Завтра начинаем постновогодний сезон в Сахаровском центре - с презентации и обсуждения романа Глеба Черкасова «Как мы не стали бандой». Приходите! Регистрация тут.

Это невероятно плотный роман и, я думаю, если мне нужно будет порекомендовать одну книгу о 90-х тем, кто не пережил это время, я выберу роман Глеба.

Бандитский рэкет начала 1990-х и первые кооперативы, обе чеченские войны и продажа людей в рабство, политический пиар 2000-10-х, общий бизнес силовиков и преступников, спасение денег из тонущего банка, жизнь элит и нищих, — все это вместилось в роман «Как мы не стали бандой». Его написал Глеб Черкасов, до 2019 отвечавший за политику в ИД «Коммерсант». Роман охватывает жизнь поколения, на молодость которого пришелся распад СССР и социальный взрыв конца 1980 - начала 1990-х. Этот взрыв разбросал по жизни мальчишек, дачных друзей: один из них выбился в полит-пиар и поработал в администрации президента, другой управлял деньгами мафии в банке, третий пошел по бандитской линии, воевал в Чечне и на Украине, а у четвертого те же бандиты отобрали квартиру, после чего он сдуру попал в рабство.

Мальчишки 1970-х не стали бандой, но всю жизнь были рядом друг с другом — даже если ничего об этом не знали. Черкасов вместил в роман жизнь целого поколения. Герои нашего времени увидены им иронично, беспощадно и в то же время с гигантской симпатией, почти любовно. Точность и узнаваемость прописанных Черкасовым поступков и характеров, обстоятельств места и времени такова, что многие читатели романа обязательно вспомнят былых друзей и подруг, вполне подходящих на роль прототипов. И подумают о них, как о родных — с легкой горечью и ностальгией. Черкасов сумел вплести жизнь поколения в жизнь страны. Он показывает, как события «большой истории» влияли на отдельные судьбы. А страсти, слабости, ошибки и геройство людей определяли историю страны.

На прошлых выходных впервые побывал в Ельцин-центре и, благодаря Дмитрию Москвину, - на Уралмаше. Сначала о Е-центре. С ним мы (thanks, Олег Пшеничный!) начали годовой цикл лекций, посвящённый гражданскому обществу. Название цикла взял у 7х7: «Горизонтальная страна». Это очень важный тренд в российской политике 2020-х. Следующими лекторами в феврале и марте будут Эдуард Понарин и Иван Микиртумов.

Е-центр - очень значимое для Екб место: тут и музей, и лекторий, и магазины (включая прекрасный Пиотровский), и кафе, и разная там физкультура.. Так получилось случайно, но это, может и к лучшему. В музее очень чувствуется попытка оправдать Б.Н. Кажется, авторы говорят всей экспозицией: «мы знаем, что вы тут все считаете, что Б. не прав, и наверняка так оно и есть, но мы вам сейчас напомним..».

Получилось очень внушительно и монументально. Но лучше было бы обойтись без апологий и попытки оправдания. А просто показать живого человека: волнующегося, болеющего, шутящего, гневающегося, ошибающегося и исправляющего свои ошибки, танцующего, пьющего, веселящегося, дирижирующего оркестром, - так, как сейчас никто уже не делает, не умеет. Показать Б.Н. со всеми его слабостями и страстями, которыми он был интересен и именно за которые был любим. Этого в музее очень не хватает, как и рассказа о Екб 1980-х, до президентства.

Город не узнать по сравнению с 1994-97, когда я там бывал. В день, когда выступал в Е-центре, в Екб разрушили дом на Нагорной. Это конструктивистское здание, профтехникум. Вовремя не сделали памятником, и вот. Предписание прокуратуры застройщика (кажется, группа компаний «Форум») не остановило: был исторический памятник, будет очередная многоэтажка.

Как в Екб обстоит дело с защитой исторической городской среды, Дмитрий Москвин рассказал вот тут. Деревянных домов (на первом снимке редкий удачный пример реновации) в центре города почти не осталось, теперь под снос идёт конструктивизм 1920-30-х, весь центр застроен безобразными современными высотками, торговыми моллами, офисными зданиями - то есть убит напрочь.

Теперь застройщики подбираются к Уралмашу. Почему-то считается, что Е-центра городу достаточно. Кажется, гигантское наследие индустриальной архитектуры никто не собирается переоборудовать в цеха для рабочих постиндустриальной культуры. Понемногу сносят и рубленые деревянные жилые дома, в которых жили первые работники завода - такие, как на следующих снимках. Вместо них возникают новые микрорайоны, в метро их рекламируют загримированные под братков актеры (на снимке). Вроде бы 84% высказалось за сохранение исторической застройки, но есть и люди, мечтающие выехать из «домов коридорного типа». Интересы жителей артикулированы крайне вяло. Большинство вроде хотело бы остаться и не хочет никакой «реновации», но пассивно и неотчетливо. Именно этим и пользуются застройщики. Жители старого жилфонда скорее хотели бы капремонта, чем переезда, но его никто не обещает. А застройщики сулят прибавку квадратных метров. Из тех же, кто не живет в «старом городе», мало кто воспринимает его как ценность.

У города есть защитники, и перед отъездом из Екб я попал на первое собрание Клуба друзей Уралмаша. Это не то, что вы подумали, а попытка защитить домики для рабочих, построенные 90 лет назад. Это 8-квартирные дома, сначала были на печном отоплении, потом подключили к коммуникациям. Их было больше сотни, сейчас осталась пара десятков. Уже принят проект планировки, где все участки с деревянными домами уходят под застройку. С жителями проект не согласован. Проект предполагает рост числа жителей этой территории с 2.5 до 7.5 тыс.

Поскольку старым домам действительности нужен ремонт перекрытий, ситуацию спасло бы софинансирование капремонта жителями и горбюджетом. Но чиновники заинтересованы в застройке.

Или, рассказывает Москвин, перевод домов в непосредственное управление жителей, как это было сделано в рабочем посёлке Мотовилиха в Перми: уже 8 домов отреставрировали, подвалы и чердаки сдали в аренду, с умом воспользовались программой капремонта - провели контролируемую жителями реставрацию (надо бы разузнать про эти подвиги Анастасии Мальцевойи Ко).

Для застройщиков это лакомые участки, и микрорайоны-человейники (типа «Бажовский», «Белая башня») запланированы. Не знаю, удастся ли друзьям Уралмаша отстоять хотя бы улицу Авангардную, сейчас в основном состоящую из таких домов. Пока в Екб власти и застройщики (с их понятиями из бандитского Екб 90-х) намного более влиятельны, чем защитники исторической среды города. Их голос все слышнее, но городская историческая среда целенаправленно разрушается быстрее, чем городские активисты обретают силу.

Но у Екб есть шанс защитить то немногое, что осталось. В городе есть несколько групп активистов и исследователей. Есть Школа наследия, есть Академия современного искусства. Городские медиа много пишут об исторической среде. Есть несколько отличный тг-каналов, программа прогулок по городу и т.д. И главное, у города есть свой дух, интересная история - есть что защищать.

Получилось с парком - получится и ещё. Надо только вовлечь в эту деятельность большее количество людей и, возможно, объединиться в некую Ассоциацию, или движение, которое было бы на уровне города более влиятельно в вопросах сохранения исторической среды. С другой стороны, такое объединение может быть и политически проблемным: региональные власти и застройщики явно не готовы, чтобы в городской политике появлялись новые значимые игроки. Все это не слишком весело: за хаос 90-х и отсутствие конкуренции и прозрачности в городской политике 2000-10-х города заплатили непоправимой утратой исторического облика.

Сегодня в Репино под СПб начинается гайдаровская зимняя школа. Она сильно сфокусирована на идее локального и формировании навыков для запуска собственных проектов (в т.ч. в медиа). Программа тут, список литературы здесь. Темы дебатов более-менее привязаны к темам лекций и бесед каждого из дней. Отдельные дни посвящены конспирологии, медиа, исторической памяти, культурному предпринимательству, гендеру и стигматизации.

Дорогие питерские друзья, если вы можете и хотите посмотреть на дебаты в качестве членов жюри, напишите плиз об этом Оксане Мороз или мне (лучше в фб). Приехать можно будет из СПб вечерами 27, 28, 29 и 30 янв (в 18.00 - туда, в 23 - обратно), или 1 февр, в субботу (в районе 14 - туда, обратно - ночью). Очень рекомендую это сделать - дебаты вообще очень увлекательны, а сейчас они ещё и будут проходить по некоей новой методе.

Потрясающая история. Акторы, практики, смыслы, бюджетные и административные ограничения - все о проблеме работы с архитектурным наследиям в городах через один кейс (via Иван Курилла) - https://m.fontanka.ru/2020/01/28/098/

Капитан, капитан, улыбнитесь!
Гражданин капитан! Пощади!
Распишитесь вот тут. Распишитесь!!
Собирайся. Пощады не жди.

Это дедушка дедушку снова
На расстрел за измену ведет.
Но в мундире, запекшемся кровью,
Сам назавтра на нарах гниет.

Ветчина, да икорка, да пайка,
Да баланда, да злой трудодень...
Спой мне, мальчик в спартаковской майке,
Спой, черемуха, спой мне, сирень!

Спой мне, ветер, веселый мой ветер,
Про красивых и гордых людей,
Что поют и смеются, как дети,
На просторах Отчизны своей!

Спой о том, как под солнцем свободы
Расцвели физкультура и спорт,
Как внимают Равелю народы,
И как шли мы по трапу на борт.

Кто привык за победу бороться,
Мою пайку отнимет и жрет.
Доходяга, конечно, загнется,
Но и тот, кто покрепче, дойдет.

Эх ты, волюшка, горькая водка,
Под бушлатиком белая вошь,
Эх, дешевая фотка-красотка,
Знаю, падла, меня ты не ждешь

Да и писем моих не читаешь!
И встречать ты меня не придешь!
Ну а если придешь – не узнаешь,
А узнаешь – сама пропадешь.

Волга, Волга! За что меня взяли?
Ведь не волк я по крови своей!
На великом, на славном канале
Спой мне, ветер, про гордых людей!

Но все суше становится порох,
И никто никуда не уйдет.
И акын в прикаспийских просторах
О батыре Ежове поет.



Это строфы из поэмы поэмы Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слёзы» (1987). Буквально каждое ее слово - и это гениально! - отсылает к другим словам или словам с музыкой, от Мандельштама до Лебедева-Кумача, от Есенина до Галича.

Не будучи погружённым в контекст, понимать все эти отсылки, окликивания и рифмовки эпох невозможно. Кабиров работает с историей - но через «ископаемые» артефакты музыки и поэзии, для нынешних читателей неочевидные. Соединяет детские песенки 50-х с Белой Вошью, царицей ГУЛАГах. В общем, в этой поэме есть множество превращений смыслов. Чтобы это все разобрать, филологи Роман Лейбов, Олег Лекманов и Елена Стукалова написали книгу-комментарий, подстрочный, по проникновению в смыслы советских эпох конгениальную Кибирову. Она названа последней строчкой поэмы: «Господь! Прости Советскому Союзу!», и вышла в декабре в О.Г.И.

А поскольку Дима Ицкович - большой придумщик, презентация этой книги стала трехдневным трипом в СССР, и мне жаль, что он происходит в момент, когда я не в Москве. В общем, если вы ещё к этому не присоединились, то присоединяйтесь сейчас или завтра!

Очень рекомендую!

Объявляем набор в редакцию DOXA!

Мы ищем:

— авторов и редакторов
— новостников
— SMM-щиков
— дизайнеров и иллюстраторов

Если вы хотите развивать независимый студенческий журнал вместе с нами, читайте описания вакансий на сайте и пишите в наш телеграм-бот (@doxajournalbot) или на почту (doxa.fgn@gmail.com).

Дедлайн по подаче заявок: понедельник, 10 февраля.

Работа в журнале пока, в основном, проходит на волонтерских основаниях, но мы работаем над этим.

На этой неделе в Москве два важных ивента.

- Завтра, 6 февраля, в среду в Сахаровском центре в 19 лекция Дмитрия Травина и презентация книги об «Игре престолов». На презентации можно будет приобрести эту книгу и новинки издательства ЕУ СПб. Дмитрий, один из моих самых любимых лекторов, показывает, как можно думать о кино методами исторической социологии и экономики, и что им даёт кино. Подробный анонс ниже, записывайтесь и приходите!

- Прощание с Теодором Шаниным: 7 февраля, в пятницу, в 11-14 в ЦКБ #1. А в 19 в этот же день все соберутся в библиотеке Шанинки. Будет фильм Александра Архангельского и, видимо, воспоминания. Чтобы пройти, нужно записаться по линку выше.

Анонс лекции Дмитрия Травина:

Почему ни в одном из Семи королевств не было парламента, а суды слабо сдерживали насилие? Какой теории налогообложения следовала Дейнерис?  Кочующими или стационарными бандитами (в терминах Мансура Олсона) были Теон, сын Бейлона, и русский князь Владимир Святой?

Сериал «Игра престолов» не только отражает реальность европейского Средневековья, но и содержит серьезные размышления о развитии общества: о проблемах богатства и бедности, происхождении, функциях и роли государства, о формирования демократии и манипулирования сознанием масс. А книга Дмитрия Травина «Историческая социология в Игре престолов», соотносит популярный сериал и историческую науку  с современными социально-экономическими теориями.

На презентации можно будет приобрести новую книгу Травина. Также Дмитрий расскажет о новом издании книги «Крутые горки XXI века. Постмодернизация и проблемы России», для которого он дописал новую главу, посвящённую Трампу и другим политикам-популистам. Эту книгу и другие новинки издательства Европейского университета в Санкт-Петербурге тоже можно будет приобрести на встрече.

Несколько цитат только из одной главы новой книжки Дмитрия Травина. Лекция, презентация, сама книга и новые книги ЕУ СПб - сегодня, в Сахаровском центре, в 19.

Для размышлений о том, каким образом в давние времена возникали государства, «Игра престолов» дает нам чрезвычайно богатый материал. Прямо на наших глазах в сериале один из главных героев – принцесса Дейенерис Таргариен – предпринимает усилия по завоеванию Вестероса, которым она собирается править, как последний представитель своего рода. Чтобы восстановить права, она собирает большую армию и переправляется через Узкое море…

====

Нам трудно представить, что бандиты, ⁠ассоциирующиеся с противоправными действиями, и государственные мужи, стоящие на страже закона, каким‑то ⁠образом могут быть связаны в истории, однако Олсон показал, ⁠что это во многих ⁠случаях именно так.

Предположим себе, что ⁠где‑то в диких лесах живут мирные народы, занимающиеся охотой и собирательством. Эдакие Дети Леса. Живут они тем, что послали им боги. Убивают зверюшек всякими примитивными способами, питаются корнями растений и разными травами. Поскольку у них нет никаких сильных противников, Дети Леса не совершенствуют оружие, предназначенное для убийства. На огромных малозаселенных пространствах места хватает всем, и нет никакой необходимости сражаться друг с другом ради господства на земле.

===

Благодаря такому кочевому образу жизни и появилось название «кочующие бандиты». Это такие налетчики, которые лишь отнимают то, что уже произведено, но сами никак не заботятся о производстве. Однако в какой‑то момент кочующие бандиты стали понимать, что им невыгодно вести себя столь нерационально: отнимать все, убивать мужчин, уводить в рабство детей. Не лучше ли отнимать у работников лишь часть созданного ими продукта, а остальное оставлять им для того, чтоб каждая деревня могла выжить и продолжать трудиться? Чтоб семьи продолжали растить детей, и те становились в будущем хорошими работниками.

====

Похожие процессы происходили и на территории нашей страны. Славянское население, разбросанное по лесам и полям на огромных пространствах Восточной Европы, подвергалось атакам различных народов – хазар, печенегов, половцев, варягов. Хазары постепенно трансформировались из кочующих бандитов в стационарных, создали свое государство на Волге и стали бы, наверное, брать постоянную дань со славян, если бы не конкуренция со стороны варягов, оказавшихся в конечном счете более удачливыми господами.

====

Если мы вновь перенесемся в Вестерос того времени, когда происходит действие «Игры престолов», то обнаружим среди основных народов, придуманных Джорджем Мартином, явный аналог наших неспокойных варягов. Это железнорожденные, обитатели Железных Островов. Если подавляющее большинство Андалов и Первых Людей ко времени действия сериала осело на земле и утратило всякие черты кочующих бандитов, то железнорожденные не только сохранили бандитский образ жизни, но даже бравировали этим. ===== В отличие от варягов (норманнов, викингов) у железнорожденных не имелось возможности эволюционировать из кочующих бандитов в стационарные.

Написал в Republic про Теодора Шанина, гражданскую культуру и беспощадный постсоветский transition. Несколько фрагментов:

В 1989 году Шанин, внимательный слушатель перестроечных разговоров о том, как жить дальше, понял, что что-то в СССР идет не так. И написал заметку, ставшую почти единственной его попыткой повлиять на общественную дискуссию. Она вышла в №1 журнала «Коммунист» за 1990 год.

Споры тогда велись о том, как выбрать верную программу дальнейшего развития (страна привыкла развиваться «по плану») и что взять в нее из западного опыта: рыночную экономику или что-то другое. Ответ казался очевидным всем. Но не Шанину, чуть позже выступившему с крайне непопулярным лозунгом «иное всегда дано». Он противоречил нашему перестроечному «иного не дано»: дескать, коммунизм и сталинизм мертвы, дорога наша (к демократии и капитализму) ясна и понятна, надо только взять верный ориентир и уверенно шагать. А тех, кто шагать не хочет (коммунисты, гопники, националистическое и полуфашистское общество «Память», красные директора, несознательное и ждущее подачек население, деморализованные силовики, бессмысленные сотрудники бессмысленных научных институций) – ну, не на Колыму, конечно, но как-нибудь так устроить, чтобы решали мы, а они голосовали «как надо». Такое примерно было тогда настроение. Ведь «они» – из позорного советского прошлого, а мы можем с ним покончить и понимаем, куда двигаться.

Видя на своей стороне «государство и план», а на Западе – «капитализм и рынок», в конце 1980-х – начале 1990-х мы мыслили простыми бинарными оппозициями и не обращали внимания на механизмы взаимосвязи и взаимодействия явлений и акторов, согласования интересов, кооперации игроков, на проблемы с социальным капиталом, доверием и вообще с возможностью социального действия. Нам казалось, что с коммунизмом «все просто и понятно», что этот опыт надо забыть, как кошмарный сон, и сделать «все наоборот». А Шанин понимал, что этими намерениями вымощена дорога из одного ада в другой. И что успех западных демократий не в том, что они не ошибаются, а в том, что у них есть механизм исправления ошибок.

Одно из условий такого механизма – «терпимость к непонимаемому», которая повышает социальную эффективность меняющихся обществ – вместо «враждебности к неожиданному и незапланированному», которое «уничтожает ростки будущего».

Об этом Шанин говорил и в статье 1989 года, и в разговоре в ноябре 2019-го, который мне посчастливилось вести. «Британский университет приучил меня к тому, что университет – это царство разномыслия, и обогатить тебя может даже тот, с кем ты принципиально не согласен, – сказал мне Теодор, когда камеры были выключены. – Но, чтобы это состоялось, нужны четкие правила взаимодействия и нужно, чтобы все уважали эти правила и друг друга» (за точность цитаты не поручусь, но смысл был таким). Без впитываемого с детства искусства искать и находить компромиссы построить университет бы не удалось, говорил Теодор в разговоре 2011 года с Любовью Борусяк и Алексеем Левинсоном.

«Десятилетия официальной лжи, – писал тогда Шанин, – приучили многих в Советском Союзе цинично относиться к призывам совершать добровольные и бескорыстные поступки в пользу других людей или общества в целом, к альтруизму как к фактору социально-экономического развития. Мнение, что каждый печется только о себе, а страх перед властями или чистый эгоизм – единственные пружины действий, живуче и у вас [в СССР. – Б.Г.], и у нас, и его часто выдают за реализм. На самом деле это утопия, хоть и черная».

Шанин же в 1989-м именно того и опасался, что «недоверие к альтруизму» (термин Шанина – оцените его красоту!) окажет сильное негативное влияние на постсоветскую политическую реальность. Тогда эти слова просто некому было прочитать: мы созрели для их восприятия лет 15–20 спустя, когда в России началось становление гражданского общества.

У него самого такого недоверия не было. Не было и нашей ненависти к СССР.

Ведь Шанин прожил несколько десятилетий в Израиле и Европе, а коммунисты не только разрушили его дом – старый еврейский Вильно, превратив его в советский литовский Вильнюс, – но и спасли лично Теодору жизнь, вовремя вывезя его и семью (высылка превратилась в крайне своевременную эвакуацию) из Вильно буквально перед приходом туда нацистов. Так очевидное зло послужило благу. Об этом Шанин прекрасно рассказывает в диалогах с Архангельским. Книга вышла в серии «Счастливая жизнь», и ведь жизнь Теодора действительно была такой. А человек, испытывающий острую ненависть (в том числе к советскому), едва ли может быть счастлив. Ненависть, раздражение, брюзжащая разочарованность – кажется, эти эмоции были Теодору практически чужды.
«Бывали у меня и огорчения в России, – рассказывает Шанин Архангельскому, – оставившие тяжелый осадок на всю оставшуюся жизнь [выделено мной – Б.Г.]. В один из первых приездов [в разговоре со мной Архангельский уточнил, что эту историю Шанин рассказывал ему несколько раз, а случилось она где-то на рубеже конца 1960-х – начала 1970-х. – Б.Г.] я шагал по московской улице и увидел человека на дощечках. Вся грудь в орденах и медалях. А он сидел с шапкой на этих чертовых дощечках и просил милостыню. Я должен сказать, что Англия очень хорошо относится к бывшим солдатам. Израиль прекрасно относится. Если ты бывший солдат, получивший ранение, в Израиле за тобой ухаживают изо всех сил. Я не очень понимал, что в других местах может быть по-другому. И когда я увидел этого человека на дощечках, протягивающего руку, я высыпал все деньги, которые у меня были в кармане, в его шапку. И весь день чувствовал себя больным. После этого сказал все, что думаю об этом, – и в институте, и всем моим русским друзьям. И убрался из России побыстрее».

В последние дни меня окружают буддийские мотивы. На зимней школе давал студентам читать вот этот текст. За что, наверное, и получил шутливое прозвище «ботхисатвы». А на передаче у Сергея Медведева, где вместе с замечательным психологом Сергеем Ениколоповым обсуждали статистику и факторы самоубийств, заметил (в перерыве, не в эфир), что рождаемся мы не по своей воле, и не для всех живых существ рождение является благом. На что Сергей Медведев резонно заметил: «Это ты своим буддистам будешь рассказывать!» Остальная часть разговора имела более серьезный характер.

Фрагмент:

"Сергей Ениколопов: В конце 20-х была большая партийная дискуссия на тему: "Может ли большевик покончить с собой?" Читать это сейчас даже иногда смешно. На полном серьезе обсуждалось: а вот если большевик попал в лапы белой контрразведки, его пытают, и он боится, что выдаст товарищей?.. Кто-то говорил, что это правильно. И вдруг какой-то довольно известный партийный персонаж говорит: "А если вдруг части Красной Армии освободят город, а он уже покончил с этой жизнью?!" Борца уже нет. Конец 20-х – там все было очень серьезно. Тогда никто не обращал особого внимания на то, что потом стало называться "посттравматическим стрессом", разочарованием участников революции и Гражданской войны в том, за что они боролись.

Борис Грозовский: А "Как закалялась сталь" – это во многом история про то, как человек, оказавшись в трудной ситуации, не прибег к этому способу, а сумел вырваться.

Сергей Медведев: Это уже советская биополитика, которая говорит, что твоя жизнь тебе не принадлежит, твое тело принадлежит не тебе, а государству."

Большой разговор об истории и практике самоубийства в России. Почему мы третьи в мире по числу самоубийств на душу населения (и первые по мужским самоубийствам), почему мужчины совершают суицид в шесть раз чаще женщин, и про марийскую/мордовскую/чувашскую месть: повеситься на воротах соседа.

У Олега Хархордина в издательстве ЕУ СПб вышла новая книга «Республика, или Дело публики». 21 февраля, в следующую пятницу вечером фонд Гайдара организует ее презентацию в Шанинке, записывайтесь и приходите! А пока - моя критическая рецензия в Репаблике.

Фрагменты:

Вот четыре признака классического республиканизма:
1. ⁠Свобода («не быть в воле другого», то есть не ⁠находиться в ситуации, когда другой человек может принимать произвольные решения относительно ⁠тебя).
2. Доблесть (то есть добродетель в сочетании с умением достигать общественно ⁠значимых целей).
3. Участие (не только ⁠возможность, но и обязанность участвовать в жизни ⁠сообщества, города, государства, в том числе работая на выборных должностях).
4. Признание (общественная ценность славы, которая питает стремление вписать свои доблестные дела в историю народа).
=======
Книга Хархордина в большей степени полемична, чем другие выпуски просветительской серии «Азбука понятий». Автор постоянно противопоставляет друг другу республиканизм и либерализм.
========
Книга начинается с тезиса, который и сам Хархордин признает неоднозначным:
России присуща свобода. Просто свобода эта республиканского, а не либерального характера.
Неудача либерально-демократического проекта в России (демократические институты не работают, отсутствуют реальная политическая конкуренция и независимый суд) заставляет задуматься об альтернативе, и Хархордин ищет эту альтернативу в республиканской мысли.
======
Но если, как справедливо пишет Хархордин, российские либералы так и не смогли сделать политику конкурентной, а суд – независимым, то каким образом это может получиться у «республиканцев», у которых еще меньше последователей и в научном мире, и среди широкой публики?
======
Либерализм неудобен нынешнему политическому режиму тем, что ставит свободу, личные права выше интересов любых общностей, включая государство. Но республиканизм точно так же неприемлем для автократии! Гражданское участие в делах города, региона и страны, энергия неравнодушия уже сейчас мешает элите управлять страной как своей собственностью.
======
Поэтому я не думаю, что в контексте современной российской политической и социальной жизни противопоставление либерализма и республиканизма «работает». Скорее, они невозможны друг без друга как содержание и форма: либерализм говорит о том, что нужно сделать, а республиканизм – о том, как и почему это должно и может быть сделано.

Много всего интересного в ближайшие дни.

Сегодня в Шанинке - доклад замечательного философа Виктора Каплуна о понятии политического у Арендт и Шмита.

Сегодня же в СЦ- разговор о самоцензуре с Михаилом Немцевым.

20 февр в СЦ- Павел Нерлер, Никита Петров и Глеб Морев о первом аресте Мандельштама.

У меня на этой неделе один разговор - 21 февр, в Шанинке с фондом Гайдара - презентация замечательной книги «Республика» Олега Хархордина, с Василием Жарковым и Александром Мареем.

25 февр в Мемо - доклад философа Николая Плотникова о праве и справедливости.