Мы вообще не юристы. Мы родители больных детей и боремся за то, чтобы нашим детям выдавали жизненно необходимое лекарство. По новому закону, если нет адвоката, человек может представлять себя в суде сам, но мой сын не умеет говорить.

По новому закону, человека может представлять в суде родственник без адвокатского статуса, но с юридическим образованием, а у меня нет не то что статуса, но и образования – я мама! Мы просто объединились и наняли юриста. Кто с адвокатским статусом пойдет к нам работать?

Это совершенно невозможно. Я могу pro bono [бесплатно] в рамках корпоративной социальной ответственности взять два-три гражданских дела в год, помочь бабушке получить лекарства, или сироте получить квартиру, или проконсультировать какой-нибудь благотворительный фонд...

Но если поделить существующие гражданские дела на существующих адвокатов, получится, что каждый должен вести 387 дел в год – это невозможно. Даже десять невозможно, тем более что такие дела тянутся годами и не приносят ничего, кроме морального удовлетворения. К тому же мы занимаемся в основном налоговыми делами, у меня просто нет специалистов по сиротам и бабушкам.

Идея перевода судебного представительства в адвокатуру мне близка, я ее всегда поддерживал. Но она работает только при одном ключевом условии, сохранении независимости и автономии адвокатуры. А с этим как раз и проблема. Поправки в статью 17.1 [закона об адвокатуре] радикально меняют баланс. Региональные советы адвокатских палат фактически ставятся под контроль Федеральной палаты адвокатов, которая получает право отменять их решения. Но и это не предел.

У Минюста остается возможность обжаловать в суде даже решения Федеральной палаты адвокатов. Что такое "обжаловать в суд" – мы все прекрасно понимаем. Это написано максимально кратко, но так, чтобы можно было применять как угодно. Как говорил Наполеон, "пиши законы коротко и непонятно". Вот и здесь – есть риск, что этот механизм станет инструментом давления на тех, кто работает в острых, громких, политически чувствительных делах.

Сейчас прекращать статус адвоката могут только сами адвокаты. Если же эту функцию, пусть и опосредованно, передадут Минюсту и судам, есть не нулевая вероятность применения этого механизма в отношении активных и смелых адвокатов, возникает риск, что контроль за профессией станет внешним. А зависимая адвокатура – это правовой оксюморон.

Адвокаты, даже если их будет 120 тысяч, десятки миллионов гражданских дел переварить не смогут. Но основная проблема не в этом, а в том, что в соответствии с законопроектом, адвокатуру хотят лишить независимости, а без этого свойства ни адвокатура, ни правозащита невозможны.