Союзник Сталина по
антигитлеровской коалиции — сэр У. Черчилль - в апреле 1941 года направил правительству СССР меморандум, в котором, кроме прочего, были и такие слова:
«Правительство Великобритании не заинтересовано столь непосредственно в сохранении неприкосновенности Советского Союза, как, например, в сохранении Франции и некоторых других западноевропейских стран».
антигитлеровской коалиции — сэр У. Черчилль - в апреле 1941 года направил правительству СССР меморандум, в котором, кроме прочего, были и такие слова:
«Правительство Великобритании не заинтересовано столь непосредственно в сохранении неприкосновенности Советского Союза, как, например, в сохранении Франции и некоторых других западноевропейских стран».
1993 год. Журнал "20 век и мир". Отрывок из статьи американской журналистки М. Фенелли, наблюдавшей своими глазами перестройку в СССР (!):
«Русские преувеличенно жалобны и преувеличенно оптимистичны; во всех случаях – неимоверно и докучно болтливы. Побывавший в этой стране десять лет назад не узнает, в первую очередь, интеллектуалов – то, что казалось духовной глубиной, таящейся под тоталитарным прессом, вышло на поверхность и превратилось в сумму общих мест, позаимствованных, надо полагать, их кумирами из прилежного слушания нашей радиопропаганды (я и не подозревала, что деятельность мистера Уика во главе ЮСИА была столь эффективна).
…Все они очень любят жаловаться на разорившее их прошлое, однако трудно понять, каким образом Троцкий или Ленин помешали Гавриилу Попову, черноморскому греку из небогатой семьи, при последних коммунистических правителях подняться к видным постам в научной элите...».
«Русские преувеличенно жалобны и преувеличенно оптимистичны; во всех случаях – неимоверно и докучно болтливы. Побывавший в этой стране десять лет назад не узнает, в первую очередь, интеллектуалов – то, что казалось духовной глубиной, таящейся под тоталитарным прессом, вышло на поверхность и превратилось в сумму общих мест, позаимствованных, надо полагать, их кумирами из прилежного слушания нашей радиопропаганды (я и не подозревала, что деятельность мистера Уика во главе ЮСИА была столь эффективна).
…Все они очень любят жаловаться на разорившее их прошлое, однако трудно понять, каким образом Троцкий или Ленин помешали Гавриилу Попову, черноморскому греку из небогатой семьи, при последних коммунистических правителях подняться к видным постам в научной элите...».
Отрывок из книги "Накануне 22 июня 1941 года" советского историка Олега Вишлëва (в основу монографии положены немецкие архивы, документы, воспоминания):
"Советско-германский договор о ненападении по своему содержанию не расходился с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований.
Не представляли собой ничего экстраординарного, с точки зрения политической практики и политической морали своего времени, и секретные советско-германские договоренности по территориальным вопросам.
Вспомним, например, содержание франко-итальянского и англо-итальянского соглашений 1935 г. о разграничении сфер интересов в Африке, мюнхенского соглашения 1938 г. между Германией, Великобританией, Францией и Италией об отторжении от Чехословакии Судетской области, англо-японского соглашения по Китаю от 24 июля 1939 г., содержание английских мирных предложений Германии, которые делались по тайным каналам начиная с осени того же года.
"Советско-германский договор о ненападении по своему содержанию не расходился с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований.
Не представляли собой ничего экстраординарного, с точки зрения политической практики и политической морали своего времени, и секретные советско-германские договоренности по территориальным вопросам.
Вспомним, например, содержание франко-итальянского и англо-итальянского соглашений 1935 г. о разграничении сфер интересов в Африке, мюнхенского соглашения 1938 г. между Германией, Великобританией, Францией и Италией об отторжении от Чехословакии Судетской области, англо-японского соглашения по Китаю от 24 июля 1939 г., содержание английских мирных предложений Германии, которые делались по тайным каналам начиная с осени того же года.
Из воспоминаний Йозефа Геббельса:
"10 августа 1941.
Утверждают, что дезорганизация в советском лагере постепенно возрастает… Но во всяком случае на такое развитие событий рассчитывать нельзя. Большевизм как идея и мировоззрение еще очень силен, и боевая сила советских войск такова, что ее нельзя недооценивать. Мы еще не достигли цели. Придется еще вести суровую и кровавую борьбу, прежде чем Советский Союз будет разбит".
"17 августа 1941.
Черчилль и Рузвельт совместно отправили письмо Сталину с предложением собрать конференцию в Москве, на которой должна быть установлена помощь оружием Советскому Союзу. Плутократические государства возлагают теперь все надежды на большевизм…
...Фюрер подробно описывает мне военное положение. В прошедшие недели положение иногда было очень критическим. Мы серьезно недооценили советскую боеспособность и, главным образом, вооружение советской армии... "
"10 августа 1941.
Утверждают, что дезорганизация в советском лагере постепенно возрастает… Но во всяком случае на такое развитие событий рассчитывать нельзя. Большевизм как идея и мировоззрение еще очень силен, и боевая сила советских войск такова, что ее нельзя недооценивать. Мы еще не достигли цели. Придется еще вести суровую и кровавую борьбу, прежде чем Советский Союз будет разбит".
"17 августа 1941.
Черчилль и Рузвельт совместно отправили письмо Сталину с предложением собрать конференцию в Москве, на которой должна быть установлена помощь оружием Советскому Союзу. Плутократические государства возлагают теперь все надежды на большевизм…
...Фюрер подробно описывает мне военное положение. В прошедшие недели положение иногда было очень критическим. Мы серьезно недооценили советскую боеспособность и, главным образом, вооружение советской армии... "
Отрывок из выступления
У. Черчилля по радио 22 июня 1941 года.
"В 4 часа этим утром Гитлер напал на Россию. Все его обычные формальности вероломства были соблюдены со скрупулёзной точностью. Между странами действовал торжественно подписанный договор о ненападении. Под прикрытием его ложных гарантий, немецкие войска выстроили свои огромные силы в линию, протянувшуюся от Белого до Чёрного морей, и их военно-воздушные силы и бронетанковые дивизии медленно и методично заняли позиции.
Затем внезапно, без объявления войны, даже без ультиматума, немецкие бомбы упали с неба на русские города, немецкие войска нарушили русские границы, и часом позже посол Германии, который буквально накануне щедро расточал русским свои заверения в дружбе и чуть ли не союзе, нанёс визит русскому министру иностранных дел и заявил, что Россия и Германия находятся в состоянии войны.
...Всё, что я знаю на текущий момент — русский народ защищает свою родную землю и его лидеры призвали к сопротивлению до последнего".
У. Черчилля по радио 22 июня 1941 года.
"В 4 часа этим утром Гитлер напал на Россию. Все его обычные формальности вероломства были соблюдены со скрупулёзной точностью. Между странами действовал торжественно подписанный договор о ненападении. Под прикрытием его ложных гарантий, немецкие войска выстроили свои огромные силы в линию, протянувшуюся от Белого до Чёрного морей, и их военно-воздушные силы и бронетанковые дивизии медленно и методично заняли позиции.
Затем внезапно, без объявления войны, даже без ультиматума, немецкие бомбы упали с неба на русские города, немецкие войска нарушили русские границы, и часом позже посол Германии, который буквально накануне щедро расточал русским свои заверения в дружбе и чуть ли не союзе, нанёс визит русскому министру иностранных дел и заявил, что Россия и Германия находятся в состоянии войны.
...Всё, что я знаю на текущий момент — русский народ защищает свою родную землю и его лидеры призвали к сопротивлению до последнего".
Отвечая на обвинения «белых» однокашников в предательстве, генерал "белой", а потом "красной' армии Бонч-Бруевич писал:
«Суд истории обрушится не на нас, оставшихся в России и честно исполнявших свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед
иностранцами, явными врагами России в ее прошлом и будущем».
«Суд истории обрушится не на нас, оставшихся в России и честно исполнявших свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед
иностранцами, явными врагами России в ее прошлом и будущем».
Пророк нашей демократической интеллигенции - в статье "Трагедия центральной Европы":
"Действительно, ничто не может быть более чуждым Центральной Европе с ее одержимостью многообразием, чем Россия, одержимая идеей единообразия, стандартизации и централизации… Я просто хочу лишний раз напомнить, что на восточной границе Запада больше, чем где бы то ни было на Земле, Россия воспринимается не как европейская держава, а как обособленная, иная цивилизация".
"Действительно, ничто не может быть более чуждым Центральной Европе с ее одержимостью многообразием, чем Россия, одержимая идеей единообразия, стандартизации и централизации… Я просто хочу лишний раз напомнить, что на восточной границе Запада больше, чем где бы то ни было на Земле, Россия воспринимается не как европейская держава, а как обособленная, иная цивилизация".
Министр торговли Генри Уоллес в сентябре 1944г. направил Трумэну письмо с предложением отказаться от развязывания холодной войны и гонки вооружений.
"Мы должны пpизнать, что наш интеpес в делах Восточной Евpопы столь же огpаничен, как и интеpес России в Латинской Амеpике, Западной Евpопе и Соединенных Штатов...
Наши действия наводят на мысль, что мы готовимся к тому, чтобы победить в войне, котоpая нам кажется неизбежной; или что мы собиpаемся накопить пpевосходящие силы, чтобы запугать остальную часть человечества... "
Несколько дней спустя Генри Уоллеса отправили в отставку.
"Мы должны пpизнать, что наш интеpес в делах Восточной Евpопы столь же огpаничен, как и интеpес России в Латинской Амеpике, Западной Евpопе и Соединенных Штатов...
Наши действия наводят на мысль, что мы готовимся к тому, чтобы победить в войне, котоpая нам кажется неизбежной; или что мы собиpаемся накопить пpевосходящие силы, чтобы запугать остальную часть человечества... "
Несколько дней спустя Генри Уоллеса отправили в отставку.
Ответ на вопрос агентства «Интерфакс». 14 августа 1998 года. За 3 дня до дефолта.
— Борис Николаевич, по поводу девальвации... Сейчас все говорят: будет девальвация или нет? Одно… Одна фраза, от вас зависит…
— Не будет.
— Не будет девальвации?
— Нет.
— Твёрдо и чётко?
— Твердо и четко. И не просто это я придумываю, или фантазия, или не хотел бы, нет. Это всё просчитано, это каждые сутки проводится эта работа и контроль, каждые сутки. И тут беcконтрольно, конечно, работа не пойдет.
— Борис Николаевич, по поводу девальвации... Сейчас все говорят: будет девальвация или нет? Одно… Одна фраза, от вас зависит…
— Не будет.
— Не будет девальвации?
— Нет.
— Твёрдо и чётко?
— Твердо и четко. И не просто это я придумываю, или фантазия, или не хотел бы, нет. Это всё просчитано, это каждые сутки проводится эта работа и контроль, каждые сутки. И тут беcконтрольно, конечно, работа не пойдет.
"В феврале 1954 г. Н.С.Хрущеву была дана справка за подписью Генерального прокурора СССР Р.Руденко, министра внутренних дел С.Круглова и министра юстиции СССР К.Горшенина, согласно которой с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания — 642 980".
Виктор Земсков.
Из статьи "ГУЛАГ (историко-социологический аспект).
"Весьма показательны данные об образовательном уровне лагерных заключенных ГУЛАГа в 1934-1941 гг. За период с 1934 по 1941 гг. удельный вес лиц с высшим образованием возрос в три раза, а со средним — почти в два раза. Столь значительное увеличение удельного веса заключенных с высшим и средним образованием произошло несмотря на одновременный рост численности лиц с низшим образованием, малограмотных и неграмотных.
Например, численность малограмотных среди лагерных заключенных возросла с 217 390 в 1934 г. до 413 122 в 1941 г., т.е. почти в два раза, но их удельный вес в общем составе заключенных ИТЛ за этот период понизился с 42,6% до 28,3%.
Численность же заключенных с высшим образованием увеличилась за 1934-1941 гг. более чем в восемь раз, со средним — в пять раз, что обусловило возрастание и их удельного веса в общем составе лагерников.
Эти данные говорят о том, что опережающими темпами в составе лагерных заключенных росли численность и удельный вес интеллигенции. Недоверие, неприязнь и даже ненависть к интеллигенции — это общая черта коммунистических вождей... "
Из статьи "ГУЛАГ (историко-социологический аспект).
"Весьма показательны данные об образовательном уровне лагерных заключенных ГУЛАГа в 1934-1941 гг. За период с 1934 по 1941 гг. удельный вес лиц с высшим образованием возрос в три раза, а со средним — почти в два раза. Столь значительное увеличение удельного веса заключенных с высшим и средним образованием произошло несмотря на одновременный рост численности лиц с низшим образованием, малограмотных и неграмотных.
Например, численность малограмотных среди лагерных заключенных возросла с 217 390 в 1934 г. до 413 122 в 1941 г., т.е. почти в два раза, но их удельный вес в общем составе заключенных ИТЛ за этот период понизился с 42,6% до 28,3%.
Численность же заключенных с высшим образованием увеличилась за 1934-1941 гг. более чем в восемь раз, со средним — в пять раз, что обусловило возрастание и их удельного веса в общем составе лагерников.
Эти данные говорят о том, что опережающими темпами в составе лагерных заключенных росли численность и удельный вес интеллигенции. Недоверие, неприязнь и даже ненависть к интеллигенции — это общая черта коммунистических вождей... "
Из письма Шаламова в "Литературную газету", 1972 год:
«Мне стало известно, что издающийся в Западной Германии антисоветский журнальчик на русском языке "Посев”, а также антисоветский эмигрантский "Новый журнал" в Нью-Йорке решили воспользоваться моим честным именем советского писателя и публикуют в своих клеветнических изданиях мои “Колымские рассказы".
Считаю необходимым заявить, что я никогда не вступал в сотрудничество с антисоветскими журналами, <…> ведущими постыдную антисоветскую деятельность.
Никаких рукописей я им не предоставлял, ни в какие контакты не вступал и, разумеется, вступать не собираюсь.
<…>Подлый способ публикации, применяемый редакцией этих зловонных журнальчиков, — по рассказу-два в номере — имеет целью создать у читателя впечатление, что я — их постоянный сотрудник».
«Мне стало известно, что издающийся в Западной Германии антисоветский журнальчик на русском языке "Посев”, а также антисоветский эмигрантский "Новый журнал" в Нью-Йорке решили воспользоваться моим честным именем советского писателя и публикуют в своих клеветнических изданиях мои “Колымские рассказы".
Считаю необходимым заявить, что я никогда не вступал в сотрудничество с антисоветскими журналами, <…> ведущими постыдную антисоветскую деятельность.
Никаких рукописей я им не предоставлял, ни в какие контакты не вступал и, разумеется, вступать не собираюсь.
<…>Подлый способ публикации, применяемый редакцией этих зловонных журнальчиков, — по рассказу-два в номере — имеет целью создать у читателя впечатление, что я — их постоянный сотрудник».
Барон М. Корф, придворный историк Николая I, так передавал рассказ самого Николая о встрече с Пушкиным:
«Я впервые увидел Пушкина в Москве, когда его привезли ко мне из заточения, совсем больного… "Что бы вы сделали, если бы 14 декабря (восстание декабристов) были в Петербурге?“ – спросил я его между прочим.
"Был бы в рядах мятежников“, – отвечал он, не запинаясь. Когда потом я спрашивал его: переменился ли его образ мыслей и дает ли он мне слово думать и действовать впредь иначе, если пущу его на волю, он очень долго колебался и только после длинного молчания протянул мне руку с обещанием сделаться иным».
«Я впервые увидел Пушкина в Москве, когда его привезли ко мне из заточения, совсем больного… "Что бы вы сделали, если бы 14 декабря (восстание декабристов) были в Петербурге?“ – спросил я его между прочим.
"Был бы в рядах мятежников“, – отвечал он, не запинаясь. Когда потом я спрашивал его: переменился ли его образ мыслей и дает ли он мне слово думать и действовать впредь иначе, если пущу его на волю, он очень долго колебался и только после длинного молчания протянул мне руку с обещанием сделаться иным».
В апреле 1834 года Пушкин написал жене:
«Все праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди, и мне, вероятно, его не видать.
Видел я трех царей: первый (Павел) велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй (Александр 1) меня не жаловал; третий (Николай 1) хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут…»
Письмо перехватили, распечатали и направили начальнику 3 отделения Бенкендорфу, который доставил его царю. Пушкин был в ярости:
«Какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства! Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их читать царю (человеку благовоспитанному и честному), и царь не стыдится в том признаться – не давать ход интриге, достойной Видока и Булгарина! Что ни говори, мудрено быть самодержавным».
«Все праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди, и мне, вероятно, его не видать.
Видел я трех царей: первый (Павел) велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй (Александр 1) меня не жаловал; третий (Николай 1) хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю; от добра добра не ищут…»
Письмо перехватили, распечатали и направили начальнику 3 отделения Бенкендорфу, который доставил его царю. Пушкин был в ярости:
«Какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства! Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их читать царю (человеку благовоспитанному и честному), и царь не стыдится в том признаться – не давать ход интриге, достойной Видока и Булгарина! Что ни говори, мудрено быть самодержавным».
Из воспоминаний начальника петербургского охранного отделения и прямого руководителя Азефа в 1906-1909гг. А. В. Герасимова:
«По своим убеждениям Азеф был очень умеренным человеком — не левее умеренного либерала. Он всегда резко, иногда даже с нескрываемым раздражением, отзывался о насильственных, революционных методах действия. Вначале я его этим заявлениям не вполне доверял. Но затем убедился, что они отвечают его действительным взглядам. Он был решительным врагом революции и признавал только реформы, да и то проводимые с большой постепенностью. Почти с восхищением он относился к аграрному законодательству Столыпина и нередко говорил, что главное зло России в отсутствии крестьян-собственников»
«По своим убеждениям Азеф был очень умеренным человеком — не левее умеренного либерала. Он всегда резко, иногда даже с нескрываемым раздражением, отзывался о насильственных, революционных методах действия. Вначале я его этим заявлениям не вполне доверял. Но затем убедился, что они отвечают его действительным взглядам. Он был решительным врагом революции и признавал только реформы, да и то проводимые с большой постепенностью. Почти с восхищением он относился к аграрному законодательству Столыпина и нередко говорил, что главное зло России в отсутствии крестьян-собственников»
1847-1852гг. Из письма Герцена в Италию.
"Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лице хитрого, увертливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом — в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притесненных.
Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро — законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя ее ленью и бродяжничеством.
У обоих Фигаро общее — собственно одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под черного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и, что хуже всего, он не может сбросить ее, как его предшественник, она приросла к нему так, что ее нельзя снять без его кожи. (...)
Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их. Он богат, как вельможа, но скуп, как лавочник".
"Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лице хитрого, увертливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом — в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притесненных.
Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро — законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя ее ленью и бродяжничеством.
У обоих Фигаро общее — собственно одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под черного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и, что хуже всего, он не может сбросить ее, как его предшественник, она приросла к нему так, что ее нельзя снять без его кожи. (...)
Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их. Он богат, как вельможа, но скуп, как лавочник".
Из воспоминаний Веры Фигнер, российской революционерки:
"Эпоха "действенного народничества" активизировала роль женщины в общественном движении в еще невиданных размерах. Имена трех стали известны всему миру: Софьи Перовской, первой женщины, казненной царем в 1881 году по политическому процессу; Веры Засулич, выстрел которой в петербургского градоначальника Трепова послужил сигналом к новому подъему в народническом движении; Веры Фигнер..."
"Эпоха "действенного народничества" активизировала роль женщины в общественном движении в еще невиданных размерах. Имена трех стали известны всему миру: Софьи Перовской, первой женщины, казненной царем в 1881 году по политическому процессу; Веры Засулич, выстрел которой в петербургского градоначальника Трепова послужил сигналом к новому подъему в народническом движении; Веры Фигнер..."
Отрывок из книги Троцкого "Сталин", или первое обвинение Сталина в убийстве Горького:
"Горький, имевший влияние как внутри страны, так и за границей, представлял собой серьезную опасность, а главное, он не мог согласиться с тем уничтожением старых большевиков, которое подготовлял Сталин…
Заставить его молчать нечего было и думать; арестовать, выслать или даже «ликвидировать» было еще менее приемлемо. Оставалось одно — ускорить его кончину при посредстве ядов Ягоды... "
А вот показания самого Г. Г. Ягоды. Из протокола допросов от 27 декабря 1937 года. // ЦА ФСБ. Ф. Н - 13514. Т. 2. Л. 186-207:
"Объединенный центр правотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других.
Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок к Сталину и является горячим сторонником и защитником его линии. При серьезной постановке [вопроса] о свержении сталинского руководства и захвате власти правотроцкистами, центр не мог не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей.
Если Горький будет жить, то он подымет свой голос протеста против нас. Мы не могли этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечивших Горького...»
"Горький, имевший влияние как внутри страны, так и за границей, представлял собой серьезную опасность, а главное, он не мог согласиться с тем уничтожением старых большевиков, которое подготовлял Сталин…
Заставить его молчать нечего было и думать; арестовать, выслать или даже «ликвидировать» было еще менее приемлемо. Оставалось одно — ускорить его кончину при посредстве ядов Ягоды... "
А вот показания самого Г. Г. Ягоды. Из протокола допросов от 27 декабря 1937 года. // ЦА ФСБ. Ф. Н - 13514. Т. 2. Л. 186-207:
"Объединенный центр правотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других.
Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок к Сталину и является горячим сторонником и защитником его линии. При серьезной постановке [вопроса] о свержении сталинского руководства и захвате власти правотроцкистами, центр не мог не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей.
Если Горький будет жить, то он подымет свой голос протеста против нас. Мы не могли этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечивших Горького...»
Письмо И. В. Сталину о мерах по борьбе со спекуляцией
22 октября 1923 г.
Секретарю ЦК РКП(б) тов. Сталину.
Одним из немаловажных факторов, вздувающих цены на фабрикаты, являются злостные спекулянты, которые своей профессией избрали вздувание цен (особенно валюты)...
<...> Если спросите, чем они живут, они Вам этого не смогут рассказать, но живут они с полным шиком. Для них при квартирном голоде в Москве всегда вдоволь шикарнейших квартир. Это тунеядцы, пиявки, злостные спекулянты, они-то развращают, втягивая постепенно и незаметно, наших хозяйственников.
<...> Мое предложение: разрешить Комиссии по высылкам расширить свои права на высылку по отношению к этим злостным спекулянтам.
Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется, безусловно, на всей хозяйственной жизни.
Ф. Дзержинский
22 октября 1923 г.
Секретарю ЦК РКП(б) тов. Сталину.
Одним из немаловажных факторов, вздувающих цены на фабрикаты, являются злостные спекулянты, которые своей профессией избрали вздувание цен (особенно валюты)...
<...> Если спросите, чем они живут, они Вам этого не смогут рассказать, но живут они с полным шиком. Для них при квартирном голоде в Москве всегда вдоволь шикарнейших квартир. Это тунеядцы, пиявки, злостные спекулянты, они-то развращают, втягивая постепенно и незаметно, наших хозяйственников.
<...> Мое предложение: разрешить Комиссии по высылкам расширить свои права на высылку по отношению к этим злостным спекулянтам.
Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется, безусловно, на всей хозяйственной жизни.
Ф. Дзержинский