Кто ты из Ветхого Завета

На ветке березы у Мастерской философии покачивается дождевик, обклеенный вырезанными из бумаги глазами. Зрелище завораживает: ветку почти не видно, так что кажется, будто костюм ангела сам парит над землей.

— Говори загадочными фразами, — наставляет меня Маша с Мастерской философии. — «Десятый!», «Ты избранный!» Главное не забывай говорить: «Не бойся!»

— Мы решили взять имена из советской традиции, — говорит она, — Досааф, например, или Мосгортранс.

Меня нарекли Осоавиахимом.

Мастерская философии типирует людей по Ветхому завету. Маша зачитывает мне характеристики действующих лиц: меня взяли в ангелы, и мне предстоит сообщать прохожим, на кого из героев они больше похожи. Маша — выпускница семинарии, отучилась на иконописца. Она раздает нам карточки с характерами героев: вероломная Юдифь, богобоязненный Авраам, отважный Давид и еще с десяток персонажей.

Мы с архангелом Досаафом, в миру Дмитрием, тащим по лесу большой деревянный ящик.

— Я хотел из него изначально сделать ковчег, кого-нибудь сюда посадить, но передумал, слишком провокативно.

Досааф кладет в ящик колонку, включает эмбиент. Мы наряжаемся в наши мантии: белые дождевики, облепленные глазами. За спину нам клеят ветки — крылья.

— Мы на полчаса опаздываем.
— Времени не существует.

Вопросы людям нужно задавать, например, такие:
— Допустимо ли солгать, чтобы защитить семью? Можно ли убить человека ради безопасности государства?
— У нас разговоры о важном сегодня какие-то, — говорит философ Артур.
— Этика все-таки, — отвечает Маша.

Тут-то и вспоминаешь, чья мастерская проводит так называемый квест.

Стоять в костюме жарко, а крылья приклеены так, что стягивают с моей головы капюшон, обнажая мою человеческую природу. Ко мне подходит паренек с кухонной тряпкой в руке.

— Так, попсовый ангел, понятно.
— Ты хочешь узнать свое предназначение?
— Мое предназначение — помыть раковину, я и так все знаю.

Еще один ангел, Филипп, которому советских имен не хватило, заскучав, ходит по лагерю задом наперед, натянув на глаза панаму, и на вопросы не отвечает. У Филиппа отваливается крыло. Я поднимаю его с асфальта и пытаюсь приладить обратно, но тот пятится от меня прочь.

— Почему он вслепую ходит? — спрашиваю я парня с тряпкой.
— Ты чего, ты видел, сколько у него глаз?

Я вспоминаю, что Филипп говорил мне за пару часов до начала игры:

— Участник — это тот, чье место изначально предзадано. Если судить из структуралистской парадигмы. Я наоборот хочу, чтобы у меня не было никакого места; я появлюсь внезапно, и я по сути сделаю надрез в этом едином полотне. Здесь должен будет произойти эффект потери смысла.

Текст: Одиссей