О ЧЕМ Я ГОВОРЮ, КОГДА ГОВОРЮ О ЯПОНИИ

Вышло небольшое интервью со мной на канале про детские книги Улитка и Кит.

Мне было приятно полистать иллюстрированную книжку для детей, сделанную иностранцами о Японии и вспомнить свои переживания от первой встречи с этой страной.

Про Японию я готова говорить много и долго, зовите еще

https://news.1rj.ru/str/UlitkaiKit/173

HAIKU EMBODIED IMAGINATION

Завтра 6 октября в 20:00 мы вместе с Еленой Хандуровой проведем открытую встречу, где Елена расскажет про метод Embodied Imagination («Воплощённое в теле воображение»), а я расскажу про хайку и почему эта поэзия может стать инструментом для самопознания.

Если вам интересна психология и хайку, то присоединяйтесь по ссылке:

Подключиться к конференции Zoom
https://us02web.zoom.us/j/83006764536?pwd=brGanwDNXRZ3nGyWV9J6HP8nsJCj2a.1

Идентификатор конференции: 830 0676 4536
Код доступа: 600998

КУРОКИ НЭКО

«Черная кошка» (куроки нэко), написанная в 1910 году художником Хисидой Сюнсо на тонком шелке, — одно из самых узнаваемых и популярных произведений в стиле «Нихонга», то есть «произведений в японском стиле».

Кошка производит двойственное впечатление. Издалека кажется, что она очень пушистая, потому что художник изобразил шерсть кошки с помощью воздушных мазков туши. Так и хочется взять эту кошку на руки или хотя бы погладить. Однако если подойти поближе к кошке, чтобы рассмотреть эту пушистость, то сразу же замечаешь недружелюбную мордочку.

В этом произведении еще можно наслаждаться тонкими линиями, которыми художник прорисовал каждый волосок на ушах кошки, её изогнутым хвостом, морщинистой тектстурой коры дерева дуба, на котором сидит кошка, и особенно изъеденными насекомыми листьями дуба (этот мотив японцы очень любят!).

Но все же самое разительное это первый контраст — между кажущейся издалека мягкостью и угрюмостью кошки.

Приблизительно такие же чувства я испытала, когда прочитала известное стихотворение поэта Хагивара Сакутаро «Кошка», которое тоже строиться на контрасте, а еще позволяет провалиться между двумя мирами.

Первая часть стихотворения живописна и мистична:

На крыше два кота
Чернее этой томной ночи.
Хвосты торчком, а на конце хвоста —
Едва заметный, будто нитка в дымке, тонкий месяц

まつくろけの猫が二疋、
なやましいよるの家根のうへで、
ぴんとたてた尻尾のさきから、
糸のやうなみかづきがかすんでゐる。

А во второй части происходит что-то непонятное, так как нарисованная нами в уме прекрасная картина вдруг начинает звучать и звучит она так, что некоторые японские читатели испытают эмоциональное потрясение:

Ваа, добрый вечер! Комбанва*!
Ваа, добрый вечер! Комбанва!
Огяя, огяя, огяя*!
Оваа, хозяин дома болен!


『おわあ、こんばんは』
『おわあ、こんばんは』
『おぎやあ、おぎやあ、おぎやあ』
『おわああ、ここの家の主人は病気です』

Я решила в своем переводе сохранить вечернее приветствие «комбанва» на японском, а также звукоподражание в третьей строчке: «огяя, огяя» — так передается плачь маленьких детей.

Интересно, что кто-то видит здесь продолжение темы встречи двух черных котов, которые ведут диалог на крыше: обмен любезностями, любовная сцена горячего эмоционального накала с криками, похожими на детский плач. Пожалуй, я соглашусь с этой трактовкой, но последняя фраза для меня все же выбивается и возвращает в мир людей, где лирический герой, страдающий от болезни этой ночью видит черных котов на крыше с месяцем на хвосте и слышит какие-то обрывки фраз: то ли диалоги котов, то ли плач детей, то ли обмен любезностями соседей

На этой неделе стартует The Art Film Festival и неожиданным образом я тоже принимаю небольшое участие в этом прекрасном проекте.

24 октября приглашаю всех любителей японского искусства на спецпоказ документального фильма «Пионеры японского авангарда». А после фильма я выступлю с небольшим паблик-током на тему «Как трудно быть японцем. Традиционная культура и авангард», где расскажу о своих любимых современных художниках и предложу поразмышлять вместе со мной о послевоенной Японии, поиске новой идентичности и художественном новаторстве.


https://centrezotov.ru/events/the-art-film-festival-2025/pionery-yaponskogo-avangarda/

ХОЛОД ОСЕННЕГО ДЗЭНА

Каждый раз, когда наступает осень, мне очень хочется снова оказаться в Камакуре и гулять по любимым дзэнским храмам.

В этом году, к сожалению, осеннюю Камакуру я не увижу, но никто не мешает мне прогуляться там поэтически, тем более у меня будет идеальный проводник — Нацумэ Сосэки и мы с ним остановимся в моем любимом дзэнском храме Энгакудзи, где Сосэки изучал дзэн-буддизм в 1897 году:


Я в колокол
Ударил ледяной
Энгакудзи


冷やかな鐘をつきけり円覚寺
хияякана/канэ-о цукикэри/энгакудзи


Мне кажется, что ощущение холода от самого колокола и от его гулкого звука — это не только указание на ранее утро или поздний вечер, когда действительно становится холоднее, но и восприятие собственного разума и тела, когда занимаешься дзэнской практикой.

Если окажетесь в Энгакудзи этой осенью, ударьте в его колокол за меня

НА ФОТО: Касамацу Сиро «Ворота Энгакудзи», 1953 год. Сейчас между мостом через пруд Белой цапли и ступенями храма проходит железная дорога. Да и сами ступени, кажется, отреставрировали и они выглядят ровнее, но все равно этот вид очень узнаваем

НАЙТИ ОЛЕНЯ

Все время, что я веду свой канал, я пыталась сделать отчетливой мысль (хотя бы для себя самой), что тексты большинства японских поэтов не должен повисать в воздухе, как только мы переворачиваем страницу.

Я рассматриваю каждый поэтический текст как попытку диалога с читателем, то есть со мной в том числе. Как будто предполагается, что я должна ответить на призыв автора. Текст как будто никогда не выглядит законченным, в нем всегда остается место для интерпретации или дополнения.

Кажется, это взаимодействие автора и читателя и есть смысл японской поэзии (возможно, и вообще поэзии, но тут мне, увы, не хватает экспертности).

Это хайку Бусона я прочитала под конец осени и мне срочно понадобилось его перевести, чтобы оно успело зазвучать в моем исполнении до наступления календарной зимы:


Три раза прозвучал
И уж не слышен боле
Оленя крик

三度啼きて 聞こえずなりぬ 鹿の聲
митаби накитэ/ кикоэдзу нарину/ сики-но коэ

Перевела и пытаюсь понять настроение Бусона, ведь я никогда не слышала голосов оленей поздней осенью. Я лишь только знаю из книг, что это классический поэтический образ любовного томления и одиночества. Думаю, что для современных японцев этот образ так же далек, как и для нас с вами.

А как взаимодействовать с текстом, если он так далек от тебя?

Неожиданно я все же смогла услышать стихающий крик оленя из этого хайку. Правда он трансформировался в нечто другое, совсем не то, что Бусон имел в виду, что, в принципе, совершенно естественно.

Из XXI века этот крик оленя слышится как конец классической эпохи японской поэзии. И вот с этим чувства я готова сродниться.

Как только я перестала видеть и слышать в этом хайку конкретного оленя, текст перестал быть сухим отпечатком прошлого, он вдруг ожил и стал понятным.

Да, мы с Бусоном услышали разных оленей, но разве это плохо?

НА ФОТО: Хокусай в своей серии «Сто стихотворений ста поэтов в изложении няни-кормилицы» делает практически такой же ход: он берет одну из самых известных поэтических антологий — Хякунин Иссю, то есть «Сто стихотворений ста поэтов» 13 века — и показывает её стихи через иллюстрации (текст можно не прочесть, а картинки понятны всем), при этом традиционные мотивы он перемешивает со своими собственными идеями, то есть вступает в диалог с авторами стихов. На этой гравюре Хокусай цитирует известное пятистишие (тут тоже мой скромный перевод) про оленя, которое приписывается легендарному поэту Сарумару Даю:

В глухих горах
По листьям багряным
Ступает олень…
И голос заслышав его
Я вскрикнул: «Как осень грустна!»

おくやまに もみぢふみわけ なくしかの こゑきくときぞ あきはかなしき

И если у поэта олень — это главный герой, то у Хокусая он настолько ничтожен, что его еще надо найти

ЗАКОНОПАТИТЬ СЕВЕР

Листая свой зимний «сайдзики» (сборник сезонных слов для хайку) наткнулась на любопытное:

北窓 塞ぐ
кита мадо фусагу
закрыть окно на север

В хайку, как мы знаем, слова принято экономить, так что это выражение существует и в более коротком варианте:

北塞ぐ
кита фусагу

Мне хочется его перевести «законопатить север», тем более, что это выражение прежде всего отправляет нас к идее трансформации жилища. В традиционных японских домах северная часть с дома считается самой холодной. В конце осени и с наступлением зимы её начинают утеплять от северного ветра.

Конечно, можно просто закрыть окно, а можно наглухо забить его досками. Легко себе представить, как изменится атмосфера в доме, где станет темно и мрачно:

Законопатил
Окно на север и тут же
Колокола звон

北窓をふさぎし鐘のきこえけり
кита мадо-о/фусагиси канэ-но/кикоэкэри


Это хайку поэта Кубота Мантаро я выбрала из-за колокола, ведь мне нравятся его холодное звуки зимой.

Но можно поискать и что-то другое, с более теплой атмосферой, как например, у писателя Нагаи Кафу в хайку 1915 года:


На Север óкна
Затворил. Не лечь ли
Днем поспать?

北窓を塞ぎて今日の午睡かな
кита мадо-о/фусагитэ кё: но/госуи кана

В этом хайку есть интересное слово 午睡 «госуи», что означает «дневной сон».

В газете «Асахи» в небольшой рецензии на это стихотворение подчеркивается, что эти иероглифы 午睡 можно прочитать двумя способами: на японской манер «хирунэ» и на китайский манер «госуи». Для меня это удивительно, так как я была уверена, что хирунэ мы записываем иначе (вот так 昼寝), но ладно, японцам виднее.

Впрочем автор рецензии смог удивить меня еще раз. Он настаивает, что здесь это, конечно же, может быть только чтение «госуи», так как японский вариант «хирунэ» относится исключительно к летнему дневному сну

НА ФОТО: Утагава Хиросигэ, храм Сэнсодзи из серии «Сто знаменитых видов Эдо».
Эта гравюра изображает снежный вид на храм Асакусадэра от ворот Каминаримон. Красный и зелёный цвета храмовых сооружений красиво выделяются на фоне снега, а на дорожке, ведущей от Каминаримон к территории Асакусадэра, снег лежит мягкими, высокими слоями.

УН-ГА ВАРУЙ

Этой зимой я собиралась отправиться в Японию, но обстоятельства сложились таким неудачным образом, что моё прекрасное зимнее путешествие пришлось отложить до лучших времен, возможно даже до весны.

Я очень расстроилась и воскликнула «ун-га варуй» 運が悪い, то есть удача отвернулась от меня.

Моё идеальное путешествие рассыпалось прямо у меня в руках. Не то чтобы я его тщательно спланировала, но по моим ощущениям оно было бы неспешным. Меня ждали не самые очевидные храмы, очень медленные прогулки и теплая зимняя кухня.

Мне так хотелось захватить сезон, когда японские города считаются самыми неинтересными (без листьев клена и без сакуры), когда можно увидеть настоящий характер города без добавочной природной красоты.

Я так давно не была в Японии на Новый год. В путеводителях обычно пишут, что в стране в этом время ничего не происходит. Собственно именно это и привлекало меня: я больше всего хотела почувствовать это спокойствие, пустоту и зимний холод.

Но раз мой самолет сегодня улетает без меня, то единственный здоровый способ справиться со своим плохим настроением — нырнуть в японской текст.

Я решила найти не самое очевидное хайку Басё, которое не входит в списки «знаменитых стихотворений»:


Накрылся футоном
Дрожу будто гусь перелетный…
Ночной мой приют


夜着に寝て　かりがね寒し　旅の宿
ёги-ни нэтэ/ кариганэ самуси/ таби-но ядо

Сезонное слово в этом хайку — «ёги» 夜着, то есть ночное кимоно, верхняя одежда для сна, набитая ватой. Такое ночное кимоно гораздо более функционально, чем просто футон (одеяло), так как в кимоно плечи тоже закрыты от холода. Однако часто под «ёги» понимают просто футон, это даже закреплено в словаре. Вот и я решила для краткости оставить в русском тексте футон, хотя в таком случае все равно требуется немного объяснить контекст.

Надеюсь, в следующем году удача будет ко мне милосерднее и я смогу на собственной шкуре снова испытать знаменитый японский холод. Завидую всем, кто окажется в зимней Японии. На мой взгляд, она совершенно прекрасна в эти тихие новогодние дни.

НА ФОТО: «Нихонбаси под снегом» Утагава Хиросигэ.

На фоне падающего густого снега виднеются мост Нихонбаси, замок Эдо и гора Фудзи. На самом деле, из-за особенностей местности и погодных условий, Фудзи видно быть не может, однако Хиросигэ создал идеальный пейзаж. Большое ему спасибо за этот художественный жест

У фрилансера не бывает корпоративов, но мне в этом году повезло.

В резиденции посла Японии встретила много друзей, знакомых и даже своих подписчиков.

Особенно приятно было увидеть своего сэнсэя - Виктора Петровича. Он мне сказал, что всем на японской кафедре подарили наши с Наташей Безвуляк календари.

Мне приятно, что у моего учителя весь год будет висеть календарь с моими переводами японской поэзии.

«Вы делаете замечательные дело», - сказал мне Виктор Петрович. Жалко, что шумные компании не позволили поговорить подольше, но мне и этих слов уже было достаточно.

Я как-то подрастеряла свой запал, но слова сэнсэя меня взбодрили.

Календарь, кстати, можно купить. Отличный подарок на Новый год. В нем, кстати, есть хайку про лошадь, с которого начался проект Haiku Daily.

Наверное, это хороший знак