Почитать:

Шаманы из одной организации рассказывали, как они боролись с темными силами в Кремле и как за этим последует обновление страны: «Россия очистится от черноты, которую расплодили сами же, тогда расцвет пойдет […] они Путина-то трясли, эти человечки черные, как его поднимали, показывали Москву в руинах, вся площадь в руинах, все эти красные кирпичики везде в развалинах. […] и после этого Путин заговорил о патриотизме». — Мария Волкова написала политическую антропологию шаманизма.

А Медуза поговорила с Анной Темкиной, Оксаной Мороз и Григорием Юдиным о нашем новом MeToo. Все трое очень хорошо разобрали ситуацию, есть о чем подумать:

АТ:
Гендерные исследования объясняют, что существуют культурные нормы маскулинности и феминности, они меняются, на них влияет экономика, политика, государство, межличностные взаимодействия, наука, религия, медицина. В России этим интересуются многие молодые люди, но мужчины и женщины советского поколения просто не имеют об этом представления. Считается, что это какое-то экзотическое, чуждое, даже вредное знание, оно не нужно, поскольку природа контролирует отношения между мужчиной и женщиной. И такая «природа» толкает мужчину на сексуальную активность, включая приставания. Нет, говорят современные молодые люди. Это не природа, это культура, социум, политика и культурное насилие — вот что толкает.

ОМ:
Когда мужчина говорит, что ему не хватает эмпатии, это свидетельствует об особенности мужской гендерной социализации, которая построена на стереотипах, что мужчины не плачут. Но если перейти с этого на уровень практических рассуждений, любой разговор о том, что не хватает эмпатии и человек не понимает границ, означает, что человек не несет ответственности за свои поступки. Разговор о том, что человек не очень понимает, что чувствуют другие, — это демонстрация психопатии. А никто из этих людей не говорит, что он психопат. Они говорят: «Мы не чувствуем новой нормы». Но это не новая этика, это признание субъектности другого человека. Признание другого человека человеком.

ГЮ:
Люди отстаивают свои права, но дальше, когда ты заряжаешься этой эмоцией, внутри этой схемы идентичности уже нет возможности остановиться. Ты можешь любой взгляд оценить как посягательство на безопасность. Невысказанная утопия, которая стоит за идеей негативной свободы, — это мир, в котором я один и меня никто не трогает. Но никто, конечно, не хочет быть один. Поэтому все заканчивается тем, что каждый межчеловеческий контакт оказывается болезненным, порождает вину и требует извинений.

Кажется, мой прощальный поклон Фонду Егора Гайдара:

Кольта опубликовала сокращённую стенограмму чудесного разговора, в котором Василий Гатов, Максим Трудолюбов, Илья Яблоков, Питер Померанцев и я обсуждали информационные войны - по мотивам чудесной книги Питера. Спасибо Михаилу Ратгаузу, Оксане Мороз и Ольге Рубцовой за организацию разговора и подготовку текста, а всем участникам - за одну из лучших бесед в этом насыщенном сезоне. Фрагменты:

ПП
Когда-то была одна ВВС, которая говорила тебе: «Вот ваша реальность». Нам предлагалось понимать ее при помощи определенных моделей, метафор, структур. Потом эта «картинка» начала дробиться — вплоть до мозаики социальных медиа. Ясность начала теряться. Идея объективной реальности связана с принципами эпохи Просвещения. А теперь происходит надлом: мы больше не можем согласиться с тем, как определять, что такое реальность.

МТ
Настроения, которые выливаются на публику через твиттер российского посольства в Британии или твиттер Марии Захаровой, существуют внутри российской элиты. Им это нравится. Наверняка российскому президенту говорят, что вся эта «качественная пресса», которая пишет про Россию плохо, делает это специально, что это «управляемый проект» и поэтому отвечать на него нужно другим управляемым проектом, чтобы посмеяться над ними, покуражиться. Это эмоциональный ответ на сложные явления.

ВГ
В головах лидеров стран, которым на самом деле хочется повоевать друг с другом, происходит замещение: они решили, что будут воевать в зоне обоюдных слабостей. Ведь ко всем странам, политически доминантным сегодня, есть, если посмотреть их историю, большой список претензий. К России, Великобритании, даже к США и тем более к Франции есть колониальные претензии. Ни одна из этих стран не образец соблюдения прав человека. У каждой есть грехи в области свободы слова. Поэтому любая из них легко становится объектом информационной атаки, всегда есть за что зацепиться.

ИЯ
11 сентября для американской культуры — это огромная трагедия и явление, которое расщепляет нацию. В это расщепленное пространство RT очень красиво вписался. Это было доказательство того, что мы живем в глобальной деревне: истории, которые беспокоят американскую аудиторию, могут быть переведены на русский, и люди из другой культуры могут успешно их випонизировать — превратить в оружие.
Это происходит потому, что люди не доверяют своим институтам, политикам, корпорациям, медиа. Традиционные медиа проигрывают контркультуре, сложившейся вокруг онлайн-пространства. Поэтому важно разобраться, откуда берется доверие и как его вернуть. Без этого гражданское общество не сможет выиграть ни одну информационную войну, мы всегда будем проигрывать.

В разгар локдауна издательство Individuum выпустило перевод книги Питера Померанцева «Это не пропаганда. Хроники мировой войны с реальностью» – мировое путешествие по фабрикам троллей, рассказ о людях, для которых информационные войны – основной бизнес.

А в середине июня Фонд Егора Гайдара провел обсуждение этой книги, причин и будущего инфовойн.

Кольта публикует сокращенную стенограмму этого разговора.

#кольта_общество

Демограф Алексей Ракша оценил избыточную смертность в России за апрель-июнь в 45 тыс человек (30-48 тыс). Официально от ковида умерло 11.6 тыс. Это очень правдоподобная оценка (с учетом недиагносцированных случаев и тех, где ковид был выявлен, но считается не основной причиной смерти. Во многих регионах (Татарстан, Екатеринбург) сейчас очень плохо. Региональные власти в попытках спрятать эпидемию ведут себя намного беспардоннее московских- примерно так же, как на голосовании по конституции. Очень нетривиальную оценку масштабов эпидемии в отдельных регионах по поисковым запросам, связанным с лечением ковида/пневмонии (!) см. тут - у Александра Драгана. Общую логику таких расчетов мы обсуждали вот в этой беседе, с участием Алексея и Татьяны Михайловой. Фиксация примерно 1/4-1/3 смертей вполне соответствует оценке качества российского госуправления. С поправкой на лживость: могли бы фиксировать примерно вдвое больше, но старательно прячем.

Потрясающая история от Блумберга. Н - неравенство. И ещё ещё можно думать о risk perceptions. Но ведь не всегда испытания новых лекарств бывают столь успешны?

Russian Elite Given Experimental Covid-19 Vaccine Since April
By Stepan Kravchenko , Yuliya Fedorinova , and Ilya Arkhipov
July 19, 2020, 10:00 PM EDT

Scores of members of Russia’s business and political elite have been given early access to an experimental vaccine against Covid-19, according to people familiar with the effort, as the country races to be among the first to develop an inoculation.

Top executives at companies including aluminum giant United Co. Rusal, as well as billionaire tycoons and government officials began getting shots developed by the state-run Gamaleya Institute in Moscow as early as April, the people said. They declined to be identified as the information isn’t public.

The program under which members of Russia’s business and political elite have been given the chance to volunteer for doses of the experimental vaccine is legal but kept under wraps to avoid a crush of potential participants, according to a researcher familiar with the effort. He said several hundred people have been involved. Bloomberg confirmed dozens who have had the shots but none would allow their names to be published.

Patients usually get the shots -- two are needed to produce an immune response Gamaleya says will last for about two years -- at a Moscow clinic connected to the institute.

One top executive who had the vaccine said he experienced no side effects. He said he decided to risk taking the experimental shots in order to be able to live a normal life and have business meetings as usual. Other participants have reported fever and muscle aches after getting the shots.

Some executives at major companies said they turned down the offer as the vaccine still needs to be tested and isn’t yet confirmed to be safe. One tycoon said he decided against participating after his doctor told him it would take at least a year to understand the risks.

Можно представить себе, как вырастала религиозность в Средние Века во время Чумы...

In times of crisis, humans have a tendency to turn to religion for comfort and explanation. The 2020 COVID-19 pandemic is no exception. Using daily data on Google searches for 95 countries, this research demonstrates that the COVID-19 crisis has increased Google searches for prayer (relative to all Google searches) to the highest level ever recorded. More than half of the world population had prayed to end the coronavirus. The rise amounts to 50% of the previous level of prayer searches or a quarter of the fall in Google searches for flights, which dropped dramatically due to the closure of most international air transport. Prayer searches rose at all levels of income, inequality, and insecurity, but not for the 10% least religious countries. The increase is not merely a substitute for services in the physical churches that closed down to limit the spread of the virus. Instead, the rise is due to an intensified demand for religion: We pray to cope with adversity.

Today, 83% of the world population believe in God and the role of religion is strengthening in some societies.  For comparison, the surge in Google searches for prayer was 1.3 times larger than the rise in searches for takeaway and amounted to 12% of the rise in Netflix searches or 26% the fall in searches for flights, which all saw massive changes globally, since most countries were in lock down and air traffic was shut down (cf. Appendix B.4).

One of the most searched for prayers in March 2020 was "Coronavirus prayer", which are prayers that ask God for protection against the coronavirus, prayers to stay strong, and prayers to thank nurses for their efforts (Appendix Figures B.2 and B.3). According to a Pew Research Center survey from March 2020, 55% of Americans had prayed to end the coronavirus (Pew, 2020b). The finding is consistent with previous research documenting that people use religion to cope with natural disasters at all levels of income and education.

Почитать - @Econsonline

Сообщества с высоким уровнем социального капитала лучше сорганизованы, люди в них действуют более слаженно и лучше справляются со сложными вызовами. Это делает социальный капитал важным сравнительным преимуществом, а в период эпидемий спасает жизни.

Фрагменты:
В случае общественных благ (в том числе общественного здоровья) вклад отдельного человека в их производство неочевиден. Станет ли в городе грязно, если я брошу на асфальт окурок? Возникнет ли пробка, если я воспользуюсь личным, а не общественным транспортом? Заболеет ли кто-то, если я бессимптомно переношу коронавирус и пойду в магазин? Из-за неочевидности личного вклада возникает проблема фрирайда, или безбилетника...

Эффект безбилетника в ситуации социального дистанцирования возникает, когда отдельный человек надеется: «Ну что такого, если я нарушу правила? Распространение вируса удастся сбить благодаря тому, что осмотрительно будут вести себя другие (отказываться от поездок, покупать средства дезинфекции и т.д.), я же могу поддерживать привычный образ жизни, ни о чем не заботясь». Для каждого отдельного человека цена дистанцирования весьма высока, а его вклад в достижение общей цели незначителен.

Уровень социального капитала показывает, насколько люди будут готовы добровольно следовать социальным ограничениям. Поэтому в Швеции, где социальный капитал очень высок, властям не пришлось прибегать к жестким ограничениям: граждане были готовы добровольно следовать «мягким» правилам.

Вниманию выпускников бакалавриата-2020 и не только! До 3 августа идёт набор в магистратуру на факультете политических наук Европейского факультета ЕУ СПб. Это 15 бесплатных мест, позволяющих учиться у лучших политологов страны - Владимира Гельмана и Григория Голосова, у Маргариты Завадской и Ивана Куриллы. В России политологов, разговаривающих на одном языке с мировой наукой - наперечет. И магистратура в ЕУ - возможность войти в это сообщество.

Демократической России будущего политологи будут нужны. А нынешняя Россия - хороший объект для изучения.

В этом году из-за ситуации с вирусом конкурс не будет очень высоким, поступить проще обычного. Для поступления не обязательно быть асом в политической науке. Сюда имеет смысл идти, например, экономистам, испытывающим интерес к политэкономии, социологам и др.

Это отличная возможность и для политологов, и для тех, кто политической наукой интересуется, но не изучал ее до сих пор. Документы принимаются до 3 августа онлайн, испытания тоже онлайн.

Вот тут видео выпускников, а здесь см. рассказ об обучении на факультете.

Выпускники ЕУСПб преподают в российских вузах (ВШЭ, РАНХиГС, СПбГУ, Пермский ГУ, Томский ГУ и др.), учатся в зарубежных аспирантурах (Висконсин-Мэдисон, Мичиган, EUI, Хельсинки и др.), работают в зарубежных университетах (Стэнфорд, Гетеборг и др.), в НКО ("Врачи без границ"), в think-tanks (только что несколько выпускников начали работать в ЦПУР), на гос.службе (аппарат правительства РФ и др.).

Почитать:
⁃ Максим Трудолюбов @Trudolubov о том, почему в СССР запрещали выезжать из страны, а у нас пока можно,
⁃ Дмитрий Навоша о белорусских протестах,
⁃ в Эконсе: Владимир Гимпельсон и Ростислав Капелюшников о ковидизации российского рынка труда,
⁃ Роберт Шиллер об эпидемиях нарративов- по мотивам новой книги,
⁃ Фонтанка о том, как у нас тестируется вакцина против ковида (но спокойнее этого не знать)

Зачем сидеть дома, если в эпидемии виноваты китайцы, для американцев она не очень опасна, а страхи нагнетают демократы перед выборами, чтобы не дать Трампу переизбраться? —- заметка на любимом @Econsonline: как политические пристрастия, Трамп, Болсонару и Fox News своей глупостью умножили количество коронавирусных смертей

В дни, когда просвещенное человечество провожало на покой фонд Егора Гайдара, я бродил по вологодским лесам. Теперь присоединяюсь. Это была достойная имени Е.Т. институция, занимавшаяся просвещением в социальных науках и образовательными проектами. Далее длинное прощание).

Предыстория. В последние года четыре жизни Гайдара я периодически с ним общался. В частности, снабжал его аналитикой инвестбанков. Потом находил следы пересланных документов и обсуждавшихся оценок в его книгах и статьях. Конечно, я тогда и предположить не мог, что важная часть моей жизни будет связана с фондом имени Е.Т. Думаю, Е.Т. бы очень понравилось то, что мы делали. И очень не понравилось бы то, что делают с фондом сейчас.

Масштаб дел и бедствий. Фонд Гайдара стал заметным игроком на ниве просвещения года с 2012-13. Школы для региональных университетских преподавателей экономики, а в последние годы и социологии; стипендии для исследователей; онлайн-курсы; мощные циклы лекций и дискуссий на социальные, политические, экономические и исторические темы; дебатные школы для студентов; ежегодная премия; небольшая книгоиздательская программа.

Что случилось? Состав спонсоров изменился, денег стало меньше, а к их распределению, насколько я могу судить, подобрались люди, которых интересуют именно деньги, а просвещение - нет. Им бы своё доковылять. Если бы фонд был коммерческой структурой, можно было бы сказать, что это рейдерский захват проекта людьми, которые до этого имели к нему чисто номинальное отношение. Позиция спонсоров, противоречивая конструкция управляющих органов фонда и их состав очень к этому располагали.

Что теперь? Весь состав сотрудников фонда уходит, а фонд переориентируется в мемориальную сторону. Экскурсии в кабинет в Газетном переулке, вот стул, вот стол и тд. Плюс финансирование проектов, милых отдельным членам руководящих органов.

Что было? Я работал в фонде в 2015-16, а участвовал в его проектах в 2014-2020 (особенно деятельно - до 2019). За это надо поблагодарить прежде прежде всего руководство фонда - Ирину Буйлову, которая долго позволяла реализовываться нашим безумным идеям. Вообще, менеджерская команда фонда была отличной: Маргарита Геворкян, Лена Лубман, Юля Логвина, Лена Яковская, а в начале - Светлана Меркушина. Они обеспечивали очень высокий уровень подготовки и проведения как отдельных ивентов, так и больших школ. Отдельно надо упомянуть Наталью Яблонскене, которая в последние годы очень удачно придумывала школы для преподавателей и онлайн-университет, и Таню Трофимову, редактора сайта. И команду Оксаны Мороз, которая в последние полтора года принесла в фонд новые идеи.

А главные люди, это все придумавшие - Илья Венявкин и Катя Беленкина. Основным проектом фонда стали дебатные школы. В разные годы «душой» школы были Илья, Катя, Михаил Комин, Павел Демидов, Оксана Мороз. Их вклад в создание уникального климата дебатных школ невозможно переоценить.

Первая дебатная школа прошла в 2013-м, постепенно школы превратились в целое движение. За 8 лет в качестве лекторов и кураторов студенческих групп через эти школы прошло множество исследователей - молодых и опытных. И главное, дебатные школы вырастили целое поколение (бывших и нынешних) студентов, умеющих думать, спорить и ориентирующихся в социальных науках.

Каждая школа - это маленькая жизнь. Летняя школа-2014 была очень богата на Чрезвычайные Происшествия. Лекций почти не помню, хотя программа там была невероятно щедра: Константин Сонин, Борис Дубин, Владимир Каганский, Александр Аузан, Вадим Новиков, Василий Ключарев, Сергей Медведев, Максим Трудолюбов, Алексей Левинсон, Юрий Кузнецов, Илья Щуров, Михаил Гельфанд, Дмитрий Зимин... Еще мне очень дорога летняя культурологическая школа-2017 с Григорием Юдиным, Максимом Кронгаузом, Галиной Зверевой, Алексеем Шмелевым, Иваном Микиртумовым, Олесей Захаровым, Петром Ивановым. А летняя школа-2016 была необычно-юридической: с Ильей Новиковым, Романом Бевзенко, Сергеем Смирновым, Сергеем Пашиным, Владимиром Радченко, Виталием Тамбовцевым, Антоном Ивановым.

Ещё больше я любил зимние школы, их было пять.

Благодаря ЕУ и питерской Вышке их часто получалось сделать более содержательно насыщенными, чем летние, привлекая лекторов, которых мы нечасто видим в Москве. Последняя, зимняя школа-2020 неожиданно оказалась про «новую чувствительность», эмоциональность. Первая (2016) придумывалась как advanced, там ребята занимались проектированием реформ - с Дмитрием Травиным, Артемием Магуном, Кириллом Титаевым, Вадимом Волковым, Даниилом Александровым, Петром Филипповым, Сергеем Цвпляевым, Кириллом Кобриным, Иваном Куриллой, Сергеем Кадочниковым, Катей Малофеевой. На этой школе мы первый раз поломали схему, придумав, что все команды могут работать со всеми кураторами.

Концептуально интересной была зимняя школа-2019 (кажется, последняя, в придумывание программы которой я участвовал) - про разные теории государства - с Эллой Панеях, Григорием Голосовым, Владимиром Гельманом, Виктором Каплуном, Эдуардом Понариным, Евгением Рощиным... Очень хороша была историческая школа-2017: с Евгением Гонтмахером, Михаилом Кромом, Ильей Калининым, Борисом Колоницким, Олегом Хархординым, Евгением Анисимрвым, Яковым Гординым, Натальей Потаповой, Адрианом Селиным... Помнится и первая из школ про идентичность - с Алексеем Миллером, Анной Темкиной, Еленой Здравомысловой, Леонидом Гозманом, Ильей Утехиным, Еленой Омельченко, Сергеем Абашиным, Николаем Вахтиным, Александром Семёновым...

Совершенно удивительные люди были кураторами студенческих групп. Назову некоторых: Кирилл Мартынов, Андрей Бабицкий, Вадим Новиков, Оксана Мороз, Татьяна Вайзер, Даша Димке, Даша Скибо, Стас Андрейчук, Олег Паченков, Кирилл Головастиков, Анастасия Чуковская, Сергей Шелин, Артём Герасименко, Маргарита Завадская, Андрей Стародубцев, Павел Степанцов, Оксана Тимофеева, Егор Исаев, Алексей Кнорре, Олег Журавлев... От всех этих школ осталось масса видео и текстов. А ещё ведь были региональные школы: Пермь, Омск, отличная школа в Томске.

Но главное, гайдпарки - это сообщество друзей. Ребята очень быстро росли и стали превращаться в сильных молодых исследователей. Год назад Александр Вилейкис, Вика Полторацкая, Никита Косолапов и Влад Кривощеков взяли часть кураторской работы на себя. Полгода назад позвали Егора Стрельцова, Егора Коробкина, Арину Уксусову и Ксению Чилаеву. Невозможно забыть и ночные песнопения с гитарой Никиты, Егора Коробкина и др., и чтение Дмитрия Горчева на зимних школах в СПб с Олегом Паченковым, Лидией Воронковой, Дашей Димке, Дашей Скибо...

И много чего ещё. Пока было можно, импортировали лекторов из заграницы. Авнер Грейф, Рональд Инглхарт, Ханс-Вернер Зинн, Лоран Тевено, Александр Эткинд, Илья Стрелулаев.. И дискуссии в кафе Март, из которых лучшей, на мой вкус, была серия разговоров с Симоном Кордонским и его бандой... А серия лекций «Экономический факультет» в особняке на Волхонке. В ней выступили, кажется, все ведущие экономисты страны. А ещё были например, цикл урбанистических лекций, поведенческие финансы, институты... И ещё, конечно, очень много дискуссий и лекций о 90-х и о реформах, и споры об истории, которые виртуозно сочиняла Катя Беленкина...

В общем, фонд Гайдара, мы провожаем тебя на заслуженный отдых, и спасибо за все, что было. А люди остались, и это рассеянное по городам и странам содружество, которому уже ничего не помешает!)

Почитать, немного (по случаю отпусков):

- На сайте Уроков истории - сокращённая стенограмма конференции в Мемориале о войне с памятниками в США, Европе и России - с участием Александра Эткинда, Гасана Гусейнова, Ивана Куриллы, Дарьи Хлевнюк, Константина Морозова Анатолия Голубовского и др.

- Как дети чиновников поступают в вузы - расследование Транспаренси, Важных историй и Доксы.

- Новая (не)легитимность: как происходило переписывание конституции. Доклад с участием Кирилла Рогова, Владимира Гельмана, Игоря Клямкина, Николая Петрова, Константина Сонина, Сергея Шпилькина, Григория Юдина, Станислава Андрейчука и Григория Мелконьянца, Глеба Павловского и др.

- Максим Трудолюбов в Медузе о хабаровском республиканизме, о республиканизме как таковом и о книге Хархордина, которую мы в прошлом сезоне обсуждали на разных площадках.

Дорогие друзья.

Фонд Егора Гайдара реорганизован. Как юридическое лицо он продолжит своё существование, но мы — нынешняя команда Фонда — сочли необходимым предоставить новому руководству возможность сформировать новый состав сотрудников под обновляемые задачи. Нынешняя команда Фонда уходит, и мы хотим с вами попрощаться.

Нам остаётся только подытожить, что за эти 10 лет мы немало сделали по сохранению и продвижению наследия Е.Т. Гайдара, много и честно работали над утверждением ценности знания и достоинства человека. Мы делали это в разных проектах и форматах, оффлайн и онлайн, в разных городах и странах, с разными экспертами и всегда — с вашим непосредственным участием. Мы верим, что все это было важно, интересно и полезно вам, нашей многотысячной аудитории.
Спасибо, что вы были с нами!

Команда Фонда Егора Гайдара

(на мотив «Прощания славянки»)

В России деятельность гражданских неправительственных организаций находится на начальном этапе своего становления. Многие представления - еще в очень наивно-примитивной стадии. Это сказывается и на работе именных фондов, занимающихся гражданским просвещением и науч-попом в социальных науках.

Считается, например, что если ты сделал Ельцин-центр, то собственно о Ельцине там должно говорится «только хорошее». Глянцевый образ президента-героя. Не живой человек, который пил, ошибался в людях, чудил, страдал, выкидывал фортели, исправлял ошибки, снова чудил, ошибался и веселился, - а приглаженный «в сторону учебника» образ.

В фонде Гайдара от нас этого не требовали. Мы могли свободно обсуждать проблемы и сложности 90-х и 2000-х, не оглядываясь поминутно, согласился бы с тем или иным спикером Гайдар или нет. Но мемориализация ударила с другой стороны: в 2020 году у команды фонда спросили, «а при чем тут Гайдар». Вот вы делаете лекции, дискуссии, журнал, школы, дебаты, а Гайдар-то где? Почему в Шанинке? Что за непонятные спикеры? Отчего в названиях и дескрипшне ивентов столько слов, которые Гайдар мог не знать? На этом все и схлопнулось. Потому что невозможно делать много интересных и важных проектов так, чтобы все они крутились только вокруг имени и идей одного человека. Представьте на минутку, если бы фонд Белля занимался бы только популяризацией идей Генриха: кому бы он был нужен?

При чем тут тогда Гайдар? А при том, что 1) его интересы охватывали всю сферу социальных наук, и 2) становясь старше, он понимал, что главное - это гражданское просвещение. Иначе не было бы «Гибели империи», «Долгого времени» и множества других публикаций. Фонд Гайдара года с 2013 стал одной из самых сильных и эффективных организаций в сфере гражданского просвещения, образования и социального науч-попа. И вот команда прощается, проекты закрываются.

Не знаю, был ли в этом случае политический окрик в адрес спонсоров, мол «прикройте эту лавочку, а то они чего-то не то себе позволяют». Спонсоры, друзья Гайдара, - люди не вполне свободные, многого себе позволить не могут. Но окрика вполне могло и не быть: достаточно оказалось вопроса «а при чем тут Гайдар» и желания собрать все связанные с его именем проекты под одной крышей. Хорошо, что в фондах Белля, Науманна, Форда, Эберта, в институте Беккера-Фридмана и тд. никому в голову не придёт задавать вопрос «А при чем тут имярек?» Это у нас от неопытности.

Что было сделано, я писал пару дней назад, ещё была запись чудесной Кати Беленкиной.

Что можно было сделать лучше? 1) Превратить фонд в полноценный эндаумент, а премию - в российское подобие премии Смита, Кларка, Филдса и тд. 2) сделать полноценный fellowship для российских и иностранных, опытных и молодых экономистов, историков, социологов, политологов, культурологов, изучающих период, ограниченный примерно 25 последними годами Гайдара. 3) Ввести стипендии и гранты для точечных исследований по темам, для которых необходимы работа в архивах, полевые исследования и тд. 4) запустить более широкое дебатное движение.

А чтобы в разгар всей этой активности не случилось того, что случилось с фондом сейчас, нужна сменяемость в его управляющем органе. Это непорядок, когда 10 лет в нем заседают «друзья Кролика». То есть это было бы нормально, если главной задачей фонда было бы создание музея, написание биографии и прочая активность такого рода. Но в совете фонда с описанной выше повесткой и проектами должны были состоять наши лучшие экономисты, социологи, политологи, историки. С ротацией раз в 3-4 года. Собственно, получатели гайдаровских премий и самые частые наши лекторы и дискуссанты: Гуриев, Сонин, Хлевнюк, Вишневский, Травин, Гельман... Тогда бы фонд работал в гармонии со своим управляющим органом. Такой (нормальной) схеме помешало как стремление выжить в ухудшающейся политической ситуации, так и отсутствие опыта в создании подобных конструкций.

Теперь же все по принципу «...получилось как всегда».

Это «как всегда» давно и, кажется, бесповоротно произошло с гайдаровскими чтениями (к организации которых фонд никогда не имел отношения) и с носящим имя Гайдара институтом. Он почти перестал выпускать продукцию, интересную с точки зрения науки и/или экономической политики. При Гайдаре это было не так. Теперь фонд отправляется примерно в том же направлении. Хотя очень хочется надеяться, что я ошибаюсь, что фонд привлечёт талантливую команду и продолжит начатые проекты.

Конечно, мемориальная часть тоже очень важна, в т.ч. для исследователей. В этом плане большой удачей были дигитализация гайдаровского архива и проект «правительство: день за днем”. Но одним прошлым сыт не будешь, нужна и современная публичная, и исследовательская повестка.

Картинка «были прекрасные люди, которым все испортили плохие люди» неверна, и это вовсе не то, что я хотел бы нарисовать. И объективные сложности были, и ошибки. Факт, однако, в том, что фонд делал много интересного, а теперь эта активность сворачивается / продолжится в других местах. Гайдару бы не понравилось. Но это было славное время!)

Для сторонников теории «подталкивания» пандемия стала возможностью «естественного эксперимента», когда от поведения людей зависит их жизнь. Они исследовали, как частота напоминаний о необходимости социального дистанцирования и восприятие таких сообщений влияют на действия людей - заметка для @Econsonline.

Самое интересное - описание эксперимента получателей последнего Нобеля Банерджи и Дюфло: Абхиджит использовал личный образ, чтобы убедить жителей Западной Бенгалии соблюдать социальное дистанцирование, мыть руки и обращаться к врачам.

Еще там описан эксперимент с восприятием рисков: 1) люди очень сильно переоценивают скорость распространения эпидемии, но 2) от этого становятся не более осторожными, а фаталистами - перестают соблюдать дистанцирование и пользоваться гигиеническими средствами.

Логику фаталистов авторы исследования реконструируют так: чем выше заразность вируса, тем выше вероятность заболеть даже при соблюдении мер социального дистанцирования. Значит, выгоды от соблюдения этих правил малы и следовать им не стоит.

Ну и бонусом - работа Рубена Ениколопова, Марии Петровой, Георгия Егорова и Алексея Макарина по России: в этнически гетерогенных городах многие не ждут, что «чужаки» будут соблюдать правила самоизоляции, и поэтому сами более энергично самоизолируются, не дожидаясь, пока эпидемия наберет обороты. В городах, где сильнее развита ксенофобия, дистанцирование оказывается еще более сильным.

ВШЭ продолжает зачистку в социально-гуманитарной области: Кукулин, Майофис, Левченко, Горбатов, теперь Элла... А по неправильным воззрениям товарища Гусейнова даже доклады пишут

По формальным основаниям из ВШЭ теперь "ушли" и известного социолога Эллу Панеях

Ведомости закончились - VTimes начинаются. Хорошо, что КС пишет в новое издание

«Догонять в условиях авторитарных режимов удавалось многим странам. Быть лидером экономического развития, не имея самого эффективного, конкурентного, демократического режима – никому».

Подробнее о том, почему Китаю как никогда нужен независимый Гонконг, читайте в колонке профессора Чикагского университета и ВШЭ Константина Сонина