Какой же каеф, на самом деле. Какая славная жизнь в России обустраивается потихоньку, вопреки советской сволочи. Россия по-русски - это такая красота, такое счастье.

Глава СВР Нарышкин: "Здоровому в духовном и физическом отношении человеку на самом деле неприятно, а порой даже страшно приезжать в Европу - такое количество разного рода извращений там расплодилось".

Глава Минобороны Шойгу: "В ходе СВО российская армия развенчала множество мифов о превосходстве западных военных стандартов. Стало очевидным, что использование западного вооружения, якобы передовых натовских методов планирования операции, способов управления войсками и их подготовки, не может обеспечить превосходство на поле боя".

Над дедами мы уже привыкли просто смеяться, превращая их публичные выступления в мемы и праздник сарказма. По большей части то, что они говорят с высоких трибун, не является реальной государственной оценкой (о таком даже страшно подумать). Скорее, это обычное дедовское балабольство, совок стайл - надо же чем-то кормить электорат и иногда делать хорошую мину при плохой игре. Но в любом случае становится всё более очевидной мысль: с дедами дальше идти нельзя. Причем нужна смена не имен даже, а политической парадигмы, а значит - парадигмы мышления. На верхних этажах власти вместо советского старичья должны появиться русские (европейцы). Только это обеспечит государству начало эпохи системных преобразований. До тех пор в лучшем случае будет косметический ремонт.

Сук, ну они, конечно, огненные - деды наши. В Европу, говорят, уже страшно ездить из-за извращенцев. Ну ведь круто же!

Сообщают, что на этой фотографии - испуганная жена Нарышкина в Европе. Отбивается в мерседесе от геев и трансов.

Екатеринослав, Южмаш.

ЕЩЁ!

"Тошнит уже от казённого патриотизма и бесконечного обсуждения Великой Отечественной. 80 лет прошло, но деды и старушки этого до сих пор не поняли. Можете представить, чтобы в 1892 году главной темой в России была Отечественная война 1812? Это просто невозможно. Такой застой в общественной мысли - верный показатель застоя, если не деградации, всего общества и государственных институтов".

После Совка русские - самая глупая европейская нация. Такого паралича общественной мысли ещё поискать надо.

США - главная христианская держава в мире. Именно поэтому они № 1 и рулят планетой. Наши патриоты считают, что Запад - воры и мерзавцы, но эта мысль ошибочная, противоречащая христианскому пониманию земной истории. Бог дает победы самым достойным.

Главная христианская держава - это не про праведников. Россия никогда не была страной праведников, даже на пике своей христианской силы, а уж силища была ого-го. Главная христианская держава - это значит максимальный уровень вовлечения населения в религиозную жизнь. Молитвы, посещение богослужений и т.д. Ну и влияние христианской доктрины на поведение человека, на нормы и правила, действующие в обществе и государстве. Последние годы мы видели лихой крен вашингтонской администрации в сторону лево-либерального нравственного безумия. Но сейчас можно наблюдать, как поднимающийся в США право-консервативный тренд опирается именно на христианство, на христианские ценности и взгляды.

Этот факт может не нравиться, но у американцев с христианскими религиозными практиками действительно лучше всего обстоит дело. Кварталы торчков в Сан-Франциско этому никак не мешают.

Зато у нас вера истинная, а они там все еретики больные. Пусть в аду горят.

Семен Франк хорошо описывает (1923 г.), чем жила русская интеллигенция в течение десятилетий перед революцией. Как ее борьба за народное счастье довела до революционного фанатизма, направив энергию поколений в разрушительное русло:

"Русский народ - так чувствовали мы - страдает и гибнет под гнетом устаревшей, выродившейся, злой, эгоистичной, произвольной власти. Министры, губернаторы, полиция - в конечном итоге система самодержавной власти во главе с царем - повинны во всех бедствиях русской жизни: в народной нищете, в народном невежестве, в отсталости русской культуры, во всех совершаемых преступлениях. Коротко говоря, существовавшая политическая форма казалась нам единственным источником всего зла. Достаточно уничтожить эту форму и устранить от власти людей, ее воплощавших и пропитанных ее духом, чтобы зло исчезло и заменилось добром и наступил золотой век всеобщего счастья и братства.

...Все хотели служить не Богу, и даже не родине, а "благу народа", его материальному благосостоянию и культурному развитию. И главное - все верили, что "народ", низший, трудящийся класс, по природе своей есть образец совершенства, невинная жертва эксплуатации и угнетения. Народ - это Антон Горемыка, существо, которое ненормальные условия жизни насильственно держат в нищете и бессилии и обрекают на пьянство и преступления. "Все люди выходят добрыми из рук Творца", зло есть лишь производное последствие ненормального общественного строя - эта формула Руссо бессознательно, ибо сознательно мало кто отдавал себе в том отчет, лежала в основе отношения к народу. Интеллигент чувствовал себя виноватым перед народом уже тем, что он сам не принадлежал к "народу" и жил в несколько лучших материальных условиях. Искупить свою вину можно было только одним - самоотверженным служением "народу". А так как источник бедствий народа усматривался всецело в дурном общественном строе, в злой и порочной власти, то служить "народу", перейти на его сторону значило уйти от "ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови", в стан "погибающих за великое дело любви", объявить власти и всем врагам народа беспощадную войну: другими словами, это значило стать революционером. Народничество и было мировоззрением, в силу которого весь душевный пыл, вся сила героизма и самоотвержения сосредоточивалась на разрушении - на разрушении тех политических или социальных условий жизни, в которых видели единственный источник всего зла, единственную преграду, мешавшую самопроизвольному росту добра и счастия в русской жизни. Любовь к народу, сочувствие к его страданиям были исходной точкой этого умонастроения; но эта исходная точка нравственного пути в практике душевного опыта заслонялась и оттеснялась на задний план эмоциями, необходимыми для осуществления нравственной цели, - эмоциями ненависти к "врагам народа" и революционно-разрушительной ярости. Мягкий по природе и любвеобильный интеллигент-народник становился тупым, узким, злобствующим фанатиком-революционером, или, во всяком случае, нравственный тип угрюмого и злого человеконенавистника начинал доминировать и воспитывать всех остальных по своему образцу".

У христианства, как национальной религии, наивысший потенциал для формирования общества добрых нравов. А такое общество в свою очередь есть наилучший фундамент для успешной государственности. Достигать праведности - удел избранных, но само стремление жить по евангельским идеалам в сочетании с сильной человеческой натурой (этого европейским народам не занимать) дает поразительный цивилизационный результат. По факту имеем самую успешную, самую привлекательную, самую плодоносную цивилизацию. Но она угасает, если Евангелие сдают в архив.

Дмитрий Каракозов, "Друзьям-рабочим", 1/2

"Братцы, долго меня мучила мысль и не давала мне покою - отчего любимый мной простой народ русский, которым держится вся Россия, так бедствует! Отчего ему не идет впрок его безустанный тяжелый труд, его пот и кровь, и весь-то свой век он работает задаром! Отчего рядом с нашим вечным тружеником простым народом: крестьянами, фабричными и заводскими рабочими и другими ремесленниками, живут в роскошных домах-дворцах люди, ничего не делающие, тунеядцы дворяне, чиновная орда и другие богатеи, и живут они насчет простого народа, чужими руками жар загребают, сосут кровь мужицкую.

Как же это - думалось мне - простой народ русский попустил у себя завестись таким порядкам? Ведь в нашей матушке России на каждую тысячу бедняков-рабочих едва ли придется десять человек праздных тунеядцев-богачей, которых содержат эти тысячи человек рабочих. Чего, наконец, смотрят наши цари, ведь они на то и поставлены от народа, чтобы зло уничтожать и заботиться о благе всего народа русского - народа рабочего, а не тунеядцев- богачей.

Захотел я узнать, что умные люди насчет этого думают, стал читать книги разные и много книг перечитал я о том, как люди жили в прежние старинные времена. И что же, братцы, я узнал? Что Цари-то и есть настоящие виновники всех наших бед. Цари завели у себя чиновников для того, чтобы легче им было обирать народ, брать через них с народа великие поборы, а чтоб народ не вздумал сопротивляться этим самым сборщикам, устроили у себя уж кстати и постоянное войско. Для того же, чтобы чиновники усердно служили царскому брюху, не жалели бы мужицких карманов, цари начали ублаготворять эту сволочь всячески. Назвали их дворянами, помещиками и начали раздавать им земли направо и налево. Крестьян же, которые были допрежь этого хозяевами этих самых земель, отдавали в рабство своим чиновникам-помещикам.

Быстро расплодилось это проклятое помещичье племя и захватило в свои руки всю русскую землю. Так стало у нас на Руси крепостное право. Цари, чиновники и помещики начали жить насчет мужицкого труда. Вышли из них из всех одна семья, и с круговою порукою, по пословице: «рука руку моет», принялись уже сообща высасывать из мужиков кровь. Сообразите это, братцы, пораскиньте умом-разумом и вы увидите, что царь есть самый главный из помещиков: никогда он не потянет на мужицкую руку, потому он самый сильный недруг простого народа. Когда нынешний царь Александр II издал первый манифест о воле, не поверил я, друзья, в то время, чтобы это царь сделал от чистого сердца, добра только одного простому народу желаючи. С какой стати волк будет ублаготворять овец, когда он с них же шкуру дерет, и мясо их грызет? А когда и самая воля вышла от царя, тут я увидел, что моя правда".

Дмитрий Каракозов, "Друзьям-рабочим", 2/2

"Воля вот какая: что отрезался от помещичьих владений самый малый кус земли, да и за тот крестьянин должен выплатить большие деньги, а где взять и без того разоренному мужику денег, чтобы откупить себе землю, которую он испокон веков обрабатывал? Не поверили в те поры и крестьяне, что царь их так ловко обманул; подумали, что это помещики скрывают от них настоящую волю, и стали они от нее отказываться да не слушаться помещиков; не верили и посредникам, которые тоже все были из помещиков. Прослышал об этом царь и посылает своих генералов с войсками наказать крестьян-ослушников и стали эти генералы вешать крестьян да расстреливать. Присмирели мужички, приняли эту волю-неволю, и стало их житытьишко еще хуже прежнего.

Побывал я сам в разных местах нашей матушки-России, нагляделся вдосталь на горемычное мужицкое житье. За неплатеж откупных денет в казну, за недоимки у крестьянина отнимают последнюю лошаденку, последнюю корову, продают скот с аукциона и трудовыми мужицкими деньгами набивают царские карманы. Скоро, может статься, последнюю одежонку потащут от мужика. Грустно, тяжело мне стало, что так погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел‚ - я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так все же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось, - им удастся. Для них, смерть моя будет примером и вдохновит их.

Пусть узнает русский народ своего главного могучего врага - будь он Александр второй или Александр третий и так далее, это все равно. Справится народ со своим главным врагом, остальные мелкие помещики, вельможи, чиновники и другие богатеи струсят, потому что число их вовсе незначительно. Тогда-то и будет настоящая воля. Земля будет принадлежать не тунеядцам, ничего не делающим, а артелям и обществам самих рабочих. И капиталы не будут проматываться царем, помещиками да сановниками царскими, а будут принадлежать тем артелям рабочих. Артели будут производить выгодные работы этими капиталами и доходы делить между всеми работниками артели поровну. А были бы средства, русский народ сумеет и без царя управиться сам собою. Будет у всех достаток, так не будет и зависти, потому что некому будет завидовать, все будут равны, и заживет счастливо и честно русский народ-рабочий, работая только для себя, а не для ублаготворения ненасытной жадности русских царей, царских сановников, царской семьи, помещиков и других тунеядцев, падких на мужицкие трудовые гроши.

Вот мое последнее слово друзьям-рабочим. Пусть каждый из них, в руки которою попадется этот листок, перепишет его и даст читать своим знакомым, а те передадут в другие руки. Пусть узнают рабочие, что об их счастьи думал человек, пишущий эти строки, и сами позаботятся, не надеясь ни на кого, кроме себя, завоевать себе счастье и избавить всю Россию от грабителей и лиходеев".