Не смог пройти мимо этой новости. Особенно учитывая, что буквально недавно здесь поднималась тема уличных собак. Кто стреляет по бездомному псу 20 раз, такой человек страшнее самого оружия. Это не решение проблемы бездомных животных. Это издевательство. Песика жалко. Очень жалко.

Проснулся не от будильника, а от гула генератора у соседей.
В Махачкале этот звук как сирена.

Проверяю. Мои опасения подтвердились. Мы без света.
А если нет света, значит не работают насосы и воды у нас нет. Лифт тоже стоит. Ни умыться, ни позавтракать.

Решаем ехать к родителям.
Думаем, хоть там чай попьем, умоемся сами да и детей умоем.
Собрались, вышли в спешке, а тут мама пишет, что у них воду отключили.

Знаете же да эту ситуацию, когда уже нет сил злиться и остается истерический смех?) вот так было))

Махачкала.
Местная версия голодных игр, только ставки повыше.

Пока печатал и редактировал текст, воду дали. На сегодня мы спасены.

У меня есть привычка выписывать в заметки понравившиеся цитаты из книг. В картинках некоторые из только вот прочитанного мною «Человек который смеется».

Но у Гюго главное это не цитаты, хотя их огромное количество. Цитаты это поверхность. Слова, которые легко выписать в заметки и забыть.

У него сила в сценах. В моментах, которые ты вдруг несёшь с собой через годы.

Историю с епископом из «Отверженных» я прокручиваю в голове уже несколько лет.
Маленькая глава в начале книги.
Почти незаметный эпизод.
Но весь роман потом держится именно на ней.
На одном единственном акте милосердия, который меняет судьбу человека. И это тянется до конца показывая как работает добро. Тихо и без криков.

Или эти мучения бедной девочки Козеты у тех, кто должен был быть её семьёй… Ты читаешь и у тебя внутри всё сжимается. Там даже злиться не получается. Только тяжело. Как будто это случается где-то рядом, не в книге.

А момент встречи заключённого с дочкой в «Последнем дне приговорённого» — тут уже не просто тяжело. Тут ты перестаёшь быть читателем. Ты становишься человеком, который держит эти последние минуты в своих руках и не знает, куда их положить.

Или Гуинплен, ребёнок, бредущий в холодной ночи. И маленькая, слепая Дея, которую он находит. И как двум промерзшим детям, страшной темной ночью, никто не открывает дверь. Ты сидишь с книгой и сердце твое дрожит представляя этот детский ужас, параллельно задавая сам себе вопрос: «а как бы я поступил? Впустил бы? Или…»

Или сцена на корабле в конце.
Её невозможно пересказать.
Там уже надо быть.

Вот поэтому у Гюго цитаты это не главное.
Цитаты это обложка.

Главное то, что остаётся в тебе, даже когда книга закрыта и ты продолжаешь жить, но уже глазами Урсуса, Жан Вальжана или тем безымянным которому осталось жить сутки.

Вот это и есть сила Гюго. Как говорит мой брат Рагим: «Гюго это великан среди писателей».

Пишут, что сегодня в Каспийске в районе дома Ленина 51а, подростки стреляли из пневматического оружия по водителю и грузчику мусоровоза, которые расчищали территорию.

Грузчику попали в руку, а водителю и в руку, и в голову.

Ну что, шестидневный рабочий забег стартовал! Кто устанет первым мы или система? Узнаем в субботу. Всем крепкого кофе и погнали 😉

Вот если бы это были штрафы в отношении людей ЗА ОСКОРБЛЕНИЕ чиновников, то их бы единогласно поддержали доблестные представители народа в органах власти.

Произвел оплату лично. Всё загрузилось, всё работает. Красота! И никакой беготни по окошкам и длинных очередей.
Если что-то не получается, пишите, разберёмся вместе.

У кого счётчики в цифрах на воду могут установить нули и оплатить только отопление.