Пока у вас лежит X - принесла статью, которая емко выразила мои мысли о перспективах использования доктрины добросовестного использования в спорах между правообладателями и ИИ сервисами - "How the Emerging Market for AI Training Data is Eroding Big Tech’s ‘Fair Use’ Copyright Defense".

Появление рынка лицензирования данных для обучения ИИ меняет подход к использованию защищённого авторским правом контента. Ранее OpenAI, Google, Anthropic оправдывали появление в обучающих датасетах произведений добросовестным использованием (fair use).

Немного напомню, что доктрина fair use в США держится на четырех критериях:
1. Цели и характер использования: является ли использование коммерческим или некоммерческим, насколько был преобразован оригинальный материал и появилось ли у произведения новое значение.

2. Сущность произведения: является ли объект охраноспособным, был ли он опубликован или нет.

3. Объем и важность использованной части: в практическом смысле чем меньше фрагмент произведения используется, тем выше вероятность признания использования добросовестным, однако, даже небольшие заимствования могут быть нарушением, если они затрагивают суть оригинального произведения.

4. Влияние на рынок: как использование влияет на потенциальный рынок или стоимость оригинального произведения. Если оно подрывает коммерческую ценность, это может стать основанием для признания использования нарушением.

Последний критерий принято считать чуть более значимым, и ранее разработчики ИИ сервисов утверждали, что рынка данных не существует, соответственно нельзя негативно повлиять на коммерческую ценность работы, которая была в обучающем датасете.

В то же время компания OpenAI стала заключать лицензионные соглашения с медиа компаниями (Axel Springer, Le Monde, Financial Times): нуждаясь в качественных данных они наделяют их ценностью, оплачивая лицензию для использования текстов в датасетах, тем самым самостоятельно создавая рынок таким данным.

Эти вопросы я планирую подробно разобрать в модуле про ИС на курсе AI Governance, который начнется 13.03., поэтому еще есть время влететь и вписаться (в этом году пригласили больше классных лекторов, менторов и придумали новый формат завлечения вас в образовательный процесс) 🌚 🌝

Вы не просили, вы не ждали.

Прямая трансляция с конференции ICC. Поехали.

Первая тема «Exodus» - досрочное прекращение товарных знаков из-за трехлетнего неиспользования после исхода иностранных компаний в 2022 году.

Но станем ли мы страной «abibas»? Задают нам вопрос спикеры.

Решение, которые приняли на вооружение ушедшие компании:
- переподача заявок на существующие бренды - попытка обойти аннулирование по неиспользованию. Пока никому не отказывали.

- противодействовать новым регистрациям, ссылаясь на введение в заблуждение - это делают не все, проще файлить заявки.

Однако, не все так просто.

«Ну вы же ушли из России» - вопрос, который задают в суде/ППС, когда иностранные компании приходят защищать свои права.

1. Препятствие в регистрации? - нет пока регистрируют успешно.

2. Отказ в защите в ППС при оспаривании товарных знаков/неиспользование? - защищают от паразитирующих заявок (если защищаются), мировая известность принимается во внимание (кейс HUGO BOSS, Fanta).

3. Отказ в суде? - недружественность не повод для введения потребителей в заблуждение.

Но попытки аннулировать существуют (Xiaomi, Canon, Starbucks) - за этими делами надо следить.

Но как долго будет существовать известность бренда и можно ссылаться на известность бренда - потенциально долго, факт известности можно доказывать (дело AKAI).

Голова делает главный выбор.

Далее говорят про маркетплейсы. Виноваты ли они?

Ответа мы не получили, но посоветовали пользоваться «личным кабинетом». Потому что маркетплейс - «информационный посредник». Почему-то никогда нет обсуждения, а всегда ли? может ли быть разница при моделях FOB/FOS.

Про «зеркальные» карточки и блокировку злостных-вендоров мы конечно же говорить не будем. Потому что это другое.

PS упомянули всуе фиолетовый маркетплейс. Пожаловались, что они неэффективные.

Зато у них есть «цифровой арбитраж» (а арбитраж в России - опыт травмирующий).

Спецсчет «О» и невероятные приключения иностранных денег в России.

Представитель маркетплейса рассказывает про параллельный импорт.

Пока читаем цитаты серьезных мужчин от политики.

Мы закончили с @hru_stalinka серию про Смирновых, но у меня будет небольшой юридический поскриптум.

Сын основателя водочной империи - Владимир Смирнов обосновался в начале XX века во Франции (после допроса красноармейцами в Крыму, прошу заметить), где планировал продавать водку под названием “Pierre Smirnoff”.

На тот момент во Франции было много эмигрантов из России, на что Смирнов и делал ставку, но прогадал, так как популярностью его водка не пользовалась.

Чтобы как-то окупить убыточное производство Смирнов начал публиковать в газетах объявления о готовности заключить лицензионный договор в отношении бренда с любым желающим.

За год до смерти к Смирнову из США приезжает русский эмигрант Рудольф Кунетский (Рудольф Кунетт), который приобрел у Смирнова права на бренд “Pierre Smirnoff” в США. Стоимость сделки – 54 000 франков. Некоторые источники сообщают, что Кунетт и его семья были поставщиками зерна для семьи Смирновых и это был не случайный человек.

Рудольфу Кунетту тоже не очень повезло с производством водки в США, поэтому в 1939 году он передает права на бренд Джону Мартину, владельцу компании Heublein за 14 000 долларов (сейчас бренд принадлежит компании Diageo).

Затем компания Heublein приобрела права на бренд “Smirnoff” в других странах у вдовы Владимира в 1951, а 15.08.1952 W&A Gilbey Ltd (теперь часть Diageo) согласилась производить и продавать водку “Smirnoff” в Великобритании.

Рост популярности непривычного для американцев напитка начался не сразу: водка была традиционным алкоголем среди европейских эмигрантов, сами же американцы игнорировали его предпочитая привычный на вкус виски. Но это было до тех пор пока маркетинг не пришел на выручку. Водку стали рекламировать как «белый виски – без запаха, без вкуса». «The brand owners were smart enough to realise that vodka brought all the joys of whisky, but in a colourless, odourless and flavourless format».

Джон Мартин совершал торговые визиты с фотоаппаратом Polaroid, делал два снимка бармена с бутылкой водки, оставлял одну фотографию бармену и брал другую в следующее заведение, чтобы показать, что во всех крутых барах есть “Smirnoff”.

В 1941 он со своим другом Джеком Морганом, владельцем голливудского ресторана Cock’n Bull, смешали имбирный эль с водкой и стали подавать коктейль в медной кружке, так появился “Moscow Mule”.

В базе данных товарных знаков США сохранилась заявка 1935 года, которую подавала компания Ste Pierre Smirnoff Fls, а свидетельство о регистрации было выдано на имя Heublein, как правопреемнику.

Спустя десятки лет этот товарный знак будет фигурировать в целом ряде интересных дела Ste Pierre Smirnoff Fls v. Hirsch (1952 – Smarkoff/Smirnoff), Heublein, Inc. v. Destileria Serralles, Inc. (1960 – Serranov/Smirnoff), Heublein, Inc. v. David Sherman Corporation (1968, Sarnoff/Smirnoff).

В одном из дел при оценке обоснованности требований заявителя – Heublein, Inc – суд хорошо мотивировал свой отказ, указав, что он не может определить, в какой степени увеличение продаж водки ответчика – Hirsch – произошло в результате общей популяризации напитка, в какой степени - в результате естественного роста бизнеса среди тех, кто уже знал продукцию ответчика, и сколько от объема продаж пришлось на «паразитировании» на известном бренде.

В России товарный знак “Smirnoff” тоже был предметом спора в деле №А40-27657/2012.

ТОО «П.А. Смирнов и потомки в Москве» 20.09.1993 подало в апелляционную палату Роспатента возражение против регистрации товарного знака “SMIRNOFF” по свидетельству №110924.

Возражение было удовлетворено, регистрация товарного знака признана недействительной. В 1999 на это решение была подана жалоба, однако заседание так и не состоялось – после многочисленных отложений орган, который должен был рассматривать жалобу, реорганизовали.

Вопрос о статусе товарного знака оставался открытым вплоть до 2011. Однако, в 2011 Палата по патентным спорам прекратила производство по жалобе, по той причине, что у нее нет полномочий рассматривать это дело.

Только после обращения в суд все эти ритуальные танцы вокруг водки закончились, а товарный знак вернулся к правообладателю - Diageo.

Не могу отказать себе в удовольствии процитировать КоммерсантЪ здорового человека: Тот, кто следит за спором о "смирновке" с 1992 года, может возненавидеть юриспруденцию.

Статья "Бориса — на царство", Журнал "Коммерсантъ Власть" №2 от 30.01.1996, стр. 35

Нежный (нет) лоббизм (или около того) от OpenAI 101 или «make people more productive, more prosperous, and more free».

OpenAI направили свои предложения по развитию и регулированию индустрии в рамках US AI Action Plan.

В документе, направленном в адрес Office of Science and Technology Policy есть интересные замечания про «freedom of intelligence» и «democratic AI», за которыми следует обсуждение высокого риска распространения DeepSeek, как конкурента из-под крыла КПК. Все в рамках риторики партии: Китай экспортирует авторитарный ИИ, США должны экспортировать демократичный ИИ.

Есть также предложения, касающиеся интеллектуальной собственности, а именно «стратегия развития авторского права», которая защитит права и интересы создателей контента, а также обеспечит лидерство США в области ИИ и национальную безопасность, высказаны следующие предложения:

- Применение доктрины добросовестного использования к ИИ – это не только вопрос конкурентоспособности США, но и вопрос национальной безопасности.

- Формирование глобального диалога в области авторско-правовой политики и искусственного интеллекта, а также противодействие попыткам менее инновационных государств навязать американским ИИ-компаниям собственные правовые рамки, способные стать тормозом технологического развития. Если посмотреть на это предложение, через призму OpenAI как глобального игрока на рынке ИИ - они стремятся закрепить на международном уровне идею, что использование данных для обучения моделей не «нарушение», а «добросовестное использование» (или свободное), даже без прямого согласия правообладателей.

- Анализ данных, доступных американским ИИ-компаниям, с выявлением возможных ограничений со стороны иностранных государств: ограничение доступа к данным или блокировка критически важных ресурсов. Здесь можно сказать, что OpenAI умело пытаются сместить акценты с отношений между разработчиками и правообладателями на отношения между государствами. Если Китай или ЕС введут строгие правила в отношении доступа к данным, то OpenAI (и США) сможет представить это как «торможение прогресса», а свои действия назвать борьбой за «свободу информации» (что они и делают в этом документе).
- Доступ к государственным базам данных. Подобные меры могут обрести особую актуальность в случае ужесточения норм авторского права: доступ к государственным архивам станет для компании запасным выходом, чтобы продолжить обучение моделей без нарушения закона.

- Мониторинг внутриполитических дискуссий и судебных споров и вмешательство в ситуации, когда под угрозой оказываются базовые принципы инновации. Если OpenAI удастся повлиять на решения по ключевым делам (например, через amicus или лоббирование), это создаст базу прецедентов в пользу «pro-innovation principles», где интересы ИИ разработчиков будут приоритетнее прав отдельных авторов. Упоминание «фундаментальных принципов инноваций» отсылка к доктрине технологического прогресса как общественного блага (например, дело Google Books).

Сейчас этот документ выглядит как попытка получить выгодные правила под риторикой «прогресса», минуя публичные дебаты с правообладателями. Но пока я не уверена, что OpenAI смогут убедить регуляторов и общество, что интересы ИИ индустрии тождественны общественному благу. Если обучение ИИ на защищённом контенте будет признано «добросовестным использованием», это может подорвать экономику креативных индустрий. С другой стороны, сейчас OpenAI заключают договоры с крупными правообладателями, а мнение других не так важно.

«Вычислить по IP» культурный.

Помимо прекрасной выставки с книжными иллюстрациями Булатова и Васильева в МАММ также есть инсталляция Гриши Сельского «Pokémon Go Go Go».

В инсталляции рассматривается феномен и последствия лавинообразной природы «хайпа». Некоторое время назад весь мир буквально охотился за персонажами онлайн-игры Pokemon Go. Но вскоре бум угас. Сельский показывает растерянных, словно ожидающих продолжения игры персонажей в меланхоличном ландшафте, оставленном пользователями. Покемонов больше никто не ловит — они пойманы временем (или безвременьем?), музеефицированы.

У меня сразу же возник вопрос, а можно ли считать инсталляцию, состоящую из видео с персонажами игры и песочную насыпь с брошенными покетболлами , нарушением, зная насколько компания Nintendo защищает свои права.

Эта мысль пришла мне в голову спустя некоторое время, когда узнала, что компанию разработчика игры - Niantic, выкупила компания Scopely (аффилирована с суверенным фондом Саудовской Аравии; целом, вся сделка - еще один шаг, направленный на превращение СА в лидера в области гейминга).

Сразу после предложений OpenAI о защите интересов американских компаний за рубежом – французские ассоциации Национальный союз издателей (SNE), Национальный союз авторов и композиторов (SNAC) и Общество литераторов (SGDL) подали иск против Meta.

Ассоциации, представляя интересы авторов, обвиняют Meta в использовании книг, статей и других произведений без разрешения для обучения своих ИИ моделей, таких как Llama – по их мнению это является нарушением авторских прав.

По их мнению, Meta обучала ИИ на пиратских материалах из «теневых библиотек» (сайтов с нелегальным контентом), игнорируя необходимость лицензирования. Тем самым Meta нарушила требования закона ради удешевления разработки ИИ.

Во Франции нет аналога «добросовестного использования» (fair use), как в США, однако, в ЕС действуют исключения для text and data mining (TDM), которые могут применяться к обучению ИИ.

Согласно Директиве об авторском праве на Едином цифровом рынке, компании могут использовать защищенные работы для TDM (ст. 4(3)) только если:
1. У них есть легальный доступ к материалу (например, лицензия или публично доступный контент). В иске указано, что Meta использовала «теневые библиотеки» с пиратским контентом, что нарушает условие легального доступа к контенту для его использования в обучении.
2. Для коммерческого использования (как у Meta) у правообладателей есть право на opt-out (отказ) от использования их работ.

На практике это может работать путем встраивания метаданных в веб-страницу, к примеру:
tdm-reservation=1: указывает, что права на TDM принадлежат авторам (отказ от использования).
tdm-reservation=0: указывает, что TDM разрешен (согласие на использование).

Если Meta не докажет, что использовала лицензированный контент или получила согласие авторов (чего, судя по заявлениям ассоциаций, не было), вероятность успешного разрешения этого спора в пользу компании не очень велика. Хотя у Meta всегда есть шанс договориться и урегулировать этот конфликт.

Ну что, 76 сезон Формулы 1 начался в прошлые выходные, поэтому вот и пост, который должен был приурочен к этому событию (но что-то пошло не так).

Формула знаменита не только своими скоростями, гонщиками, сериалом на Netflix, но и технологиями, которые являются вершиной инноваций в аэродинамике.

Можно считать, что Формула-1 – это лаборатория инженерных прорывов, где каждая десятая секунда на круге достигается за счет борьбы стратегий и технологий, вот некоторые из них:

1. «Halo» - титановая конструкция над кокпитом, разработанная после гибели Жюля Бьянки в 2014. В 2020 конструкция спасла жизнь Романа Грожана на Гран-при Бахрейна.
2. DRS (drag reduction system): система снижения сопротивления, активируемая на прямых. В 2011 болид Red Bull RB7 доминировал благодаря сочетанию DRS и аэродинамики (недавно упоминаемого мной) Адриана Ньюи, позволив Себастьяну Феттелю выиграть чемпионат, а команде – Кубок конструкторов.

Первое на что юрист обратит внимание: для такого наукоемкого спорта у команд Формулы 1 практически нет патентов. Данные правила заложены в регламенте FIA. Правила не допускают эксклюзивные технологии, которые бы нарушали технологический баланс. Помимо этого, патенты предполагают раскрытие информации об изобретении, что может быть совсем не в интересах правообладателя. Ну, и патенты охраняются территориально, плюс время на их регистрацию может быть больше, чем сам сезон. Но значит ли это, что таких технологий нет и все гоняют на одинаковых болидах?

И да, и нет. С одной стороны, базовые требования для всех команд одинаковые, однако это не мешает командам разрабатывать уникальные технологические решения и дизайн, позволяющие конкурировать на трассе. Как охраняются эти технологии? Коммерческой тайной (или секретом производства, или ноу-хау), и компании делают все возможное для того, чтобы соперники не узнали об их новых разработках.

Один из самых известных кейсов с передачей коммерческой тайны – «spygate» – случился в 2007 году.
Инженер Ferrari Найджел Степни передал 780 страниц секретной документации (включая чертежи шасси F2007) главному конструктору McLaren Майку Кохлану.
Информация включала данные о топливной системе, аэродинамике и стратегиях гонок. McLaren оштрафовали на $100 млн и лишили всех очков в Кубке конструкторов. Пилоты команды сохранили личные результаты.
Не смотря на это Ferrari всё равно проиграла чемпионат в 2007, а McLaren использовала часть данных для улучшения своего болида MP4-23 в следующем сезоне.

В судебном деле Force India Formula One Team Ltd v 1 Malaysia Racing Team Sdn Bhd (2012) выяснилось, что Malaysia Racing незаконно использовала данные о аэродинамических разработках, полученные через бывших сотрудников Force India.
Однако в источниках не указаны конкретные имена перешедших сотрудников. Суд признал, что Malaysia Racing нарушила соглашения о неразглашении, но детали кадровых перемещений остались за рамками публичных данных.

Была взыскана компенсация 25 000 евро за нарушение конфиденциальности, но суд подчеркнул, что общие навыки сотрудника (например, умение работать с CAD-программами) не могут быть «секретом».

Команда Racing Point представила свой болид RP20 в 2020, который был похож на болид Mercedes W10 2019 года, что вызвало многочисленные споры в Формуле-1. Однако, как показали анализы, машины не были идентичными.
Команда Renault подала протест, обвинив Racing Point в нарушении регламента через использование данных Mercedes. Команда была оштрафована на 400 000 евро и лишена 15 очков в Кубке конструкторов: было установлено, что Racing Point использовала фотографии и видео для воссоздания дизайна, включая форму боковых понтонов и заднего диффузора. Однако технические различия, особенно в механике, подтвердили, что болид RP20 не был полной копией W10, а скорее инспирирован его решениями

Но не всегда данные получают незаконно. Во время городской гонки на Гран-при Монако в 2023 произошли аварии сразу двух топовых болидов - Mercedes W14 и Red Bull RB19 – поскольку гонка городская, чтобы убрать болиды с трассы используются краны. Во время нахождения болидов в воздухе их днища были сфотографированы. Изображения показали особенности расположение вихревых генераторов.

Команды Alpine и McLaren проанализировали фото, чтобы скорректировать свои болиды, и это не было нарушением, потому что FIA разрешает использовать публично доступную информацию, даже если она получена в результате аварий.

Но в то же время, дизайн болидов и отдельные элементы вполне себе регистрируют, как промышленные образцы или товарные знаки, потому что это помогает производить и размещать коллекционные игрушки и фигурки.

В принципе товарные знаки, довольно живая категория: сама Формула 1, команды и пилоты регистрируют многое от новых лого до фирменных фразочек.

В Китае опубликованы «Меры по маркировке контента, созданного или синтезированного искусственным интеллектом». Китай тут идет в ногу с ЕС, поэтому интересно наблюдать, где их дорожки сходятся.

Основная задача создать фреймворк для регулирования маркировки генераций, направленный в первую очередь на всех интернет-услуг (платформы, приложения), предлагающих контент, созданный или измененный с помощью ИИ.

Предлагается использовать два типа маркировки: явную и скрытую.

1. Явная маркировка: видимые маркеры (текст, символы, графические элементы) в контенте или встроенные в интерфейс.

2. Скрытая маркировка: технические маркеры (метаданные, цифровые водяные знаки), встроенные в данные файла и несчитываемые пользователями.

Документ описывает каким образом должна выглядеть маркировка для разных видов контента, например: текст должен содержать маркеры в начале, конце или середине текста, либо встроены в интерфейс; а статичные изображения и видео должны содержать маркеры на ключевых кадрах или в интерфейсах воспроизведения. Скрытая маркировка должна включать атрибуты контента, название/идентификатор поставщика, ID контента.

Очень важно, что провайдеры сервиса должен обеспечить маркировку таким образом, чтобы она сохранялась в скачанных или скопированных файлах.

Также возлагаются обязанности на платформы, распространяющие контент (соцсети и прочие информационные посредники): они должны проверять метаданные на наличие скрытой маркировки. Если контент помечен как ИИ, обязательно сопровождение материала видимым предупреждением.

Если же скрытых меток нет, но пользователь при загрузке заявляет об ИИ, интерфейс платформы должен посетить такой контент, как «вероятно создан ИИ».

Если скрытых меток нет, но сервисы платформы обнаружили использование ИИ, то предлагают маркировать такой материал фразой «подозревается создание ИИ».

Магазины приложений будут обязаны требовать раскрытия использования ИИ сервисов в приложении, а также проверять соответствие маркировки у поставщиков ИИ сервисов.

Из интересных предложений: если пользователи ИИ сервисов запрашивают контент без меток, они должны подтвердить свою ответственность, а провайдеры сервисов обязаны хранить логи не менее 6 месяцев.

Пользователи обязаны маркировать ИИ контент при публикации: удаление, изменение, подделка или сокрытие меток запрещены, равно как и предоставление инструментов для обхода маркировки.

Меры по маркировке вступают в силу 1 сентября 2025.

Возрадуемся же современным технологиям, которые позволяют нам генерировать претензии по запросам в ИИ сервисах, а не вытачивать буковки на глиняных табличках.

Это жалоба на поставку некачественных слитков меди (ок. 1750 г. до н.э., Старовавилонский период, Ур).

Нанни: Обиженный клиент, автор жалобы.
Эа-насир: Торговец, специализировавшийся на меди, известный поставкой низкосортной продукции. Эа-насир стал известен археологам, потому что столкнулся с претензиями других клиентов, требовавших «хорошей меди».

Эа-насир предоставил посреднику Нанни медные слитки низкого качества. Посланец Нанни - Сит-Син, указавший на низкое качество, получил следующий ответ от продавца: «Если хочешь взять их - возьми, если не хочешь - уходи!».

Ур был торговым центром Месопотамии, зависевшим от импорта меди из Дильмуна (теперь Бахрейн) для изготовления инструментов, сосудов и бронзы. Торговцы, как Эа-насир, финансировали экспедиции, делили прибыль и платили налоги дворцу за продажу меди.

Медь была ценным товаром, редким в Уре, что делало торговлю рискованной и подогревало мошенничество.

Отрывок перевода:
«Скажи Эа-насиру: Нанни передаёт следующее: [...] Ты положил перед моим посланцем слитки, которые не были хорошими [...] За кого ты меня держишь, что так презрительно обращаешься со мной?»

Amazon внедрит в своего голосового помощника Alexa сервис Suno, который используется для генерации музыкальных произведений.

Suno уже является ответчиком в нескольких делах в США и в Германии, и не скрывает, что в основу сервиса была положена модель, обученная на произведениях, которые охраняются авторским правом.

Правда, Suno утверждает, что это добросовестное использование, поэтому ответственность за нарушением не должна последовать.

И в целом нарратив сейчас складывается такой, что музыка имеет довольно большое личное значение для слушателей, поэтому для обычного пользователя, и для фаната в частности, маловероятен сценарий, где пользователь пытается нагенерить что-то похожее на Тейлор Свифт, Кендрика Ламара или BTS.

Конечно мы не исключаем случаев, когда создаются всякие mash-ups с неожиданными сочетаниями исполнителей.

Но можно порассуждать насколько возможность генерации синтетических треков с помощью голосового помощника соответствует критериям добросовестного использования (fair use) и четвертого критерия - влияние на рынок и стоимость произведения.

Если следовать более пессимистичному для ИИ сервисов сценарию, то конечно пользователь будет только генерить синтетические треки и никогда больше не станет слушать оригинальные.

Менее пессимистичный сценарий (которого я придерживаюсь) предполагает, что синтетические треки повлияют на рынок lo-fi музыки, которую ставят на задний план при учебе, уборке, в кафе и ресторанах.

Организация noyb (None Of Your Business) подала жалобу от имени норвежского пользователя Арве Хьялмара Хольмена, поскольку результат генерации, полученный им при запросе ChatGPT, содержал ложную информацию, а именно то, что он был осужден за тяжкое преступление.

Генерация такой информации рассматривается noyb как нарушение статьи 5(1)(d) GDPR, который требует, чтобы персональные данные были точными и, при необходимости, актуализировались. Согласно жалобе, OpenAI не предприняла достаточных шагов для проверки или исправления дезинформации, что привело к потенциальному ущербу репутации и Хольмена.

noyb утверждает, что процессы и защитные механизмы, созданные OpenAI для обеспечения точности данных, недостаточны в отношении граждан ЕС.

Поразительный факт, хотя ИИ транскрипция звонков стала супер популярной, я могу по пальцам пересчитать людей, которые действительно возвращаются к сделанным записям и хоть как-то их используют в работе.

В остальных же случаях AI note-taker работает чисто в свое удовольствие.

«Коллективный иск никто конечно же не подал…»

Автор канала выбралась из больничного и пошла собирать сплетни в Twitter. GPT-4o, конфликт юрисдикций, конкуренция и копирование стиля - все, что мы так любим.