NEW BOT Телеграм, страница

Мне было лет шесть, может, семь, когда шарясь по шкафам с книгами в деревне я случайно нашел трудовую Иосифа Павловича, моего прадеда, из лагеря. Бесцветно-зеленая, с жирными чернилами и потёкшими печатями - прямо как обычная трудовая. Какая то “Коми ССР”, отметки за каждый месяц, перевыполненные планы, я не понял вообще ничего и побежал расспрашивать бабушку. Она и дед часто рассказывали про те события, но редко с деталями. Я знал, что сначала можно было откупиться от особиста, взятка росла и росла, и к 37-му году составляла уже 12-литровое эмалированное ведро мёда. Но сначала раскулачили всех, отобрали всё, жить и так становилось всё труднее. Соседский Витька вышел на крыльцо посвистеть, когда на санях везли арестованных, его схватили и расстреляли со всеми за ближайшей горкой.

Особо дед с бабой делали акцент, что мне обязательно нужно получить рабочую профессию. Что именно это и спасло Иосиф Палыча, он был отличный столяр. А вот его братья не были, им пришлось идти на лесоповал, и не вернулись. Когда всех забрали, взрослых мужиков в большом доме не осталось совсем, самый старший был брат деда, 17-летний Алексей, в честь которого спустя полвека меня и назовут. Чтобы не сидеть лишним ртом, как он сам говорил, дед Алексей рванул в Нальчик строить молибденовый завод. Через год его призовут, он пройдет Финскую, Отечественную, Японию и вернется домой ровно через 2 недели после того, как из лагеря отпустят Иосиф Палыча. Прадед прошёл свои 10 лет за 9, каждый месяц перевыполняя план, о чем и были отметки в той самой книжице, что я нашел.

У деда Алексея был очень глубокий грудной голос. Я такой не слышал больше никогда и ни у кого. Те события он называл геноцидом, быстро заводился, хотя и был человеком спокойным, начинал матерно ругаться, уводил взгляд в сторону, какое-то время грустно качал головой, и каждый раз брал большую паузу, прежде чем продолжить разговор.

17.1K views18:26