Об общественном климате

Журнал «Большой город» долго публиковал переписку Льва Рубинштейна и Бориса Акунина. Вот фрагмент из письма ЛР (октябрь 2011): в ответ на предложенные Акуниным тему аллергенов (что в Москве вызывает аллергическую реакцию) и мысленный эксперимент - на 24 часа стать мэром Москвы:

А вот не знаю, что бы я сделал.

И дело даже не в том, что за сутки ни черта не сделаешь. За сутки как раз многие вещи могут произойти. Например, революции. Да и сверху многое можно провернуть. Выселить, например, из Кремля (за те же самые 24 часа) засевшую там питерскую шелупонь и объявить Кремль музейно-культурно-ресторанной зоной. За то же время можно разогнать всю Лубянку, а в самом главном здании учредить музей ГУЛАГа. Можно объявить незаконной деятельность «партии жуликов и воров» в пределах города Москвы. Можно особым указом объявить все площади свободными для волеизъявления граждан, если, конечно, они не носят ксенофобского, фашизоидного или коммуноидного характера. Можно издать указ, запрещающий хранить незакопанные трупы в центре столицы. Можно тотально разогнать милицию, а на ее место набрать другую. Можно много чего успеть за сутки. На уровне указов и распоряжений, разумеется. И более ни на каком, увы.

Но можно ли издать указ, в соответствии с которым москвичи и гости столицы не имеют права иметь такие выражения лиц, какие они имеют, и говорить с такими интонациями, с какими они говорят? Можно ли заставить людей не смотреть друг на друга с агрессией и подозрительностью? Можно ли указами и распоряжениями изменить окружающий нас общественный климат? Даже за такой долгий срок, как сутки, и даже если в те самые сутки начальником города будет такой мощный и харизматический лидер, как я - или на худой конец ты.

А ведь именно он, общественный климат, и есть главный аллерген.

День Булата Окуджавы

100 лет Булату Окуджаве – автору песни, в которой есть слова «мы за ценой не постоим»

Но сам Окуджава, фронтовик, говорил по-иному: «Я считаю, что великой войной эту бойню называть нельзя, это неприлично. Бойня не бывает великой».

Окуджаву нужно и важно читать, уверена Ольга Розенблюм, литературовед, исследовательница эпохи «оттепели», – потому, что он десятилетиями искал ответ на вопросы, важные и сегодня. Как война и репрессии сказались на мне и моем поколении? Какими они нас сформировали? Какой вклад мы сами в них внесли?

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review», телеграм проекта — «Страна и мир».)

А что касается слов «мы за ценой не постоим», то вот как их объясняет сам Окуджава: эту песню для фильма «Белорусский вокзал» он написал не от своего имени, а от имени тех, кто сидит в окопе. «Да, за ценой не стояли, действительно, – говорил он в интервью 1995 года. – Но это не мои слова и не моя точка зрения».

О своем взгляде на войну Окуджава написал повесть «Будь здоров, школяр!». Не только автобиографический герой повести, школяр-новобранец, но и генерал не понимает, кто сейчас стреляет, где свои, а где враги. Отдаются бессмысленные приказания, девушка-связистка погибает от мины, которую заложили солдаты ее же собственной части. Нет еды, нет обмундирования, а солдаты пьянствуют и спят с женщинами, которым не повезло принять их на постой.

В живых остается один школяр – просто потому, что ему повезло в этой бойне.

Я думаю, что назначение Андрея Белоусова министром обороны - чрезвычайно сильный и опасный ход, который сильно недооценивается аналитиками. Вот заметка об этом. Несколько положений:

Назначение Андрея Белоусова министром обороны — очень плохая новость для Украины и всех, кто может столкнуться с российской агрессией.

Сергей Шойгу был министром обороны 11 с половиной лет. Время для его отставки Путин выбрал в своей обычной манере: не тогда, когда армия терпела неудачи и топталась на месте, а критика министра была оглушительной (весна 2022 – лето 2023), а когда армия стала показывать успехи.

Основные претензии к бывшему министру обороны — гигантская коррупция; плохая организация снабжения армии оружием и снаряжением; многочисленные проблемы в военной логистике, которые приводят к избыточным потерям солдат и техники; тактика «мясных штурмов»; близкий к нулевому уровень доверия солдат и командиров низшего и среднего звена к генералитету; советская стратегия и тактика ведения боевых действий (война, которую ведет Россия, не слишком технологична).

Отдельная проблема — слабое взаимодействие на горизонтальном уровне и большие проблемы с коммуникацией в армейской вертикали.

Даже половины или трети из перечисленных выше причин было более чем достаточно, чтобы убрать Шойгу. В упрек ему легко поставить и слабые результаты всей украинской кампании. Аргументов в пользу Шойгу всего два: значимость («политический вес») этой фигуры и его лояльность вождю.

===================

Под влиянием руководства генералы начнут действовать более рационально. Станет меньше вранья и бессмысленных, тупых приказов. Генералитет выйдет из состояния расслабленной роскошной жизни, и трудиться ему придется с большими перегрузками. Если не получится, то Белоусов с большой охотой займется поиском талантливых молодых офицеров, которых можно продвинуть вверх.

Все это, конечно, очень плохие новости для Украины. Одно лишь повышение рациональности управления вместе с ростом мотивированности и самоотдачи у командиров сделают сопротивление российской агрессии более сложным. Думаю, этого новый министр добиться сможет, тем более, что отталкиваться придется от нынешнего, весьма низкого уровня рациональности, мотивированности и самоотдачи. Еще хуже, если Белоусову удастся сделать российскую армию более технологичной.

Старому генералитету будет очень сложно сопротивляться Белоусову. Не в последнюю очередь потому, что его отношения с силовыми структурами бесхитростны, просты и доверительны, а сам он стяжательством не отличается. Произведенные в последние дни аресты в руководстве Минобороны и Генштаба должны показать военным, что Белоусов облечен полным доверием Путина и будет действовать в согласии со спецслужбами.

В условиях войны с Украиной очковтирательство, создание пиар-мифов и прочее надувание щек, большим мастером в котором был Шойгу, явно стало цениться Путиным меньше, чем организованность и технологичность. На это намекает и новая должность бывшего главы ФСБ и секретаря Совбеза Николая Патрушева.

Диктаторы сплошь и рядом совершают однотипную ошибку: опасаясь измены, они назначают на ключевые должности не ярких и компетентных соратников, а безусловно лояльных, но часто бездарных и некомпетентных. У Путина таких назначений за четверть века во главе России — не перечесть.

В экономические и финансовые структуры Путин почему-то наоборот назначает компетентных менеджеров. Напротив, в силовые структуры раз за разом идут лояльные, но не слишком эффективные руководители. Видимо, до войны с Украиной Путин считал, что компетентность важна в управлении гражданскими делами, а главное и единственное качество силовика — лояльность. Война могла сильно пошатнуть это представление.

Назначив Белоусова министром обороны, Путин изменил своему обычаю и, думаю, в перспективе сильно усложнил ситуацию для тех, с кем воюет и с кем может воевать Россия. Боюсь даже представить Антона Силуанова во главе ФСБ, а Эльвиру Набиуллину — министром внутренних дел.

Удивительное дело: спрос на акции крайне слабо зависит от их цены. А от чего же он зависит? От притока\оттока средств на рынок. Но о динамике размещения инвесторами средств на рынке и их изъятии инвесторы знают явно недостаточно. Текст про это. Несколько подробностей:

Финансовые посредники, через которых инвестируют средства домохозяйства, обычно действуют в рамках заранее определенных мандатов. Они распределяют средства между видами активов в оговоренных пропорциях (например, 20% в акции, остальное в облигации, или наоборот). Эта схема кажется разумной: инвестор может не быть уверен в качестве управляющего, и пропорции инвестиций защищают от лишнего риска.

Эта схема ведет к тому, что средства, инвестированные в рынок, надолго на нем задерживаются. В результате эластичность спроса на акции очень низка: связанные своими мандатами финансовые институты не могут перекладывать средства из одного вида активов в другой.

Рост доходности акций на 10% ведет к увеличению притока на фондовый рынок всего на 0,1%. Это очень низкая эластичность: спрос почти не зависит от цены и доходности акций. Более того, если доходы инвестора от акций выше среднерыночных, то вероятность, что он увеличит сумму средств, размещенных в акциях, не выше, а ниже. А если инвестор получает доходность ниже рынка, он может добавить средств. 

Классические модели ценообразования, по которым учат финансистов в университетах, предполагают, что постепенное перекладывание инвестфондом $1 млрд из облигаций в акции не меняет их цены. Но неэластичный спрос на акции и волатильность потоков (частные инвесторы могут вводить средства на финансовые рынки и забирать их) ведут к большой волатильности цен.

Притоки и оттоки средств домохозяйств оказывают огромное влияние на фондовый рынок. Так, прирост инвестиций в акции на 1% увеличивает их стоимость примерно на 5%. Но когда цены на акции выросли на 5%, спрос на них падает всего на 1%.

Инвесторы интуитивно чувствуют, что потоки сильно влияют на цену акций, но экономическая теория долго этого не признавала. Ожидания будущих доходов по акциям сильно коррелируют с потоками средств на рынок. Всего потоки средств объясняют 90% вариаций динамики доходности по акциям.

Рабство в России никак не заканчивается

Третье возрождение крепостного права – после царского и советского – происходит буквально на наших глазах, констатирует историк Борис Керженцев. Сегодняшние беглецы от рекрутского набора, то есть от опасности быть мобилизованными, испытывают те же чувства, что и русские, бежашие во второй половине XVIII века «за литовский рубеж», к «польским вольностям». Они бегут от извечной и тяжкой российской неволи, от давящего ощущения несвободы, от абсолютной зависимости от чужой воли, жестокой и бессмысленной.

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review», телеграм проекта — «Страна и мир».)

Потребительские привычки россиян и их образ жизни далеко ушли от привычек трехсотлетней давности. Но главная черта российского рабства осталась неизменной: все, что делает человек, сама его жизнь, его свобода находятся в полной зависимости от государства. Точней, от тех, кто узурпировал власть и считает себя государством.

Почему Владимир Путин пользуется такой безнаказанностью?

Ответ на этот важнейший вопрос дает Бенджамин Натанс, анализируя интеллектуальное наследие великого человека – Андрея Сахарова. Сегодня день его рождения – 103 года.

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review, телеграм проекта - «Страна и мир»)

Лауреат Нобелевской премии мира, физик Сахаров далеко не всегда был сторонником демократического устройства. Но его собственные размышления и знакомство с идеями Александра Солженицына постепенно сформировали в нем убеждение, что только демократия способна обеспечить интеллектуальную конкуренцию в обществе, а значит, и его доброкачественное развитие.

Сахаров не просто воспринял важнейшую для демократии идею, что права человека не зависят от гражданства, они универсальны, но пошел дальше: сосредоточился, и это предельно актуально сегодня, на праве свободного обмена информацией и праве без страха ее обсуждать.

Попрание этих прав и создало нынешнего Владимира Путина: у меньше ограничений, чем у любого российского правителя XX века. Его не сдерживают ни законы, ни институты. Российская правовая система превратилась в фарс.

Даже на символическом уровне у Путина нет ограничений. Он не встроен в самое элементарное человеческое сообщество — семью. И это крайне опасно.

Еще одна подборка текстов с нашего сайта "Страна и мир - Sakharov Review". На сайте мы публикуем написанные для «Страны и мира» эссе и конспекты выступлений. Если вы хотите предложить текст/тему – пишите editors@sakharov.world.

Является ли российский режим идеологическим? Как он использует идеологию?

Этому вопросу была посвящена организованная «Страной и миром» дискуссия, в которой участвовали Сергей Гуриев, Мария Снеговая и Никита Савин. Российский режим идеологичен; индоктринация идеологией усиливается, используя ослабление Запада, полагает Снеговая. Гуриев, напротив, полагает, что российский режим не имеет идеологии (в том смысле, в каком она была у СССР). Если под идеологией понимать внутренне согласованный и кодифицированный набор принципов и убеждений, то пока у российского режима идеологии нет, считает Савин. Идеологические практики, которые внедряют власти, побуждают население к политическому бездействию. Читайте конспект этого интереснейшего разговора на нашем сайте.

Либерализм неизбежно должен был стать для Путина главным врагом, пишет публицист Виктор Постнов. Главной ценностью для Путина было сильное государство. Это обусловило его консервативный поворот, роднящий его с консерваторами второй половины XIX века. Абсолютизирование государственного суверенитета превратило для Путина права человека в опасный институт, правозащиту – в политическую деятельность, а критику власти – в предательство. Как и консерваторы 150-летней давности, Путин уповает на «слияние царя и народа», которому не нужны ни институты, ни система сдержек и противовесов. 

Считается, что идеологические авторитарные режимы страшнее и опаснее неидеологических. Но на самом деле это не так, утверждает обозреватель Аркадий Островский. В начале войны путинский режим активно имитировал нацистскую символику и эстетику. Это имитация, манипулятивный продукт, – так же, как сам Путин в начале первого президентского срока отвечал на желание населения видеть во главе государства не то Штирлица, не то Сталина.

На Ближнем востоке уже идет Третья мировая война, и РФ в ней – на стороне Ирана

Долгое время РФ пыталась усидеть на двух стульях в ближневосточных отношениях: поддерживала еще советские связи с арабскими режимами и одновременно наладила и укрепляла контакты с Израилем.

Поворотной точкой стала так называемая мюнхенская речь Владимира Путина, с сожалением констатирует политолог Зеэв Ханин.

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review», телеграм проекта — «Страна и мир».)

Путин раз и навсегда решил, что Запад его обманывает или обманул, и повторяет это как мантру.

События 7 октября и их последствия обернулись для Путина еще одним выигрышным моментом: если бы не нападение «Хамаса», мы бы сейчас наблюдали, как на лужайке перед Белым домом, где король или наследный принц Саудовской Аравии, премьер-министр Израиля и президент США пожимали бы друг другу руки после подписания договора об установлении полноценных дипломатических отношений между Израилем и Саудовской Аравией.

Дальше к этому соглашению начали бы присоединяться другие страны из умеренных стран саудовского блока. И на этом столетний арабо-израильский конфликт был бы фактически закончен. В этой картинке не было бы места для РФ.

​​В 2011 г. журнал Большой Город выпустил номер, полностью посвященный Тбилиси, собранный из интервью самых разных жителей. Не могу не поделиться этими прекрасными цитатами:
 
«Кажется, местом силы здесь может оказаться любое пространство, где собирается больше одного человека. Здесь не убито чувство истории. Здесь все состоит из маленьких заведений –магазинов, галерей, лавочек, хинкальных. Все вместе здесь становится одним длинным тостом».
 
Разговоры в Тбилиси гораздо больше рассказывают о жизни города, чем любые газеты и журналы. «Ну Грузия же не Европа, да? Тот дурак, кто считает, что Европа. И вот мы рвемся, рвемся в эту Европу , мы теперь такие европейцы! А то, что я грузин, -- это кто теперь помнить будет? Мы же все свои корни на берегу растеряем! Я не знаю, я уже от этого порядка устал. Не может быть в Грузии слишком много порядка, это уже не Грузия будет, а черт знает что! Дед мой родился в Кахетии, я туда езжу каждый год, дом там наш стоит в селе. Как это село ты в Европу запихнешь? Что оно там делать будет?»
 
«Тбилиси – город маленький. И все тут видят, что улицы постоянно переименовывают. Жил такой-то – значит, нужно в честь него назвать. Потом узнали, что кто-то новый там жил известный, - опять название меняют. А еще такое было: сначала все улицы были в честь большевиков, а как рухнула советская власть, в честь меньшевиков попереназывали».
 
Архитектура Саакашвили абсолютно непонятная, тут даже слова «архитектура» трудно употребить. Самое ценное в стране, в культуре, в городе – самобытные раритеты. Если мы все это уничтожим, будет неинтересно в эту страны приезжать. Зачем нам быть похожими на Токио или Нью-Йорк? У этого города свой кайф».
 
«В 80-е, года я была студенткой, в районе около Анчисхати существовали мастерские, где люди шили грузинские костюмы, вышивали, керамикой занимались. Сейчас все это ушло, только рестораны сплошные кругом. И главное – одинаковые, даже меню не меняется, не говоря уже о ценах».
 
«Последнее время ощущение такое, что просто вот вся деревня понаехала в Тбилиси. Раньше я с работы возвращалась домой пешком, и это было так весело и интересно: масса знакомых. Сейчас я иду по улицам – и лица абсолютно незнакомые. Знакомого встретишь, только если очень повезет».
 
«Я люблю ходить в Тбилисские общие бани – просто понаблюдать, как кто живет. Тут каких-то старушек видишь, которые приходят зубы почистить или помыться. Дико и больно, что у них нет возможности сделать это дома. У многих нет горячей воды. В Тбилиси в какой-то момент в старых домах отключили центральное отопление, и у кого-то появился генератор, а у кого-то нет. И до сих пор дома не отапливаются. Все сами себе устанавливают отопительные приборы».
 
«Власти в последнее время пытаются реставрировать город, но очень его уродуют. Нет вкуса у них что ли. Они за дикое бабло заказывают каким-то итальянским архитекторам мосты эти. Чудовищно это. Можете отъехать куда-нибудь – и облагораживайте себе там спальные районы. А в старый центр, единственное, что от города осталось, после войны, зачем всаживать что-то, понимаешь? Это вообще был уникальный город, но после революции все взорвали. Там, где Метехи сейчас, в стенах был средневековый замок царский, целый дворец напротив бань. Метехи даже видно не было. Но это все уничтожили. И мосты взорвали. Ладно, осталось что-то – крохи какие-то. Так они и это своим пластиком портят. Это реальное зло».
 
«А все равно вот это время, когда у нас не было воды, света, тепла, я с нежностью вспоминаю. Странная ностальгия, да? Вот у нас была улица, на улице горели костры из шин, и туда все из домов выходили греться. Потому что дома было, как в погребе, холодно. И не важно, министр ты, шминистр, есть у тебя деньги, нет, -- электричества и тепла ни у кого не было. И какое-то такое единение было. А потом появился ге-не-ра-тор. И все разделились на тех, у кого есть генератор, и на тех, у кого нет».
 
#Georgia
#Тбилиси

Наивысшего демонстрационного эффекта можно достичь, использовав для доказательства серьезности намерений Кремль или окрестности Рублевки. Все вопросы сразу отпадут.

Политолог из ВШЭ Дмитрий Суслов, предложивший провести «демонстрационный» ядерный взрыв, в разговоре с РБК сказал, что его можно было бы устроить на нейтральной территории, либо на территории России.

«Речь не идет о том, чтобы проводить это над Украиной или внутри Украины, речь не идет о том, чтобы проводить это на территории какого-то третьего государства», – сказал он.

По его словам, в последнее время западные страны считают блефом не только заявления России о готовности прибегнуть к ядерному оружию в случае конфликт с НАТО, но даже учения с применением тактического ядерного оружия. Подобную точку зрения озвучивают и западные политики, вроде главы МИД Польши Радослава Сикорского, и западное экспертное сообщество и СМИ, указал Суслов.

«Для того чтобы доказать, что это не блеф, необходимо от заявлений переходить к практическим шагам. И наиболее недвусмысленный практический шаг, наиболее недвусмысленный сигнал, призванный продемонстрировать готовность России прибегнуть к ядерному оружию в случае возникновения прямой войны между Россией и НАТО — это демонстрационный ядерный взрыв»

Более миллиона человек уехали из России с начала полномасштабной войны — потому что не хотели воевать, убивать людей, терпеть репрессии.

Большинство из них уехали в никуда. Без планов, денег и ясных перспектив. Сейчас они на чужой земле, вдали от близких, без работы, без языка. Многие — в депрессии.

Несмотря ни на что, эти люди волонтерят, протестуют, помогают беженцам и борются с войной.

«Ковчег»‎ — самый большой проект, который помогает россиянам с антивоенной позицией в эмиграции и внутри страны.

За последние два года «Ковчег»‎ предоставил экстренное жилье, юридические консультации, психологическую и другую помощь 210,000 человек.

3,000 волонтеров помогают в чатах, шелтерах, на курсах, в сообществах. Чтобы продолжать, постоянно нужны средства и поддержка.

Не проходите мимо. Помогите людям встать на ноги, чтобы они помогли другим и продолжили бороться за мир.

ПОМОЧЬ СЕЙЧАС

Даже $10 изменят чью-то жизнь!

От идеи общего блага — через негативную свободу — к цинизму

В Moscow Art Magazine - замечательный диалог Алексея Юрчака и Ильи Будрайтскиса. Несколько реплик А.Ю.:

Советские люди могли одновременно критиковать государственную номенклатуру и продолжать относиться серьезно ко многим этическим нормам социалистического общества. Многие их них не воспринимались как социалистические — они были просто частью здравого смысла. А «социалистическими» они стали выглядеть уже ретроспективно, через призму перестроечной критики, постсоветских рыночных реформ и либеральной идеологии.

В советское время окружающая реальность была проникнута само собой разумеющейся идеей: человек живет не только ради себя или своих близких, но и для некоего общего блага. Хотя для многих в советское время идея «социализма» с его заявленными идеологическими целями представлялась смехотворной, да и само слово «социализм» для большинства было запятнано номенклатурной речью, тем не менее идея, что смысл жизни связан с общим благом и лучшим будущим, оставалась важной основой нравственной ткани общества.

В период распада СССР и последовавших за ним преобразований поменялись не просто законы, цены или институты государства, но и то, что антропологи называют  «космологией»  мирового устройства — набор базовых видов здравого смысла, ориентиров, отношений и понятий, включающих восприятие времени и пространства, отношение с окружающими, способы саморефлексии, понимание того, что является ценностью человеческой жизни, и т.д. 

История реально существовавшего советского общества оказалась вытеснена постсоветским нарративом о циничном homo soveticus. В действительности советское общество было намного более сложным; его базовые этические ценности нельзя свести к повсеместному цинизму или идиотизму, характерным для карикатурного homo soveticus и карикатурных райкомовских секретарей.

«Карьерист» или человек, для которого материальные блага стояли на первом месте, большинством не ощущался как «свой». Понимание свободы для подавляющего большинства не было напрямую связано с личным интересом,  «здоровым эгоизмом», стремлением к экономической независимости. Это касалось как «обычных» людей, так и диссидентов.

Вместе с тем реформы государственной экономики в 1980-е годы — хозрасчеты, кооперативы, индивидуальная трудовая деятельность — начали подготавливать почву для совсем другого понимания свободы — свободы от ответственности за других и от ощущения долга перед окружающими. При демонтаже Советского Союза именно эта идея свободы — свободы от ответственности за других – начала доминировать в публичном дискурсе. Ее  представляли как  «естественную» черту человека, которую просто задавили в советское время.

Девяностые годы для огромного количества людей стали годами моральной и личностной ломки. В кризисе оказалось то, что для многих являлось базовой этической ценностью и что имело прямое отношение к тому, как человек воспринимал «смысл жизни». Например, ощущение того, что мы все ответственны перед окружающими и перед будущим [...], вдруг оказалось чем-то наивным, признаком незрелости, тяжелым наследием патерналистского государства, в котором люди забыли, что за свою судьбу каждый должен нести сугубо личную ответственность, и что в жизни всегда будут победившие и проигравшие. По крайней мере, так это описывал пришедший к власти либеральный дискурс.

Социалистическая идея поменялась на прямо противоположную, согласно которой единственный способ быть «свободным» — это никак не зависеть от других и не быть им ничем обязанным. Такое понимание личной свободы наложилось на идеи изменения социально-экономической структуры общества, [...] ведь главным философским основанием неолиберализма является идея общества как совокупности индивидуумов, каждый из которых ответственен только за себя.

Результатом первого постсоветского десятилетия, или способом совладать с травмой перехода от советского общества, стала нормализация циничного отношения к любому высказыванию и к истине как таковой.

Украденная жизнь и тайные пути смысла

В начатой Навальным дискуссии о 1990-х один из самых значимых текстов, мне кажется, написал Илья Кукулин. Несколько цитат из него:

Почему «спор о 1990-х» возник именно сегодня? Причина мне видится в войне и разрушительном влиянии, которое российский режим оказывает на общество. Война продлится еще непонятно сколько времени, репрессии в стране идут по нарастающей, осмысленность любого социального действия поставлена под вопрос, и у некоторых людей [...] возникает ощущение, что у них украли жизнь, которую они могли бы достойно прожить. [...]

Ощущение украденной жизни, в свою очередь, провоцирует поиск причин, а значит, и ретроспективный анализ собственного и общественного опыта последних десятилетий.

Потребность человека считать свою жизнь осмысленной — очень сильная и очень важная. [...] Cоветские граждане должны были (такой была навязанная властями социальная норма) видеть смысл своей жизни в работе на государство, которое позволяло им тем самым участвовать в Большой Истории. Вопрос, что означает осмысленная жизнь в советских и постсоветских условиях, имеет прямое отношение к будущему России.

1990-е годы стали травматичными для многих людей. Травма эта устроена очень сложно. Были люди, которые жили в нищете, у которых убили близких друзей или родственников. Но такую личную катастрофу перенесли далеко не все [...]

Еще два фактора для многих людей были не менее, а может быть, и более психологически травматичны, чем насилие и аномия (индивидуальное или коллективное переживание кризиса социальных норм и распада привычных социальных связей).

Первый — крах советского социального контракта.
Люди при советской власти могли жить очень бедно, но предсказуемо, и примерно понимали, где (и у кого) можно что-то достать на завтрашний день. В постсоветское время этот контракт распался, но предотвратить этот распад не мог, я думаю, никто.

Второй — крах советской системы централизованного распределения смысла жизни.
Люди, работавшие на градообразующих военных заводах, знали, что участвуют в Большой Истории, потому что делали оружие, противостоящее Стратегическому Противнику. После коллапса советского ВПК никто не объяснил этим людям, осмысленно ли они прожили свою жизнь, если агрессивное государство, на которое они работали, потерпело крах.

Реформаторы не поняли, что их задача — быть не только кризисными менеджерами, но и  политиками, и коллективными психотерапевтами для общества, проходящего через очень болезненную трансформацию. [...]

Один из этих провалов — полное непонимание того, как политика связана с ценностями, а ценности — с переживанием осмысленной жизни, которое [...] позволяет [...] преодолевать трудности, понимая, зачем ты это делаешь, но терпеть не ради государства, а ради себя и для других людей, которых ты сам(а) выбрал(а). 

Одни считают, что высшая ценность — свобода, другие — социальная справедливость, третьи — безопасность. Ни одна политическая сила не может реализовать все ценности сразу. Только популисты могут обещать совместить их и раздать поровну всем членам общества, но не приносят ни безопасности, ни свободы, ни справедливости. Понимания этого в 1990-е годы очень не хватало.

Путин — крайний случай популиста, который обещал сделать так, что всем будет хорошо [...]. Нынешний российский режим [...] разрушил социальный порядок и установил на его месте организацию непрерывной войны [...]. Но давайте не будем считать, что этот режим отнял у его противников возможность осмысленной жизни. Каждый из нас может вырастить в себе это чувство — вопреки тому, что с нами происходит, — и помогать это делать другим. Эта работа — тоже часть сопротивления.

Путин и его присные разрушили очень многое, но они не разрушили и не могут разрушить возможность делать осмысленной свою жизнь и жизнь близких/ [...] То, что мы делаем вместе — это производство осмысленной истории, которая противостоит коллективному безумию и террору. Прокладывание тайных путей, капилляров мирового смысла.

Для сайта "Детали" рассказал несколько малоизвестных страниц жизни любимого психолога Даниэля Канемана, связанных с Израилем (часть 1, часть 2). Несколько интересных моментов:

- Канеман стал делиться личным опытом Холокоста только после получения Нобелевки. Зимой 1941/42 в оккупированной Франции 7-летний Даниэль чудом выжил, попавшись эсесовцу после наступления комендантского часа. Тот не заметил на нем "звезду Давида", которую тогда должны были носить евреи, и взял ребенка на руки, вероятно, вспомнив об оставленном в Германии сыне.

- Отец Даниэля работал в L'Oreal, чье французское отделение возглавлял человек, который организовывал преследование евреев во Франции. Отцу Канемана он сильно помогал, но тот умер незадолго до освобождения Франции, пройдя концлагерь (после него весил 45 кг). Одну из зим они прожили в неотапливаемом курятнике на юге Франции.

- 9-10-летний Даниэль должен был избегать контактов с одноклассниками и учителями, чтобы они не догадались, что он еврей. Выживание семьи зависело от того, чтобы стать незаметными. Они чувствовали себя зайцами, на которых идет охота. Канеман размышлял о том, почему на них не доносят. Несколько месяцев он провел в заточении в комнате. Периодически немцы и французы-коллаборанты устраивали облавы, все пойманные были мертвы.

- Впитанное Даниэлем с детства представление: зло - это не "то, что делают злые люди". Зло бывает сложным, добро ошибается. Люди бесконечно сложны и интересны в своей неоднозначности, и нет "просто плохих" или "просто хороших".

- После войны семья перебралась в Израиль. Когда ООН принял план о разделе Палестины, Даниэль танцевал на улицах: "Я ненавидел статус еврея в Европе. Я не хотел, чтобы на меня охотились". В Иерусалиме арабская пуля однажды прошла через спальню Даниэля, командир его скаутского отряда был убит. В январе 1948 мимо его дома проходил отряд, потом ставший известным как "Колонна 35": он весь погиб, пытаясь деоккупировать еврейское поселение к югу от Иерусалима.

- Первые когнитивные искажения 21-летний лейтенант Канеман открыл, работая психологом в армии Израиля (иллюзия достоверности - далеко идущие прогнозы на основании ограниченной информации).

- Канеман уехал в США после примерно 30 лет в Израиле и сначала, в отличие от своего соавтора Амоса Тверски, не получал приглашения престижных университетов (а потому ревновал Тверски).

- Тверски, не получивший Нобелевку только потому, что слишком рано умер, тоже был лейтенантом. На учениях по штурму позиций с колючей проволокой, когда солдата из его взвода охватила безотчетная паника, Амос закрыл его своим телом за секунду до взрыва. Во время войны Судного дня (1973) Канеман и Тверски вернулись в Израиль и присоединились к армии. После 1973 Канеман готовил доклады об угрозах Израилю, вероятности новой войны и мирных переговорах, но бросил, когда понял, что тогдашний глава МИДа Израиля склонен опираться на свою интуицию, а не на прогнозы экспертов.

- Работая вместе, Амос и Даниэль проводили вместе целые дни и превращались в единое сознание. Об этом прекрасно рассказывает книга Майкла Льюиса The Undoing Project. Глубина этого партнерства была невероятной. Последние 5 лет, с 2018, Канеман прожил вместе со вдовой своего бывшего друга.

- После войны 1973 Канеман и Тверски считали, что кратчайший путь к миру - отдать полученные в ходе войны 1967 года территории. Эта позиция была крайне непопулярна. В конце 2000-х мечтавший избавить людей от самоуверенности Канеман, явно имея в виду Израиль, написал, что когнитивные предубеждения - сверхоптимизм, ошибка атрибуции и др. - ведут к частой победе ястребов на выборах и дисконтированию мирных предложений от соперников, а синдром избегания потерь не способствует мирным переговорам.

- Канеман ненавидел понятие оккупации. Не только из детского опыта - он видел в Израиле оккупанта. В 2011 он призывал поддержать создание Палестины.

- Канеман был гиперкритичным и недоверчивым к себе; его стратегия исследования ошибок разума сформированы Холокостом.