Ярославская кинохроника начала XX века

Вчера мы посмотрели фотографии Власьевской улицы, а теперь время изучить город через документальные кадры из трамвая! Частично вы их видели в «Забытом отце Ярославля». Давайте по секундам рассматривать редкую хронику:

📍00.00-00.17

Трамвай стартует с Сенной площади (ныне — площадь Труда). С первой секунды всё внимание на себя забирает пожарное депо добровольцев, открытое в 1907 году. Когда мы переведём взгляд в правую часть экрана, увидим нескольких детишек, идущих с мамой по делам. Позже в кадре появляется лошадь, спешащие люди и дуговой фонарь. Но это всё равно не тянет на бурлящую жизнь в губернском центре, согласны?

📍00.17-00.48

Оператор едет по Власьевской линии — и асфальтированный тротуар заполоняют толпы ярославцев. Зацените на 30-й секунде шляпу у девочки! Я в восторге! Позже над людьми нависают первые вывески с рекламой трактира и других заведений. Судя по всему, кадры сняты до 1910 года, когда здесь появилось несохранившееся здание архитектора Саренко (об этом в другой раз). Таймлайн заканчивается на пересечении с Духовской улицей (ныне — Республиканской). Слева — одноэтажный белый трактир, перед которым запарковались несколько извозчиков, ожидающие клиентов.

📍00.47-01.03

Пока трамвай продолжает движение по Власьевской, слева — почти величественно над остальными домами! — возвышается здание с башенкой. Сейчас мы его, конечно, не признаем. В нём находится Bazar, а тогда — магазин Роберта Каатца, торговавшего всем на свете, включая дорогущие велосипеды. В эти секунды, если опустим взгляд на землю, мы увидим, как пешеходы ненапряжно ходят по проезжей части. Признайтесь, тоже захотелось вот так вальяжно пересекать Свободу?

📍01.03-01.15

Кадр резко перескакивает к пересечению Власьевской и Большой Линии (ныне — Комсомольская улица). Сначала оператор снимает ограду церквей Власьевского прихода, а затем крупно — чайный магазин Сергея Перлова. Можно уверенно заявить: предприниматель явно считал, что рекламы на фасаде мало не бывает. Едем дальше.

📍01.15-01.33

Трамвай сворачивает на Большую Линию. Перекрёсток кипит энергией. Оператор не очень умело держит в кадре звонницу Власьевского прихода. Посередине дороги стоит киоск, где ярославцы покупали книги, но что гораздо важнее — свежую прессу. Выбор в то время, стоит признать, был велик.

📍01.33-01.42

Знаменская церковь и башня, скрывающая с 1883 года водонапорный бак. Статичная картинка, снятая с Угличской улицы (ныне — Кирова). Ничего интересного.

📍01.42-01.47

Невнятный отрывок с Богоявленской площади. Автор съездил до Московского вокзала и приехал обратно в город. Трамвай заворачивает на Большую Линию, оператор валит горизонт. Толком ничего не разглядеть.

📍01.47-01.59

В кадре непринуждённо появляется Семёновская (ныне — Красная) площадь. Здесь оператору хочется пожать руку! Таймлайн начинается с извозчика, везущего пассажира к спуску на набережную к пристаням. Дальше фокус переходит на симпатичный деревянный павильон в конце Казанского бульвара и здание Дворянского собрания, где с 1910-х заседали гласные гордумы.

Какие у вас впечатления от дореволюционного Ярославля, который анимирован реальностью, а не нейросетями? 👇🏻

Классное событие на выходные! Я не в городе, поэтому вам придётся насладиться ещё и за меня.

https://news.1rj.ru/str/admarginem/6527

«Калины»: ежедневная трагедия мрачнейшего дома в дореволюционном Ярославле (Часть 1)

Чтобы прочувствовать атмосферу этого дома, достаточно прочитать две книги: художественную «На дне» и репортажную «Москва и москвичи». Максим Горький и Владимир Гиляровский методично описали хтонь и мрак в дореволюционных бараках, где из-за алкоголя и криминала обыватели умирали ещё при жизни.

Здесь не было никаких перспектив. Единственный шанс дожить до завтрашнего дня — воровать, грабить и квасить до белки, до бесовства. Если преступника ловили на краже, для него это можно назвать удачей. В ближайшие три месяца (такие сроки давали за воровство) он не думал, где добыть пропитание.

В губернском Ярославле, разумеется, тоже существовали подобные «чистилища». Наиболее известное — «Калины́». Место получило прозвище по фамилии домовладельцев Калининых и славилось нищим контингентом, ежедневно разносящим о себе дурную славу на весь город.

Где находилась эта локация? Калининский двор располагался в 41-м квартале и примыкал к ограде Духовной семинарии, здание которой сегодня занимает географический факультет педуниверситета. Если быть точнее, дворов было два. Первый состоял из пяти деревянных домов, а второй — из трёх: одного кирпичного и двух каменных.

К концу 19-го века в двух дворах проживали 460 человек. Но больше всего нас интересует дом из второго двора. На снимке — справа. Именно он стал главной визиткой ярославской нищеты. У входа всегда тусовалась малышня, составлявшая если не большинство, то основную часть местных обитателей.

Современники подчёркивали, что дом напоминает «тюрьму маленького уездного городка». По словам журналистов, фасад здания «украшали» отваливающаяся штукатурка и разбитые окна, щели в которых затыкались тряпками. Это только прогрев, поскольку дальше — больше:

«Такие дома делают глухой и жуткой местность, которая сама по себе не так глуха и жутка [...] Перед домом липкий тротуар, за ним — выбитая дорога, дальше откос, весь улитый и заваленный отбросами, и видно, что сюда санитарное око ещё не касалось», — писала в 1914 году редакция «Северной газеты».

Внутри посетителя «Калин» ждали теснота, холод и грязь, грязь, грязь. На 13 крохотных квартир-каморок (одна жилая комната) приходилось свыше сотни жителей. По коридору бегали истощённые дети в ободранных лохмотьях. Нередко на их телах проглядывались следы побоев. Домашнее насилие здесь процветало.

Продолжение — в следующих постах.

Фото: архив Ярославской области.

Уникальный снимок с Вахромеевым и Штюрмером

Вот Иван Александрович — третий слева в третьем ряду. Повезло, что фотография сохранилась в отличном качестве, хотя сделана ещё в 1890-х годах. Можно разглядеть лицо, стилёвые усища и неловкую смущённость городского головы!

В центре кадра (через одного от Вахромеева) — губернатор (1896-1902) Борис Штюрмер. К революции он заберётся на вершину: возглавит МВД, МИД и станет фактическим премьер-министром империи. После свержения царя временное правительство отправило Штюрмера под арест, где он и скончался до октябрьского переворота.

Между ними находится Сергей Шпилевский — директор сгоревшего во время восстания Демидовского юридического лицея. Помимо этого, он стал одним из создателей архивной комиссии, благодаря которой мы сегодня довольно много знаем о дореволюционном Ярославле.

Этот групповой снимок достаточно уникальный, так как здесь много и других важных для губернии лиц. Но что гораздо важнее — и интереснее! — его нет в публичном доступе. К слову, на фотографии — зал заседаний городской думы.

P.S. Макан — рядовой.

«Калины»: ежедневная трагедия мрачнейшего дома в дореволюционном Ярославле (Часть 2)

Первая часть очерка — здесь.

Как выглядели калининские каморки изнутри? Пройдясь по коридору, мы бы без труда попали в любую комнатушку, поскольку двери здесь запирать было не принято. И дело, само собой, не в гостеприимстве. Во-первых, чужаки сюда не заходили. Во-вторых, раз нет пожитков — воровать и нечего.

Вечером у каждой каморки имелся собственный «саунд-дизайн»: из одной доносилось пьяное пение «блатных» песен, из другой — перебранка в сопровождении детского плача, из третьей — кромешная тишина, означавшая, что квартиранты успешно прошли этапы досуга двух предыдущих комнат.

Даже самый светлый день в году не мог одержать победу над полумраком, который дежурно окутывал каморки. На стенах отвалившаяся штукатурка уступала место красному кирпичу. Лофт? Лофт. Но буквально всё, к чему приклеивался взгляд обывателя, говорило — нет, кричало! — что «ремонт» сделан на скорую руку.

Особый вайб локации придавали плесень на решётчатых окнах и паутина по углам комнаты. Со слов репортёров, «здесь ничего не напоминало об уюте, об осёдлости и о заботливой руке хозяйки». Если бы мы провели пальцем по любому предмету «интерьера», слой пыли нас бы точно поразил — и явно испугал.

Как я писал в первой публикации, в одной каморке могли жить с десяток человек. Обычная кровать представляла из себя металл ужасного качества и уложенные на него доски. Сверху клали соломенный тюфяк, а перед сном укрывались отвратительно грязным одеялом. Подушка... да что бог пошлёт, то и есть подушка.

Однако в крохотной комнате разместить несколько кроватей нереально, поэтому в ход шли полати. Это такие деревянные настилы, устроенные под потолком. Слово «полати» нашему уху не очень знакомо, но мы прекрасно знаем его тюремный синоним. Речь про нары. 

Помимо водки, калиновцы любили две вещи. Первая — стол, за которым можно пить водку. Вторая — скамейка вокруг стола, на которой можно сидеть и пить водку. Многие из местных неоднократно отправлялись под арест за кражи, поэтому их любимые песни касались криминального мира. Например:

«Зачем я встретился с тобою и сразу полюбил тебя,
Когда назначено судьбою идти в сибирские края.
Да не боюсь я злой Сибири, и не страшны мне кандалы.
А жаль с любимой расстаться и без родимой стороны».

Или что-то в духе «Уличной поэзии»:

«По диким степям Забайкалья, где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах.
На нём арестанта шапчонка и серый тюремный халат.
И ветха на нём рубашонка со множеством разных заплат».

Продолжение — в следующих постах.

Фото: нейросеть