Роберт Лоуи в книге «Цивилизованны ли мы? Взгляд на человеческую культуру» показывает, что интерес к защите авторских прав у творцов появился уже в Средневековье, когда музыканты стремились к признанию и легализации своей деятельности. Например, во времена Шекспира музыканты получили возможность купить себе герб и стать джентльменами — как бы мы сейчас сказали, легализоваться и от домашней студии перейти к организации юридической формы, стать участниками рынка музыкальной индустрии. А в 1508 году епископ страсбургский снял проклятие с презираемых «возлюбленных во Христе дудочников» и дал им доступ к Святому Причастию при условии, что они воздерживались от игры на своих инструментах в течение пяти дней до и пяти после.

Интерес к изучению креативных индустрий в США и Европе породила глава «Культурная индустрия. Просвещение как обман масс» в книге «Диалектика Просвещения» Адорно и Хоркхаймера, написанная в 1940-е годы. Как можно понять из названия, в этом тексте говорится о том, что культура подверглась коммодификации — стала вещью, которая продаётся и покупается. Эта критика актуальна и сегодня, особенно в контексте цифровой культуры. Однако стоит помнить и о эмансипаторном эффекте творческих усилий инфлюенсеров.

В 1960-е гг. крупные международные компании обратили свой коммерческий интерес на долгосрочные инвестиции в кино, телевидение и звукозаписывающие компании. Благодаря французским социологам Морану и Хуэ понятие приобрело множественную форму — в академической среде были артикулированы «культурные индустрии».

Отказ от использования единственного числа понятия «культурная индустрия» к множественному — «культурные индустрии» — показывает их комплексный, амбивалентный и противоречивый характер. Грубо говоря, креативные индустрии могут выполнять множество функций, которые не сводятся к «оболваниванию» необразованных масс, а позволяют доносить до аудитории на языке народного творчества простые истины.

Для глубокого понимания развития креативных индустрий в России в 2025 году непременно нужно ознакомиться с работой Дэвида Хезмондалша «Культурные индустрии», в которой британский профессор помогает понять, как менялись креативные индустрии в мире с 80-х годов. Эти глубокие наблюдения актуальны и для России, где сейчас происходят свои уникальные процессы.

От звукозаписывающих компаний и больших лейблов мы сегодня переходим к удивительному явлению — эпохе творцов, которая в русскоязычной среде (за исключением работы Института исследований культуры НИУ ВШЭ) пока что практически не описана.

Экономика творцов — тип экономики, который опирается на созидательную деятельность в социальных медиа и её монетизацию.

Благодаря цифровым платформам появилось большое число людей, занимающихся непрофессиональным созданием аудио-, видео-, фото-, медиа-, цифрового и текстового контента в целях самореализации и коммерциализации. Численность творцов, работающих на цифровых платформах и в социальных сетях, вероятно, будет только возрастать — в том числе из-за привлечения творческой молодёжной аудитории и роста внимания к сегменту со стороны рекламодателей.

И мы видим, как государство реагирует на эти процессы — с 1 мая деятельность блогеров ещё активнее входит в юридическую плоскость и будет закреплена в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности (ОКВЭД), что необходимо, по словам участников рынка, для определения статуса инфлюенсеров и агентств как участников экономических отношений.