Naked Lunch
Облака проплывают в пароходных дымках, отражаясь в воде. Я плыву в облаках по прекрасным местам, где я был молодым, возле чаек и там, где кончается дым. Гениальное стихотворение Иосифа Бродского и великолепные иллюстрации Игоря Олейникова сделает это издание…
⚡️Друзья! Напоминаю, что у нас на канале разыгрывается замечательная книга. Итоги подведём 5 декабря. А это значит, что у вас есть все шансы выиграть. Удачи❗️
❤1
Дорогой Федор Кузьмич.
За надпись на книге Верлэна и за книгу — спасибо Вам от всей моей печальной души. Вы знаете ли, что последнее стихотворение (второй вариант: «Синева небес над кровлей» попалось мне очень давно и было для меня одним из первых острых откровений новой поэзии. Оно связано для меня с музыкой композитора С. В. Панченко, моего давнего и хорошего знакомого. С тех пор ношу это стихотворение в памяти, ибо оно неразлучно со мною с тех дней, «как постигал я первую любовь». И в эти дни, когда я мучительно сомневаюсь в себе и вижу много людей, но, в сущности, не умею увидать почти никого, — мотив стихотворения и слова его со мной.
Любящий Вас неизменно Александр Блок.
письмо Сологубу Ф.К., 02.12.1907, Петербург, 27 лет
За надпись на книге Верлэна и за книгу — спасибо Вам от всей моей печальной души. Вы знаете ли, что последнее стихотворение (второй вариант: «Синева небес над кровлей» попалось мне очень давно и было для меня одним из первых острых откровений новой поэзии. Оно связано для меня с музыкой композитора С. В. Панченко, моего давнего и хорошего знакомого. С тех пор ношу это стихотворение в памяти, ибо оно неразлучно со мною с тех дней, «как постигал я первую любовь». И в эти дни, когда я мучительно сомневаюсь в себе и вижу много людей, но, в сущности, не умею увидать почти никого, — мотив стихотворения и слова его со мной.
Любящий Вас неизменно Александр Блок.
письмо Сологубу Ф.К., 02.12.1907, Петербург, 27 лет
❤11🍾1
Милый Женя.
Сейчас с радостью сижу дома и не иду к Мережковским. А ты, верно, там. Если бы ты знал, что было со мной всю неделю! Два раза в день ходил: сначала в Публичную библиотеку (Венгеров дал работу), а потом на «литературные собрания», откуда, пьяный, возвращался утром. Потому на следующей неделе мне необходимо побольше работать в Публичной библиотеке; работа оказалась довольно сложная. Не могу пока прийти. Если увидишь Ге как-нибудь, передай ему, пожалуйста, от меня поклон и расскажи обстоятельства, по которым я все не иду к нему, хотя давно обещал. Есть своя привлекательность в полном изнеможении. Сквозь дребедень что-то поет.
Против Мережковских что-то чувствую не совсем… Немного боюсь идти к ним, они хотят посадить меня на ладонь и сдунуть. Но я наверное знаю, что во мне есть что-то состоящее не из пуха, ветром и дыханием их гонимого. Не сдуть. 16 ноября мне приснилось нечто, чем я живу до сих пор. Такие изумительные сны бывают раз в год — два года.
Крепко целую тебя. Передай поклон всем твоим. Если тебе вздумается прийти как-нибудь вечером, я, разумеется, буду ужасно рад. Будешь ли ты служить? Давно не видал тебя. Спасибо, что приходил и сообщил о «Тропинке», очень сочувствую ей.
Твой Саша.
письмо Иванову Е.П., 3 декабря 1905, Петербург, 25 лет
Сейчас с радостью сижу дома и не иду к Мережковским. А ты, верно, там. Если бы ты знал, что было со мной всю неделю! Два раза в день ходил: сначала в Публичную библиотеку (Венгеров дал работу), а потом на «литературные собрания», откуда, пьяный, возвращался утром. Потому на следующей неделе мне необходимо побольше работать в Публичной библиотеке; работа оказалась довольно сложная. Не могу пока прийти. Если увидишь Ге как-нибудь, передай ему, пожалуйста, от меня поклон и расскажи обстоятельства, по которым я все не иду к нему, хотя давно обещал. Есть своя привлекательность в полном изнеможении. Сквозь дребедень что-то поет.
Против Мережковских что-то чувствую не совсем… Немного боюсь идти к ним, они хотят посадить меня на ладонь и сдунуть. Но я наверное знаю, что во мне есть что-то состоящее не из пуха, ветром и дыханием их гонимого. Не сдуть. 16 ноября мне приснилось нечто, чем я живу до сих пор. Такие изумительные сны бывают раз в год — два года.
Крепко целую тебя. Передай поклон всем твоим. Если тебе вздумается прийти как-нибудь вечером, я, разумеется, буду ужасно рад. Будешь ли ты служить? Давно не видал тебя. Спасибо, что приходил и сообщил о «Тропинке», очень сочувствую ей.
Твой Саша.
письмо Иванову Е.П., 3 декабря 1905, Петербург, 25 лет
❤12
Мама, сегодня были похороны,
торжественные, как и панихида. Из всего, что я здесь вижу, и через посредство десятков людей, с которыми непрестанно разговариваю, для меня выясняется внутреннее обличье отца во многом совсем по-новому. Все свидетельствует о благородстве и высоте его духа, о каком-то необыкновенном одиночестве и исключительной крупности натуры. Чувствую нежность к Спекторскому, который тоже впервые является как-то по-новому. Смерть, как всегда, многое объяснила, многое улучшила и многое лишнее вычеркнула.
Как ты? Пиши. Получила ли ты мое первое письмо? Разбор квартиры и дел задерживает меня здесь на неопределенное время. Все это я буду рассказывать тебе в Ревеле с подробностями. Приехать ли мне в Ревель на Рождестве?
Я страшно утомлен физически, а нравственно мне скорее лучше, чем осенью в Петербурге. Пока это отчасти — сильное нервное возбуждение.
Ну, господь с тобой. Напиши поскорее. Целую крепко.
Саша.
письмо матери, 04.12.1909, Варшава, 29 лет
торжественные, как и панихида. Из всего, что я здесь вижу, и через посредство десятков людей, с которыми непрестанно разговариваю, для меня выясняется внутреннее обличье отца во многом совсем по-новому. Все свидетельствует о благородстве и высоте его духа, о каком-то необыкновенном одиночестве и исключительной крупности натуры. Чувствую нежность к Спекторскому, который тоже впервые является как-то по-новому. Смерть, как всегда, многое объяснила, многое улучшила и многое лишнее вычеркнула.
Как ты? Пиши. Получила ли ты мое первое письмо? Разбор квартиры и дел задерживает меня здесь на неопределенное время. Все это я буду рассказывать тебе в Ревеле с подробностями. Приехать ли мне в Ревель на Рождестве?
Я страшно утомлен физически, а нравственно мне скорее лучше, чем осенью в Петербурге. Пока это отчасти — сильное нервное возбуждение.
Ну, господь с тобой. Напиши поскорее. Целую крепко.
Саша.
письмо матери, 04.12.1909, Варшава, 29 лет
🔥6❤4😢2
Уйдя, застудил горло, вечером пришел на лекцию Сологуба без голоса, а там — мама, тетя, все «наши», кроме Елизаветы Ивановны, Л. Андреев с компанией Осипов Дымовых, акмеисты, и пр. и пр. Измучился.
1 марта 1913, 32 года
1 марта 1913, 32 года
❤13😢4🔥3🍾1
Naked Lunch
Облака проплывают в пароходных дымках, отражаясь в воде. Я плыву в облаках по прекрасным местам, где я был молодым, возле чаек и там, где кончается дым. Гениальное стихотворение Иосифа Бродского и великолепные иллюстрации Игоря Олейникова сделает это издание…
Мы совсем забыли о конкурсе на нашем канале и возможности выиграть замечательную книгу. Сегодня в 23:55 мы узнаем победителя. У вас ещё есть время им стать!
Forwarded from Naked Lunch
❤2
С утра стал разбирать записные книжки — прошлое дохнуло хмелем.
4 марта 1913, 32 года
4 марта 1913, 32 года
❤13🍾3
Спасибо Вам за письмо, дорогой Георгий Петрович. Оно мне очень близко и понятно. Да, конечно, все, что мне нужно, это чтобы у меня «нахмурилась ночь». Что касается «нельзя писать», то эта мысль много раз перевертывалась и взвешивалась, но, конечно, она — мысль, и только, покамест. А я чем старше, тем радостнее готов всякие отвлеченности закидывать на чердак, как только они отслужили свою необходимую, увы, службу. И Вы великолепно говорите о том, что все-таки живете, — сторонитесь или нет, выкидывают Вас или нет.
Не принимайте во мне за «страшное» (слово, которое Вы несколько раз употребили в письме) то, что другие называют еще «пессимизмом», «разлагающим» и т. д. Я действительно хочу многое «разложить» и во многом «усумниться», — но это — не «искусство» для искусства, а происходит от большой требовательности к жизни; от того, что, я думаю, то, чего нельзя разложить, и не разложится, а только очистится. Совсем не считаю себя пессимистом.
Не знаю, когда удастся зайти к Вам, не могу обещать, что скоро, но, очевидно, наша встреча была не последней. Всего Вам лучшего.
письмо Блоку Г.П., 10.12.1920, Петроград, 40 лет
Не принимайте во мне за «страшное» (слово, которое Вы несколько раз употребили в письме) то, что другие называют еще «пессимизмом», «разлагающим» и т. д. Я действительно хочу многое «разложить» и во многом «усумниться», — но это — не «искусство» для искусства, а происходит от большой требовательности к жизни; от того, что, я думаю, то, чего нельзя разложить, и не разложится, а только очистится. Совсем не считаю себя пессимистом.
Не знаю, когда удастся зайти к Вам, не могу обещать, что скоро, но, очевидно, наша встреча была не последней. Всего Вам лучшего.
письмо Блоку Г.П., 10.12.1920, Петроград, 40 лет
👍5❤4
...купил книг, еще регистраторов (единственное домашнее занятие) для писем, котелок. Возвращаюсь домой — весна — приносят букет: розы, левкои, нарциссы, сирень. Записка без подписи: «Милому поэту, 19 марта 1913 г.». Сильные и знакомые духи. Тут же начинаю рыться в письмах — писем В.А. Щеголевой нет. — Странно.
20 марта 1913, 32 года
20 марта 1913, 32 года
❤7🍾2
Милый Александр Александрович.
Попал в очень трудное положение. Уповал разрешить его благополучно некоторой суммой денег, которую ожидал в начале декабря. Но сумма запоздала, а теперь выяснилось, что она получится лишь в самом конце января. Положение запуталось, а дела мои ведь плохи, как никогда. Будьте добры, если Вам можно, и если это ни чуточку не затруднит Вас, если не чуточку, — ссудите мне пожалуйста 30 р., которые и верну по получении суммы в конце января.
Пользуюсь случаем очень извиниться за старый долг. Будьте добры, подождите его на мне. Я еще не скоро могу вернуть его. Но верну. У меня произойдет наверно перемена обстоятельств к лучшему, но с этим надо терпеливо подождать. Если Вам возможно исполнить мою просьбу, будьте добры — переводом по почте. И если что надо написать — будьте добры, отдельно письмом, а не на переводе. И можно ли, чтобы все это осталось только между нами? Пожалуйста, извините и не сердитесь.
письмо от Панченко С.В., 16 декабря 1911, написано на бланке “Курсы теории композиции С.В.Панченко”, Блоку 31 год
Попал в очень трудное положение. Уповал разрешить его благополучно некоторой суммой денег, которую ожидал в начале декабря. Но сумма запоздала, а теперь выяснилось, что она получится лишь в самом конце января. Положение запуталось, а дела мои ведь плохи, как никогда. Будьте добры, если Вам можно, и если это ни чуточку не затруднит Вас, если не чуточку, — ссудите мне пожалуйста 30 р., которые и верну по получении суммы в конце января.
Пользуюсь случаем очень извиниться за старый долг. Будьте добры, подождите его на мне. Я еще не скоро могу вернуть его. Но верну. У меня произойдет наверно перемена обстоятельств к лучшему, но с этим надо терпеливо подождать. Если Вам возможно исполнить мою просьбу, будьте добры — переводом по почте. И если что надо написать — будьте добры, отдельно письмом, а не на переводе. И можно ли, чтобы все это осталось только между нами? Пожалуйста, извините и не сердитесь.
письмо от Панченко С.В., 16 декабря 1911, написано на бланке “Курсы теории композиции С.В.Панченко”, Блоку 31 год
😢6❤4