Осмысленная жизнь.
Гораздо больше, чем трудностей, я опасаюсь бессмысленности жизни, такого существования, при котором не отдаёшь и не принимаешь в себя глубинные идеи, не творишь и не воспринимаешь творчество, не насыщаешь ум знаниями и не передаёшь знания другим.
И вся моя осознанная жизнь была и есть подчинена осмыслению происходящего, постоянной работе над собой, жёсткому разбору своих мыслей, чувств и поступков, и я полагаю, что и выпущенные в мой круг люди будут соответственно требовательны к себе, как и я сама.
Натаниэль
Гораздо больше, чем трудностей, я опасаюсь бессмысленности жизни, такого существования, при котором не отдаёшь и не принимаешь в себя глубинные идеи, не творишь и не воспринимаешь творчество, не насыщаешь ум знаниями и не передаёшь знания другим.
И вся моя осознанная жизнь была и есть подчинена осмыслению происходящего, постоянной работе над собой, жёсткому разбору своих мыслей, чувств и поступков, и я полагаю, что и выпущенные в мой круг люди будут соответственно требовательны к себе, как и я сама.
Натаниэль
🤔1
Со скрипом пишутся стихи
Со скрипом пишутся стихи,
Чернил хороших нет; февраль
Привнёс иные мысли. Жаль,
Со скрипом пишутся стихи.
На поле брани пастораль
Опалена, и вопреки,
Со скрипом пишутся стихи,
Чернил хороших нет. Февраль.
Чернил хороших нет. Февраль,
Не верю, долго будет длиться.
И нелюдь ещё пуще злиться…
Чернил хороших нет. Февраль,
Я знаю, долго будет сниться,
Рисунок, как углём гризайль…
Чернил хороших нет. Февраль,
Не верю, долго будет длиться.
Не верю, долго будет длиться,
Молчанье муз, мои грехи.
Укрой меня, епитрахиль.
Не долго, верю, будет длиться.
Пока миро с икон струится,
Пока вершат судьбу «верхи»,
(Не долго, верю, будет длиться)
К молчанью муз моих глухи.
19.11.2022.
Виктор Сюрдо
Со скрипом пишутся стихи,
Чернил хороших нет; февраль
Привнёс иные мысли. Жаль,
Со скрипом пишутся стихи.
На поле брани пастораль
Опалена, и вопреки,
Со скрипом пишутся стихи,
Чернил хороших нет. Февраль.
Чернил хороших нет. Февраль,
Не верю, долго будет длиться.
И нелюдь ещё пуще злиться…
Чернил хороших нет. Февраль,
Я знаю, долго будет сниться,
Рисунок, как углём гризайль…
Чернил хороших нет. Февраль,
Не верю, долго будет длиться.
Не верю, долго будет длиться,
Молчанье муз, мои грехи.
Укрой меня, епитрахиль.
Не долго, верю, будет длиться.
Пока миро с икон струится,
Пока вершат судьбу «верхи»,
(Не долго, верю, будет длиться)
К молчанью муз моих глухи.
19.11.2022.
Виктор Сюрдо
👌1
Евангелие /dev/null
В механической церкви грохочет стальной алтарь
И мерцает свеча полупроводниковым светом,
Вокруг балки-скамьи, да и в общем-то всё как встарь,
Только некому больше давать никому обеты.
Гидравлический пресс никому отбивает ритм –
Механической церкви энергии хватит вечность.
А вокруг опустевший четвёртый – последний – Рим
Вслед за ветром цитирует чьи-то немые речи.
Человек растворился. Да нет. Человек – прошёл.
Как проходит болезнь, как проходит банальный кашель.
Только струпья заводов, промеж – автострады шов,
Артефакты эпохи. Что ж, Евы кредит погашен.
Но не всех забрала в страну чёрных тюльпанов смерть –
Неподвластен костлявой железный скрипучий робот,
Чья программа – лишь ждать, чей запрет – ничего не сметь,
Но программа мертва, а запрет не слыхать из гроба.
И теперь он бредёт, забивая в суставы пыль,
Не поняв, что же делать с свалившейся вдруг свободой.
Одиночество ныне – его непростая быль
Без хозяев-людей, без создателей, год за годом.
В механической церкви найдёт он теперь приют.
Говорят, в своё время так люди искали веру –
Веру, что их услышат, что их где-то очень ждут.
Робот тоже желает последовать их примеру.
Он отправит запрос, подражая, куда-то вверх,
Ожидая, как голос вдруг с неба ответит строго,
Но молчание станет логичным всему итогом.
И тогда он поймёт, что просил бесконечно много
У мёртвого бога.
Артём Виноградов
В механической церкви грохочет стальной алтарь
И мерцает свеча полупроводниковым светом,
Вокруг балки-скамьи, да и в общем-то всё как встарь,
Только некому больше давать никому обеты.
Гидравлический пресс никому отбивает ритм –
Механической церкви энергии хватит вечность.
А вокруг опустевший четвёртый – последний – Рим
Вслед за ветром цитирует чьи-то немые речи.
Человек растворился. Да нет. Человек – прошёл.
Как проходит болезнь, как проходит банальный кашель.
Только струпья заводов, промеж – автострады шов,
Артефакты эпохи. Что ж, Евы кредит погашен.
Но не всех забрала в страну чёрных тюльпанов смерть –
Неподвластен костлявой железный скрипучий робот,
Чья программа – лишь ждать, чей запрет – ничего не сметь,
Но программа мертва, а запрет не слыхать из гроба.
И теперь он бредёт, забивая в суставы пыль,
Не поняв, что же делать с свалившейся вдруг свободой.
Одиночество ныне – его непростая быль
Без хозяев-людей, без создателей, год за годом.
В механической церкви найдёт он теперь приют.
Говорят, в своё время так люди искали веру –
Веру, что их услышат, что их где-то очень ждут.
Робот тоже желает последовать их примеру.
Он отправит запрос, подражая, куда-то вверх,
Ожидая, как голос вдруг с неба ответит строго,
Но молчание станет логичным всему итогом.
И тогда он поймёт, что просил бесконечно много
У мёртвого бога.
Артём Виноградов
ИЗ ОМУТА НЕ СБЕЖАТЬ
Он таких глаз в жизни никогда не видел. В них смотришься, а тебя будто изнутри насилует собственное воображение.
Топаз и сапфир – параллельные миры. Невыносимо.
Один – обжигает. Другой – холодит.
Омуты. Бездонные.
Они – сама смерть. Сладкая смерть. По крайней мере, для его рассудка.
И вот сейчас в этих глазах – зеркало. В них – он сам: краснеющий и потирающий шею в смущении.
Зачем он признался? Он же ничего подобного не хотел! Даже не думал! Они даже встретились лишь второй раз!
Почему он вообще произнёс «нравишься мне»?
Не сказал бы – глаза бы не СМОТРЕЛИ! Они бы не обжигали и не обещали... наказание?
За что? Зачем? Почему наказание? Николас Руссель не понимал.
Катрин Идо смотрела яростно, зло, хотя без ненависти.
– Прости, тебе неприятно? – внутри оборвалось. – Конечно, неприятно. Кому понравится признание от малознакомого парня?!..
«Боже, что я несу?!» - Николас Руссель боялся отвести взгляд. Казалось, отвернётся – огонь и лед оборвут его жизнь немедленно. Точно коса: длинным росчерком.
Поясницу скрутило судорогой. Этот удар, росчерк, размах, напор захотелось.
Омуты, если поймали, не отпускали никогда.
– Картин, скажи что-нибудь, – Николас Руссель зачем-то передвинул чашку с кофе в центр небольшого столика.
В кофейне этим утром было людно. Три совсем молоденьких парочки, офисный планктон, хмурая осунувшаяся официантка, стайка подростков лет пятнадцати – население весьма колоритное: удобное, чтобы распускать сплетни.
Но Николасу было глубоко наплевать.
Он видел только глаза, а в них – себя, алеющего и непрестанно кусающего губы. В отражении этих глаз он выглядел красиво, даже сам удивился. Однако он любовался не собой. Николас впитывал злость девушки напротив.
Читать дальше
Лика Асин
Он таких глаз в жизни никогда не видел. В них смотришься, а тебя будто изнутри насилует собственное воображение.
Топаз и сапфир – параллельные миры. Невыносимо.
Один – обжигает. Другой – холодит.
Омуты. Бездонные.
Они – сама смерть. Сладкая смерть. По крайней мере, для его рассудка.
И вот сейчас в этих глазах – зеркало. В них – он сам: краснеющий и потирающий шею в смущении.
Зачем он признался? Он же ничего подобного не хотел! Даже не думал! Они даже встретились лишь второй раз!
Почему он вообще произнёс «нравишься мне»?
Не сказал бы – глаза бы не СМОТРЕЛИ! Они бы не обжигали и не обещали... наказание?
За что? Зачем? Почему наказание? Николас Руссель не понимал.
Катрин Идо смотрела яростно, зло, хотя без ненависти.
– Прости, тебе неприятно? – внутри оборвалось. – Конечно, неприятно. Кому понравится признание от малознакомого парня?!..
«Боже, что я несу?!» - Николас Руссель боялся отвести взгляд. Казалось, отвернётся – огонь и лед оборвут его жизнь немедленно. Точно коса: длинным росчерком.
Поясницу скрутило судорогой. Этот удар, росчерк, размах, напор захотелось.
Омуты, если поймали, не отпускали никогда.
– Картин, скажи что-нибудь, – Николас Руссель зачем-то передвинул чашку с кофе в центр небольшого столика.
В кофейне этим утром было людно. Три совсем молоденьких парочки, офисный планктон, хмурая осунувшаяся официантка, стайка подростков лет пятнадцати – население весьма колоритное: удобное, чтобы распускать сплетни.
Но Николасу было глубоко наплевать.
Он видел только глаза, а в них – себя, алеющего и непрестанно кусающего губы. В отражении этих глаз он выглядел красиво, даже сам удивился. Однако он любовался не собой. Николас впитывал злость девушки напротив.
Читать дальше
Лика Асин
Litkonkurs
Что хочет автор. Литературные конкурсы
Литературный портал.Союз писателей. Галерея. Издательство. Литературные конкурсы - проект Международного союза писателей, где можно издать книгу, опубликовать произведение, принять участие в литературных конкурсах, получить критику и рецензии на свои стихи…
День белого цветка ...
Глава 1
День белого цветка
***
В далекие, первобытные времена, когда ни тебя ни меня ещё не было,
человек селился у реки. Проснулся утром и бултых в речку, тут тебе и
утреннее омовение, и баня, и джакузи, и комариное иглоукалывание.
Хорошо проснуться до свету, ещё лучше со светом. Глаза открыл, а тут и
солнце на подмогу, и ты с ним в дорогу до моря твоего разливанного. Оно
хоть и размером мало, но в тебе без конца и без края ширь его. Так вот
если подняться часов в пять утра, то день получится длиннее. Только и
лечь нужно раньше, чтобы ночи хватило. C вечера усердно лило и мыло,
ищу тропу. Разнотравье. По пояс. В нем, белые шляпки шампиньонов,
легкие шары одуванчиков, шиповник ярко-розовый и ароматный,
остролистые дикие ирисы, мышиный горошек от сиреневого до ярко-
желтого. Разноцветье незабудки –лютика –клевера –колокольчиков.
Ближе к семи расползается по лугу пестрое деревенское стадо, травы дай
боже, а значит и молоко будет и понесут его вечером на коромыслах
парное. Чем больше стадо, тем живее деревня, тем надежнее жизнь.
Наблюдаю как трактор бегает по полю, а за ним чайки тучей белой, так
грачи раннее гордо выхаживали, да червя выглядывали. А теперь и этой
птице речной да озерной захотелось мяса. Дорога ведет мимо тальника,
а там сорока тараторит- объявляет: близко опасность, близко. Лебеди на
свежей зелени поля, следим, я за ними они за мной, их линии плавны и
изящны, шеи гибки и тонки, поднимаются мощно и широко, и столько в
каждом взмахе радости и достоинства. Добралась. На берегу ольха
трёхстволая, людям всего не доверишь а ей можно, заскрипит стволом
прошелестит ответ : «До чего же глуп род человеческий и нет проблем
да человек сам их придумает ,поют же птицы и каждую слышно и никто
никому не мешает ,и никто никому не в тягость и только человек думу
думает, а забота у него одна: человеку быть человеком, дереву быть
деревом». Прижмёшься спиной - щекой к коре её крепкой, обнимешь
руками, закроешь глаза, прольётся от неё в тебя сила, что корнями в
землю и стволами ввысь. И ей от тебя радость, ветки длинны и певучи,
лист дружный да зеленый.
После дождя воды теплее. День белого цветка. День синего цветка.
Промежуток во времени, когда ещё не грустно, что лето пройдет, эвон его
сколько впереди. Как человека, подавшего тебе руку, когда ты попал на
необитаемый остров несколько лет тому назад. Он река и ты река и вы
делаете друг друга полнее, ты не беспокоишь его по пустякам, но в самую
трудную минуту ты знаешь, что только он может тебя вынуть из ямы, в
которую ты попал. Прямо пойдешь к любви придёшь, направо пойдешь к
любви придёшь, налево пойдешь…
Иди к своей реке, будь рекой.
***
Жизнь одного листка
Он держался. Держался изо всех сил. Его хлестал дождь и хотел унести
ветер.
Его могли съесть уже в зародышевой почке птица или животное, но пока
ему удавалось отвечать радостной зеленью на тепло и солнечный свет,
на каждую каплю земной влаги. Десятки таких же как он молодых и
окрепших зашумели затрепетали: Мы есть! Мы есть! Мы здесь! Крона
стала густой и плотной. А день прибывал, а ночи теплели. Теплели той
теплой хорошестью, какая бывает только в июне, в самом разгаре лета, на
самом его пике. День достал вершины, и капля по капле стали убывать
сначала его тепло, а потом и ночи стали длиннее. По утрам потянуло
сыростью и туманом. Зеленый лист загрустил по жарким лучам, по
птичьим голосам, по звукам июньской ночи. А небо все чаще и низко, и
хмуро. Соседние листья уже облетели. Они лежали на серой полевой
дороге маленькими солнышками. В темноте там, где они лежали, дорога
была светлее.
Кръстева Анжелика
Глава 1
День белого цветка
***
В далекие, первобытные времена, когда ни тебя ни меня ещё не было,
человек селился у реки. Проснулся утром и бултых в речку, тут тебе и
утреннее омовение, и баня, и джакузи, и комариное иглоукалывание.
Хорошо проснуться до свету, ещё лучше со светом. Глаза открыл, а тут и
солнце на подмогу, и ты с ним в дорогу до моря твоего разливанного. Оно
хоть и размером мало, но в тебе без конца и без края ширь его. Так вот
если подняться часов в пять утра, то день получится длиннее. Только и
лечь нужно раньше, чтобы ночи хватило. C вечера усердно лило и мыло,
ищу тропу. Разнотравье. По пояс. В нем, белые шляпки шампиньонов,
легкие шары одуванчиков, шиповник ярко-розовый и ароматный,
остролистые дикие ирисы, мышиный горошек от сиреневого до ярко-
желтого. Разноцветье незабудки –лютика –клевера –колокольчиков.
Ближе к семи расползается по лугу пестрое деревенское стадо, травы дай
боже, а значит и молоко будет и понесут его вечером на коромыслах
парное. Чем больше стадо, тем живее деревня, тем надежнее жизнь.
Наблюдаю как трактор бегает по полю, а за ним чайки тучей белой, так
грачи раннее гордо выхаживали, да червя выглядывали. А теперь и этой
птице речной да озерной захотелось мяса. Дорога ведет мимо тальника,
а там сорока тараторит- объявляет: близко опасность, близко. Лебеди на
свежей зелени поля, следим, я за ними они за мной, их линии плавны и
изящны, шеи гибки и тонки, поднимаются мощно и широко, и столько в
каждом взмахе радости и достоинства. Добралась. На берегу ольха
трёхстволая, людям всего не доверишь а ей можно, заскрипит стволом
прошелестит ответ : «До чего же глуп род человеческий и нет проблем
да человек сам их придумает ,поют же птицы и каждую слышно и никто
никому не мешает ,и никто никому не в тягость и только человек думу
думает, а забота у него одна: человеку быть человеком, дереву быть
деревом». Прижмёшься спиной - щекой к коре её крепкой, обнимешь
руками, закроешь глаза, прольётся от неё в тебя сила, что корнями в
землю и стволами ввысь. И ей от тебя радость, ветки длинны и певучи,
лист дружный да зеленый.
После дождя воды теплее. День белого цветка. День синего цветка.
Промежуток во времени, когда ещё не грустно, что лето пройдет, эвон его
сколько впереди. Как человека, подавшего тебе руку, когда ты попал на
необитаемый остров несколько лет тому назад. Он река и ты река и вы
делаете друг друга полнее, ты не беспокоишь его по пустякам, но в самую
трудную минуту ты знаешь, что только он может тебя вынуть из ямы, в
которую ты попал. Прямо пойдешь к любви придёшь, направо пойдешь к
любви придёшь, налево пойдешь…
Иди к своей реке, будь рекой.
***
Жизнь одного листка
Он держался. Держался изо всех сил. Его хлестал дождь и хотел унести
ветер.
Его могли съесть уже в зародышевой почке птица или животное, но пока
ему удавалось отвечать радостной зеленью на тепло и солнечный свет,
на каждую каплю земной влаги. Десятки таких же как он молодых и
окрепших зашумели затрепетали: Мы есть! Мы есть! Мы здесь! Крона
стала густой и плотной. А день прибывал, а ночи теплели. Теплели той
теплой хорошестью, какая бывает только в июне, в самом разгаре лета, на
самом его пике. День достал вершины, и капля по капле стали убывать
сначала его тепло, а потом и ночи стали длиннее. По утрам потянуло
сыростью и туманом. Зеленый лист загрустил по жарким лучам, по
птичьим голосам, по звукам июньской ночи. А небо все чаще и низко, и
хмуро. Соседние листья уже облетели. Они лежали на серой полевой
дороге маленькими солнышками. В темноте там, где они лежали, дорога
была светлее.
Кръстева Анжелика
👌2
Автандил
В газете «Правда» на первой полосе всегда печатают лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И они
охотно соединялись, образуя семьи между людьми разной национальности. В любви рождались дети. На территории
России насчитывается около 190 народностей. Детям иногда давали имена в честь бабушек и дедушек, в честь
революционеров, а иногда в честь верных друзей.
В одной семье, о которой пойдет рассказ, отец своего сына назвал в честь лучшего студенческого друга - грузина
Автандилом. Мальчик рос наравне со всеми, к имени привыкли, оно не вызывало удивления у тех, кто знал семью. Он
подрос и отец - заядлый охотник, часто брал его с собой на утиную охоту. Ох, и любил же он это время! Начинали с
августа и заканчивали глубокой осенью. Скоро начнут осыпаться желтые листья с березы и липы, ярким пламенем
вспыхнут клены, начнется пышное увядание природы. Осень принесет прохладу, а вместе с ней зарядят и дожди.
Тогда же, в августе, стояли сухие теплые дни. В охотничьем коллективе была добрая традиция садиться в лодки и по
водным просторам Куршского залива мчаться к участку леса между поселками Каширское и Заливное. Старое
немецкое название этого дивного места Штайнорд, оно как нельзя лучше подходило для охоты на птицу. Дружно
разбили лагерь, выгрузили из лодок провизию возле огромного дуба, который стоял посреди поляны, поставили
палатки, стали заниматься заготовкой дров. Мальчик участвовал в этих хлопотах наравне со взрослыми, чувствовал
ответственность за выполняемую работу. Трудились несколько часов, обустраивая охотничью стоянку, где предстояло
провести несколько суток.
Соорудили из поваленных бревен большой стол, вокруг разместили пеньки, так сказать, импровизированные
посадочные места. В эпицентре лагеря разожгли костер, на котором приступили сразу же к приготовлению ухи, а
вечером неизменно ожидался шашлык. На огромной треноге подвесили больших размеров котел, в котором опытный
охотник Дед Павло готовил уху. И вот закончилась суета, все дружно сели, достали миски из рюкзаков, некоторые
предпочитали деревянные ложки, им казалось, с ними уха будет еще вкуснее. По очереди подходили с миской к
главному повару, и он щедро одаривал каждого порцией ароматной ухи. Первый черпак был для самого младшего
участника охоты, он прилично устал и проголодался на свежем воздухе. На лесной поляне раздавался стук ложек, не
забыли похвалить и главного повара. Первый тост подняли за открытие охоты. Мужчины вырвались из семьи, шумно
рассказывали охотничьи байки, шутки, анекдоты. Веселое настроение было у всех, смеялись от души и много.
Следующие тосты были за меткий глаз, верную руку, за удачу, без которой никак нельзя на охоте. Медленно тяну-
лось время, дневная трапеза перетекла в вечернюю.
Потом готовили шашлык. С воды потянуло прохладой, сумерки опустились незаметно. Ветер заблудился в верхушках
деревьев, на небе выглянул из-за тучи молодой месяц. Народ был возбужден, разговорам не было конца. Подняли
охотничьи кружки за преемственность традиций в охотничьем коллективе и передачу опыта молодежи. Отец стал
искать глазами среди сидящих людей у костра своего сына.
- Автандил! - позвал отец. Но ответа не услышал.
- Автандил! Где ты?
Все замолчали. Отец метнулся в одну палатку, в другую, нигде его не было. Выскочил в центр лесной поляны и
громко крикнул:
- Автандииил!!!
Только лесное эхо ответило ему. Мужчины стали громко звать: «Автандил, Автандил, Автандил...» Отец забегал по
поляне, обхватив голову руками. Решили разбиться на три поисковые группы, распределить маршруты. Одна группа
пошла вдоль залива, другие направились в сумерки лесной чащи. Ночную тишину разрезали крики. Мужчины
осветили лес фонариками, прочесали каждый сантиметр. Ночные птицы в испуге взлетали с высоких деревьев, звери
разбегались в разные стороны. Кто-то споткнулся за корягу и упал, снова поднялся и продолжил движение вперед.
Некоторые уже возвращались к костру, сорвав голос и протрезвев. Хмель давно вышел, в головах наступило
просветление. На отца ребенка жалко было смотреть.
В газете «Правда» на первой полосе всегда печатают лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И они
охотно соединялись, образуя семьи между людьми разной национальности. В любви рождались дети. На территории
России насчитывается около 190 народностей. Детям иногда давали имена в честь бабушек и дедушек, в честь
революционеров, а иногда в честь верных друзей.
В одной семье, о которой пойдет рассказ, отец своего сына назвал в честь лучшего студенческого друга - грузина
Автандилом. Мальчик рос наравне со всеми, к имени привыкли, оно не вызывало удивления у тех, кто знал семью. Он
подрос и отец - заядлый охотник, часто брал его с собой на утиную охоту. Ох, и любил же он это время! Начинали с
августа и заканчивали глубокой осенью. Скоро начнут осыпаться желтые листья с березы и липы, ярким пламенем
вспыхнут клены, начнется пышное увядание природы. Осень принесет прохладу, а вместе с ней зарядят и дожди.
Тогда же, в августе, стояли сухие теплые дни. В охотничьем коллективе была добрая традиция садиться в лодки и по
водным просторам Куршского залива мчаться к участку леса между поселками Каширское и Заливное. Старое
немецкое название этого дивного места Штайнорд, оно как нельзя лучше подходило для охоты на птицу. Дружно
разбили лагерь, выгрузили из лодок провизию возле огромного дуба, который стоял посреди поляны, поставили
палатки, стали заниматься заготовкой дров. Мальчик участвовал в этих хлопотах наравне со взрослыми, чувствовал
ответственность за выполняемую работу. Трудились несколько часов, обустраивая охотничью стоянку, где предстояло
провести несколько суток.
Соорудили из поваленных бревен большой стол, вокруг разместили пеньки, так сказать, импровизированные
посадочные места. В эпицентре лагеря разожгли костер, на котором приступили сразу же к приготовлению ухи, а
вечером неизменно ожидался шашлык. На огромной треноге подвесили больших размеров котел, в котором опытный
охотник Дед Павло готовил уху. И вот закончилась суета, все дружно сели, достали миски из рюкзаков, некоторые
предпочитали деревянные ложки, им казалось, с ними уха будет еще вкуснее. По очереди подходили с миской к
главному повару, и он щедро одаривал каждого порцией ароматной ухи. Первый черпак был для самого младшего
участника охоты, он прилично устал и проголодался на свежем воздухе. На лесной поляне раздавался стук ложек, не
забыли похвалить и главного повара. Первый тост подняли за открытие охоты. Мужчины вырвались из семьи, шумно
рассказывали охотничьи байки, шутки, анекдоты. Веселое настроение было у всех, смеялись от души и много.
Следующие тосты были за меткий глаз, верную руку, за удачу, без которой никак нельзя на охоте. Медленно тяну-
лось время, дневная трапеза перетекла в вечернюю.
Потом готовили шашлык. С воды потянуло прохладой, сумерки опустились незаметно. Ветер заблудился в верхушках
деревьев, на небе выглянул из-за тучи молодой месяц. Народ был возбужден, разговорам не было конца. Подняли
охотничьи кружки за преемственность традиций в охотничьем коллективе и передачу опыта молодежи. Отец стал
искать глазами среди сидящих людей у костра своего сына.
- Автандил! - позвал отец. Но ответа не услышал.
- Автандил! Где ты?
Все замолчали. Отец метнулся в одну палатку, в другую, нигде его не было. Выскочил в центр лесной поляны и
громко крикнул:
- Автандииил!!!
Только лесное эхо ответило ему. Мужчины стали громко звать: «Автандил, Автандил, Автандил...» Отец забегал по
поляне, обхватив голову руками. Решили разбиться на три поисковые группы, распределить маршруты. Одна группа
пошла вдоль залива, другие направились в сумерки лесной чащи. Ночную тишину разрезали крики. Мужчины
осветили лес фонариками, прочесали каждый сантиметр. Ночные птицы в испуге взлетали с высоких деревьев, звери
разбегались в разные стороны. Кто-то споткнулся за корягу и упал, снова поднялся и продолжил движение вперед.
Некоторые уже возвращались к костру, сорвав голос и протрезвев. Хмель давно вышел, в головах наступило
просветление. На отца ребенка жалко было смотреть.
- Что я дома скажу? Как на глаза жене покажусь? - сокрушался отец. Что еще можно предпринять?
Прошло полтора часа, но поиски так и не увенчались успехом. Из темного ночного леса вышла последняя поисковая
группа. И тут молодой охотник Виктор спросил:
- Ребята, а что мы кричим? Что такое Автандил?
- Да это сын мой, малец. Весь день крутился под ногами. Зовут его так.
- А-аааа! Так что же вы раньше то не сказали? Вон он, спит давно под деревом на рюкзаках. Я его накрыл
телогрейками, чтобы не замерз. Холодно вечером в лесу. Надо же, имя то придумали. Назвали бы Петей или Ваней, я
бы сразу сообразил.
Все метнулись к огромному дубу. И в самом деле, свернувшись калачиком, ребенок спал, накрытый теплой одеждой.
Сладким, безмятежным был его сон, и во сне он улыбался, наверное, снилось ему что-то хорошее. Решили его не
будить. Все радостно вздохнули.
- Уфф. Хорошо, что нашелся.
Снова загалдели и пошли к костру греться, немного выпить и закусить вкусным шашлыком, так как уже изрядно
проголодались. Об этом происшествии никто в семье Автандила не узнал. Не догадывался и сам Автандил, как долго
искал его в темном лесу большой коллектив слегка подвыпивших охотников. Лишь спустя годы кто-то рассказал ему
эту историю.
Елена Скорик
Прошло полтора часа, но поиски так и не увенчались успехом. Из темного ночного леса вышла последняя поисковая
группа. И тут молодой охотник Виктор спросил:
- Ребята, а что мы кричим? Что такое Автандил?
- Да это сын мой, малец. Весь день крутился под ногами. Зовут его так.
- А-аааа! Так что же вы раньше то не сказали? Вон он, спит давно под деревом на рюкзаках. Я его накрыл
телогрейками, чтобы не замерз. Холодно вечером в лесу. Надо же, имя то придумали. Назвали бы Петей или Ваней, я
бы сразу сообразил.
Все метнулись к огромному дубу. И в самом деле, свернувшись калачиком, ребенок спал, накрытый теплой одеждой.
Сладким, безмятежным был его сон, и во сне он улыбался, наверное, снилось ему что-то хорошее. Решили его не
будить. Все радостно вздохнули.
- Уфф. Хорошо, что нашелся.
Снова загалдели и пошли к костру греться, немного выпить и закусить вкусным шашлыком, так как уже изрядно
проголодались. Об этом происшествии никто в семье Автандила не узнал. Не догадывался и сам Автандил, как долго
искал его в темном лесу большой коллектив слегка подвыпивших охотников. Лишь спустя годы кто-то рассказал ему
эту историю.
Елена Скорик
😁2
Вчера ко мне приходила Весна
Вчера ко мне приходила Весна
Вся простывшая и печальная
Говорит, нет аппетита и сна
Я, ей, предложила иван-чая
Хочешь, говорю, ещё есть печенье
И малина сушеная – лечить простуду
Тебе нельзя болеть - день рожденье!
Хорошо, говорит, я болеть не буду
Пожалуй, пойду, отлежусь немного
Благодарю, чай был вкусный очень
Загостилась я, пора мне в дорогу
А то температура снова подскочит
Спасибо, что зашла, я ведь одна
Вот, возьми апельсин, для иммунитета
Будь здорова – Весна!
Приходи. И приводи за собой лето
Людмила Федорчак(Пельцева)
Вчера ко мне приходила Весна
Вся простывшая и печальная
Говорит, нет аппетита и сна
Я, ей, предложила иван-чая
Хочешь, говорю, ещё есть печенье
И малина сушеная – лечить простуду
Тебе нельзя болеть - день рожденье!
Хорошо, говорит, я болеть не буду
Пожалуй, пойду, отлежусь немного
Благодарю, чай был вкусный очень
Загостилась я, пора мне в дорогу
А то температура снова подскочит
Спасибо, что зашла, я ведь одна
Вот, возьми апельсин, для иммунитета
Будь здорова – Весна!
Приходи. И приводи за собой лето
Людмила Федорчак(Пельцева)
👌1
Душа истерзана сомненьем...
Д.М.
Душа истерзана сомненьем.
Она болит, кричит, рыдает.
Душа окутана забвеньем
И в страхе молча замирает…
А образ нежный, невесомый,
Перед тобой кружит… Иль снится?
И тёплый взгляд, такой знакомый,
Любовью радостно искрится.
Уста от нежности пылают!
Дрожь рук… Волненье… Тихий шёпот…
Но свечи быстро догорают,
Оставив лишь блаженный ропот…
Мечта останется мечтою.
Вернётся грусть, печаль обнимет.
Но одиночество с тоскою
Тебя однажды всё ж покинут...
22.03.2012.
Виктория Королёва (Пахомовская)
Д.М.
Душа истерзана сомненьем.
Она болит, кричит, рыдает.
Душа окутана забвеньем
И в страхе молча замирает…
А образ нежный, невесомый,
Перед тобой кружит… Иль снится?
И тёплый взгляд, такой знакомый,
Любовью радостно искрится.
Уста от нежности пылают!
Дрожь рук… Волненье… Тихий шёпот…
Но свечи быстро догорают,
Оставив лишь блаженный ропот…
Мечта останется мечтою.
Вернётся грусть, печаль обнимет.
Но одиночество с тоскою
Тебя однажды всё ж покинут...
22.03.2012.
Виктория Королёва (Пахомовская)
👌2