Вчерашний разговор о социальном государстве очень получился. Илья Матвеев и Ася Новкунская задали рамку (государство очень мало тратит на здравоохранение, образование и социалку, и бюджетные организации лишены автономии и управляются исходя из бюрократической, а не профессиональной логики). Иван Любимов и Николай Кульбака обсудили экономическую логику и последствия этой ситуации.
Андрей Коновал рассказал о ситуации глазами работника системы здравоохранения, Сергей Смирнов сделал политико-исторический анализ. Спорили о том, виноваты ли рынок и либерализм в текущем положении дел, способствует ли конкуренция в них росту неравенства (я считаю, что нет, и даже Илья в чате вроде бы согласился, что социальные отрасли управляются у нас исходя из квазирыночной, а не рыночной логики).
Иван в своём выступлении цитировал интересную прошлогоднюю работу Кати Шибановой об автономии университетов https://wp.hse.ru/data/2020/03/13/1566326248/224EC2020.pdf , а она как раз была на встрече, и очень продуктивно включилась в разговор, продолжив спор о нашей модели социального государства. Надо будет продолжить тему отдельными, более предметными разговорами.
https://m.youtube.com/watch?v=QypiAEEksp8
Андрей Коновал рассказал о ситуации глазами работника системы здравоохранения, Сергей Смирнов сделал политико-исторический анализ. Спорили о том, виноваты ли рынок и либерализм в текущем положении дел, способствует ли конкуренция в них росту неравенства (я считаю, что нет, и даже Илья в чате вроде бы согласился, что социальные отрасли управляются у нас исходя из квазирыночной, а не рыночной логики).
Иван в своём выступлении цитировал интересную прошлогоднюю работу Кати Шибановой об автономии университетов https://wp.hse.ru/data/2020/03/13/1566326248/224EC2020.pdf , а она как раз была на встрече, и очень продуктивно включилась в разговор, продолжив спор о нашей модели социального государства. Надо будет продолжить тему отдельными, более предметными разговорами.
https://m.youtube.com/watch?v=QypiAEEksp8
Через полчаса (необычное время - в 20.00!) начинаем разговор https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1554117/ по мотивам книги «Жизнь в долг: моральная экономика долговых практик в жизни сообществ в России». Из числа авторов будут Григорий Юдин и Полина Врублевская, обсуждать - Светлана Барсукова и Николай Ссорин-Чайков (подробно анонсировал 10 февраля). Приходите!!! Фрагменты:
Потребительское кредитование как заём средств у коммерческого банка, который не относится к кругу родственников и друзей (потенциальных партнеров по дарообмену), позволяет избегать дарообменных отношений. Парадоксальным образом это не просто способ привлечь деньги, а способ, который позволяет не чувствовать себя в долгу и в моральной зависимости от кредитора. Взаимоотношения с банком как безличным контрагентом позволяют не допустить возникновения моральных обязательств.
Потребительское кредитование переводит обязательства в количественную форму, благодаря этому долги лишаются морального давления. Риторика индивидуальной ответственности заёмщика как будто направлена на предотвращение неконтролируемого роста закредитованности, но на деле приводит к обратным результатам.
Императив «рассчитывать только на себя» не ограничивает потребительское кредитование, а напротив, только подстегивает его. Возложение ответственности на потребителя-заёмщика заставляет его принимать на себя вину за масштабные долговые кризисы, списывая на собственное неблагоразумие последствия чужих поступков. Это идеальные условия, чтобы крупные заемщики смогли потребовать очередного безвозмездного дара, оправдывая его необходимостью спасать всю экономическую систему.
Миф о безответственном заемщике не позволяет распознать истинную природу таких кризисов, создавая иллюзию, что если бы заемщики были более расчетливы, кредитный пузырь мог бы надуваться бесконечно. Но ответственный заёмщик отличается от безответственного лишь тем, что первый успел расплатиться по долгам перед обвалом рынка, а второй - нет.
Долг может быть эффективным инструментом манипуляции: достаточно убедить человека, что он должник, чтобы получить над ним большую власть. Мы часто чувствуем себя обязанными другим людям, но не всегда можем сказать, как появились эти обязательства. Кредитор и заёмщик нередко находятся в неравных отношениях, и долг только усиливает это неравенство.
Потребительское кредитование как заём средств у коммерческого банка, который не относится к кругу родственников и друзей (потенциальных партнеров по дарообмену), позволяет избегать дарообменных отношений. Парадоксальным образом это не просто способ привлечь деньги, а способ, который позволяет не чувствовать себя в долгу и в моральной зависимости от кредитора. Взаимоотношения с банком как безличным контрагентом позволяют не допустить возникновения моральных обязательств.
Потребительское кредитование переводит обязательства в количественную форму, благодаря этому долги лишаются морального давления. Риторика индивидуальной ответственности заёмщика как будто направлена на предотвращение неконтролируемого роста закредитованности, но на деле приводит к обратным результатам.
Императив «рассчитывать только на себя» не ограничивает потребительское кредитование, а напротив, только подстегивает его. Возложение ответственности на потребителя-заёмщика заставляет его принимать на себя вину за масштабные долговые кризисы, списывая на собственное неблагоразумие последствия чужих поступков. Это идеальные условия, чтобы крупные заемщики смогли потребовать очередного безвозмездного дара, оправдывая его необходимостью спасать всю экономическую систему.
Миф о безответственном заемщике не позволяет распознать истинную природу таких кризисов, создавая иллюзию, что если бы заемщики были более расчетливы, кредитный пузырь мог бы надуваться бесконечно. Но ответственный заёмщик отличается от безответственного лишь тем, что первый успел расплатиться по долгам перед обвалом рынка, а второй - нет.
Долг может быть эффективным инструментом манипуляции: достаточно убедить человека, что он должник, чтобы получить над ним большую власть. Мы часто чувствуем себя обязанными другим людям, но не всегда можем сказать, как появились эти обязательства. Кредитор и заёмщик нередко находятся в неравных отношениях, и долг только усиливает это неравенство.
Роскомнадзор потребовал Clubhouse разблокировать Владимира Соловьёва. В случае отказа Россия может заблокировать Clubhouse.
ЕСПЧ потребовал от России разблокировать Навального (из тюрьмы). В случае отказа России ничего не будет. В случае, если властям надоест выслушивать требования ЕСПЧ, Россия может покинуть ЕСПЧ (или Совет Европы). И вот это будет совсем плохо.
ЕСПЧ потребовал от России разблокировать Навального (из тюрьмы). В случае отказа России ничего не будет. В случае, если властям надоест выслушивать требования ЕСПЧ, Россия может покинуть ЕСПЧ (или Совет Европы). И вот это будет совсем плохо.
Бесконечная империя? 2 марта - Разговор по мотивам одноименной книги Владислава Иноземцева и Александра Абалова, приходите!!
Forwarded from Радио Сахаров (Sakharov-Center)
Бесконечная империя? Дискуссия 2 марта
Империя — это «силовой проект». Империи создаются силой, они организованы иерархически (центр и периферия), но внутри них сохраняется разнообразие: они не поддаются полной унификации. Нередко империи выполняют «цивилизаторскую миссию», принося на свои окраины новые технологии и знания наряду с несвободой (насильственно принуждая другие этнические группы принимать социальные, культурные и политические практики метрополии).
Империи бывают успешными лишь до момента, пока присоединение и управление периферией остаётся экономически выгодным - развитие мировой экономики и торговли снижает «выгоды от масштаба» страны. Возрождаемые сейчас в России имперские стереотипы поведения с каждым годом становятся все более несовременными — страна не может ни восстановить свои прежние очертания, ни переродиться во что-то более современное.
В изданной недавно «Альпина Паблишер» книге «Бесконечная империя» экономист Владислав Иноземцев и историк Александр Абалов рассматривают историю рождения, расцвета и упадка российского имперского проекта. Существовала ли Россия в форме, отличной от имперской? Когда она начала воспроизводить имперские тактики поведения? Был ли империей СССР? Как стремление к расширению и необходимая для его реализации мощная центральная власть стали частью национальной идентичности? И возможно ли превращение России в демократическое правовое государство без обострения противоречий, грозящих ее единству?
В дискуссии участвуют:
— Владислав Иноземцев,
Регистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
— Фрагменты книги: в Репаблике, Снобе, РБК,
— Интервью Иноземцева и Абалова в Itsmycity, Инвест-Форсайт, Zima Magazine.
— Рецензия Вадима Штепы на «Бесконечную империю».
— Владислав Иноземцев. Чудеса на рубежах. Евразийская внешняя политика Кремля, Турция и Польша.
— Владислав Иноземцев. От последней империи — к республике.
— Владислав Иноземцев. Что делать после краха империи.
— Статьи Владислава Иноземцева на сайте AfterEmpire.
— Андрей Захаров. Российский федерализм как спящий институт.
— Андрей Захаров. Российская Федерация: contradictio in adjecto?
Империя — это «силовой проект». Империи создаются силой, они организованы иерархически (центр и периферия), но внутри них сохраняется разнообразие: они не поддаются полной унификации. Нередко империи выполняют «цивилизаторскую миссию», принося на свои окраины новые технологии и знания наряду с несвободой (насильственно принуждая другие этнические группы принимать социальные, культурные и политические практики метрополии).
Империи бывают успешными лишь до момента, пока присоединение и управление периферией остаётся экономически выгодным - развитие мировой экономики и торговли снижает «выгоды от масштаба» страны. Возрождаемые сейчас в России имперские стереотипы поведения с каждым годом становятся все более несовременными — страна не может ни восстановить свои прежние очертания, ни переродиться во что-то более современное.
В изданной недавно «Альпина Паблишер» книге «Бесконечная империя» экономист Владислав Иноземцев и историк Александр Абалов рассматривают историю рождения, расцвета и упадка российского имперского проекта. Существовала ли Россия в форме, отличной от имперской? Когда она начала воспроизводить имперские тактики поведения? Был ли империей СССР? Как стремление к расширению и необходимая для его реализации мощная центральная власть стали частью национальной идентичности? И возможно ли превращение России в демократическое правовое государство без обострения противоречий, грозящих ее единству?
В дискуссии участвуют:
— Владислав Иноземцев,
экономист, политолог, основатель Центра исследований постиндустриального общества, автор книг «Несвоевременная страна: Россия в мире XXI века», соавтор книг «Бесконечная империя: Россия в поисках себя», «Сибирское благословение», лауреат премии «Политпросвет»;
— Александр Абалов, историк, учитель истории лицея №1535, заслуженный учитель Москвы;
— Андрей Захаров, редактор журнала «Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре», доцент РГГУ, автор книг «Спящий институт»: федерализм в современной России и в мире», «Пять этюдов о российском федерализме».
Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала @EventsAndTexts.Регистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
— Фрагменты книги: в Репаблике, Снобе, РБК,
— Интервью Иноземцева и Абалова в Itsmycity, Инвест-Форсайт, Zima Magazine.
— Рецензия Вадима Штепы на «Бесконечную империю».
— Владислав Иноземцев. Чудеса на рубежах. Евразийская внешняя политика Кремля, Турция и Польша.
— Владислав Иноземцев. От последней империи — к республике.
— Владислав Иноземцев. Что делать после краха империи.
— Статьи Владислава Иноземцева на сайте AfterEmpire.
— Андрей Захаров. Российский федерализм как спящий институт.
— Андрей Захаров. Российская Федерация: contradictio in adjecto?
Российская история - очень благодатная почва для концептуализаций. Надо как-нибудь каталогизировать самые интересные из них, появившиеся за последние 100 лет. Тем более, что сами попытки свести разнонаправленные исторические движения - тоже факт культуры. Совершенно точно, что каждая следующая эпоха ищет в прошлом ответы на свои собственные вопросы - поэтому процесс «трансформации» прошлого под воздействием событий, происходящих сейчас, не остановим.
Сегодня вечером в зуме СЦ мы обсуждаем https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1567654/ книгу экономиста Владислава Иноземцева и историка Александра Абалова «Бесконечная империя: Россия в поисках себя» (приходите!). Их концептуализация, безусловно, навеяна нашими сегодняшними проблемами - и это мне кажется достоинством, а не недостатком работы.
Основную схему из вышедшей недавно в Альпине книги я понимаю так (изложение ниже - вольное, авторы за него не отвечают):
1) Россия на протяжении столетий была «окраинной страной» по отношению к основным центрам силы, роль которых попеременно исполняли Византия, монгол-татары, Европа. Мы самоутверждались за счёт клонящихся к закату держав (снова Византия, монгол-татары, ВКЛ и Речь Посполитая, Швеция, Османская империя), при этом ключевыми для развития были три мощные цивилизационные рецепции, каждая из которых была избирательным заимствованием, не меняющим фундаментальных основ:
- у Византии (православие, «особый путь», величие миссии реванша за «несправедливо обиженную Римскую империю),
- у монголов (способ дистанционного управления отдаленными пространствами, религиозная терпимость и подчинение религии государству, централизованная административная система, желание безграничной экспансии),
- у Европы (образ жизни верхних сословий, образование и наука, технологии, промышленность, крепостничество).
2) в отличие от других империй, Московия начала имперскую экспансию - колонизацию окружающих пространств а) до оформления в метрополии национального государства, и б) будучи отделена от ядра, где зарождалась (Киевская Русь). В 17 в Московская империя (империя, складывавшаяся Московией) была империей без ядра - в отличие от других империй того времени. В результате этой родовой особенности мы имеем не Россию как метрополию, создавшую империю, а Россию как государство, никогда не существовавшее в иной форме, чем имперская (разницу остро чувствуем сейчас).
2а) В процессе колонизации колонизировались не только Поволжье-Урал-Сибирь и тд, но и территория бывшего центра - нынешние Украина и Беларусь. Отсюда крайне ревностное отношение великороссов к языку, письменности, культуре этих мест - они обусловлены тоской по недооформленному имперскому ядру - метрополии. Политика России там с 17 века и далее была сугубо колониальной - искоренение местных особенностей.
3) в 17-18 вв империя на ходу «переобулась» -произошла смена субъекта имперского строительства (с Московии на Россию). Дальше это уже была Россия как империя (при неопределенности, по-прежнему, границ России отдельно от имперских завоеваний). Новые колонии включались в империю не в качестве протекторатов, а непосредственно в метрополию, консолидировались, инкорпорировались в состав единого государства (другие империи так почти не делали). Метрополия растворилась в империи.
3а) Поэтому отложение любой колонии грозило подорвать идентичность всего целого - отсюда непрочность всей конструкции. Субъектность у метрополии сложилась только в процессе завоеваний - вот почему в отрыве от них Россия себя не мыслит (в то время как другие империи в 19-20 вв прощались с колониями легче).
4) не потеряв (в отличие от других империй) поселенческие колонии, в 19 в мы одновременно с ними приступили к имперским завоеваниям - Кавказ, Ср Азия, борьба с Османской империей, Иран и тд. Не сложилось метрополии, которая могла бы существовать отдельно от империи. Тогда же занимались новыми завоеваниями вместо обустройства колоний, которые «не отвалились» одновременно с колониями других империй.
5) разрушившись в 1917, имперская структура была мигом пересобрана.
Сегодня вечером в зуме СЦ мы обсуждаем https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1567654/ книгу экономиста Владислава Иноземцева и историка Александра Абалова «Бесконечная империя: Россия в поисках себя» (приходите!). Их концептуализация, безусловно, навеяна нашими сегодняшними проблемами - и это мне кажется достоинством, а не недостатком работы.
Основную схему из вышедшей недавно в Альпине книги я понимаю так (изложение ниже - вольное, авторы за него не отвечают):
1) Россия на протяжении столетий была «окраинной страной» по отношению к основным центрам силы, роль которых попеременно исполняли Византия, монгол-татары, Европа. Мы самоутверждались за счёт клонящихся к закату держав (снова Византия, монгол-татары, ВКЛ и Речь Посполитая, Швеция, Османская империя), при этом ключевыми для развития были три мощные цивилизационные рецепции, каждая из которых была избирательным заимствованием, не меняющим фундаментальных основ:
- у Византии (православие, «особый путь», величие миссии реванша за «несправедливо обиженную Римскую империю),
- у монголов (способ дистанционного управления отдаленными пространствами, религиозная терпимость и подчинение религии государству, централизованная административная система, желание безграничной экспансии),
- у Европы (образ жизни верхних сословий, образование и наука, технологии, промышленность, крепостничество).
2) в отличие от других империй, Московия начала имперскую экспансию - колонизацию окружающих пространств а) до оформления в метрополии национального государства, и б) будучи отделена от ядра, где зарождалась (Киевская Русь). В 17 в Московская империя (империя, складывавшаяся Московией) была империей без ядра - в отличие от других империй того времени. В результате этой родовой особенности мы имеем не Россию как метрополию, создавшую империю, а Россию как государство, никогда не существовавшее в иной форме, чем имперская (разницу остро чувствуем сейчас).
2а) В процессе колонизации колонизировались не только Поволжье-Урал-Сибирь и тд, но и территория бывшего центра - нынешние Украина и Беларусь. Отсюда крайне ревностное отношение великороссов к языку, письменности, культуре этих мест - они обусловлены тоской по недооформленному имперскому ядру - метрополии. Политика России там с 17 века и далее была сугубо колониальной - искоренение местных особенностей.
3) в 17-18 вв империя на ходу «переобулась» -произошла смена субъекта имперского строительства (с Московии на Россию). Дальше это уже была Россия как империя (при неопределенности, по-прежнему, границ России отдельно от имперских завоеваний). Новые колонии включались в империю не в качестве протекторатов, а непосредственно в метрополию, консолидировались, инкорпорировались в состав единого государства (другие империи так почти не делали). Метрополия растворилась в империи.
3а) Поэтому отложение любой колонии грозило подорвать идентичность всего целого - отсюда непрочность всей конструкции. Субъектность у метрополии сложилась только в процессе завоеваний - вот почему в отрыве от них Россия себя не мыслит (в то время как другие империи в 19-20 вв прощались с колониями легче).
4) не потеряв (в отличие от других империй) поселенческие колонии, в 19 в мы одновременно с ними приступили к имперским завоеваниям - Кавказ, Ср Азия, борьба с Османской империей, Иран и тд. Не сложилось метрополии, которая могла бы существовать отдельно от империи. Тогда же занимались новыми завоеваниями вместо обустройства колоний, которые «не отвалились» одновременно с колониями других империй.
5) разрушившись в 1917, имперская структура была мигом пересобрана.
sakharovcenter.timepad.ru
Бесконечная империя? Онлайн-дискуссия / События на TimePad.ru
Империя — это «силовой проект». Империи создаются силой, они организованы иерархически (центр и периферия), но внутри них сохраняется разнообразие: они не поддаются полной унификации. Нередко империи выполняют «цивилизаторскую миссию», принося на свои…
При этом в 1920-х проводилась политика «коренизации», которая постепенно сменялась русификацией (с некоторыми откатами и особенностями).
6) болезненность 1991 обусловлена во многом тем, что отпали «земли, где все начиналось», в то же время остались колонизированная Сибирь и имперские завоевания (Кавказ). То есть империя не разрушена, при этом из неё вытащили символические связи с местом начала. Поэтому у нас не запустилось складывание nation state - скорее, получили временно сжавшуюся империю, изготовившуюся к восстановлению утраченного при первой возможности.
6а) В результате имеем матрешечную структуру: куски недооформмвшейся митрополии, колонизированные территории и имперские завоевания (неколонизированные). Империи в федерации не превращаются, в последние 30 лет - скатывание к унитарному государству с загнанными вглубь противоречиями. Тревоги по поводу целостности мешают федерализации. По этой причине нет и постимперской консолидации. Культурная идентичность нашей метрополии неотделима от ее колоний. Отсюда истеричность на тему территориальной целостности, все соответствующие фобии и представление, что страна в кольце врагов, постоянная готовность к обороне, очень интровертная и тревожная.
6б) в ходе имперской экспансии Россия захватывала территории, окраиной которых (периферией) до этого была, поэтому теперь вернулась в периферийный статус - между Европой и Китаем. Перспективы нового имперского расширения плохие: империи расширяются за счёт культурно-технологического превосходства, а не консервативных мифов (к тому же служащих рентному обогащению элит). И вот теперь мы как устаревший дредноут рубежа 19-20 вв., который пытается пристать к яхтенному причалу в Ибице.
В общем, даже из этого изложения понятно, что книга интересная, и тут есть о чем поспорить. Разговор - сегодня с 19, потом видео будет в ютьюб-канале Сахаровского центра.
6) болезненность 1991 обусловлена во многом тем, что отпали «земли, где все начиналось», в то же время остались колонизированная Сибирь и имперские завоевания (Кавказ). То есть империя не разрушена, при этом из неё вытащили символические связи с местом начала. Поэтому у нас не запустилось складывание nation state - скорее, получили временно сжавшуюся империю, изготовившуюся к восстановлению утраченного при первой возможности.
6а) В результате имеем матрешечную структуру: куски недооформмвшейся митрополии, колонизированные территории и имперские завоевания (неколонизированные). Империи в федерации не превращаются, в последние 30 лет - скатывание к унитарному государству с загнанными вглубь противоречиями. Тревоги по поводу целостности мешают федерализации. По этой причине нет и постимперской консолидации. Культурная идентичность нашей метрополии неотделима от ее колоний. Отсюда истеричность на тему территориальной целостности, все соответствующие фобии и представление, что страна в кольце врагов, постоянная готовность к обороне, очень интровертная и тревожная.
6б) в ходе имперской экспансии Россия захватывала территории, окраиной которых (периферией) до этого была, поэтому теперь вернулась в периферийный статус - между Европой и Китаем. Перспективы нового имперского расширения плохие: империи расширяются за счёт культурно-технологического превосходства, а не консервативных мифов (к тому же служащих рентному обогащению элит). И вот теперь мы как устаревший дредноут рубежа 19-20 вв., который пытается пристать к яхтенному причалу в Ибице.
В общем, даже из этого изложения понятно, что книга интересная, и тут есть о чем поспорить. Разговор - сегодня с 19, потом видео будет в ютьюб-канале Сахаровского центра.
С огромным удовольствием анонсирую разговор по «Узкому коридору» Аджемоглу и Робинсона. 10 марта, в 19, будут Константин Сонин и Рубен Ениколопов. Приходите!)
Forwarded from Радио Сахаров (Sakharov-Center)
Узкий коридор: как нации борются за свободу. 10 марта
Почему одни страны богатые, а другие бедные? Этому вопросу была посвящена первая, уже ставшая знаменитой, книга Дарона Аджемоглу (MIT) и Джеймса Робинсона (Школа публичной политики имени Харриса в Чикагском университете).
Короткий ответ: богатство определяется не размером стран, не их ресурсной обеспеченностью, а институтами. Если они нацелены на изъятие ренты (экстрактивные), страна не богатеет. Благосостояние увеличивается, если институты инклюзивны — способствуют коалиции разнородных сил, составляющих общество.
Благодаря политическим и экономическим институтам появляются стимулы к инновациям, инвестициям, развитию образования. При этом переход от экстрактивных институтов к инклюзивным — всегда проблема: элиты добровольно не делятся благами, этого надо добиваться.
Вторая, только что выпущенная в русском переводе издательством АСТ, книга Аджемоглу и Робинсона называется «Узкий коридор: государства, общества и цена свободы» (в английском варианте подзаголовок: «Как нации борются за свободу»). В ней они делают следующий шаг, пытаясь ответить на вопрос: почему в одних странах политических и экономических свобод больше (то есть институты более инклюзивны), а в других меньше? Краткий ответ: демократия возникает там, где граждане борются с элитами за свои права.
Уровень свободы определяется взаимодействием государства и общества. Если государство слишком властное, мы получаем деспотичного Левиафана. Если оно отсутствует, в обществе не вырабатываются правила игры, торжествует хаос. В промежутке между этими состояниями — «узкий коридор», в котором возможны экономические и политические свободы. Позволяет ли эта книга раскрыть природу демократии? Дают ли суммарно работы Аджемоглу и Робинсона новую теорию экономического и политического развития, позволяющую интерпретировать историю и современное развитие экономических, политических и социальных систем?
В дискуссии участвуют:
— Рубен Ениколопов,
Зарегистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
🔹Фрагменты книги — в «Эконсе», в Репаблике.
🔹Лекция Джеймса Робинсона о том, как политическое устройство связано с религией и культурой. Модератор — Рубен Ениколопов.
🔹Интервью Арнольда Хачатурова с Джеймсом Робинсоном.
🔹Интервью Маргариты Лютовой с Джеймсом Робинсоном.
🔹Константин Сонин о двух книгах Аджемоглу и Робинсона.
🔹VoxUkraine о теории Аджемоглу-Робинсона.
🔹Аджемоглу и Робинсон в нобелевском списке Константина Сонина.
🔹Константин Сонин. Обзор научных статей Аджемоглу и Робинсона.
🔹Александр Эткинд, Александр Вилейкис. Диалог о книге Аджемоглу и Робинсона «Узкий коридор».
🔹Рецензия Кирилла Кушнарева в «Горьком».
🔹Рецензия Дэни Родрика.
🔹Инна Березкина об «Узком коридоре» и реакции Родрика.
🔹Рецензия Андрея Шаститко в «Вопросах экономики».
🔹Илья Локшин противопоставляет метод Аджемоглу и Сонина методу де Токвиля.
🔹Приложение модели Аджемоглу, Сонина и Егорова к российскому 1917 году.
🔹Рубен Ениколопов. В чем неправ Томас Пикетти.
Почему одни страны богатые, а другие бедные? Этому вопросу была посвящена первая, уже ставшая знаменитой, книга Дарона Аджемоглу (MIT) и Джеймса Робинсона (Школа публичной политики имени Харриса в Чикагском университете).
Короткий ответ: богатство определяется не размером стран, не их ресурсной обеспеченностью, а институтами. Если они нацелены на изъятие ренты (экстрактивные), страна не богатеет. Благосостояние увеличивается, если институты инклюзивны — способствуют коалиции разнородных сил, составляющих общество.
Благодаря политическим и экономическим институтам появляются стимулы к инновациям, инвестициям, развитию образования. При этом переход от экстрактивных институтов к инклюзивным — всегда проблема: элиты добровольно не делятся благами, этого надо добиваться.
Вторая, только что выпущенная в русском переводе издательством АСТ, книга Аджемоглу и Робинсона называется «Узкий коридор: государства, общества и цена свободы» (в английском варианте подзаголовок: «Как нации борются за свободу»). В ней они делают следующий шаг, пытаясь ответить на вопрос: почему в одних странах политических и экономических свобод больше (то есть институты более инклюзивны), а в других меньше? Краткий ответ: демократия возникает там, где граждане борются с элитами за свои права.
Уровень свободы определяется взаимодействием государства и общества. Если государство слишком властное, мы получаем деспотичного Левиафана. Если оно отсутствует, в обществе не вырабатываются правила игры, торжествует хаос. В промежутке между этими состояниями — «узкий коридор», в котором возможны экономические и политические свободы. Позволяет ли эта книга раскрыть природу демократии? Дают ли суммарно работы Аджемоглу и Робинсона новую теорию экономического и политического развития, позволяющую интерпретировать историю и современное развитие экономических, политических и социальных систем?
В дискуссии участвуют:
— Рубен Ениколопов,
профессор, ректор Российской экономической школы;
— Константин Сонин, профессор Чикагского университета и Высшей школы экономики, колумнист VTimes, автор книги «Когда закончится нефть и другие уроки экономики»;
Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала @EventsAndTexts.Зарегистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
🔹Фрагменты книги — в «Эконсе», в Репаблике.
🔹Лекция Джеймса Робинсона о том, как политическое устройство связано с религией и культурой. Модератор — Рубен Ениколопов.
🔹Интервью Арнольда Хачатурова с Джеймсом Робинсоном.
🔹Интервью Маргариты Лютовой с Джеймсом Робинсоном.
🔹Константин Сонин о двух книгах Аджемоглу и Робинсона.
🔹VoxUkraine о теории Аджемоглу-Робинсона.
🔹Аджемоглу и Робинсон в нобелевском списке Константина Сонина.
🔹Константин Сонин. Обзор научных статей Аджемоглу и Робинсона.
🔹Александр Эткинд, Александр Вилейкис. Диалог о книге Аджемоглу и Робинсона «Узкий коридор».
🔹Рецензия Кирилла Кушнарева в «Горьком».
🔹Рецензия Дэни Родрика.
🔹Инна Березкина об «Узком коридоре» и реакции Родрика.
🔹Рецензия Андрея Шаститко в «Вопросах экономики».
🔹Илья Локшин противопоставляет метод Аджемоглу и Сонина методу де Токвиля.
🔹Приложение модели Аджемоглу, Сонина и Егорова к российскому 1917 году.
🔹Рубен Ениколопов. В чем неправ Томас Пикетти.
Криминология для всех. Отличное интервью Владимира Кудрявцева из ИПП.
Forwarded from Рюмочная ИПП
Если вы хотите узнать, что такое латентная преступность, почему мужчины больше совершают преступлений (спойлер: всему виной не только биология), а также о том, какие регионы России самые безопасные, смотрите интервью сотрудника ИПП Владимира Кудрявцева Ирине Шихман.
YouTube
Криминология: почему мужчины убивают чаще, Чечня самый безопасный регион и при чём тут праздники?
00:00 – В гостях у Ирины Шихман – криминолог Владимир Кудрявцев
00:18 – Какой вид преступности интереснее изучать?
01:33 – Как сильно занижены показатели преступности в России?
04:54 – Какие преступления совершаются чаще всего?
06:43 – Об искусственных преступлениях…
00:18 – Какой вид преступности интереснее изучать?
01:33 – Как сильно занижены показатели преступности в России?
04:54 – Какие преступления совершаются чаще всего?
06:43 – Об искусственных преступлениях…
На следующей неделе Инлиберти запускает сразу три курса, которые ведут мои друзья: 1) с 15 марта - «Что такое власть?» Константина Гаазе, 2) с 16 марта - «Что такое государство?» Эллы Панеях, 3) с 19 марта - «Что такое гендер?» Елены Рождественской и Влада Кривощекова. Если вы хотели записаться на какой-то из этих курсов, но ещё не успели это сделать, то можете получить скидку в 10% по промокоду eventsandtexts!
Курс Константина Гаазе https://www.inliberty.ru/course/power/ разбирает эволюцию понятия власти в социальной теории XX-XXI века: Макс Вебер - Антонио Грамши - Карл Шмитт - Мишель Фуко - Пьер Бурдьё- Джордж Агамбен. Курс посвящён критическому осмыслению притязаний на власть, анализу ее способов легитимации и технологий производства, постановке проблеме власти в публичной дискуссии.
Курс Эллы Панеях https://www.inliberty.ru/course/state/ посвящён историческому генезису и осмыслению в социальной теории понятия государство. Как общество прошло путь от племенной жизни до «государства всеобщего благосостояния», а «кочующий бандит» превратился в «оседлого»? Как работает государственная машина и что ей двигает? Что мы должны государству, что оно должно нам — и чего, наконец, мы от него хотим? Курс учит видеть в социальной реальности результат институционального дизайна и вообще думать о государстве, отделяя его от общества.
Курс Елены Рождественской и Влада Кривощекова https://www.inliberty.ru/course/gender/показывает, почему в обществе меняются гендерные представления, почему в разных культурах разные представления о женственности и мужественности, как возникает гендерная дискриминация, и как применять гендерную оптику к анализу политики и своих собственных отношений с близкими.
Не пропустите!)
Курс Константина Гаазе https://www.inliberty.ru/course/power/ разбирает эволюцию понятия власти в социальной теории XX-XXI века: Макс Вебер - Антонио Грамши - Карл Шмитт - Мишель Фуко - Пьер Бурдьё- Джордж Агамбен. Курс посвящён критическому осмыслению притязаний на власть, анализу ее способов легитимации и технологий производства, постановке проблеме власти в публичной дискуссии.
Курс Эллы Панеях https://www.inliberty.ru/course/state/ посвящён историческому генезису и осмыслению в социальной теории понятия государство. Как общество прошло путь от племенной жизни до «государства всеобщего благосостояния», а «кочующий бандит» превратился в «оседлого»? Как работает государственная машина и что ей двигает? Что мы должны государству, что оно должно нам — и чего, наконец, мы от него хотим? Курс учит видеть в социальной реальности результат институционального дизайна и вообще думать о государстве, отделяя его от общества.
Курс Елены Рождественской и Влада Кривощекова https://www.inliberty.ru/course/gender/показывает, почему в обществе меняются гендерные представления, почему в разных культурах разные представления о женственности и мужественности, как возникает гендерная дискриминация, и как применять гендерную оптику к анализу политики и своих собственных отношений с близкими.
Не пропустите!)
InLiberty
Курс Константина Гаазе
14 мар — 18 апр | пн | 19:30–21:30
Очень важный, на мой взгляд, разговор будет в зуме @caxap 16 марта в 19.00. Меня подтолкнула к нему Мария Ерохова, юрист из Шанинки, которая обнаружила в архиве интереснейшие воспоминания о 1917-1921 и собрала из них чудесную книгу. Вообще в последние годы издание мемуаров и дневников «простых людей» резко активизировалось. Есть издания Мемориала, Музея ГУЛАГа, Центра Прожито, отдельные интересные издания и интернет-проекты. Тем не менее меня не покидает ощущение, что оцифровка и публикации могли бы 1) делаться быстрее и 2) попадать к более широкому кругу читателей и пользователей. Возможно ли это и как этого добиться? Нужна ли тут какая-то программа (не государственная)? Надо ли выкладывать мемуары в паблик домен? Куда и как? Вот об этом будет разговор, организованный Сахаровским центром и проектом «Путь к общей истории». Придут замечательные люди, очень много сделавшие для публикации частных историй - из Мемориала, Центра «Прожито», Вольного исторического общества. Надеюсь, будут региональные активисты по работе с исторической памятью. Вот линк на регистрацию https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1580412/, а ниже полный анонс в 2 частях (длинный получился) - приходите плиз и пригласите тех, кому интересна эта тема.
sakharovcenter.timepad.ru
Онлайн-дискуссия. Свидетельства из ада: как публиковать мемуары советской эпохи? / События на TimePad.ru
Изучая истории своих прадедов, погибших в первые годы советского режима, юрист и преподаватель Шанинки Мария Ерохова обнаружила в Госархиве много интересных воспоминаний — рукописи эмигрантов, покинувших Россию в 1920-е годы. Это прекрасно написанная…
Forwarded from Радио Сахаров (A)
Свидетельства из ада: как публиковать мемуары советской эпохи? 16 марта
Изучая истории своих прадедов, погибших в первые годы советского режима, юрист и преподаватель Шанинки Мария Ерохова обнаружила в Госархиве много интересных воспоминаний — рукописи эмигрантов, покинувших Россию в 1920-е годы. Это прекрасно написанная документальная литература, практически неизвестная и историкам, и тем более широкой публике. Поскольку срок авторского права на эти тексты (50 лет со времени смерти их авторов) истек, опубликовать их теперь может любой.
В изданную недавно на пожертвования юридических фирм и юристов книгу «Хроники жизни в Советской России 1917-1921 гг.: воспоминания очевидцев» Мария включила 12 мемуаров, рассказывающих о жизни людей в первые годы советской власти. Среди них офицер французской армии Виктор Фёдоров, пытавшийся организовывать сопротивление большевикам в Москве; солдат Красной армии В. Ахременко, оказавшийся в плену во время польской кампании 1921 г. и решивший не возвращаться; писатель Лев Урванцев; сестра милосердия белогвардейской армии Ариадна Зимина, чей отряд воевал в окрестностях Харькова и Полтавы. Книгу можно приобрести в магазине «Москва» на Тверской улице, она посвящена памяти погибших от жестокостей первых лет советского режима.
В России активизировалась работа по публикации мемуарных свидетельств о необыкновенно тяжелом для жителей страны XX веке. В 2019 году «Мемориал» собрал в книгу «На сердце пали все печали» три крестьянских мемуара о коллективизации, а в 2017 выпустил сборник мемуаров «Знак не сотрется» о судьбе людей, оказавшихся на принудительных работах в Третьем Рейхе. Планирует книжную серию Центр изучения эго-документов «Прожито» в Европейском университете СПб. Ранее основатель этого проекта Михаил Мельниченко выпустил две книги мемуарных свидетельств в издательстве Common Place. Недавно Сахаровский центр и Государственный музей истории ГУЛАГа выпустили книгу «Горечь» — воспоминания рабочего Павла Овчаренко, осуждённого за контрреволюционную пропаганду и агитацию. Музей истории ГУЛАГа собирает воспоминания в рамках проекта «Мой ГУЛАГ».
Как ускорить эту работу? Как сделать ее результаты доступными для большей читательской аудитории? Нужна ли какая-то целевая программа в этой области, объединение изданий в общую серию? Много ли в государственных и личных архивах подобных свидетельств, точно схватывающих эпоху и интересных для широкой публики? Издавать такие свидетельства в комментированном виде или as it is? Оставить это дело историкам, или рассчитывать на гражданскую инициативу? Каким может быть взаимодействие между активистами, профессионалами и государством? Какие возникают публикаторские сложности, и как их можно решать?
Изучая истории своих прадедов, погибших в первые годы советского режима, юрист и преподаватель Шанинки Мария Ерохова обнаружила в Госархиве много интересных воспоминаний — рукописи эмигрантов, покинувших Россию в 1920-е годы. Это прекрасно написанная документальная литература, практически неизвестная и историкам, и тем более широкой публике. Поскольку срок авторского права на эти тексты (50 лет со времени смерти их авторов) истек, опубликовать их теперь может любой.
В изданную недавно на пожертвования юридических фирм и юристов книгу «Хроники жизни в Советской России 1917-1921 гг.: воспоминания очевидцев» Мария включила 12 мемуаров, рассказывающих о жизни людей в первые годы советской власти. Среди них офицер французской армии Виктор Фёдоров, пытавшийся организовывать сопротивление большевикам в Москве; солдат Красной армии В. Ахременко, оказавшийся в плену во время польской кампании 1921 г. и решивший не возвращаться; писатель Лев Урванцев; сестра милосердия белогвардейской армии Ариадна Зимина, чей отряд воевал в окрестностях Харькова и Полтавы. Книгу можно приобрести в магазине «Москва» на Тверской улице, она посвящена памяти погибших от жестокостей первых лет советского режима.
В России активизировалась работа по публикации мемуарных свидетельств о необыкновенно тяжелом для жителей страны XX веке. В 2019 году «Мемориал» собрал в книгу «На сердце пали все печали» три крестьянских мемуара о коллективизации, а в 2017 выпустил сборник мемуаров «Знак не сотрется» о судьбе людей, оказавшихся на принудительных работах в Третьем Рейхе. Планирует книжную серию Центр изучения эго-документов «Прожито» в Европейском университете СПб. Ранее основатель этого проекта Михаил Мельниченко выпустил две книги мемуарных свидетельств в издательстве Common Place. Недавно Сахаровский центр и Государственный музей истории ГУЛАГа выпустили книгу «Горечь» — воспоминания рабочего Павла Овчаренко, осуждённого за контрреволюционную пропаганду и агитацию. Музей истории ГУЛАГа собирает воспоминания в рамках проекта «Мой ГУЛАГ».
Как ускорить эту работу? Как сделать ее результаты доступными для большей читательской аудитории? Нужна ли какая-то целевая программа в этой области, объединение изданий в общую серию? Много ли в государственных и личных архивах подобных свидетельств, точно схватывающих эпоху и интересных для широкой публики? Издавать такие свидетельства в комментированном виде или as it is? Оставить это дело историкам, или рассчитывать на гражданскую инициативу? Каким может быть взаимодействие между активистами, профессионалами и государством? Какие возникают публикаторские сложности, и как их можно решать?
Forwarded from Радио Сахаров (Sakharov-Center)
В дискуссии участвуют:
— Мария Ерохова,
Зарегистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
🔹Ирина Щербакова. Память ГУЛАГА.
🔹Мемуары и рисунки Ефросинии Керсновской.
🔹Дневник надзирателя.
🔹Проект XX век. Очевидцы Агенства ТВ2 (Томск) и музея «Следственная тюрьма НКВД» (также см. здесь).
🔹Проект «Мой ГУЛАГ».
🔹Ирина Щербакова. Диалог поколений, или разговор немых с глухими.
🔹Истории узников ГУЛАГа.
🔹О книге «Мой ГУЛАГ».
🔹Корпус «Прожито»: как историки работают с дневниками советского времени.
🔹Михаил Мельниченко о дневниках советского времени на «Арзамасе».
— Мария Ерохова,
юрист, доцент МВШСЭН («Шанинка»), составитель книги «Хроники жизни в Советской России 1917-1921 гг. Воспоминания очевидцев»;
— Николай Бобринский, юрист, соавтор доклада «Между местью и забвением»;
— Илья Венявкин, ассоциированный сотрудник Центра «Прожито»;
— Андрей Ганин, историк Гражданской войны в России, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН;
— Анатолий Голубовский, социолог, музейный консультант, член Вольного исторического общества;
— Алена Козлова, директор Архива Международного Мемориала, соавтор проекта «Последний свидетель», составитель книг «Знак не сотрется» и «На сердце пали все печали»;
— Артём Кравченко, преподаватель МВШСЭН («Шанинка»), сотрудник Лаборатории публичной истории, исследователь памяти о крестьянских восстаниях 1920-х годов;
— Николай Кульбака, экономист, доцент Института общественных наук РАНХиГС, колумнист VTimes;
— Константин Морозов, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, профессор кафедры истории МВШСЭН;
— Никита Соколов, историк, публицист, председатель Совета Вольного исторического общества;
— Ирина Щербакова, координатор образовательных проектов «Мемориала», историк, главный редактор сайта «Уроки истории», председатель Оргкомитета конкурса "Человек в истории. Россия — ХХ век", составитель книги «Знак не сотрется», составитель сборников свидетельств о ГУЛАГе.
— Григорий Юдин, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук («Шанинка»).подтверждение Ильи Венявкина.Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала @EventsAndTexts.
Зарегистрируйтесь, и мы пришлём вам ссылку на конференцию в зуме за час до ее начала.
Материалы к разговору:
🔹Ирина Щербакова. Память ГУЛАГА.
🔹Мемуары и рисунки Ефросинии Керсновской.
🔹Дневник надзирателя.
🔹Проект XX век. Очевидцы Агенства ТВ2 (Томск) и музея «Следственная тюрьма НКВД» (также см. здесь).
🔹Проект «Мой ГУЛАГ».
🔹Ирина Щербакова. Диалог поколений, или разговор немых с глухими.
🔹Истории узников ГУЛАГа.
🔹О книге «Мой ГУЛАГ».
🔹Корпус «Прожито»: как историки работают с дневниками советского времени.
🔹Михаил Мельниченко о дневниках советского времени на «Арзамасе».
Два эпиграфа к разговору 16 марта - о публикации свидетельств (https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1580412/). Первый - песня Юлия Кима «Забудь былое» - с правильной мелодией можно слушать тут: https://get-tune.info/song/61214-yulij-kim/
Второй - из воспоминаний Надежды Мандельштам. Пытаясь узнать, где и когда умер О.М., увидела, что у первых вернувшихся из лагерей не существовало дат и течения времени, они не проводили строгих границ между фактами и лагерными легендами. «Места, названия и течение событий спутывалось в памяти этих потрясённых людей в клубок, и распутать его я не могла». И потом главное:
«И в ужасе я говорила себе, что мы войдём в будущее без людей, которые смогут засвидетельствовать, что было прошлое. И снаружи, и за колючей оградой мы все потеряли память. Но оказалось, что существовали люди, с самого начала поставившие себе задачей не просто сохранить жизнь, но стать свидетелями. Это - беспощадные хранители истины, растворившиеся в массе каторжан, но только до поры до времени. Там, на каторге, их, кажется, сохранилось больше, чем на большой земле, где слишком многие поддались искушению примириться с жизнью и спокойно дожить свои годы. Разумеется, таких людей с ясной головой не так уж много, но то, что они уцелели, является лучшим доказательством, что последняя победа всегда принадлежит добру, а не злу».
Второй - из воспоминаний Надежды Мандельштам. Пытаясь узнать, где и когда умер О.М., увидела, что у первых вернувшихся из лагерей не существовало дат и течения времени, они не проводили строгих границ между фактами и лагерными легендами. «Места, названия и течение событий спутывалось в памяти этих потрясённых людей в клубок, и распутать его я не могла». И потом главное:
«И в ужасе я говорила себе, что мы войдём в будущее без людей, которые смогут засвидетельствовать, что было прошлое. И снаружи, и за колючей оградой мы все потеряли память. Но оказалось, что существовали люди, с самого начала поставившие себе задачей не просто сохранить жизнь, но стать свидетелями. Это - беспощадные хранители истины, растворившиеся в массе каторжан, но только до поры до времени. Там, на каторге, их, кажется, сохранилось больше, чем на большой земле, где слишком многие поддались искушению примириться с жизнью и спокойно дожить свои годы. Разумеется, таких людей с ясной головой не так уж много, но то, что они уцелели, является лучшим доказательством, что последняя победа всегда принадлежит добру, а не злу».
sakharovcenter.timepad.ru
Онлайн-дискуссия. Свидетельства из ада: как публиковать мемуары советской эпохи? / События на TimePad.ru
Изучая истории своих прадедов, погибших в первые годы советского режима, юрист и преподаватель Шанинки Мария Ерохова обнаружила в Госархиве много интересных воспоминаний — рукописи эмигрантов, покинувших Россию в 1920-е годы. Это прекрасно написанная…
Круг чтения и тд
Кирилл Рогов открывает в «Либеральной миссии» лекторий – начинает его Григорий Голосов с лекцией о нашем авторитаризме (сегодня – приходите!)
Вчера – потрясающий разговор о публикациях дневников и других свидетельств повседневной истории СССР XX века. С участием Марии Ероховой, Анастасии Павловской, Артема Кравченко, Ирины Щербаковой, Константина Морозова, Алены Козловой, Николая Бобринского, Андрея Ганина, Николая Кульбаки, Григория Юдина.
Очень своевременный Масяня.
Инлиберти объявляет новый сезон студенческих онлайн-школ, спешите записываться!
Подкаст «День тишины» - Всеволод Бедерсон, Виктория Полторацкая, Константин Сулимов, Борис Грозовский – о публичной роли академической политической науки.
Иван Микиртумов о холодной Гражданской войне.
Очень сильная статья Гузель Яхиной о том, зачем нам историческая память.
Григорий Голосов о перестройке как авторитарной модернизации.
Новосибирские друзья собирают деньги на издание книги «Белорусский фронт». Пока собрана половина.
Владимир Гельман о «Спутнике» и других историях успеха.
Доклад ОВД-Инфо о доступе к правосудию.
Харассмент в высшей школе.
Ангелина Давыдова – доклад об экоактивизме.
Николай Плотников о русской свободе – по мотивам вышедшей недавно в НЛО хрестоматии русского либирализма.
Будем теперь считать это все не просветительской деятельностью, а затемнительской (но не очернительской)
Кирилл Рогов открывает в «Либеральной миссии» лекторий – начинает его Григорий Голосов с лекцией о нашем авторитаризме (сегодня – приходите!)
Вчера – потрясающий разговор о публикациях дневников и других свидетельств повседневной истории СССР XX века. С участием Марии Ероховой, Анастасии Павловской, Артема Кравченко, Ирины Щербаковой, Константина Морозова, Алены Козловой, Николая Бобринского, Андрея Ганина, Николая Кульбаки, Григория Юдина.
Очень своевременный Масяня.
Инлиберти объявляет новый сезон студенческих онлайн-школ, спешите записываться!
Подкаст «День тишины» - Всеволод Бедерсон, Виктория Полторацкая, Константин Сулимов, Борис Грозовский – о публичной роли академической политической науки.
Иван Микиртумов о холодной Гражданской войне.
Очень сильная статья Гузель Яхиной о том, зачем нам историческая память.
Григорий Голосов о перестройке как авторитарной модернизации.
Новосибирские друзья собирают деньги на издание книги «Белорусский фронт». Пока собрана половина.
Владимир Гельман о «Спутнике» и других историях успеха.
Доклад ОВД-Инфо о доступе к правосудию.
Харассмент в высшей школе.
Ангелина Давыдова – доклад об экоактивизме.
Николай Плотников о русской свободе – по мотивам вышедшей недавно в НЛО хрестоматии русского либирализма.
Будем теперь считать это все не просветительской деятельностью, а затемнительской (но не очернительской)
liberal.timepad.ru
Зачем Кремлю выборы? Почему авторитарные режимы тратят столько сил на их имитацию и к чему это ведет / События на TimePad.ru
Лекция Григория Голосова, профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге
В социальных науках очень полезно поэтическое мышление. Вот Юлий Ким полгода назад в небольшом эссе кратко изложил историю страны 1953-2020 так, как не сделаешь в аналитическом тексте. Ключевая цитата: "Вот она, Свобода — а что с ней делать? Неизвестно. Вот она, частная собственность — вот что с ней делать, известно очень хорошо". И про усатого вурдалака прекрасно, и про его наследие:
Главное, что мы пережили, — крушение Сталинского культа. По песне Галича, истукан рухнул и завалил полстанции. Точнее полстраны, и до сих пор эти полстраны не выберутся никак, что странно: нынешние сталинцы родились после Усатого, уже всё про него знают, а всё равно сталинцы. Загадка.
[…] Надо было подсчитывать убытки и переоценивать ценности. Процесс оказался длительным и поэтапным. И отнюдь не завершился. Даже теперь, через полвека с лишним.
1-й этап называется «оттепель». […] Возникла и окрепла трагическая нота «лагерной темы», разразившаяся в итоге набатом Шаламовской Колымы и Солженицынского «Архипелага». Сразу стала нестерпимой фальшь советской идеологии и отовсюду полезла зелёная травка честного высказывания.
[…]
Стало много можно. То есть необычно широко задышалось. И— естественно — повисли чугунные вопросы над монолитами: над марксизмом, над советской властью, над священным образом Ильича. И — в ответ — немедленно обозначились рамки: докуда можно, а докуда нет.
Репрессии продолжились. Свободное дыхание стало неуклонно перекрываться. Пальцы чудовищного трупа из-под земли достали Бродского, затем Синявского и Даниэля, а там пошло, всё жёстче и чаще, а в 68-м году доползло до Праги, а в 80-ом до Афгана. Это был 2-ой этап. Душный.
3-ий этап — Горбачёвский. И это была уже не оттепель, а настоящая весна. Вдруг стало можно всё. И свершилось невероятное, неслыханное для России потрясение, превосходящее по своей сути все содрогания Российской истории от царя Гороха: легализация частной собственности и частного предпринимательства. Событие предварилось Великой буржуазно— демократической Августовской революцией 91— года, в результате которой Сов. Союз закончился, а 1-ый и единственный его президент оказался не у дел— но всё равно 3-й этап носит его имя, т.к. Ельцин явился естественным продолжением горбачёвского курса, как бы Михаил Сергеевич ни возражал.
И вот, начиная с 86-го года опять хорошо задышалось, свободно — но и как-то растерянно. Да и ненадолго. Вот она, Свобода — а что с ней делать? Неизвестно. Вот она, частная собственность — вот что с ней делать, известно очень хорошо.
— Даёшь бабло! — грянуло над бывшим СССР. И начался 4 этап, нынешний.
Лихорадочная приватизация и свободный рынок подняли дыбом весь советский уклад, слова «бизнес» и «доллар» вошли в обиход так же непринуждённо, как, скажем, «тойота» или «стейк», холдинги и фирмы вспухали и лопались, как пузыри в кипящем котле — возникли и укрепились такие богатыри, как «Норникель» или «Русал» — а
Государство, лишившись внезапно советских одежд, быстро переболело демократическим насморком и, уже при Ельцине умножив свои силовые штаты, вышло из тени и промолвило:
— Вы, конечно, богатыри, но без крыши никак нельзя.
Тут ЮКОС дёрнулся, МОСТ дёрнулся — оба тут же приказали долго жить.
— Я ваша крыша — сказало Государство, остальным, — мне чужды внутренние противоречия. Это Америка нехай мечется между демократами и республиканцами, мне метаться незачем. Мне только переодеться.
Вместо Верховного Совета — Дума, вместо царя — президент, вместо КПСС — Едрос, а вместо марксизма-ленинизма — великодержавный патриотизм, хорошо апробированный Александром III и товарищем Сталиным. Так что приступаю к постепенной Реставрации. И для начала заменю прежний гимн — тем же прежним (с небольшими поправками) того же автора.
Главное, что мы пережили, — крушение Сталинского культа. По песне Галича, истукан рухнул и завалил полстанции. Точнее полстраны, и до сих пор эти полстраны не выберутся никак, что странно: нынешние сталинцы родились после Усатого, уже всё про него знают, а всё равно сталинцы. Загадка.
[…] Надо было подсчитывать убытки и переоценивать ценности. Процесс оказался длительным и поэтапным. И отнюдь не завершился. Даже теперь, через полвека с лишним.
1-й этап называется «оттепель». […] Возникла и окрепла трагическая нота «лагерной темы», разразившаяся в итоге набатом Шаламовской Колымы и Солженицынского «Архипелага». Сразу стала нестерпимой фальшь советской идеологии и отовсюду полезла зелёная травка честного высказывания.
[…]
Стало много можно. То есть необычно широко задышалось. И— естественно — повисли чугунные вопросы над монолитами: над марксизмом, над советской властью, над священным образом Ильича. И — в ответ — немедленно обозначились рамки: докуда можно, а докуда нет.
Репрессии продолжились. Свободное дыхание стало неуклонно перекрываться. Пальцы чудовищного трупа из-под земли достали Бродского, затем Синявского и Даниэля, а там пошло, всё жёстче и чаще, а в 68-м году доползло до Праги, а в 80-ом до Афгана. Это был 2-ой этап. Душный.
3-ий этап — Горбачёвский. И это была уже не оттепель, а настоящая весна. Вдруг стало можно всё. И свершилось невероятное, неслыханное для России потрясение, превосходящее по своей сути все содрогания Российской истории от царя Гороха: легализация частной собственности и частного предпринимательства. Событие предварилось Великой буржуазно— демократической Августовской революцией 91— года, в результате которой Сов. Союз закончился, а 1-ый и единственный его президент оказался не у дел— но всё равно 3-й этап носит его имя, т.к. Ельцин явился естественным продолжением горбачёвского курса, как бы Михаил Сергеевич ни возражал.
И вот, начиная с 86-го года опять хорошо задышалось, свободно — но и как-то растерянно. Да и ненадолго. Вот она, Свобода — а что с ней делать? Неизвестно. Вот она, частная собственность — вот что с ней делать, известно очень хорошо.
— Даёшь бабло! — грянуло над бывшим СССР. И начался 4 этап, нынешний.
Лихорадочная приватизация и свободный рынок подняли дыбом весь советский уклад, слова «бизнес» и «доллар» вошли в обиход так же непринуждённо, как, скажем, «тойота» или «стейк», холдинги и фирмы вспухали и лопались, как пузыри в кипящем котле — возникли и укрепились такие богатыри, как «Норникель» или «Русал» — а
Государство, лишившись внезапно советских одежд, быстро переболело демократическим насморком и, уже при Ельцине умножив свои силовые штаты, вышло из тени и промолвило:
— Вы, конечно, богатыри, но без крыши никак нельзя.
Тут ЮКОС дёрнулся, МОСТ дёрнулся — оба тут же приказали долго жить.
— Я ваша крыша — сказало Государство, остальным, — мне чужды внутренние противоречия. Это Америка нехай мечется между демократами и республиканцами, мне метаться незачем. Мне только переодеться.
Вместо Верховного Совета — Дума, вместо царя — президент, вместо КПСС — Едрос, а вместо марксизма-ленинизма — великодержавный патриотизм, хорошо апробированный Александром III и товарищем Сталиным. Так что приступаю к постепенной Реставрации. И для начала заменю прежний гимн — тем же прежним (с небольшими поправками) того же автора.
Новая Газета
Чему, чему свидетели мы были!..
Большое эссе Юлия Кима в поисках ответов на назревшие вопросы
И вот уже 20 лет набирает силу эта реставрация. Особенно по трём направлениям.
• Штурмуем фанерный Рейхстаг. Переодеваем первоклассников в военную форму, вручив игрушечные автоматы. […]
• 2-е направление реставрации — следственно-судебное.
Сталин паял сроки ни за что. Был даже случай: сел человек за то, что первый перестал аплодировать во время 10 минутной овации в честь генералиссимуса. Хрущёв-Брежнев-Андропов сажали инакомыслящих за «клевету», т. е. за правозащитную деятельность. Нынешние репрессии — приблизительно того же ряда. […]
• 3-е направление занесено в проект Новой Конституции :
Предлагается уголовное преследование за фальсификацию исторической правды, монополия на которую закреплена за государством.
А был ли 37-ой год? — назревает вопрос.
— Был, был, — торопливо говорит Государство. — Вот же мемориал памяти репрессированных на проспекте Сахарова, скульптор Франгулян, сам Президент открывал. […]
Чудовищный усатый вурдалак зашевелился под Кремлёвской стеной и полез наружу, и пролез там и сям в виде парадных бюстов, и понесли к нему цветочки наши современники, и не только седовласые, а и помоложе, и даже существенно помоложе, хотя «у каждого в роду «и без вести павшие, и безвинно севшие» (Высоцкий). Ведь всё уже знают, читали — а цветочки несут.
Разгадка феномена, по-моему, кроется в том ужасе, который 40 лет непрерывно переживала Россия, от 1-ой Мировой до смерти Сталина: ужас непрерывного истребления народа: война-революция и Гражданская война -террор 20х-30х гг — 2 война — послевоенный террор. Страх перед родным государством, которое 40 лет творило со своим народом то же, что Пол Пот со своим,— этот страх проник в печёнки так глубоко и надолго, что передаётся от поколения к поколению неосознанно.
Справиться со страхом можно лишь досконально разобравшись в его причинах. Которые заключены в составе и природе родного Государства. […]
• Штурмуем фанерный Рейхстаг. Переодеваем первоклассников в военную форму, вручив игрушечные автоматы. […]
• 2-е направление реставрации — следственно-судебное.
Сталин паял сроки ни за что. Был даже случай: сел человек за то, что первый перестал аплодировать во время 10 минутной овации в честь генералиссимуса. Хрущёв-Брежнев-Андропов сажали инакомыслящих за «клевету», т. е. за правозащитную деятельность. Нынешние репрессии — приблизительно того же ряда. […]
• 3-е направление занесено в проект Новой Конституции :
Предлагается уголовное преследование за фальсификацию исторической правды, монополия на которую закреплена за государством.
А был ли 37-ой год? — назревает вопрос.
— Был, был, — торопливо говорит Государство. — Вот же мемориал памяти репрессированных на проспекте Сахарова, скульптор Франгулян, сам Президент открывал. […]
Чудовищный усатый вурдалак зашевелился под Кремлёвской стеной и полез наружу, и пролез там и сям в виде парадных бюстов, и понесли к нему цветочки наши современники, и не только седовласые, а и помоложе, и даже существенно помоложе, хотя «у каждого в роду «и без вести павшие, и безвинно севшие» (Высоцкий). Ведь всё уже знают, читали — а цветочки несут.
Разгадка феномена, по-моему, кроется в том ужасе, который 40 лет непрерывно переживала Россия, от 1-ой Мировой до смерти Сталина: ужас непрерывного истребления народа: война-революция и Гражданская война -террор 20х-30х гг — 2 война — послевоенный террор. Страх перед родным государством, которое 40 лет творило со своим народом то же, что Пол Пот со своим,— этот страх проник в печёнки так глубоко и надолго, что передаётся от поколения к поколению неосознанно.
Справиться со страхом можно лишь досконально разобравшись в его причинах. Которые заключены в составе и природе родного Государства. […]
Архивный материал, да, но хороший. Снижение неравенства возможностей (вместо борьбы с фактическим неравенством) - хорошая альтернатива перераспределению. Только политики не очень понимают, как это делается.
Forwarded from ECONS
Неравенство – это экономическая проблема, а заниматься им надо не потому, что неравенство несправедливо, а потому, что оно подрывает экономическую эффективность, подчеркивает в своих работах Марианна Бертран, профессор Школы бизнеса имени Бута в Университете Чикаго и одна из самых влиятельных современных экономистов.
Бертран занимается не «традиционными» для экономики темами, а работает на границах экономики с другими социальными науками и часто выбирает общественно значимые темы: неравенство, дискриминация, сексизм, лоббизм, зарплаты топ-менеджеров и многие другие. Главные выводы исследований Бертран – в рубрике «Лица современной экономики» (это архивный материал).
https://econs.online/articles/modern-economy-faces/marianna-bertran-ya-vsegda-starayus-ubeditsya-chto/
Бертран занимается не «традиционными» для экономики темами, а работает на границах экономики с другими социальными науками и часто выбирает общественно значимые темы: неравенство, дискриминация, сексизм, лоббизм, зарплаты топ-менеджеров и многие другие. Главные выводы исследований Бертран – в рубрике «Лица современной экономики» (это архивный материал).
https://econs.online/articles/modern-economy-faces/marianna-bertran-ya-vsegda-starayus-ubeditsya-chto/
econs.online
Марианна Бертран: «Я всегда стараюсь убедиться, что мое исследование имеет значение для политики» — ECONS.ONLINE
Неравенство не только социальная проблема. Решать ее необходимо не потому, что неравенство несправедливо, а потому, что оно угрожает экономической эффективности.