Инна Березкина, руководитель программ Школы гражданского просвещения, редактор Sapere Online, стипендиат программы World in Pieces IWM

на конференции «Страна и мир: российские реалии 2025».

Программа здесь, видео-трансляцию см. в канале «Страна и мир».
 
В последние несколько лет я изучаю переходное правосудие. Если в переходный период общество не проходит эти процессы, вероятность отката к авторитаризму и выхода на новый виток репрессий очень высока.
 
Нужно пересмотреть процессы переходного правосудия. Основные 4-5 столпов – осуществления правды через комиссии правды и примирения, суды и люстрации, репарации, меморализация. Фокус дисбалансирован в сторону правосудия, но важнее не суды, а проработка прошлого и гарантии неповторения. Это и нужно выводить в центр переходного правосудия.
 
Начинать эти процессы нужно еще до того, как общество встанет на путь демократических изменений. Это можно делать уже сейчас. Суды и репарации, комиссии правды невозможны без государства, тут нужны ресурсы и массовость. Но в просвещении и меморализации общество может играть большую роль. Общество может инициировать эти процессы и стать их аудитором. Патерналистские отношения в этом случает сменяются на партнерские.
 
Необходим новый политический язык, новая оптика, переосмысление языка, видение пост-конфликтного общества, деятельное покаяние, разговор с детьми о насилии, которое сейчас является социальной нормой в России. Национальных институтов памяти недостаточно, нужно внимательно посмотреть на опыт других обществ, которые проходили через эти процессы, и думать не только о реформе правосудия и силовых структур, о более широко, понимая свое участие в поствоенном и постконфликтном обществе.

Кирилл Шамиев, научный сотрудник European Council on Foreign Relations

на конференции «Страна и мир: российские реалии 2025»

Программа здесь, видео-трансляцию см. в канале «Страна и мир».
 
Россия стала глубоко персоналистской системой. Есть лидер, а настроения и действия других акторов все менее важны. Но Россия очень важна для Европы, и хоть она попробовала себя исключить, «прекрасного океана» между Россией и Европой нет.
 
В России есть «коалиция войны», включающая всех, кто поддерживает текущую политику и получает от этого выгоды. Она включает и международные бизнесы, тихо работающие с Россией.
 
У этой коалиции есть глубоко укоренный взгляд на то, чем должна быть Россия. Это игра с нулевой суммой, опора на военную силу, неверие в договоренности. Вывод: нужно возвести стену – иметь такого соседа страшно.
 
Но есть и большая часть российского общества, мыслящая иначе. Кремль предпринимает меры, чтобы держать этих людей под контролем, «приговаривает» их к ритуальной лояльности. Третья часть российского общества вынужденно находится в изгнании.
 
В таких условиях, имея все ресурсы, персоналистские лидеры склонны продолжать войну до последнего. Очень важна военная безопасность Европы – предотвратить большую войну. Чтобы Вильнюс не стал новым Мариуполем. И экономическое развитие Европы – тут тоже ситуация не радужная.
 
Как закончить российско-украинскую войну и определить будущие отношения с Россией? Договариваться ли с ней и на каких условиях? Никто не хочет, чтобы Россия стала колонией Китая. Кремль тоже это прекрасно понимает, отсюда идеи об экономическом сотрудничестве с США.

Дмитрий Стратиевский, политолог, историк, директор Центра изучения Восточной Европы (Osteuropa-Zentrum Berlin e.V.)

на конференции «Страна и мир: российские реалии 2025»

Программа здесь, видео-трансляцию см. в канале «Страна и мир»
 
Сейчас мы наблюдаем европейский геополитический ренессанс, Европа больше не пассивна в украинском треке. Европа заявила о себе, и от нее очень многое зависит. Если Европа даст слабину, Украина проиграет, а тоталитаризм в России будем цементирован на десятилетия.
 
Российская политэмиграция разочарована Европой, Европа устала от российской политэмиграции. Многие в Европе делают ставку на «Холодную войну 2.0». В этой ситуации российское академическое сообщество в эмиграции имеет больше шансов наладить отношения с коллективным ЕС, чем политическая оппозиция.
 


Сергей Шелин, политический аналитик, автор книги «Занимательная Россия»
 
Мы можем практиковать исследовательский, журналистский или активистский подходы к изучению России. Активистский подход кажется мне недостаточным. Мы похожи в этом плане на эмиграцию 16 века, Андрея Курбского и его товарищей.
 
После Путина в лучшем случае в России начнется не демократизация, а оттепель. Для демократии нужна конкуренция групп интересов, общественных проектов и солидарность. Ничего из этого в России нет. В последний раз в России это было в конце 1980-х. Когда уходил Ельцин, конкуренция проектов была лишь за то, кто лучше установит диктатуру.
 
Когда и если путинский режим сойдет с дистанции, возникнет (в лучшем случае) ситуация оттепели (а не гражданская война). Это будет сопровождаться ослаблением гаек, открытием Западу и т.д. Обычно это заканчивается завинчиванием гаек. Но есть 10 симпатичных лет, когда реализуется оттепель, нам могут быть подарены.


 
Андрей Перцев, журналист, специальный корреспондент «Медузы», автор Riddle
 
Россияне деполитизированы и не могут сопротивляться тоталитаризму. Сейчас Кириенко строит для Путина или его преемника страшную систему, где с обществом можно работать при помощи социальных архитекторов и ни о чем не спрашивать. Новый человек должен работать для укрепления режима, это может быть страшная тоталитарная система.
 
Это технократическая система, в которой можно программировать людей, распределять их по участкам работы, оценивать людей при помощи социального индекса. Эта система может оказаться живучей и страшной, общество в ней – объект для манипуляций.
 
Россияне часто ждут, что кто-то вместо за них займется свержением режима – дальнобойщики, шаман Габышев, еще кто-то. Эмигрантские идеи повлияли и на Путина, инкорпорировавшего многие идеи Солженицына и евразийцев.


На этом конференция завершает свою работу, спасибо, что были с нами!

В 2025 доллар пережил сильное падение. Оно вполне может продолжится - заметка для @oninvest_media. Несколько тезисов:

- Обычно повышение пошлин сопровождается ростом курса доллара, поскольку сокращение спроса на импорт снижает и потребность в иностранной валюте. Сейчас получилось наоборот, поскольку инвесторы обеспокоены ростом дефицита бюджета США и госдолга, и хеджируют долларовые инвестиции от падения доллара. Особенно это актуально для инвесторов из Японии и Швейцарии, чуть в меньшей степени - из еврозоны. Падение доллара при отсутствии хеджа может съесть всю прибыль даже при росте рынка: так, инвестор из зоны евро, выигравший с начала года по середину ноября 14.8% на росте S&P 500, потерял бы 11.7% на падении доллара. Хеджирование против падения доллара само по себе вносит вклад в падение доллара - тут работают самосбывающиеся страхи.

- В течение 15 лет по 2024 рост курса доллара увеличивал доходы иностранных инвесторов от вложения в долларовые активы. Теперь, наоборот, растут доходы американских инвесторов от вложений в другие рынки, включая развивающиеся. За долгие годы дефицита текущего счета, с которыми Трамп борется повышением пошлин, США накопили гигантскую негативную чистую инвестпозицию: около 90% ВВП. Снизить ее - нетривиальная задача, ведь приток инвестиций в США основан на "уникальном умении американцев превращать физический капитал и долг в активы, которые хочет скупить весь мир".

- Высокий торговый дефицит - результат не чрезмерного спроса американцев на импорт, а сильной привлекательности американских рынков для иностранцев. Постоянный приток капитала позволяет стране тратить больше, чем она зарабатывает. Сейчас Трамп действует по принципу "клин клином": он снижает привлекательность американских рынков для иностранцев. При таком методе лечения главное - не переусердствовать.

Завтра, 27 ноября, в четверг издательство Vidim Books в серии разговоров Vidim Talks проводит беседу с Борисом Беленкиным, директором библиотеки Мемориала: «Как сохранять историческую память в современной России: опыт “Мемориала” тогда и сейчас». Очень рекомендую

Николай Митрохин написал смешную и грустную сагу из провинциальной жизни - Владимира, Суздали и тех самых Петушков, где "не умолкают птицы ни днем ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин". В ней как в капле, в осколке видно множество черт из жизни небольших городов: битвы за бюджет, экспансия церкви в образование, спорт и общественную жизнь, наивность и жадность...

Веничка и Владимирская епархия: провинциальный анекдот о современной русскоязычной православной культуре

Владимирская епархия Русской православной церкви попробовала «отменить» великого русского писателя Венедикта Ерофеева. Не вышло. Но в этой истории, как в капле, можно разглядеть состояние умов в провинции и формирование православной культуры, втягивающей в себя разные слои российского общества, пишет религиовед и социолог Николай Митрохин.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта –  «Страна и мир»).

Под контролем РПЦ создалась гомогенная среда: современная православная русскоязычная культура. В ней по принципу «все включено» есть свои литературные авторитеты, радио- и телеканалы, коллективные мероприятия и главное, много систематических реципиентов этой культуры, включая учительниц региональных школ и сотрудников районных библиотек, проводящих тематические выставки подобной литературы.

Сюда примыкает персонал детских военно-спортивных клубов, воцерковившиеся тренеры и православные каратисты, мамы, открывшие для себя мир православных детских книг и родительскую литературу.

Эта среда стала одной из коллективных идеологизированных форм бытования культуры в современном российском обществе.

Прочесть статью Николая Митрохина целиком

Черно-белую картинку понимать и удерживать в голове намного проще, чем цветную. Поэтому я очень благодарен исследователям, которые не дают себе забыть и напоминают нам о том, что мир - сложный. Так что да - гражданское общество в России. Даже сейчас.

Гражданская ризома: как выживают и развиваются НКО и низовые инициативы в условиях войны и диктатуры

Российские гражданские организации с 2022 года работают во все более враждебной среде. Но — выживают и продолжают действовать, используя разные стратегии. Одни пытаются прорваться к россиянам через «железный занавес», другие — стать незаметными для государства, третьи — угодить государству, но и себя не потерять.

Эта публикация входит в цикл «Четыре года войны. Итоги», подготовленный медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир»).

Казалось бы, во враждебном политическом ландшафте гражданское общество существовать не может. Но реальность намного сложнее. Гражданское общество пересобралось, научилось выживать и действовать в условиях жестких репрессий и ограничений.

Прочесть статью целиком

Театральная цензура в России есть, а четких правил, что можно и что нельзя, - нет. При желании современные цензоры легко запретили бы "Ромео и Джульетту", "Кориолан" и "Сон в летнюю ночь". Статья Михаила Калужского. Самые опасные темы - связанные с религией, с историей ХХ века, и с гендером и сексуальностью - тут сплошное минное поле. Цензура, как и в книжном деле, очень способствует эзопову языку. Недавно МХТ им Чехова предварил одну из своих постановок демонстрацией инновационных вязаных перчаток для аплодисментов: ваши аплодисменты вам не навредят. Идите в театр и дайте волю своим чувствам!

Аплодисменты в перчатках. Театры должны цензурировать себя сами

Путинский режим принципиально иной, нежели советский или царский, пишет исследователь театра Михаил Калужский. Это авторитарная система, не имеющая  — по крайней мере, пока — ни разработанной идеологии, ни подлинной легитимности. Режим не преобразует реальность ради светлого будущего, а консервирует существующее положение ради сохранения власти.

Именно поэтому ему нужна не классическая цензура с чиновниками и списками, а диффузная система запретов. Формализованная цензура требует ответственности: если цензор разрешил спектакль, — значит, спектакль соответствует государственной линии. Но путинская власть не собирается брать на себя такую ответственность: она предпочитает перекладывать её на художника. Каждый должен сам догадываться, где проходят «красные линии», сам решать, стоит ли рисковать.

Прочесть статью Михаила Калужского