Кижская Преображенская церковь и мастер Нестер

В один праздник, когда цветет рожь, во время, когда там была обедня, в полдень, из той противоположной стороны, где много островов, приплыл остров. С этого острова выскочили разбойники в масках — лошадиные головы и хвосты, — в руках с кинжалами. Подошли к этой церкви. Там началась паника. Они ворвались, всех перерезали, а церковь сожгли. Так не стало церкви.

Было решено через некоторое время построить церковь. Староста церковный, который взял на себя обязанности (связанные с ее строительством. — Н.К.); был очень строгий человек. Стали заготавливать лес для строительства новой церкви. Лес рубили за деревней Боярщина на болоте, только сосну (место это мне показывала бабушка). Когда лес был вывезен к берегу Кижского острова, то он таинственно два раза переправлялся к месту, примерно где сейчас стоит вокзал. Место, где сейчас церковь, было совсем пустынное и заросшее вересом (можжевельник).

Нестер, проходя по этим зарослям, обнаружил святую книгу. Тогда он в уединении сел и читал целый день и ночь. И когда стало подыматься солнце и упала на траву роса, он увидел в переливании солнечных лучей и капелек росы на траве рисунок этой церкви.

Хотя строительства там никто не желал, но когда Нестер рассказал, что бог подсказал, где и какую церковь нужно строить, противоречить никто не мог. Началось строительство...

И когда церковь была построена, нужно было сделать открытие и освятить, то собирались долгое время, несколько дней. Кто был не согласен, тем говорили, что на церковь, ту старую, которая сгорела во время служения, бог послал удар молнии — и она сгорела, все погибли, хотя день был солнечный и ясный. Поэтому на том месте строить нельзя. Когда все были убеждены, Нестер на одном бревне вырубил: «Церковь эту построил мастер Нестер. Не было, нет и не будет такой». <...>

Нестер со священным топором поднялся до последней главки, привязал до креста алую ленту, а топор закинул в озеро и поклялся, что такого чудесного храма нет нигде и не будет больше никогда. И топор этот никто не найдет. И тогда начали святить церковь. А Нестера больше никто не видал.

Автограф Бытова П. Т. (письмо В. Пулькину) от 17 марта 1969 г. // АКФ 173. № 10.

Как скоро вступила в самодержавство, так и стала искоренять нашу фамилию. Не так бы она злобна была на нас, да фаворит ее, которой был безотлучно при ней, он старался наш род истребить, чтоб его на свете не было

С таким трудом довезли нас в маленькой городок, которой сидит на острову; кругом вода; жители в нем самой подлой народ, едят рыбу сырую, ездят на собаках, носят оленьи кожи; как с него сдерут, не разрезавши брюха, так и наденут, передною ноги место рукавов. Избы кедровые, окна ледяные вместо стекла. Зимы 10 месяцев или 8, морозы несносные, ничего не родится, ни хлеба, никакого фрукту, ниже капуста. Леса непроходимые да болота; хлеб привозят водою за тысячу верст. До таково местечка доехали, что ни пить, ни есть, ни носить нечего; ничего не продают, ниже калача. Тогда я плакала, для чего меня реки не утопили. Мне казалось, не можно жить в таком дурном месте.

Не можно всего страдания моего описать и бед, сколько я их перенесла! <...> Я сама себя тем утешаю, когда вспомню все его благородные поступки, и счастливой себя считаю, что я его ради себя потеряла, без принуждение, из свои доброй воли. Я все в нем имела: и милостивого мужа, и отца, и учителя, и старателя о спасении моем; он меня учил Богу молится, учил меня к бедным милостивою быть, принуждал милостыню давать, всегда книги читал Святое писание, чтоб я знала Слово Божье, всегда твердил о незлобие, чтоб никому зла не помнила.