Вера в тёмном лесу

Вера Фигнер, пожалуй, самая известная российская революционерка. Многие знают, что она училась в Казанском Родионовском институте благородных девиц. А где прошло её раннее детство?

Крот Казанский — проект о локальной истории и культуре Татарстана и Поволжья.

Прикладное краеведение в действии! Коллеги с канала Казанец обратили внимание на разрушение художественного памятника. И добились ответа.

На Сибирском тракте ремонтируют учебные корпуса КНИТУ-КХТИ. На фасаде корпуса Д в 1960-е годы появилось сграффито «Химия». Правую часть панно занимают фигуры преподавателя и двух студентов, левую — изображение оборудования нефтехимического завода с товарной цистерной. Венчает композицию образ девушки, держащей в руках кристаллическую решетку.

Весной начались строительные работы. Сграффито закрыли листами утеплителя. Час назад ректор КНИТУ в соцсетях пообещал, что после ремонта изображение восстановят в оригинальных цветах. Будем внимательно следить.

Что делали помещики в Российской империи, когда у них возникали споры о земле и урожае? Обращались в суд? Ну... не всегда.

Крот Казанский — проект о локальной истории Казани и Татарстана.

Ружейный бутылкомёт

Вениамин Цукерман — знаменитый рентгенолог, участник советского атомного проекта. Но в Казани он взялся за решение задачки не по своему профилю. Швырял стеклянные бутылки. И чуть не погиб при этом. Подробности — в карусели.

Крот Казанский — проект о локальной истории и культуре Татарстана.

Крот в естественной среде обитания

Сегодня наконец добрался до заброшенного пионерлагеря «Ласточка», где провёл несколько смен в конце 90-х.

Конечно, вспомнилось детство.

Глупые игры со стеблями борщевика как с подзорной трубой или дудочкой. Наградой пунцовые волдыри вокруг губ и глаз. А бонусом к ним и лопнувшие после футбола мозоли.

Жутковатое развлечение ставить товарища к стенке и давить на грудь. Обморок, судороги, «глюки». Это «собачий кайф».

Мутный кисель цвета фуксии из столовки — главное богатство и ставка для сражений в пинг-понг.

Игра в Зарницу — отдельная песня. Подъём засветло и поход в лес. К плечам пришиты хрустящие погоны из выкрашенной в синий цвет бумаги. Футболку сразу наизнанку, чтобы враг не сорвал их раньше срока. Но вот и засада, уход от погони с голыми ногами сквозь заросли крапивы. Потасовка с «зелёными» из спортотряда и плен. Выбитое стекло и массовый побег из «лазарета».

Дискотека под «Prodigy» и «Fatboy Slim», медляки под «Отпетых Мошенников». Волшебные феи, надменные девчонки, которые тянутся к ребятам постарше. Записочки и интервенции в женский корпус на правах гитариста.

Ночная охота с простынёй на летучих мышей. Костры и посиделки с пьяными вожатыми. А рано утром — бегом в радиорубку, будить лагерь коряво сыгранным рокенроллом из ржавых трескучих динамиков.

И вот лежат корпуса — лениво недорушенные экскаватором, как остовы тонущих в зелёном море кораблей.

Тем приятнее обнаружить среди руин внезапный стритарт. Художник Тимур Микулишна, которому тоже довелось в детстве посетить этот лагерь, рисует на его обломках весёлых пионеров. На первом фото, насколько я понял, свежайшая работа. Спасибо, Тимур, стало чуть менее грустно.