Владивосток. Часть 1.
Наконец-то на нашей карте появилось место, где мы еще не были.

Поездку во Всероссийский детский центр «Океан», которая случилась у меня в 9-м классе, можно не считать, потому что нам тогда показали другой мир в целом, но не Владивосток. Нам тогда показали других подростков из разных уголков страны, которая разваливалась на излете 90-х, другое отношение к настоящему детству, к настоящей дружбе и совсем другое отношение к миру. А Владивосток, который тогда тоже был другим, мы так не посмотрели. Но мечта узнать, какой он, увидеть хотя бы одним глазком, появилась еще тогда.

Кто-нибудь из вас сейчас скажет: тоже мне мечта! Хули тут мечтательного? Купил билеты и полетел в любой день.

Но я в ответ спрошу: а многие из вас были во Владивостоке? Или на Гибралтаре? Или в Перу? Или в Судане? Или, или, или? Единицы. А если во всех этих местах, то, наверное, никто, кроме меня и Артемия Лебедева!))) Потому что путешествие в такие места — это не вопрос покупки билетов. Это вопрос осознанного желания узнать эту частичку мира, это вопрос решения (которое так сложно даются людям), это вопрос правильной компании, вместе с которой ты проживешь особенные моменты жизни в столь уникальном месте и это вопрос отсутствия гнилушных внутренних торгов, которые все время ставят на весы наши мечты и всякую другую херню.

И вот, наконец, я собрал все артефакты этой мечты. И прямо делюсь с вами тем, какой она оказалась на деле.

Владивосток. Ну вот какой он, спросите вы? Он особенный. Знаете, он похож на очень самостоятельного подростка. Вы, наверняка, встречали таких в жизни — уверенных в себе, деловитых, осознанных, вдумчивых, серьезных, но все же подростков, которые не всегда следят за собой. Обычно, это дети, которые выросли в доверии своих родителей и слишком рано начали жить отдельно, не опираясь на их мнение, не спрашивая разрешения по-мелочам, вплетая в свою жизнь ранний секс как элемент взрослой жизни, нецензурную брань как форму самоидентификации, и татуировки как способ творческого самовыражения.

Владивосток, очевидно, всегда жил вдалеке от «родителей». От этого он никогда не жил беззаботно, но и никогда ни кого не оглядывался. Он сам справлялся с подростковым периодом, дружил с кем хотел, спал, с кем хотел, дрался, когда было надо, и никогда не бросал своих пацанов с Дальневосточной улицы. Ни во времена царей, ни во времена большевиков, ни во времена хрен пойми кого, а сейчас и подавно. Это незамерзающий порт. Это не взятый форт. Это военно-морской флот. Это город, в котором начинается утро Великой страны. Страны, которая 150 лет назад создала свою точку присутствия на самом краю огромнейшего материка для всех нас и особенно для тех, кто не считает ее великой.

Мы прилетели всего на 3,5 суток. Это как взять пробник духов или кусочек сыра на дегустации в супермаркете. Но, я вам скажу, что это как раз тот самый «кусочек», вкус и аромат которого не оставит нам шансов чуть позже купить крупную партию.

Пролетев 8,5 часов над территорией России, мы оказались в Джетлаг-ленде. Это как Диснейленд, только карусели, американские горки и мульперсонажи прям в твоей голове. Все, на что опирался твой организм еще вчера — перестало существовать из-за сбитых биологических ритмов, запускающих процесс глубокого сна, не смотря на то, что сейчас 12 часов дня и светит яркое солнце. И единственной точкой опоры в такие моменты становится что? Правильно! Красная икра и холодное просекко! Ммммм… Твердая валюта во все времена! Еще по дороге в отель мы заказали все, о чем мечтали в перелете и поехали в баню на самом берегу Японского моря. Фишка в том, что выбирая между глубочайшей фазой сна и свежайшим морским гребешком с парным крабом, даже самый упертый и тупой организм выберет второе. А жаркая баня и ледяное море вдохнули в нас настоящую гормональную жизнь, потому что и в парилке и в море становится однозначно понятно, что биоритмы заблуждаются!)))

Владивосток. Часть 2. Остров Русский.

Следующий день мы провели на острове Русский. Его название — это, наверное, маленькая маркетинговая месть за то, что море, которое омывает наши берега, носит название страны, с которой у нас даже мирного договора нет. И вот знаете, мне кажется, что именно сейчас тот самый период, та самая смена эпох, когда можно сделать ребрендинг!)))) Море назвать Русским. Остров, так и быть — Узким. А Восток — Близким. Потому именно сейчас очевидно, что во всем мире у нас нет никого ближе, чем наш Дальний Восток.

Скажу честно, гулять по самому краю Русского острова волнительно. Красота пейзажа обусловлена высоченной скалистой береговой линией, которая несколько миллионов лет шлифовалась водой и ветрами! Да, в том числе для того, чтобы мы сейчас могли запилить клёвые фотки на самом краю, подходить к которому без парашюта страшнее, чем с парашютом. Ты понимаешь, что не упадешь, но все равно страшно. Мозг постоянно пугает нас гипотетическими кейсами, которые почти невозможны в реальности. Нам все время кажется «ну а вдруг?» А вдруг оступлюсь? А вдруг скала отколется? В такие моменты как никогда важно уметь говорить себе: если скала, которую 3 миллиона лет прессовало давление целой Вселенной, не выдержит именно твоего натиска, то поверь, это будет самым невероятным проявлением твой силы и значимости. Ты больше никогда не совершишь чего-то более существенного. Отъебнуть в другой мир, отколов часть острова — это куда круче и эпичнее, чем ныть, что мир говно, все бабы дуры, а денег очень мало. Ты смог создать давление уровня Бог, а это значит, что все мирское — мелочь для тебя.

Как вы думаете, мог ли я, вернувшись к столь Дальним Берегам, спустя 25 лет, не искупаться в этих водах? В ноябре 2000-го, когда мы отрядом гуляли по берегу океана, вожатая «Океана» не разрешила мне этого сделать. Сказала, что купание возможно только летом, а в ноябре можно просто пособирать морских звезд, которых нельзя брать с собой в жилые помещения лагеря и увозить домой. Одно нельзя, но можно другое, что на самом деле потом тоже нельзя. Если задуматься не просто перед сном, а поглубже, то станет понятно, что это общая схема всего в нашем мире. Нас все время ограничивают в чем-то одном, в пользу другого, но потом запрещают и другое, подсовывая третье и, в конечном счете, не давая нихуя из того, что мы на самом деле хотим. Так действуют родители, учителя, работодатели и государство. И это никого не смущает, потому что мы формируемся в этом с самого детства. Но мои родители делали иначе. Они всегда говорили: если ты сейчас не искупаешься, то больше такого шанса может не быть. Если щас не прыгнешь, второго шанса может не быть. Если сейчас не побываешь, то возможно больше никогда не побываешь. Если сейчас не скажешь человеку, что любишь, то возможно никогда не скажешь. И именно поэтому, провожая свою маму на операцию, я сказал ей все, что «было у меня к ней» за всю жизнь. Потом сказал, что очень сильно ее люблю… и больше мы с ней никогда не виделись. Наверное, именно с тех самых пор, слово «никогда» обрело для меня сакральное значение. И благодаря тому моменту я не хожу к психологам прощать родителей!)))

В общем, как вы уже поняли, я показал япономорским рыбам свой западносибирский хуй, который не подвержен уменьшению в холодной обстановке.