Ну, теперь-то я в безопасности.

Сейчас уже можно сказать, что я снова покинула страну.

Надеюсь, Жириновского не хватит приступ.

​​​​Каждый год студенты лицея на несколько дней становятся его полноправными хозяевами. Это не день школьного самоуправления, это – оккупация в знак протеста.

Они не пускают внутрь взрослых, разрисовывают стены различными граффити, курят прямо в здании. Все крыши, балконы и запретные помещения становятся открытыми. И знаете, что ужасного происходит за это время?

Ничего.

Студенты сами проводят занятия, к ним приходят различные спикеры, рассказывают про феминизм, проблемы расизма, легализацию лёгких наркотиков. Все делают то, что хотят. А хотят они того же, чего и все подростки – жить и наслаждаться жизнью. Рисовать, петь песни про свободу и жечь фаеры.

Полицейские предпринимают попытки отбить лицей, но когда внутри полторы тысячи студентов, у них ничего не выходит.

Если организовать оккупацию плохо, её разгонят.

Полиция не понимает студентов. Учителя не понимают. Говорят, это всё от малообразованности и глупости. Они не связывают это с политикой.

У оккупации есть конкретные причины и цели, и сегодня это – политика Маттео Сальвини, его связи с Путиным, а также локальные проблемы лицея.

Прошлый год стал первым, когда полиции удалось разогнать бастующих студентов – тогда внутри их было всего семьдесят восемь, и никто не смог ничего сделать. Строгий пропускной режим нарушило появление "дигос" – альтернатива русским спецслужбам. Люди в штатском, которые притворяются твоими друзьями, чтобы потом грубо ворваться внутрь оккупированного здания.

Студенты предлагали компромиссы, объясняли важность оккупации, убеждали, что не делают ничего противоправного. Полиция не хотела их слушать.

Я спросила, почему они не отказались уходить, почему добровольно покинули лицей.

Они боятся полиции.

Они боятся дигос.

Они дети и ничего не могут сделать против взрослых.

Мэр осудил действия полицейских. У них хороший мэр, считают студенты.

Дигос врываются внутрь, разгоняют всех, оскорбляют, смеются, иногда они жестоки.

Вряд ли так, как в России, конечно.

Дигос – специальное подразделение, они должны выслеживать мафию и особо опасных преступников, а не заниматься разгоном студентов. Это ненормально, считают протестующие. Подозрительно что-то напоминает, верно?

Меня в этом лицее встречали аплодисментами. Я для них – воплощение свободы и несвободы в одном лице.

Они для меня – люди, которые протестуют, потому что хотят, и перестают протестовать, потому что их заставили, они для меня – воплощение свободы и несвободы.

Они – вдохновлённая молодёжь, которая протестует, потому что может, а не потому, что ей не оставили выбора.

Их полиция не станет бить детей и подростков.

Не знаю, что ещё сказать. Это потрясающие, сильные, искренние и свободные люди, но я не могу ими восхищаться.

Итак, ещё не вставала (у меня 12:54), а уже две новости из России.

Первая: 11 декабря в 10:00 у меня суд в Воскресенске. Будут рассматривать жалобу на решение первой инстанции о штрафе.

Вторая: Аллу Фролову достают менты, требуя, чтобы мы явились в участок давать объяснение по последнему задержанию, и угрожая тем, что приедут в общагу (ну попробуйте, лол). Звонят моему адвокату, она ссылается на отсутствие повестки.

Приятно, что даже в разлуке Родина обо мне не забывает!

​​Фанфары, свет прожекторов, шум оваций… Для этого необязательно становиться актёром.

Выставка Più Libri Più Liberi. Вхожу в зал публичных выступлений, где меня неожиданно встречают громом аплодисментов.

– I'm confused, – говорю смущённо ведущему. Всё ещё не привыкла.

Когда долго ждёшь свою конференцию, чувствуешь себя, как на экзамене. Волнуешься, думаешь, что сказать, хотя говорить гораздо проще, чем в кабинете – произносишь же от сердца. Но мне, к счастью, в этот раз ждать не приходится, и я не успеваю испугаться.

Тысячи зрителей хлопают мне, а я не знаю, куда деться от смущения.

– Я не готовила речь, – сообщаю переводчику. Это всё похоже на кино, на мотивирующий фильм о достижении успеха, который в реальной жизни совсем не работает.

Я-то знаю, как на самом деле достают до вершин славы.

Случайно.

Но это – лирика.

Постоянные выступления, бесконечные интервью, одинаковые вопросы много часов подряд. Пытаешься привнести для каждого журналиста что-то новое, какую-то изюминку. Стараешься перевести тему с себя и своего активизма, своей судьбы на то, что волнует больше всего: ты сейчас говоришь, а в России в это время арестовывают новых невиновных людей. Ты просыпаешься в римском отеле, а твои друзья – в СИЗО. Это кажется важным, и ты будто бы даже можешь что-то изменить. Ты хотя бы стараешься. По крайней мере, ты пытаешься убедить себя в этом.

Везде звучит один и тот же, уже надоевший тебе вопрос – ты боишься?

Нет.

Нет.

Нет.

Можно было бы показать идеально точно отражающее твою суть название Telegram-канала, но ты этого не делаешь, и приходится выкручиваться иначе.

Зачем бояться того, что и так предрешено?

Но это – лирика.

​​Немного итогов (отчётности?) моей недели в Италии.

Понедельник.
Интервью для ведущей газеты Рима La Repubblica, фотосессия для обложки главного журнала Милана L'Espresso, деловая встреча с директором и главным редактором.

Вторник.
Выступление на федеральном телевидении, интервью для радио. Поездка в оккупированный студентами лицей Vergilio.

Среда.
Фотосет для журнала, несколько выступлений, несколько интервью для радио и телевидения. Переговоры с активистами и гражданскими деятелями.

Четверг.
Пресс-конференция на выставке Più Libri Più Liberi, интервью Rai, конференция в прямом эфире, несколько десятков интервью и обсуждений в течение восьми часов. Автограф-сессия. Ночёвка в оккупированном лицее.

Пятница.
Речь перед студентами лицея, встреча с известными общественными деятелями. Метропикет и пикет у российского посольства. Агитация.
Пикет у посольства увидел Лавров, который был в этот день в Риме.

Суббота.
Деловые встречи с журналистами и политиками. Спецпоказ фильма Радио Свобода обо мне и моём активизме.

Поговорили о российских политзаключённых, о том, как Европа может им помочь, о наиболее эффективном при жёстком авторитаризме способе смены власти (спойлер: электоральное свержение), о том, что не так с путинской системой, о политической ситуации и протестах в Италии.

Я не дипломат и не политолог, и глупо пытаться лепить из себя человека, которым я не являюсь. Я только лишь пытаюсь делать всё, на что способна, и помочь всем, чем могу помочь – понятия не имею, будет ли от этого толк, но, возможно, здесь я буду всё-таки чуть полезнее, чем сейчас в России.

Это, конечно, не всё: меня ждут ещё Сенат, Милан и много интересного и общественно полезного. В заключение хочу только похвастаться, сколько на одну меня было выделено телохранителей и профессиональных переводчиков. И, конечно, напомнить, что я очень скучаю по Москве и всем вам!

Йоу, ребят, пришла напомнить, что послезавтра, 11 декабря, в 10:00 у меня суд по адресу Московская область, Воскресенск, пл. Ленина, 3.

Традиционно зову всех съездить со мной либо помочь любым другим способом (не только материально).

Как вы помните, мне назначили штраф в 10 000 рублей, сейчас мы будем это обжаловать. Насколько я понимаю, роли это не играет, но, по крайней мере, будет весело?

В Риме, кстати, чудесно! Италия похожа на Россию гораздо больше, чем мы можем себе представить, её жители удивляют своим неравнодушием, жизнерадостностью, безответственностью. Потрясающая страна, потрясающий город, потрясающие люди!

Но знаете что?

Россия ничуть не хуже.

Поэтому уже завтра вечером, 10 декабря в 20:15 я возвращаюсь.

Встречайте меня в аэропорту Шереметьево с футболкой "Proudly иностранный агент"!

Я села. Всего через несколько часов вновь буду в России! Встречайте с оркестром и цветами (но без пиццы, ею я наелась на всю оставшуюся жизнь).

Эшники и прочие сомнительные личности, так и быть, тоже могут встречать. Да, сегодня я особенно великодушна.

Рейс SU2407R, терминал D. Очень соскучилась по Москве и всем вам!

Я стала человеком года по версии журнала L'Espresso.

Рядом со мной – Лилиана Сегре, старейший сенатор, борец с фашизмом и символ Италии.

Ну, что тут можно сказать? С чем поздравлять?

Ни с чем. Это как праздновать день рождения умершего человека. Наверно, некоторые так делают в память о ком-то близком, чтобы оставалась некая скорбь, но проводить тут параллели с Конституцией совсем абсурдно.

О чём я могу сегодня напомнить?

Сначала я зачитывала 31 статью Конституции. Потом я перечитывала статью 20.2 КоАПа. Теперь я всё чаще читаю уголовный кодекс, а тут выбор гораздо шире: 212, 212.1, 318, 319, 280, 282…

Вам эти цифры, возможно, ни о чём не говорят? Я почти завидую.

Как-то сумбурно получилось. Что здесь ещё сказать? Не знаю. Берегите свои права. Берегите себя.