«Они не герои, а СВОшники».

 
Одна на всех история: зона, котики, СВО и снова котики.
 
📎 Нас третий год спрашивают: «Почему заключенные идут на фронт? Как их отговорить?». Отвечают:
🔻Яна. Многодетная мать в заключении, хочет на СВО.
🔻Софья. Мать арестанта, погибшего на фронте.
 
🔳 Котики для Беркович.
 
Год назад, в августе 23-го режиссерка Женя Беркович (6 лет колонии по делу об оправдании терроризма за спектакль «Финист ясный сокол») рассказала в письме из СИЗО про свою новую книгу о тюремных котах и про сокамерницу Яну, которая рисовала иллюстрации для книги Жени. Письмо было опубликовано в тг-канале «Берконовости».
Вот отрывок:

✉️ «Яне почти никогда не приходят письма, и она очень грустит. Яна классная и интересная, напишите ей, пожалуйста! Ей тоже можно слать котиков!»
 
Данные Яны (у неё статья «неполитическая») были в том же посте «Берконовостей». Друзья «Руси Сидящей» откликнулись, стали писать Яне, отправляли ей бумагу для рисования. Потом наступило молчание. И сейчас, 4 августа они, наконец, снова получили письмо от Яны:

✉️ «…Мне дали срок 12 лет. У моей мамы от ужаса случился инсульт. <…> Она плохо говорит, не ходит. Старшая дочь взяла все трудности семьи на себя, ухаживает за бабушкой и за сестренками. Даже представить боюсь, как им там тяжело без меня. <…> Кому написать, чтоб меня взяли на СВО? К нам приходили с Министерства обороны, я написала заявление, но толку нет совсем…».

Что ответить на это, наши друзья решительно не понимают.
 
🔳 Мать СВОшника.
 
Софья из Астрахани:
«Когда гроб внесли домой, кот сразу прыгнул и спал почти 15 часов на нем… Спал полуобморочно, глаза закатывал… Мы такого никогда не видели».
 
Сыну Софьи, Ивану оставалось 6,5 лет колонии, через 3 года можно было подать на УДО. Но он решил завербоваться на фронт. Софья отговаривала: «Сказала же ему, сиди свой срок на попе ровно!»

12 апреля 2023 г. Иван подписал контракт с Минобороны. Стал помощником гранатометчика. Объяснял маме: «Я тащу сумку за гранатометчиком. В случае его гибели принимаю его обязанности». 9 мая пришло смс из учебки: «Мама, мы на штурм». В первом же бою, утром 10 мая Иван погиб.
 
Прошло больше года, никаких выплат семья Ивана (маме, брат, сестра, дочка) так и не получила: ни «губернаторского миллиона», ни пяти «путинских миллионов».

«Я устала эти РОЖИ видеть равнодушные», - говорит Софья. В соцзащите от нее требуют копию контракта сына с Минобороны, справку об исключении из состава воинской части или иные доказательства, что Иван погиб именно в зоне СВО. Но со слов чиновников, к которым обращалась Софья, «никакого контракта не было, было соглашение, и его тоже никто не видел».

Более того, Иван пошел на фронт не в статусе «военнослужащего», а в качестве «добровольца», что добавляет бюрократических сложностей, часто непреодолимых.

Госфонд «Защитники отечества» обещал выдать Софье удостоверение и – «тогда вы будете по документам «семья участника боевых действий». Но в Астрахани такие удостоверения выдавать перестали. Судя по новостям, в других городах тоже.
 
🔳 Из нашей переписки с Софьей:

«Они ни фига никому не герои, а СВОшники…
…Кроме трех билетов в драмтеатр, одной поездки на трамвайчике речном и кулича на пасху - больше ничего. 9 мая фонд арендовал кораблик для семьей погибших, пели хором «Мы за ценой не постоим». Порвали два баяна. Стараются, как могут. В театр дали контрамарки. Я увидела на афише «Морфий», но он был приезжий. А на приезжий не дают, только на астраханский состав. Уже и не помню на что взяла, бабушке отдала, они ходили с соседкой».
 
Мы обратились к Софье за помощью, попросили сформулировать ответ для заключенной Яны, которая так хочет на СВО. И вот что написала Софья:

«Подохнет как собака, а потом ее детям весёлая карусель и свистопляска обеспечена. Каждый день иди и доказывай, что ты не олень. Это точно им обеспечено».

🔻На фото – письмо Яны, ее рисунки для книги Жени Беркович.
🔻В карточках – монолог Софьи. Пожалуйста, прочтите его.

✉️ «Медработникам всё сходит с рук. И никто тебя не спасёт…»
 
Это отрывок из письма арестанта Антона Осимнина, обычного, неполитического. «Я в этом [в политике – прим. ред.] не разбираюсь», - пишет в самом начале Антон. А после бесстрашно, находясь прямо сейчас внутри системы, рассказывает и о ложных диагнозах, и о своей борьбе, и о том, почему в гибели Алексея Навального нет ничего удивительного.
 
🔳 Антон, Алексей, Игорь Лазаревич и два Артёма:
что делать, когда ничего сделать нельзя. 
 
Письмо от Антона волонтеры «Руси Сидящей» получили практически в то же время, когда Юлия Навальная – постановление Следкома об отказе в возбуждении уголовного дела по поводу смерти ее мужа в ИК-3, в поселке Харп. «Смерть осужденного Навального А.А. <…> явилась следствием комбинированного заболевания».
В постановлении перечислены два десятка заболеваний (например, остеохондроз и герпес), якобы они и составили смертельную комбинацию.

Когда Навальному стало плохо, «осуществить реанимационные мероприятия» попытались начальник местной медсанчасти, врач-гигиенист Алексей Лисюк и фтизиатр Руслан Вергелис (недавно на него подал в суд заключенный из ИК-18 в том же Харпе, категория дела – «ненадлежащие условия содержания»). Очевидно, оба медработника станут одними из героев независимого расследования гибели Навального. О поисках любой информации, связанной с убийством ее мужа, Юлия Навальная объявила 15 августа.
 
В эти же дни:

✔️ сторонник Навального, приморский оппозиционер Артём Самсонов, осужденный на 13 лет, рассказал о своем «лечении» в больнице при СИЗО-1 Владивостока: «Если на ночь на тумбочке оставить порцию таблеток, то тараканы их съедают». Прошлым летом у Самсонова обнаружили опухоль в груди, но не сообщили. Забыли. Диагноз вскрылся спустя год, когда арестант пожаловался на уже невыносимую боль. В итоге он сумел добиться перевода в больницу. Но пока (с конца июля!) к нему не приходил даже терапевт.
 
✔️ Комитет по правам человека ООН обязал Россию сохранить жизнь Игорю Барышникову и предоставить всеобъемлющий медицинский уход. Игорю Лазаревичу – 65-ть. Срок – 7,5 лет за антивоенные посты. В декабре его состояние стало критическим: сильные боли в паху, почерневшие от грибка руки. После максимальной огласки этого ужаса, Барышникову в ИК-8 Калининградской области начали оказывать минимальную помощь. Но у него подозрение на рак, он живет с трубкой для отвода мочи, и ему срочно нужна операция. Адвокаты обратились в ООН (последняя из возможных инстанций) и 14 августа получили ответ. Теперь ждут от ФСИН хотя бы какой-то реакции.
 
✔️ 15 августа поэту Артёму Камардину (срок – 7 лет за антивоенные стихи) передали обезболивающие пластыри и корсет для спины. В августе состояние Артёма, которого жестоко пытали во время следствия, резко ухудшилось. Но помощь он получил только благодаря группе поддержки: активисты объявили сбор средств. А сейчас они добиваются, чтобы Артёма перевели из московского СИЗО-2 в больницу и сделали операцию на позвоночнике.  
 
✉️ «Все заключенные беззащитны…»
 
Это продолжение письма, которое волонтёры «Руси Сидящей» получили от Антона Осимнина. Ему 34 года. Он – неполитический. Но – неравнодушный. Всё, чего он просит, – это огласки. Сейчас Антон в СИЗО-5 (г. Чистополь). И вот с чем постоянно сталкиваются он и его сокамерники:  

«…Ложные диагнозы, несвоевременное оказание помощи, повлекшее смерть осужденного. Если сотрудники ФСИН захотят или им прикажут, никто тебя не спасет….Я думаю, Вы поймете, о ком я сейчас Вам пишу!…
…Я хотел бы рассказать вам свою проблему и свой опыт борьбы. Вопрос пойдет о неверно поставленном диагнозе ВИЧ в условиях заключения и о моей попытке добиться справедливости. Буду рад, если мне напишут. От этого зависит жизнь всех, кто попадает в места лишения свободы…»
 
В первом письме (оно – на фото) Антон не стал рассказывать всё сразу. И его осторожность понятна. Мы продолжим переписку с Антоном, максимально безопасно для него.
 
📎Из наблюдений сотрудников «Руси Сидящей»:
всё, что могут предложить заключенным в медсанчасти, – парацетамол, омепразол, зелёнку. В лучшем случае.