Юные эксперты, ответ на угадайку будет вечером, надо активно поработать (перед НГ какой-то завал).

Тут просто хочу вам напомнить, и чтобы вы напомнили детям, что в общественных местах, особенно в школе (что часто бывает) категорически нельзя бегать. Можно упасть самому и неудачно сломаться, можно толкнуть кого-то случайно и этот человек получит вот такой винтообразный перелом. Тут на рентгене прям классика. И такие переломы долго заживают, чаще всего требуют оперативного лечения и долгой реабилитации.

Напомните детворе, что бегать и толкаться опасно. Не голову пришибут, так ногу сломают

Многие были правы!

На загаданных фотографиях повреждения от крыс, там прям отпечатки зубов видны

Но сколько бы мы не любили своих домашних животных, кормили их, какахи убирали, целовали, гуляли, играли, после нашей смерти они не побрезгуют полакомиться нами, сделать нам такое легкое скелетирование. Что кошки, что собаки, что хорьки, да и многие грызуны в принципе.

«Пожалуй, ни одно инфекционное заболевание не обладало столь романтическим ореолом, как туберкулез. Эта болезнь внесла пронзительную нотку фатальности в творчество Китса и сестер Бронте, Мольера и Чехова. Но в реальной жизни чахотка оказывалась совсем не романтичной, а, наоборот, грязной и мучительной. Вместе с томной бледностью приходили слабость, изнурительный кашель, легочное кровотечение и смерть. Этой кошмарной для тысяч людей реальности дали имя «белой чумы», ведь она уносила не меньше жизней, чем чума «черная», бубонная, просто убивала медленно».

Сегодня в 1871 году на свое 28-летие он получит от жены подарок – микроскоп. 

Над этим микроскопом он будет проводить бессчетные часы, «гоняясь за бациллами». И зовут нашего сегодняшнего именинника – Роберт Кох.

Он отгораживает занавесками в своей приемной угол. Там помещается его «лаборатория» — стол с подаренным женой микроскопом и посудой из столового сервиза (за неимением специализированного лабораторного оборудования). В этой «лаборатории» Кох проводит всё время, остающееся от должностных обязанностей санитарного врача и частной практики. Молодой исследователь не нуждается в досуге, он забывает о режиме дня и не считает часы, проведенные у микроскопа. Он не знает, что такое «свободное время» — всё его время принадлежит работе.

Эмми практически не видит своего супруга, остается наедине с бытовыми вопросами.
В окрестности Вольштейна приходит сибирская язва. В точности никто не знал, почему и каким образом возникает и прекращается эпидемия, но фермеры замечали: необязательно заболевает весь скот, побывавший на пастбище — может заболеть часть стада, а другие животные, которые паслись на противоположном краю пастбища, — остаться здоровыми.

Кох берет образец крови овцы, павшей от «сибирки», и помещает препарат под микроскоп. Он отчетливо видит таинственные «палочки» и «клубочки», которых нет в образцах крови здоровых животных, забитых на скотобойнях. Исследователь переливает кровь зараженной овцы мышонку (в распоряжении Коха нет шприцев, и он делает укол острой деревянной палочкой), и, когда мышонок умирает, берет пробу из селезенки, помещает препарат под микроскоп — и видит те же «палочки» и «клубочки».

Он пробует вырастить культуры обнаруженных бактерий в своих столовых тарелках на мокром песке с питательной средой (фрагмент селезенки мертвой мыши и жидкость из бычьего глаза), однако опыт провалился: слишком много посторонних микроорганизмов. Коху нужна культура бактерий в чистом виде. Как этого добиться практически в «полевых условиях»? 
У исследователя, казалось бы, нет ровным счетом ничего: ни оборудования, ни условий, а главное — он один, без ассистентов и коллег. Почта будет идти долго, да и к кому он мог бы обратиться? На его счету — всего один удавшийся опыт с мышонком и одна неудачная попытка вырастить культуры «палочек» и «клубочков». А в окрестностях вверенного ему города — эпидемия загадочной «сибирки».

Кох ни на минуту не опускает руки. Исследования в «лаборатории» идут полным ходом. Для получения чистой культуры ученый осуществляет технически филигранную работу: он выдолбил в стеклышке углубление, поместил туда питательную среду и каплю зараженной крови, смазал края выдолбленного отверстия вазелином, накрыл препарат другим стеклом и перевернул получившийся «бутерброд». Капля висит, ни к чему не прикасаясь. Приток воздуха исключен. И опыт получился! Культура бактерий выросла! Кох на протяжении восьми дней делал пересевы, проверяя себя.

А однажды исследователь, спешно вызванный на роды, позабыл вынуть препарат из-под микроскопа.

Вернувшись, Кох бросился к окуляру. Бактерии провели несколько часов без пищи и привычного тепла, и... образовали споры. Загадки сибирской язвы больше не существовало, образование спор всё объясняло: таким образом бактерии существуют в неблагоприятных для себя условиях. Пока скот обходил зараженные участки пастбища, «сибирки» не было, но она «ждала».

Продолжение в комментариях ⬇️