В случае реальной провокации на День Победы никто не гарантирует, что в Киеве наступит 10 мая.

Мне нас жалко. Нас бьют. Я уже дошел до жалости. Был период отрицания, гнева, еще чего-то. А теперь я принял ситуацию такой, какая она есть. Нас бьют, как мух мухобойкой. Да мы несокрушимы в обороне и неотразимы в штурмах, при переходе к стрелковому бою противник почти всегда сдается.
Но, Россию трясет от налетов БЛА противника, теперь и боевой флот не знает, куда спрятаться, такая аббревиатура, как ЧФ (кроме морпехов) вообще в теме СВО отсутствует.
Надо или прекращать войну, переходить к заморозке, к перемириям, или еще куда-то, или воевать так, как обычно воюют русские на фронте и в тылу, и в Ставке.

Пост Сладкова прогремел как гром проснувшегося разума среди ясного неба победных реляций.
Противник и модернизирует все быстрее и насыщает активней фронт инновациями. То есть, нужно постоянное улучшение именно управленческих компетенций, что изменит отношение начальников к работе с реактивного, на проактивное.
Мы сможем ускорить победу, если продолжить работу по снижению бюрократизации процессов в МО и уровня коррупции.
Будет все зависеть от внутренней политики - сможет ли в кратчайший срок власть сменить приоритеты элит, мобилизовать гражданскую ответственность народа, максимально зачистить коррупцию, повысить профессионализм управленческих кадров, в том числе управленцев в погонах, а также запустить идеологию, которая воодушевит людей на трудовые подвиги ради будущего России.
Нам не нужна будет мобилизация, если должности, как в ГШ, так и на фронте, займут генералы и полковники, которым бойцы захотят доверить свои жизни и которые будут управлять эффективно, а не будут пытаться победить одним инструментом - мясными штурмами.

СВО должна была в т.ч. показать кто чего стоит в Системе и кто как способен работать под давлением. В итоге она показала, что эффективных очень мало, а Система нуждается в кадровых чистках на всех уровнях.
У меня уже года три ощущение, что Президент однажды на каком-нибудь публичном мероприятии вполне может выйти и сказать что-то в духе: «Как же я устал от вас, декораторов!». Знаю, что некоторые мудрые эксперты и ряд людей, имеющих прямой контакт с ВВП, испытывают те же ощущения.

А что же теперь делать, часто спрашивают меня? Три года назад я бы сказал: выходить и заниматься реформированием буквально всего. Но войны начинают не для того, чтоб что-то реформировать, а наоборот - для того, чтоб ничего не менять...
У меня было ещё несколько пунктов про внутренние преобразования, но уже на первом я понимаю, что применить их невозможно. Потому осталось просто наблюдать и стараться в меру сил минимизировать негативные последствия.

Если какие-то бьюти-блоггеры или "эксперты" рассказывают вам о том, что в мире нет ни у кого ни средств обнаружения, ни средств поражения, которые можно эффективно применять против БЭКов и без угрозы для их воздушных носителей — то это не так.

По фпв перевес в числе 1 наш дрон и 5-7 их дронов.

1.Свобода выбора.

Нет счёта тем, кто выбирает разные виды тюрьмы; одни привязаны к отношениям, другие – к удовольствиям, причём, одним и тем же, повторяемым как ритуалы, третьи – мечутся за успехом, подгоняемые жаждой денег и тщеславием, четвёртые – выбирают страдание и не могут от него отойти ни на секунду, чтобы, Господи упаси, ничего с их страданием не случилось.

Существует много вариантов зависимостей и ещё больше вариантов привязанностей, и, по правде говоря, привязаться можно к чему угодно, лишь бы имелось подходящее желание, и привычка привязываться, чтобы страдать от отсутствия того, к чему привязался, и радоваться, когда привязь крепкая и короткая, чтобы ни головы повернуть, ни раздышаться по-настоящему.

Творение стоит на повторении одних и тех же циклов, и люди тоже включены в циклы, и они привыкают к цикличности своей жизни и ритмам Бытия, и потому повторение одного и того же становится для них почти естественным выбором, который органичен и совпадает со сменой времён года. И в цикличность всего прекрасно вписываются их круги повторения одних и тех же удовольствий, многие из которых превращаются в ритуалы, потому что жить с ритуалами проще, чем без них, ведь ритуал создаёт ощущение стабильности и правильности происходящего: у нас всё под контролем, мы знаем, что мы делаем, и будем делать это снова и снова, сколько понадобится, и будем твёрдо знать, что у нас всё идёт нормально.

Конечно, повторение одного и того же – тоже свободный выбор, и в этом смысле человеческая свобода присутствует даже в настоящей тюрьме, где большинство преступников знало, что им грозит, выбирая как выстроить свою жизнь и чем её обеспечить, и их свободный выбор привёл их на нары, и они там вроде не по своей воле, но и по своей тоже. И так – куда не плюнь; с одной точки зрения человек зависим, привязан и несвободен, с другой – он выбрал это сам, сам поддерживает, и сам не хочет перемен, а если говорит, что хочет, но ничего не делает, то он – лжец, и не надо ему верить.

И вот она – главная развилка человеческого бытия: болезнь не выбирается, и потому она почти проклятие, смерть нежелательна, но многим и желательна, события мира не всегда помогают в выполнении ваших желаний, и тогда мир выглядит тюрьмой, а не ваш выбор превращает его в вашу тюрьму.

И здесь любой желающий обнаружит противоречие и скажет, что человек всегда борется с миром за свою свободу, но мир ставит его в невыносимые условия, в которых как не запить? И как не начать убиваться всеми видами зависимостей, чтобы не чувствовать себя в тюрьме, где главным наказанием становится невозможность выполнить самые свои заветные желания?

Есть цветы, которые могут вырасти только в определённых условиях. Есть животные, не способные выживать где угодно, ибо им нужна определённая среда, вне которой они сразу погибнут. Есть условия выживания человека и есть условия его проживания, и нет гарантий, что ваша жизнь будет прекрасно лёгкой, но есть много-много примеров того, что человеческая жизнь лёгкой не бывает.

Всем приходится искать пропитание, все живут необходимостями, и нет ничего плохого в труде, и есть очень много плохого в том, чтобы избегать труда – но все мы созданы разными, чтобы подчиниться многообразию, и чтобы в мире было очень много явлено разного, и там, где один жалуется, другой действует, вырастая из прежнего и становясь сильнее.

В любых условиях у нас остаётся выбор, что делать и как делать; в любых условиях, мы способны стать свободнее или порабощённее. И когда вы говорите, что выбора нет – вы выбираете не выбирать, отказываясь от решения, и оставляя право решения другим, ведь при отказе от выбора иначе не бывает.

2. Выбор свободы

Отказ от выбора – не свобода, но избегание ответственности. Я ничего не выбирал, я не имею отношения к тому, что происходит, и почему моя жизнь складывается не так, как я хотел – ума не приложу. Не выбирающие всегда жалуются, потому что им кажется, что они имеют право на жалобы, ведь они остались в стороне, они ни в чём не замазаны, и нет на них ответственности, и нет на них стыда, а есть возможность жалеть себя за правильность, которая не даёт ни свободы, ни приближения к желаемому, но не лишает выбора в пользу саможаления, и это – тоже проявление свободы.

Пока мы живём желаниями – мы и свободны, и не свободны, ибо желания – это и повод к радости, и повод к печали, и когда желание активно, его энергия управляет нами, и пусть мы сами создали это желание, но содержание его пришло к нам извне, и начиная созерцать этот вопрос мы поневоле придём к выводу, что мы и причастны и непричастны к созданию желания, и что оно было обязано появиться, потому что таков закон нашего существования, и без желаний мы не действуем и не живём.

И вот главная наша тюрьма – это даже не идеи ума, хотя они – стены тюрьмы, но именно желания, становятся нашими надзирателями, нашими смотрящими, нашими хозяевами. А мы – арестанты, выбор которых всё равно предопределён, но и свободен, и за каким желанием идти, и чего возжелать, мы вроде бы выбираем сами.

Но сама невозможность существовать вне желаний обесценивает всю эту свободу выбора, а все зависимости и привязанности не существуют без желаний, и их энергия питает очередной позыв к повторению привычного и замыкает круг, в котором сначала хорошо, а потом всегда плохо, потому что любая зависимость истощает, и любая привязанность оборачивается страданием, ибо мир пусть циклично, но меняется, и потому быстрее или медленнее меняются ситуации и состояния, и нельзя окончательно стагнироваться, и привязанность, когда-то бывшая удовольствием, постепенно оборачивается мучением. И как ни старайся, этого цикла превращения удовольствия в собственную противоположность тоже не изменить.

Трудно увидеть очевидное, потому что зрение замыливается привычным – все так живут, и ты так живи. Но те, которые способны очнуться хоть на минуту из-под гипноза желаний, начинают видеть всю бесполезность погони за их исполнением, ибо желания – это бездонный колодец, и сколько из него не пей, вода в нём не убавляется, а только прибывает.

Познавшие эту Истину, получают возможность совершить иной выбор, обратившись не к свободе внутри тюрьмы желаний, но к свободе вне желаний, в другом уровне бытия, в том, что называется просветлением. Есть несвобода нашей природы, в которой можно обвинять Бога, а можно принять её как данность, ибо ничто в этом мире несвободно от действия законов, а без законов, без констант, ничего здесь не простоит более суток.

И если вы поймёте и увидите, что мир есть изначально тюрьма Духа, тогда сразу начнёте думать о побеге. И Бог создал возможность сбежать, и эта возможность всегда носила название Пути, ведущему за желания, за привязанности, за зависимости; прочь из тюрьмы, на волю, в близость к Нему и истинной свободе, которую всё равно придётся выбирать и ограничивать, ибо полной свободы в проявленном не бывает, а в непроявленном нет понятия свободы, и в этой дуальности всегда существует мир, и преодоление её возможно, но в любой свободе здесь будут ограничения, и смиренные это поймут, а не смиренные не дойдут до понимания даже четверти того, о чём здесь сказано.

Примите ту свободу, которую имеете, и просите Бога о большей свободе, чем у вас есть сейчас, если она вам нужна. И знайте, что истинная свобода в Боге...

Я рассчитываю провести четыре замечательных года и передать их кому-то - в идеале великому республиканцу, великому республиканцу - чтобы он продолжил дело. Четыре года - вполне достаточный срок, чтобы сделать что-то действительно выдающееся. Говорить об этом (о преемнике - Ред.) пока рано, но у меня есть вице-президент... и Джей Ди делает фантастическую работу.

Марко (Рубио — госсекретарь США) великолепен. Среди них много замечательных. Я также вижу огромное единство.Но, конечно, можно сказать, что кто-то является вице-президентом, если этот человек выдающийся, я думаю, у него будет преимущество. Но я думаю, что все остальные люди останутся на невероятно высоких должностях. Но, знаете, может быть, кто-то бросит ему вызов. У нас в этой партии много хороших людей.

Я действительно считаю, что мы ближе к этому с одной из сторон и, возможно, не так близки с другой. Я бы не хотел говорить, с кем именно мы ближе.
Рано или поздно, но настанет час, когда я скажу: «Окей, продолжайте в том же духе, если вы так глупы».
Просто я хочу, чтобы вы поняли – между ними царит такая лютая ненависть! Между этими двумя людьми...