Сергей Медведев на конференции «Российские реалии»:

Ковид, как томография, показал расколы внутри России. Первый симптом - социальная аномия и атомизация. Отсутствие солидарности. Люди без масок. Даже те, кто в них, - без уважения к пространству соседа. Социальной дистанции - ноль. Есть раскол по возрасту. Молодежь ходит на концерты и разносит вирус пожилым. Межпоколенческой солидарности нет.

Бедные госпитализируются по ОМС или не дозваниваются до Скорой, а в Москве все неплохо, особенно у богатых. Очень большое социальное неравенство. И между Москвой и регионами. Знакомую на Скорой везли из Астрахани в Москву (смогли вызвать Скорую только из Москвы). Наконец, раскол межсословный: власть в бункере, все по 2 недели в карантине перед встречей с Путиным, а он потом без маски. У нашей власти, в отличие от других лидеров, особые отношения с вирусом.

Несколько уровней тотального недоверия. Граждане не доверяют государству. Во вторую волну нет ни выплат, ни попытки контролировать ситуацию. Не доверяют статистике и вакцине. Не доверяют друг другу - это проявляется в симуляционном ношении маски на подбородке. Не доверяют медицине - и это на фоне героического поведения врачей - из-за общего упадка здравоохранения.

Множество людей поддались теориям заговора - это результат демодернизации, архаизации.

В России очень низкая ценность человеческой жизни - это еще
из крепостничества. Дворяне тоже закрепощены государством, их жизнь принадлежит не им. Ценность жизни и сейчас очень низка. Поэтому ценится риск, кураж, удаль. Ремни безопасности оскорбляют человеческое достоинство, как и маска.

Отрицательные результаты теста на ковид можно купить. Да люди не хотят их сдавать.

Апатия, фатализм, конформизм - эти три черты определяют и социальную жизнь, и отношения власти и населения. Люди готовы принять все. Они ничего не ждут от власти и уминают по домам. Власть это считывает, и это определяет границы репрессий. Ковид укрепил режим: бюджеты не растрачены, обнуление проведено, все можно.

Элла Панеях на конференции «Российские реалии»:

В 2020 программа, намеченная в 2019 году, выполнена Путиным вопреки реальности (и это было видно людям), через неадекватные поступки. Это не забудется, и это сильно делегитимизирует власть. В стране происходит одно, а правящая группировка действует поперёк реальности. Эпидемия закончится, а это расхождение может остаться.

До эпидемии общество постепенно накапливало социальный капитал (после его уничтожения в СССР и перестройки институтов в 1990-е). Социального капитала накопилось достаточно для бума благотворительности и возобновления желания участвовать в политике.

В 2020 эпидемия сбила уровень социального капитала - она нарушает связи между людьми. Символом порядочности и статуса стало социальное дистанцирование. Часть ресурса у людей уходит на адаптацию к этой новой реальности. Плюс резкое ухудшение экономической ситуации - у людей мало ресурсов на гражданское участие.

Но за время эпидемии в глазах граждан полностью опозорилась та часть системы, с которой люди сталкиваются чаще всего: школа, медицина, соцпомощь. Родители узнали, чему учат их детей, и схватились за голову. Школа генерирует большую нагрузку на семью. Докторам тоже припомнят все плохое - от них натерпелись. Мнение о медицине сильно ухудшилось.

Соцслужбы провалились, они не смогли взять на себя заботу о стариках. Они привыкли, что большую часть работы по уходу делают родственники - а тут они на карантине.

Эпидемия пройдёт, а это знание останется.

Многое делалось «по традиции» - как выборы, продолжение советских выборов. Голосование на пеньках снижает эту легитимность. Меняется формат, и у людей открываются глаза: «А зачем мы в этом участвуем»?

Боролись за посещение родственников в реанимации, а теперь закрылись и больницы. Попал туда человек - и ни придти, ни дозвониться. Все эти завоевания перечёркнуты, но люди про это не забудут.

Растёт инфраструктура горизонтальных связей. Общаться в зуме, всем членам семьи по гаджету. Научились работать, учиться, менять работу в интернете - это рост гибкости и скоординированности. Это конвертируется в навыки соорганизации. Выросли общие гигиенические стандарты. Поэтому за временным снижением соцкапитала из-за пандемии развитие российского общества продолжится, и деградация политической системы не сможет его остановить.

Государство тоже дезорганизовано, и ощущение усиления режима мнимое. Просто мы сталкиваемся с силовой ипостасью режима: когда у тебя нет ничего кроме молотка, тебе любая проблема кажется гвоздём. Поэтому развитие событий может быть самое неожиданное.

Анна Темкина на конференции «Российские реалии»:

Гендерные конфликты, обсуждение харассмента имеет эмоционально взрывной характер. Одни считают, что феминизма в современной России мало, другие - что чересчур много. Споры очень эмоционально напряжены.

Новая феминистская повестка - это и новый словарь. Миту, абьюз, харассмент, домашнее насилие. Феминизм десятилетиями тлел в академических инициативах, теперь - взрывной рост инициатив. Это революция достоинства.

Но она совпала в России с консервативным поворотом: «закон о гендерном равенстве - угроза демографической безопасности семьи, чреват разрушением института семьи и духовных ценностей». Этот анииглобалистский поворот глобален, он заметен во многих точках Земли. Это популизм: народ против элит, против новых репродуктивных технологий. Это глобальный тренд.

Отсюда тревоги и моральные паники. Гендерный национализм удобен, когда государство благосостояния не может выполнять своих функций. При этом у нас антигендерный поворот имеет сильный антизападный тренд.

В результате либеральная повестка сближается с гендерной: борьба против несвободы. Советская женщина была эмансипирована, но это была эмансипация в интересах государства. Наоборот, милитаристская культура ведёт к насилию, дедовщины, хамству.

Больше всего эмоций вокруг харассмента. Политики идентичности и феминизма - и много , и мало в то же время. Возникает вопрос - кто мы как нация, мы особые или живём в глобальном мире? Новые нормы сталкиваются со старыми, и нормы среднего класса сталкиваются с нормами тех слоев, для которых насилие - норма жизни. Общество должно будет договориться само с собой о сексуальности, власти, теле, гендере, классе...

Оксана Мороз на конференции «Российские реалии»:

Вместо публичной немоты у нас теперь публичная афазия и эхолалия. Нет возможности вступать в диалог, проявляя при этом уважение к другому субъекту. Эти коллективные практики создают ситуацию отсутствия диалога, субъекты которого ответственны за общественный климат.

Получается, «граждански ответственные суждения» не несут в себе интенция понимать другого, они не толерантны даже на уровне безразличия и уважения к другому. Споры происходят в пузырях фильтров, но круги от них расходятся далеко. В результате коммуникативное пространство вепонизируется.

Под личной ответственностью понимают ответственность другого, - говорит философ Оксана Тимофеева. Пытаются найти виновного, ответственность - не моя интенция, но то, чего я ожидаю от других. Это ведёт к коммуникативным поломкам.

Дальше Оксана привела примеры: Монгайт про Капотню, «национализм» жителей Патриарших... Локальная история становится поводом для хейта, довольно агрессивного. Или дискуссия о гении и злодействе: разговор о Прилепине. Юзефович высоко оценила его - и началось... Затем Константин Мильчин назвал убийством неполучение литературной премии романом Елизарова.

Даже в рекреационном пространстве соцсетей люди ведут себя очень бурно. Мы спорим о том, кто и какое право на высказывание имеет. Столкновение со снобистским дискурсом все время ведёт к тому, что одному из участников разговора отказывают в праве на присутствие. Коммуникация становится химерической, очень много пассивной и активной агрессии, обесценивания, канцелярита.

Но есть зоны роста. Ведь есть способность упаковывать своё высказывание в разные системы знаков, в разные жанры. Это может дать эффект, когда появятся люди, способные переводить с языка на языками переходить из одного регистра в другой.

Нурия Фатыхова на конференции «Российские реалии»:

Этика возникает из желания равного отношения к людям, из желания справедливости, их включения/исключения отдельных субъектов. Но есть серая зона - что есть хорошо, и что плохо. Особенно это видно при смене этических парадигм: военная этика, потом религиозная, научная... Мы постоянно переживаем войну этик и смену этических парадигм. Часто в результате многолетней борьбы людей за субъектность при смене этической парадигмы происходит включение новых субъектов.

Сейчас: биоэтика (сама природа наделяется субъектностью) и смена гендерной парадигмы. Это тоже включение новых субъектов- на равных правах: женщины, гомосексуальные люди. Этому способствовал более равный доступ к ресурсов и крушение империй. Можно услышать людей, ранее исключённых из публичного пространства. Таким поворотам всегда сопутствует ресентимент- «титульная нация» сопротивляется.

Пример - борьба за закон о домашнем насилии. Вытащить этот вопрос из серой зоны в зону права. Обвинения в домогательствах - это тоже из области права. Новая этика уже состоялась: мы ведь все понимаем, что депутат Слуцкий вёл себя плохо. Только механизм репутаций не работает. Поэтому субститутом юридического обвинения становится публичное обвинение в домогательствах.

Получается, надо договариваться и о том, что такое хорошо, и о том, как об этом говорить. Мораль становится репрессивной инстанцией - из-за дефицита институтов мы скатываемся в морализаторство. Дискуссии тогда происходят в модусе поиска наказания. Никто не надеется найти счастье, но надеется наказать виновного. Это очень сложная дилемма - понять, что есть проступок, договориться о норме и о том, как реагировать на ее нарушение.

Иван Микиртумов на конференции «Российские реалии»:

Состояние умов либеральной общественности в США истерическое. Ты не понят, ты не можешь повлиять на ситуацию и не можешь ничего сделать с «врагом». В результате ненависть обращается вовнутрь. The New York Times под влиянием этого перестала публиковать карикатуры - чтобы никого не обижать. Ее превращение в партийную газету (тут Трамп прав) - это плохо для свободы слова.

Убедить сегодня кого-то в пользе гражданских добродетелей сложно. Мешает разгул бесстыдства со стороны власти. Она может попирать любые нормы - это и делает ее властью. Так у нас, но и в США тоже так. Разговоры об эмансипации тревожат людей, когда касаются привычными практик. Люди, которые долго помалкивали, начинают говорить - и это вызывает нервную реакцию. В то же время обвинения в домогательствах осложнена тем, что это кампанейщина, следствие конкурентной борьбы.

Кто у нас будет реализовывать закон о домашнем насилии - те же чиновники-жулики? Ведь еще нет нового понимания, что такое новые семейные отношения. Мы ведь предельно циничны и любую норму игнорируем или используем в своих целях. Так может быть и с законом о домашнем насилии.

Цинические стандарты задаёт верхушка. В такой ситуации новые законы бесполезны. Поможет только кооперация групп. А государство будет вбрасывать в них темы, которые из взрывают изнутри. Позицию морального доносительства будут стимулировать. Ответ на все это - дерегулирование, убрать государство из этой сферы.

Уйти от морализаторства и согласиться, что эти вопросы лучше регулируются на групповом уровне, чем на национальном. Маска морализаторства не спасёт. А там, где мы терпим фиаско, мы вынуждены прибегать к морализаторству, моральному принуждению.

Людмила Петрановская на конференции «Российские реалии»:

Люди на общем уровне согласны, что не надо обижать слабых, судить о человеке по его групповой принадлежности, обкрадывать будущие поколения, эксплуатируя природу. Но из хорошей идеи «должно быть больше справедливости» мы быстро попадаем в ситуацию скандала. Движение к тому, чтобы было меньше насилия, оборачивается сюрреализмом.

На самом деле, это не Новая этика, а старая. И 30 лет назад все бы сказали, что Вайнштейн ведёт себя нехорошо. Но добавили бы , что там, в элите у них такие нравы. Теперь мы пытаемся отменить нравы и обычаи, говоря: везде должна быть единая, тотальная нравственная норма. Это тревожит всех, кто жил при тоталитаризме. Вдобавок стирается черта - грань между изнасилованием и неудачным жестом. Это дезориентирует.

Случаи тяжелого насилия и дурная шутка становятся чем-то одним, это путает людей. Смазывается грань между оскорблением чувств и реальным насилием. Жертва виртуальна, распространяется идея - и это эквивалентно насилию. Мы согласились, что нельзя судить о человеке по его принадлежности к группе. Но теперь эта принадлежность «автоматом» делает человека жертвой. Если человека оскорбляет все - это ли не поддержка тотальной виктимности. Ты не знаешь, где и когда ты окажешься виноватым.

Очень много абсурдных ситуаций. Спасатель и агрессор склеиваются, между ними маленькое расстояние. Это почти одна фигура. Под соусом защиты и уважения, под лозунгом «давайте сделаем меньше насилия» начинается насилие. Всеохватная стратегия морализаторства не оставляет шансов убежать - и ты виноват в непредсказуемый для себя момент.

Чтобы невротичность снижалась, надо помнить, что ради снижения насилия, ради признания субъектности нельзя действовать любыми средствами. Каждого выносит свой кейс, люди движутся своим темпом и по своей траектории, и нельзя любыми средствами добиваться правильных целей.

Советское градостроительное наследие — типовые многоэтажные районы на окраинах городов — кажется крайне недружелюбным, неприспособленным для жизни пространством. Многие полагают, что лучшее, что можно сделать с панельными районами, — отправить их под снос и заново застроить современными домами. Но такие районы есть во многих городах мира. Действительно ли у них нет будущего? Опыт Германии показывает, что эти районы стигматизируются незаслуженно: они вполне поддаются массовой ревитализации и благоустройству. Немецкий подход к модернизации такой застройки — комплексный и хорошо продуманный; он демонстрирует, что городское планирование может быть ориентировано на нужды человека.

Эта практика внимательно и с любовью описана в книге Марии Мельниковой «Не просто панельки: немецкий опыт работы с районами массовой жилой застройки». Книга стала итогом проекта «Ревитализация и реновация панельных районов: кейсы Восточной Германии», который был поддержан фондом Александра фон Гумбольдта. Применим ли подобный подход в России? Какие усилия требуются от градостроителей, городских проектировщиков и управленцев, урбанистов и исследователей, чтобы улучшить качество среды для системного развития панельных районов? Приглашаем обсудить эти вопросы в ходе презентации книги Марии Мельниковой и последующей дискуссии.

Презентация книги Марии Мельниковой и дискуссия – сегодня в 19.00, приходите!! Сегодня соберется «звёздный» состав (см. ниже). Анонс здесь, регистрация тут. Книга полностью тут, фрагменты – здесь и здесь. Размышления Эммы Тарасенко о книге и о двух подходах к реновации – немецком и нашем – в журнале ШЭР.

Участники дискуссии
• Мария Мельникова, городская планировщица, научная сотрудница Центра компетенций по крупным жилым массивам (Берлин), участница урбанистической команды UrbanБайрам (Уфа), выпускница магистратуры Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ, автор книги «Не просто панельки: немецкий опыт работы с районами массовой застройки».
• Андрей Головин, специалист по стратегиям развития территорий, старший преподаватель, научный сотрудник факультета городского и регионального развития Высшей школы урбанистики им. А.А.Высоковского НИУ ВШЭ, управляющий партнёр международной архитектурно-планировочной компании MLA+.
• Анна Желнина, социолог города, научный сотрудник Социологического института РАН (СПб), член правления исследовательского комитета по городскому и региональному развитию Международной социологической ассоциации.
• Олег Паченков, социолог, директор Центра прикладных исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге, руководитель проектов Центра гуманистической урбанистики UP (Urbanism & Participation).
• Сергей Сиваев, профессор факультета городского и регионального развития Высшей школы урбанистики им. А.А.Высоковского,
• Эмма Тарасенко, культуролог, философ, исследователь города, обозреватель ШЭР.
• Лариса Шрекенбах, руководитель проектов Инициативы «Жилищное хозяйство в Восточной Европе» (Initiative Wohnungswirtschaft Osteuropa (IWO, Германия)
• Данияр Юсупов, архитектор, урбанист, со-основатель студии средового проектирования design: :unit (СПб), специалист по ревитализации городских пространств.
• Екатерина Малеева, директор проектов, КБ «Стрелка».
Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Telegram-канала EventsAndTexts.

Политическое событие года #3. Обнуление, отравление и фальсификация (дело против Юли Галяминой выдумано целиком).

Юлия Галямина, которой сегодня обвинение попросило дать 3 года колонии по ст. УК 212.1 - за преступление, которого не существует, по статье, который не должно быть в Уголовном кодексе, сумела как-то переизобрести судебный процесс над собой в продленное публичное политическое событие собственного авторства. Акцию или перфоманс, сказали бы мы, если бы не шанс получить по итогам перфоманса на три года колонии - но главное, что процедура, имеющая целью лишить человека субъектности, превращена в нечто противоположное.
Это довольно удивительно и как манифестация величия духа человеческого: всё же человека нельзя победить без его согласия, а если он согласия не дает, то и не побеждается. И как пример контрпродуктивности прямых политических репрессий в информационную эпоху: публичная политическая акция - это, собственно, то, за что Галямину судят, и во избежание чего и придумана ст. УК 212.1.

https://youtu.be/-SKFflzbnuk

Хорошо сыграно. Только странно, что К не узнал голос звонившего

Один из ФСБшников, участвовавших в покушении на Алексея Навального — Константин Кудрявцев — признался в содеянном и раскрыл подробности операции ФСБ. Об отравлении он рассказал самому Навальному, думая, что говорит с помощником Патрушева. Среди прочего он пояснил, что жизнь Навальному спасли действия пилотов и атропин, введенный скорой помощью, а также уточнил, что яд был нанесен на трусы, и в зачистке следов ФСБшникам помогли сотрудники транспортной полиции.

Ранее Владимир Путин уже де-факто валидировал результаты расследования The Insider и Bellingcat, когда не стал отрицать, что указанные в статье ФСБшники были рядом с Навальным в те самые даты. Теперь, когда внешность и голос Константина Кудрявцева известны всем, у российских властей остается лишь один способ опровергнуть наши данные — позволить Кудрявцеву дать публичное интервью, чтобы все смогли сравнить его голос с голосом на записи.

http://amp.theins.ru/oq0r

Первый текст по мотивам конференции «Российские реалии» - Дмитрий Травин в Репаблике. Дмитрий проанализировал эволюцию путинского режима по 4 осям: 1) реформы - стабильность, 2) партнёрство - конфронтация во внешней политике, 3) манипулирование избирателем vs силовое подавление во внутренней политике, 4) в отношении к элитам: коррупция vs монополизация ренты.

Если смотреть на эти 4 оси, в 2000 Путин начал с реформ, партнёрства, коррупции и манипуляций. На втором президентском сроке отказался от реформ и партнёрства. После 2012 были сделаны шаги в монополизации ренты. Манипуляция достигла максимума (2014). Обнуление-2020 стало сдвигом от манипуляции избирателями к силовому подавлению несогласных. Режим обретает свою настоящую, законченную форму.

Это будет режим, отказавшийся от всяких реформ, но не сумевший при этом сохранить даже стабильность. Это будет режим, рассорившийся со всеми потенциально полезными партнерами и удержавшийся от конфронтации лишь с набирающим мощь Китаем, который не станет рассматривать слабеющую Россию в качестве равного партнера. Это будет режим, в котором большая часть богатств сосредоточится на самом верху властной пирамиды, а люди, обладающие этими богатствами, будут держаться у власти лишь за счет применения силы или угрозы силовых акций.

Текст подготовлен на основе доклада, прочитанного на конференции «Российские реалии: государство, социум, гражданское общество», организованной Сахаровским центром, Международным Мемориалом и Центром Левады (все организации внесены Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента).

https://republic.ru/posts/99092

Еще две публикации – в «Новой газете» – по мотивам конференции «Российские реалии: государство, социум, гражданское общество”, организованной Сахаровским центром, Международным Мемориалом и Центром Левады (все организации внесены Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента).

Григорий Дурново подводит итоги протестной активности в 2020 году: «Не выходи на улицу, не нарушай УК: Как власти использовали пандемию для ограничения гражданских свобод». Хабаровск, уголовное дело против Юли Галяминой, год одиночных пикетов, шихан Куштау и т.д.

И Аркадий Дубнов – политические итоги года на постсоветском пространстве: мятежи в Кыргыстане, война в Карабахе, дальнейшая интеграция Абхазии в Россию и кремлевское недовольство Молдовой. А в основании этого всего – смена поколений, неспособность российских элит откликаться на запросы постсоветских стран на справедливость и равные отношения, попытки Москвы в любой ситуации получить вассальную клятву на верность, прощая за это автократам любые их действия.

В январе-феврале в онлайн-школе Сэфер буду вести курс «Письмо и чтение: фобии, страсти, техники, стиль». Это совсем короткий курс - 4 занятия по воскресеньям в январе-феврале, в 14-16 часов, начиная с 17 янв. Компаньонами по этому курсу согласились стать антрополог и социолог из Европейского университета СПб Дарья Димке и редактор Кольты Михаил Ратгауз. По одному занятию проведут они, и два мои. Запись на курс открыта, и она тут - https://sefer.ru/rus/education/educational_programmes/pismo_i_chtenie.php.

Я предполагаю начать с разговора о любимых и нелюбимых писателях - fiction и nonfiction - и обсудить, за что мы их любим / не любим. Второй подход к теме письма - эссе Дж.Оруэлла «Политика и английский язык». Идеальному участнику этого курса рекомендуется до 17/01 прочитать это эссе на английском или русском языке и попробовать отредактировать свой собственный (когда-то написанный) небольшой текст или его фрагмент исходя из принципов «хорошего письма» по Оруэллу.

Затем мы будем экспериментировать с текстами - делать из «хороших» текстов «плохие» и наоборот. Оба направления перевода важны: только так можно увидеть принципы. Вообще я думаю, что в технике хорошего публицистического и академического письма главное - осознанность.

Когда язык ведёт тебя - это, наверное, хорошо для поэзии и в некоторой степени для философии, а для наших, аналитических жанров - нет. Осознанное письмо предполагает, что автор четко понимает, зачем и какая именно ему нужна в каком месте глава/подглавка/абзац/фраза/слово, какова его функция и роль, что именно оно делает. Вот примерно этому и будем учиться, приходите!)

Первый разговор в 2021, присоединяйтесь после праздников! Разделяющие нарративы - и можно ли найти общую почву для диалога?

​​Российское и украинское общество политически разделено несколькими проблемными нарративами — разными взглядами на события общей истории. Среди таких событий массовый голод 1932-1933 годов; распад СССР и обретение Украиной независимости в 1991; последующее расширение НАТО и Евросоюза; Евромайдан 2013-2014 годов и последующие конфликты в Крыму и на Донбассе.

Конфликтующие представления об этих страницах прошлого и настоящего исследовались в рамках проекта германо­-российско-­украинского диалога, реализованного Inmedio Peace Consult gGmbH (Берлин), Институтом права и публичной политики (Москва) и Центром общественных инициатив «ИДЕИ ПЕРЕМЕН» (Киев).

Дискуссия, которую 12 января проводят Сахаровский центр и Институт права и публичной политики, посвящена обсуждению результатов этого проекта (доклад можно прочитать здесь).

Спорные нарративы исследовались в формате медиации — диалога, в котором эксперты пытались прояснить проблемные точки общей истории, обращаясь к которым, можно легко манипулировать общественным мнением. Глубокое понимание раскалывающих нарративов поможет со временем начать разговор о смягчении и разрешении этих конфликтов.

Дискуссия будет проходить на русском и немецком языках с синхронным переводом.

В дискуссии участвуют:

• Андреас фон Вестфаллен, журналист, театральный и радиорежиссер, автор проекта немецко-русского диалога о Второй Мировой войне;
• Станислав Дмитриевский, правозащитник, историк, руководитель российских проектов Центра документации имени Натальи Эстемировой;
• Василий Жарков, историк, декан факультета политических наук МВШСЭН (Шанинка);
• Ирина Старовойт, аналитик культуры, доцент кафедры культурологии Украинского католического университета во Львове, литературовед и критик, член Украинского ПЕНа;
• Сергей Уткин, руководитель Группы стратегических оценок, ведущий научный сотрудник Центра ситуационного анализа ИМЭМО РАН;
• Константин Эггерт, публицист, журналист, автор Телеграм-канала @Oberleutnant_Eggert.

Модераторы — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала @EventsAndTexts и Ольга Сидорович, директор Института права и публичной политики, главный редактор журнала "Сравнительное конституционное обозрение".

Пожалуйста, зарегистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.

Второй разговор-2021, присоединяйтесь тоже!! Обсуждаем очень интересную книгу Центра молодёжных исследований питерской ВШЭ

​​Включённость миллениалов в цифровую среду изменила отношения между молодыми людьми и их самовосприятие. Получение социальных оценок стало важным компонентом выстраивания групповой и личностной идентичности. Плотная сетевая включённость привела к повышенной чувствительности, к более острому желанию демонстрировать, «кто я есть», к росту толерантности и снижению приверженности патриархальным ценностям.

У молодых людей 18-25 лет по сравнению с предыдущими когортами выросла тревожность в отношении экологии и политики, усложнилась трудовая мотивация. Повысились требования к рабочему месту и атмосфере, стали более непредсказуемыми карьерные и миграционные планы. Молодежь 18-25 лет стремится не сковывать себя привязкой к месту и профессии.

Но как в бытовой и культурной молодежной повседневности совмещаются разные аспекты групповых идентичностей? Кооперируются или сталкиваются молодежные (18-22 года) группы и сообщества (веганы, рэперы, поисковики, волонтеры, женские гламурные сообщества, воркаут-группы, поклонники аниме и др.)? И как новые социально-психологические качества молодых людей влияют на их политические ориентации и готовность к социальному участию? Эти вопросы исследуются в изданной недавно ИД ВШЭ книге «Молодежь в городе: культуры, сцены и солидарности», презентация и обсуждение которой пройдут 14 января в нашем зуме.

В дискуссии участвуют:

• Елена Омельченко, профессор департамента социологии НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, директор Центра молодёжных исследований, редактор и соавтор «Молодежи в городе»;
• Алина Майборода, старший преподаватель НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, младший научный сотрудник Центра молодёжных исследований, соавтор «Молодежи в городе»;
• Искандер Ясавеев, профессор департамента социологии НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, старший научный сотрудник Центра молодёжных исследований, соавтор «Молодежи в городе»;
• Любовь Борусяк, социолог, преподаватель Свободного университета, ведущий научный сотрудник лаборатории социокультурных образовательных практик Института системных проектов МПГУ;
• Анна Желнина, социолог города, научный сотрудник Социологического института РАН (СПб), член правления исследовательского комитета по городскому и региональному развитию Международной социологической ассоциации;
• Татьяна Колобакина, редакторка журнала Doxa;
• Григорий Юдин, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук («Шанинка»), научный руководитель программы «Политическая философия».

Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала @EventsAndTexts.

Регистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.

В конце года решили вспомнить наши лучшие материалы на тему академического письма в 2020 году, которые понравились вам больше всего. Так что, если вы их пропустили или давно собирались прочитать – самое время это сделать.

1. Открытые ресурсы для поиска литературы (часть 1 и часть 2).

2. Советы по написанию научных статей для студентов и аспирантов от экономиста Джона Кокрейна.

3. Советы о том, что писать в заключении научной работы от Елены Ярской-Смирновой.

4. Подборка книг по академическому письму (часть 1 и часть 2).

5. Ресурс для академического письма Academic phrasebank.

6. Каталог англоязычных журналов по социальным наукам.

7. Интервью с Ольгой Зевелёвой о том, как публиковаться в англоязычных журналах.

Итоги года на Свободе - с Сергеем Медведевым, Оксаной Мороз, Александром Морозовым, Юлией Галяминой, Сергеем Лебедевым. https://www.svoboda.org/a/31023133.html

Александр Морозов: ЗАРАЖЕНИЕ. Мы в течение десяти лет изучали "вирусность медиа", потом после 2014 года мы стали видеть как происходит "заражаемость" идеологией, и глядя на некоторых персонажей публичной сцены стали говорить про них - "укушенные". Главной темой стало "смысловое заражение, идущее ниже радаров рациональности". Все читали "Благоволительниц", потом Хафнера. И всех стало интересовать: а как этот "образ врага" распространяется, как он вирусно поражает "социологически значимые контингенты". И вот в этот момент внезапно на сцену вышел сам ВИРУС и выдвинул на авансцену "заражение" в его природной первичности. На наших глазах произошло "волшебное помножение": вирусность вируса помножилась на вирусность медиа. "Вирус вируса" двинулся по всей смысловой нейросети. И в этот же момент - на пике пандемии - беларусы увидели "укушенность" в своих силовках. В первые дни было изумление: "это же наши "мальчики"?! уже через неделю стало ясно, что они перестали быть "нашими мальчиками", а превратились в нечто иное. Их мгновенно поразил "вирус". Заражение - как гигантский цветок-хищник распустилось в 2020 году. Потекли во все стороны "вирусные нарративы".
Вот поэтому - в ответ на вопрос Сергея Медведева - о главном слове года, я ответил: ЗАРАЖЕНИЕ.

"Борис Грозовский:
Человек года -- Навальный, но, наверное, в том смысле, что политику удалось выжить, избегнуть неприятностей. И дальше совершенно виртуозно сыгранная роль трикстера, Иванушки-дурачка, который не только ускользает от своих преследователей, очень сильно превосходящих по силе, но и начинает их дурачить: то гребень он достал из кармана – лес вырос, то еще что-то. Это очень красиво, это в духе русских сказок, когда у человека меньше возможностей, а он начинает дурачить своих преследователей, и роли меняются. Вчера замечательный поэт Ольга Седакова вспомнила цитату из "Вальпургиевой ночи" Венедикта Ерофеева. Врач спрашивает у одного из пациентов психической больницы: "Как вы относитесь к вашей маме? Любите ли вы ее?" И пациент тот же самый вопрос адресует доктору: "А вы, доктор, как, вы-то любите свою маму?" Вот это переворачивание ролей: кто здесь власть? Власть – это тот, кто имеет право задавать вопросы: где был, что делал, почему участвовал, кого привлек, почему вышел на площадь и так далее. А тут роли-то меняются! И вот вчерашняя жертва звонит преследователям и начинает задавать вопросы. Это очень красиво, это поступок человека, имеющего право на власть.

Оксана Мороз: Мне кажется, что в данной конкретной точке после этого прекрасного расследования, после этого не менее замечательного звонка активизируется какая-то скорее смеховая энергия, чем энергия протеста, хотя, насколько я знаю, люди выходили протестовать, в том числе, с элементами нижнего белья, которые тут же забирали.

Для того, чтобы это стало массовым протестом, нужно, чтобы массы людей присвоили себе не активистскую, но деятельностную позицию. А сейчас, особенно после того, как люди видели этот совершенно замечательный пранкерский звонок, у всех, и у сервильных людей, и у людей более протестно настроенных, и у тех, кто в серой зоне (ни за, ни против), возникло жуткое ощущение заброшенности. Ведь очевидно, что мы живем в таком пространстве, которое не регулируется никак, кроме как в ручном режиме и вслепую. И это порождает огромный страх. Способ справиться со страхом – это скорее посмеяться, наделать мемчиков. На самом деле это тоже помогает Навальному, потому что делает его не только политиком, но и культурным героем, и это важно, так как он получает прописку во всех культурных пространствах. Но, с точки зрения активизации протеста, это, конечно, не работает, в том числе и потому, что, если вы обратили внимание, последние видео Навального сделаны с огромным элементом юмористического контента.

Сергей Медведев: Протест и деятельность Навального превращаются в такой инфотейнмент, такой протестотейнмент.