это с указанием авторства и ссылкой на канал. Иначе человеку неприятно. Спасибо.
Книжный клуб BookLab, где мы читаем и обсуждаем хорошие книжки, живет здесь: https://news.1rj.ru/str/+l-CACk0dC5w5ZjYy. К нему можно присоединиться.
————————————————
Поддержать канал и клуб:в ₽
АльфаБанк: 5559494160358924
в €
Revolut: @annaivaa
PayPal: @annaivaa
————————————————Все, что написано и опубликовано в этом канале, не имеет претензии на научную ценность, непредвзятость и объективность. Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны. Все, что вы прочитаете и подумаете после чтения, может быть использовано против вас в суде. Роза — цветок, Россия — наше отечество, смерть неизбежна.
❤53👍3