О дерзости Божиих служителей и о страхах человеческих

Видите ли, братья и сестры, в какое лукавое время мы живём? Время, когда слова потеряли вес, а убеждения гнутся, как тростинки на ветру. Когда страшно сказать лишнее, страшно молчать, страшно быть собой – страшно вообще жить. И вот, чтобы нам не задохнуться в этом болоте страха, Церковь дарит нам память о гигантах духа. О тех, чья грудь была не из плоти, а из кованой стали, закалённой в горниле веры.

Вспомним IV век. Империя. Рим, ещё дышащий могуществом, но уже смердящий изнутри ложью. И не просто ложью – ересью, которая, как рак, пыталась съесть тело Церкви. Арианство. Отрицание Божества Христа. Император Валент, этот обладатель всей земной власти, решил, что может диктовать Богу, каким Ему быть. И посылает к святителю Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской, своего префекта Модеста. Не с просьбой, нет. С приказом. «Подчинись воле августа! Прими нашу веру!»

И звучат угрозы, от которых стынет кровь у обычного человека: имущество отнимем, в ссылку отправим, тело истязать будем, голову отсечём. Всё по списку. Всё, что так боится потерять ветхий Адам в каждом из нас.

И что же Василий? Стоит, как скала посреди бушующего моря. И отвечает тихо, но так, что слова его, как молот, разбивают все эти карточные домики земных устрашений: «Всё это – ничто. Имения нет – отнимать нечего. Изгнание не страшит – везде дом мой, ибо вся земля – Божия. Пытки? Тело моё слабо, первый же удар будет смертельным. А смерть… О, смерть для меня – желанное благо, ибо врата в жизнь вечную».

Представляете лицо этого сановника? Человека, привыкшего, чтобы перед ним трепетали? Он в изумлении восклицает: «Я никогда не видел такого дерзкого епископа!» Дерзкого! Вот как мир называет мужество, рождённое от полного доверия Богу. Не наглость, не браваду – а священную дерзость, которая есть плод совершенной любви, ибо «совершенная любовь изгоняет страх».

И происходит чудо. Не землетрясение, не молния с неба. Чудо большее: дух человеческий, укреплённый Духом Святым, побеждает дух мира сего. Сам император, встретившись с этим непоколебимым исповедником, отступает. Не посмел тронуть. Не потому, что стал добрым. Потому, что столкнулся с реальностью, против которой бессильны все легионы. С реальностью Человека, для которого Бог – единственная Цель, единственная Любовь и единственный Страх.

Вот она, точка опоры, которая переворачивает мир! Не в политических партиях, не в хитрых схемах, не в попытках угодить сильным мира сего. Она – в сердце, полностью предавшем себя в руки Божии. Василий Великий не спорил о богословии с префектом. Он просто показал ему итог этого богословия – свою бесстрашную душу.

А мы-то с вами, дорогие мои? Что нам страшно? Нас оштрафуют? Осудят в соцсетях? Назовут отсталыми? Лишат карьеры? Да мы дрожим от мыслей об этом! Наши имения – это наши удобства, наша репутация, наш покой. И мы готовы на тысячи компромиссов со злом, лишь бы не лишиться этого жалкого имущества.

Учитесь у Василия! Не богословию его – оно гениально, но сначала научитесь его дерзости. Той дерзости, что рождается из одной-единственной мысли: «Господь – Заступник жизни моей: кого убоюся?» (Пс. 26:1). Не «кого мне бояться?», а «кого убоюся?» – то есть, кого стану бояться? Ответ: никого. Ни единого творения.

Когда это поймёшь и примешь всем сердцем – тогда и поймёшь, почему один епископ с кротким лицом и тихим голосом заставил замолчать грохот всей Римской империи. И тогда гонения – внешние или внутренние – остановятся. Не потому, что мир станет добрым. А потому, что он бессилен против того, кто уже ничего от него не ждёт и ничего не боится в нём потерять, кроме собственной души, которую вручил Христу.

Аминь.