На Спитакском кладбище в Армении, среди сотен могил с одинаковой датой смерти — 7 декабря 1988 года — есть одна без креста, звезды или фотографии. На памятнике только имя: Жужа.
Во время страшного землетрясения, которое унесло жизни 25 000 человек, Жужа — обычная дворняжка — сделала невозможное. Она спасла годовалую девочку, которая оказалась с ней под завалами. Четыре дня собака грела младенца своим теплом . К ней на могилу приходят двое: мужчина лет сорока с обильной проседью на висках и молодая женщина.
Читать полностью: https://dzen.ru/a/Y1ENWf0-2FVfT60C

Ветеран ВОВ Володя Гспоян отмечает сегодня вековой юбилей

Гспоян — единственный оставшийся в живых на сегодня боец знаменитой 89-й Таманской дивизии. На фронт он отправился в 1943-м и дошел до Берлина.

В этом году 9 мая ветеран отмечал в Москве, куда отправился на парад в честь 80-летия Великой Победы.

@SputnikARM

Дорогие мои, братья и сестры. Сегодня — день памяти. День, когда земля не просто содрогнулась. Она застонала. Вскрикнула от боли, которая прошла через сердца тысяч, через весь народ, через каждую человеческую душу, помнящую этот декабрьский день.

Тридцать семь лет назад, в обычный зимний день, когда люди спешили по своим делам, когда дети сидели за партами, а взрослые трудились на заводах, — в этот самый момент разверзлась бездна. Не где-то далеко, в пустыне или в море, а среди домов, среди улиц, среди жизни. Спитакское землетрясение. Спитак… Это имя стало синонимом внезапной тьмы, обрушившейся в полдень.

Что такое несколько минут для вечности? Ничто. Мгновение. Но для целых городов, для сел, для тысяч семей эти минуты стали вечностью другого рода — вечностью небытия, вечностью молчания под грудами камня и бетона. Более двадцати пяти тысяч душ… Не цифры, нет. Каждая цифра — это взгляд, это несбывшаяся мечта, это тепло очага, которое погасло. Десятки тысяч искалеченных судеб. Сотни тысяч оставшихся без крова… Рухнули не просто здания. Рухнул привычный мир. Исчезло то, что казалось незыблемым: стены родного дома, крепкий потолок над головой, улица, ведущая к храму или к школе.

Эпицентр — село Налбанд и город Спитак. Стерты. Словно ластиком по рисунку Божьему. Но разве стирается образ человеческий с книги жизни? Нет. Он вписан туда навеки. Ленинакан, Кировакан… Великие города, осиротевшие, искалеченные, но не сломленные. Потому что рухнуло всё, что можно рушить: кирпич, плиты, конструкции. Но не рухнуло то, что невидимо глазу. Не рухнуло сострадание. Не рухнула любовь. Не рухнула готовность положить душу за друга своему.

Вот о чём кричит нам сегодня эта дата сквозь годы. Не только о ярости стихии и хрупкости наших каменных гнёзд. Она кричит о цене одной-единственной человеческой жизни. Видите: все эти дома, заводы, фабрики, больницы — всё это можно разрушить в мгновение ока. А что нельзя разрушить? Нельзя разрушить молитву матери, вынесшую из-под развалин своего ребёнка. Нельзя разрушить руку брата, день и ночь разгребавшего обломки в надежде найти сестру. Нельзя разрушить слёзы всего мира, которые текли тогда к Армении — не географической, а к Армении как образу страждущего человечества.

Мы сегодня, в суете своей, часто забываем, из чего мы созданы. Нам кажется, мы созданы из планов, из кредитов, из карьеры, из металла и стекла наших амбиций. А на самом деле мы созданы из плоти и крови, способной страдать. Из духа, способного любить до самопожертвования. И настоящая катастрофа происходит не тогда, когда дрожит земля, а когда каменеет сердце человеческое. Когда оно перестаёт слышать стон ближнего.

Спитак — это не просто точка на карте. Это вечная рана и вечный урок. Урок того, что наша жизнь — это дыхание. Одним выдохом может всё закончиться. А значит, каждое мгновение её — бесценный дар. Каждая встреча — возможность сказать «люблю». Каждый день — шанс простить и быть прощённым. Всё, что мы строим на песке тщеславия, — рухнет. Всё, что мы строим на камне веры, надежды и любви — останется.

Под этими завалами погибли люди. Но под завалами суеты, равнодушия, себялюбия погибают наши души каждый день. Землетрясение в душе — вот чего страшиться должно. А чтобы его не было, нужно каждое утро вспоминать: я жив. Жив по милости Божией. И тот, кто рядом со мной — тоже жив. И это — чудо. Большее чудо, чем все наши технические достижения.

Почтим же память погибших не просто минутой молчания. А минутой прозрения. Остановимся. Ощутим хрупкость бытия и несокрушимую силу духа, которая проявилась тогда в спасателях, в врачах, в простых людях, деливших последний кусок хлеба. Жизнь бесценна. И у Бога все живы. Вечная память ушедшим. И вечная нам всем тревога — не пропустить, не растерять, не разменять ту драгоценную жизнь, которая дана нам сегодня. Аминь.